Глава 7 Рикошет.
— Привет. — Сказала Оля, только что пришедшая домой.
— Привет. — Ответил Паша.
Они посмотрели друг на друга, и секунды хватило понять, что они оба устали. Оба устали от дня, оба устали работать и оба устали от суеты, которую вызвали их ссоры. На лицах этой маленькой семьи появились слабые улыбки.
— Что будешь на ужин? — Спросила Оля.
— Давай курочку. — Чуть усмехнувшись, ответил Паша.
Оля пошла на кухню и достала из холодильника тельце птицы. Из нижних ящиков она вынула приправы, а из овощного ящика картошку. Подняв голову, она увидела лицо Паши.
— А вообще, — сказал он — я передумал. Я буду тебя.
Слившись в едином экстазе, они повалились на пол. После нескольких минут неожиданно мощной страсти они всё-таки встали, отряхнулись, помыли руки, и, найдя резинку для волос (да и не только её) захотели продолжить уже на кровати. Вдруг Оле пришла СМС.
Вообще достаточно странно получать СМС, да ещё и в такое время, тем более от подобного человека. Поэтому Оля отлучилась его прочитать. А когда Оля прочитала СМС, по глазам стало понятно, что содержание не из разряда «Спокойной ночи».
— И…Извини, я должна ехать.
— Куда?! Подожди!
— Потом всё объясню!
Давно Оля не собиралась так быстро. Выйдя на улицу, она резво стала заказывать такси.
Держу пари, вам интересно узнать, что же именно из содержания СМС заставило Олю настолько встрепенуться в столь поздний час. Не буду вас томить. Сообщение было от Серёжи: «Оля, я люблю тебя. Через несколько дней я уезжаю. А ещё я нахерачился и не знаю, что с собой делать».
Получи вы вечером такое СМС, что бы вы делали? Вот и Оля не знала. Ехала и не знала, что говорить, нужно ли обнимать, хорошая ли вообще идея ехать к Серёже. Не лучше ли было остаться дома, сделав вид, что с головой была погружена в дела. Засунув руку в карман, она поняла, что в растерянности забыла вынуть всё то, что они готовили с Пашей.
— Тфу. — Вырвалось у неё. — Лишь бы он ничего не подумал.
Таксист покосился на неё в зеркало.
— Что-то случилось? — Спросил он, проглатывая шипящие звуки.
— Нет. Да так… муж и все дела, понимаете…
— Ох, ещё как понимаю, вот жена моя — стерва стервой.
Для ваших же мозгов будет легче пропустить последующий монолог. Собственно, Оля так и сделала. Мало кто может выдержать столько бессмысленной болтовни, да ещё и с таким заметным речевым дефектом. Благо, Оля вскоре приехала на место, и ей не пришлось слушать разболтавшегося водителя. Видимо, действительно стерва стервой, раз ему не с кем поговорить.
Войдя в квартиру, Оля была ошарашена видом Серёжи. Он выглядел… расклеено. Следы слёз на глазах, очевидный запах алкоголя в квартире, да и вообще общий внешний вид Серёжи не давал ему выглядеть уверенно.
— Привет. — Тревожно сказала Оля.
— Привет. — Умиротворённо ответил Серёжа.
Он расплылся в слабой улыбке, было видно, что Олино прибытие его успокоило. Они направились на кухню; Оля села, а Серёжа заварил чай. Только себе он подлил ещё несколько ложек ликёра.
— Можешь мне тоже?
Серёжа без слов подлил ликёра во вторую кружку, и они в гробовой тишине принялись пить небезалкогольный чай.
—Когда ты уезжаешь? — Спросила Оля, уже слегка опьянев.
— Первого числа.
— Почему ты такой спокойный?
— Потому что ты здесь. — Сказал он, попивая чай и глядя в окно.
Оля опять вспомнила о его признании.
— Так… ты любишь меня?
— Да… — Серёжа прикрыл глаза на несколько секунд, как если бы он очень долго моргал.
— И… как долго?
— Достаточно. — Он поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. Оля вздрогнула.
— Ты… не можешь отказаться? — Она покраснела.
— Неа.
— А почему ты расстроился, это же неизбежно…
Серёжа вскочил и наклонился к ней вплотную.
— Потому что с Пашей ты будешь несчастлива. Он не тот, кто тебе нужен. Не говорю за себя, но вскоре он изменит тебе, если ещё не изменил.
