Нас зовут Таня и Настя Брудниковы и мы хотим рассказать о дедушке. Но не о нашем дедушке, а о дедушке нашей бабушки, Михаиле Федоровиче Шмакове, что жил с семьей во времена Великой Отечественной войны, а оттого, не выбирая себе времени, они были вынуждены пройти геройский путь – от окончания мирной жизни до самого окончания той нескончаемой войны…
Наша прапрабабушка родилась в семье Камаевых в станице Верхнеозерная (Казачья станица на Урале). 
В школьные годы сельский учитель хвалил сообразительную девочку и уговаривал родителей отдать ее учиться дальше, однако у маленькой Кати очень хорошо выходило вязать пуховые платки, что приносило доход в небогатую семью, поэтому нашу прапрабабушку учиться дальше не пустили. Как хорошо, что в наши дни такого выбора не стоит!
Жизнь в деревне не назовешь легкой – на фото Катя с сестрами вполне беззаботна, но на всю жизнь останется на лице шрам от того, как лягнула корова – за скотиной девочка ухаживала с детства.
Екатерина Илларионовна Камаеваво взрослые годы
Тогда молодую Катю и встретил наш прапрадедушка Михаил Федорович Шмаков, что жил в том же селе Верхние Озерки в Оренбургской области.
Позже сыграли свадьбу, в семье родились дети – Мария, наша прабабушка Женя, Зоя, Саша.
Женя была непоседа и выскочила из кадра! Наверное, Настя вся в нее.
Михаил Федорович стал директором Рысеевской МТС, и когда объявили о начале войны, его освободили от призыва как руководителя такого важного объекта. Однако Михаил Федорович сам пошел на призывной пункт и записался в артиллерийские войска.
А в ноябре 1942 года он уже находился на формировании в Нежинке (Оренбургская область), откуда и слал письма родным: «Здравствуйте, многоуважаемые мой друг Катя, дочь Маруся, Женя, Зоя, сынок Шурик и сестра Ганя!..», обязательно передавая красноармейский привет каждому члену семьи.
С конца ноября Михаил Федорович находится на передовой, участвуя в боях, о чем пишет спустя месяц родным: «Здравствуйте, премного уважаемые мои женка Екатерина Илларионовна… извините, что я долго не писал вам письма, это потому, что больше месяца находимся на передовой, выгоняем и уничтожаем фашистов на Юго-Западном направлении от Москвы, отогнали до 150 км и движемся дальше…».
В те дни Михаил Федорович столкнулся с жестокостью фашистов не только в военных действиях, но и против мирного населения: «Одно вам только напишу, только сейчас я своими глазами увидел, что немец действительно занимается грабежом мирного населения, когда забираем их машины или танки, в них находим нитки, пуговицы, даже детские панталоны и куклы».
«…немцев мы прогнали назад, прорвав линию обороны. Освобожденное население нас встречает хорошо, со слезами: там они устраивали порку розгами, в каждом населенном пункте стоит виселица».
Их часть отличилась в тех боях на Западном направлении в декабре 1942 года, и некоторые товарищи были представлены к государственной награде.
Уже в январе 1942 года Михаил пишет письмо, в котором просит дочерей учиться хорошенько, а в конце предлагает соревнование: «Женя и Зоя, давайте заключим с вами договор, ваши обязательства хорошо учиться и слушаться маму, а я беру обязательство бить врага на отлично и хорошо. Помните, что в долгу я у вас не останусь, по окончании войны подведем итоги нашего соревнования».
Конец войны, он часто грезится в письмах Шмакова, и от этого больно сжимается сердце: «…каждый день думаю, что через месяц дойдем до границы, а на весну вернуться домой, увидеть вас и жить с вами, заниматься мирным строительством…». Какие простые мечты, какие большие надежды! А ведь это лишь конец 1941 года, кто из них мог подумать, что этот конец войны так бесконечно далек, а для кого-то и вовсе недостижим…
Но были в тягостные военные дни и радостные моменты, как в письме от 25 февраля 1942 года: «Я прибыл с фронта в город Москву и целый день ходили и ездили по родной столице на трамваях, автобусах, троллейбусах и были в метро, и сходили в кино…». До Михаила Федоровича с опозданием, но дошла весть, что у него родилась дочь, и в этом письме он впервые передает привет и ей: «Целую тебя, Марусю, Женю, Зоя, маленькую Лиду и сыночка Шурика».
К весне Михаила Федоровича отправляют на курсы обучения командного состава, откуда он пишет маленькому сыну: «Хочу напомнить Шурику, что он мечтал быть командиром, но пришлось быть не ему, а вперед мне»…
После обучения Михаил Федорович снова отправляется на фронт, письма преисполнены и тоской по семье, и ненависти к врагу, и решимости продолжать бои: «Когда я был в Москве, что-то крепко вздумал о вас и хотел повидаться с вами не только денно, но хотя бы несколько минут. Ну хорошо, буду жив, увидимся, и обратно заживем дружно… к концу 1942 года война будет закончена в пользу нашу… наши бойцы стали бесстрашными, не такими, какими были в начале войны, они узнали и увидели грязные дела гитлеровских собак. Наши бойцы ненавидят гитлеровских собак всей душой, всем сердцем». Там же Михаил Федорович шлет дочерям частушки и просит: «Маруся, Женя, изучите эти частушки!» - так хотелось солдатам передать детям всю ненависть к гитлеровским войскам.
«Гитлер ждал весну как Бога,
Время вспять не повернуть.
Всыплем немцу перцу злого –
На Берлин забудет путь!
Бьем врага без передышки,
Темной ночью, светлым днем!
Скоро будет немцу крышка
Под губительным огнем!»
И знаете, мы думаем, что они их выучили. И помнили всю жизнь.
Лето 1942, Михаил Федорович Шмаков участвует в обороне Западного фронта - летят домой весточки: «все атаки разбиваем в пух и прах!», «пока стоим на месте», «уходим в бой»… и от 19 августа – «ранен, нахожусь в госпитале». Но едва поправившись, Михаил Шмаков отмечает в письмах, что ему пора выписываться на передовую, к товарищам, чтобы и дальше «без устали бить фашистских собак»… И уже 7 сентября он выписан на фронт!
И вот совпадение – в ноябре он оказывается в наших родных Калужских краях. Об этом не сказано в письмах, ведь любая информация о расположении войск могла попасть в руки противника.
Все меньше получает письма Екатерина Илларионовна, бои идут безостановочные, ожесточенные: «…больше не писал лишь потому, что были все время в боях и сейчас продолжаем. На днях, будем живы, должны отойти на отдых, а пока бьем фрицев, пока они не уйдут с нашей земли…»
Все больше в письмах усталости, все меньше планов на конец войны… А будет ли он, этот конец? – будто тает уверенность, что доживут они до мирных дней: «Катя, прошло уже больше года, как мы не видим друг друга, но может быть придется увидеться. Или нет… Конечно, война без этого не бывает, Катя».
«Наверное, вы читаете в газетах про разгром немецких оккупантов под Сталинградом. Мы хотя находимся на другом фронте, но наша задача одна – гнать немцев с нашей территории».
Когда задумываешься о том, что наш прапрадедушка писал об этом, находясь волею случая на Калужской земле, где мы теперь живем своей семьей, по коже пробегают мурашки.
…в феврале 1943года писем не было, лишь записка: «Иду по Смоленской дороге». Как он шел, куда он шел, о чем думал – ничего не обозначено. Наверное, думал о конце этой злосчастной войны, о возможности просто жить со своей семьей, и трудиться в мирной жизни, а еще о детях, которых так давно не видел, и о младшей дочке Лидочке, которую так никогда и не увидит.
О чем семье сообщила похоронка: «Шмаков Михаил Федорович был ранен 25 февраля 1943 года и умер от ран 5 марта 1943 года». Известно, что последние бои шли в селе Полики Жиздринского район Калужской области, где стояли наши и немецкие расположения друг напротив друга.
***
Екатерина Илларионовна Шмакова дожила до глубокой старости. До последних дней она звала во сне дедушку: «Миша! Миша!...»
А дочка Лида выросла и сама приехала вместе с сестрой Женей к папе Михаилу Шмакову на Пятницкое кладбище в Калуге.Семьи их детей и внуков чтят подвиг своего дедушки.
Бабушки Жени уж нет с нами, а бабушка Лида живет в Тарусе. Вот сколько нас,правнуков! В декабре ей тоже исполнится 80 лет, ведь она ровесница Годовщины освобождения Калужской земли от фашистских захватчиков.
Мы знаем, наш прапрадедушка Михаил Федорович Шмаков геройски провел свои дни на войне. И мы выполняем его наказ детям – учиться и жить прилежно. Как и он выполнил свое обещание - гнать врагов с нашей Калужской земли!