Он говорил очень близко к ней, громко и глядя ей в глаза. Оля от изумления открыла рот. Серёжа ждал ответа. Вместо ответа, их лица стали становиться всё ближе друг к другу. Когда они были уже совсем близко, Оля сказала:
— А ты всё знал, но не делал…
И они схлестнулись в поцелуе. Как это бывает по пьяне. Как им тогда казалось, это продлилось около часа. На кухне, потом на кресле и, наконец, на кровати. На самом деле прошло три часа. Уже в полном беспамятстве Оля с улыбкой достала содержимое своего кармана.
Глава 8 Бизмена.
Паша сидел, уставившись на ахэгао картинку. Ахэгао — это достаточно порнографичный стиль изображения лиц (и не только) очень «мокрых» девушек. Когда смотришь на такую картинку, создаётся ощущение, что жидкости на картинке летят отовсюду и лежат везде. А сама девушка, как назло, не боясь поймать сгусток собственных жидкостей, всеобще «открыта». Ртом, глазами, позой и прочим.
Паше, конечно, было интересно, что происходит с Олей, но постепенно ему становилось уже без разницы, ведь всё, о чём страшно думать, он уже подумал. Более того, сейчас он был погружен в работу. А, как известно, мысли и состояние автора, художника сильно влияют на общее настроение всей картины. Поэтому сейчас лицо Паши было спокойно и исступленно. Если бы на лице девочки, кроме чистейшей страсти отразилось бы чувство вины за измену. Или опасение, что в это время ей тоже изменяют, заказчик бы испытывал невероятные угрызения совести при исключительно эстетическом любовании или банальной мастурбации.
В дверь позвонили. Паша, всё ещё сохраняя хладнокровие, пошёл её открывать.
— Господи, я так люблю эту твою физиономию! — воскликнула Яна, влетев в квартиру и повалив Пашу с ног.
Он села сверху Паши, лежащего на полу и постепенно выходящего из сосредоточения. Она наклонилась к нему и поцеловала его в лоб. Потом в губы. Затем, расстёгивая его рубашку, от шеи перешла к волосатой груди.
— Что ты такое делаешь!? — Возмутился Паша.
— Как что? Ты сам хочешь этого, не возражай. — Сказала она, спускаясь уже к пупку.
— Но ведь ты знаешь, что у меня жена…
— Да? И где она сейчас? У другого мужика. Так давай отомстим ей. — Яна одним движением расстегнула Пашину ширинку.
— Что..?
Паша не договорил. Яна страстно поцеловала его.
Тем временем Оля проснулась в Серёжиной просторной кровати. Немного болела голова, а рядом лежал Серёжа. После минутного ступора и попыток подумать, что это всё сон, Оля начала тормошить Серёжу.
— Б-р-р. Ну разве так будят? — Пробормотал еле просыпающийся Серёжа.
— Серёжа! Проснись, ну! Скажи, что было!
— Ого… значит я действительно был с тобой. — Серёжа сел на край кровати и начал тереть глаза.
— Голова болит…
Оля ударила его по щеке и сбила его ладони с лица. Серёжа оторопело посмотрел на Олю. Её глаза выражали явное бешенство и испуг.
— Что. Было?
— Оль. Оля. — Начал было Серёжа, но она уже поняла всё по его глазам. — Прошу тебя, прости. Прости за такое пробуждение и прости меня за то, что я сделал. Прошу, прости меня хотя бы за мою жалкость.
— Скажи, что вчера было. — В отчаянии сказала Оля.
— Вчера… — Серёжа потупился. — Вчера был пьяный секс…
Оля ударила его по лицу.
— Оль, я люблю тебя, ты была…
Оля ещё раз ударила его по лицу.
— Я… не хочу… знать… — На её лице появились слёзы. — Я ухожу. Не останавливай меня. Удачи тебе в Париже…
— Оль, прости меня…
Оля не посмотрела на него.
Уходя, она забыла резинку для волос. Обнаружив это уже на улице, она прорычала и пошла искать транспорт.
Стоит отметить, что кровать Паши и Оли располагалась в прилегающей к прихожей комнате, которая отлично и полностью просматривается с входной двери из подъезда.
Яна будто загипнотизировала Пашу. Он не только больше не сопротивлялся ей. Он поддался её страсти и сейчас на кровати женатых было жарко. И, к его же горю, он забыл закрыть дверь. Правда, скорее всего, Оля и без этого бы услышала стоны, разносящиеся по подъезду. Подойдя к квартире, она обнаружила ребёнка, с интересом наблюдавшего на новое для него зрелище, которое ещё долго ему будут объяснять родители. Жестом прогнав будущего вуайериста, Оля осторожно приоткрыла дверь.
— Прямо на нашей кровати! — Вскрикнула Оля.
Яна с Пашей вздрогнули, случайно создав очередную фрикцию.
— Господи, Оля! — Испугался Паша.
Оле больше не нужно было слов. В спешке она кинула ключи на полку и забрала свою сумку с самым необходимым, которую не взяла вчера. Оля ушла, хлопнув дверью. Паша хотел броситься за ней, но Яна силой заставила его остановиться и посмотреть ей в глаза.
— Опять после неё надо заставлять одного не вставать, а другого вставать. — Сказала она, опускаясь к Пашиной пояснице.
Глава 9 Побег от себя. И тебя.
— Дайте… какой-нибудь номер… — Оля захлёбывалась в слезах.
— Вам не нужна помощь? — Обеспокоенно сказала девушка-администратор.
— Нет. — Попытавшись выглядеть более спокойно и уверенно, Оля даже с некоторой яростью положила сбережения на стол.
— Если вы так уверенны в этом… на днях освободился сорок первый номер.
— Подойдёт… спасибо.
Войдя в свои новые владения, Оля свалилась лицом в постель. Разум её был запутан, а мысли тревожны. Описать их можно, пожалуй, как кататонию после близких к смертельным физических нагрузок. Кажется, она так и уснула. А возможно, просто потеряла сознание. Со стороны это выглядело одновременно умиротворённо и пугающе изнеможённо.
Обычно именно такая реакция появляется у людей при переживании событий, несущих в себе информации больше, чем было отведено у человека оперативной памяти на этот день.
Вообще, Оля уснула не только из-за событий. Отчасти её перегрузили легендарные женские чувства. Но тут же встаёт вопрос: Как чувства могут перегружать оперативную память? Как это происходит с мозгом ещё понятно, ведь чувства по своей сути — гормоны. Однако как гормоны и чувства воздействуют конкретно на оперативную память? Они несут информацию? Означает ли это, пускай и в теории, что можно запрограммировать какие-либо человеческие чувства, как клубок информации? Если информация ударит в голову, человек, вероятно, потеряет сознание, а когда проснётся, будет уже ощущать эти изменения. Осуществимо ли это вообще?
Сон Оли был от того сладок, что осмыслять в нём было слишком много. Проснулась она уже вечером. Взяв телефон, она обнаружила несколько пропущенных и несколько сообщений от Паши. Но все они были от получаса до пятнадцати минут назад. Оля мысленно сплюнула. Ей захотелось разбить телефон, но она просто кинула его на кровать и вышла из номера, чтобы прицениться, по карману ли ей питаться здесь.
Когда денег становится не так много, перестаёт казаться, что приготовленная еда сытнее и вкуснее. На самом деле, она, может, иногда и вкуснее, однако ваш хитрый разум соображает, что деньги не бесконечны. И всё же, ваш разум может оказаться податливее на гормоны сиюминутного счастья. А может вас получится запрограммировать на первую программу?
Тем временем Оля перевела взгляд с пироженных на вход, на который ну очень хотелось посмотреть. Она увидела Яну. Яна тоже её заметила.
Девушки стояли, не двигаясь, и смотря друг на друга, как кошки перед дракой. Между ними было метров десять, но что эти десять метров для человека, который хочет драки? Наконец, нервы у Оли, восстановленные во время дневного сна, начали сдавать. Она начала трястись и с ужасом смотреть в глаза человека напротив. А когда Яна улыбнулась, Оля не выдержала, нервно набрала воздуха в лёгкие и, резко развернувшись, бросилась наутёк.
— Привет, зайка. — Тихо сказала Яна.
А возможно, Оле показалось, что Яна это сказала. В любом случае, Оля теперь находилась на территории соперницы.
Глава 10 Распутье.
Человек — достаточно забавное существо, если подумать. Как говорят социологи: социально-биологическое существо. Действительно, глупо отрицать необходимость и важность каждого из этих факторов. Однако же люди предпочитают рассматривать себя как конкретно социальное существо, да и в произведениях искусства редко когда находится место биологическому фактору. Люди вспоминают о своей биологической природе (прошу простить меня за тавтологию) только когда им надо удовлетворить свои потребности. Иногда это начинает резать глаза. Поэтому однажды, вместо удовлетворения биологических потребностей, люди стали придумывать эстетику: эстетика еды, эстетика сна, эротика. Человек хочет думать, что он нечто высшее, но если мы взглянем на наш вид в масштабе вселенной, осознание всей нашей культуры и потребности в высшем куда-то исчезает. Всё человечество, что уж говорить про конкретную личность, предстаёт хрупкой колонией паразитов. Причём паразитов слабых и податливых на вкусняшки.
Но что же происходило сейчас? Вялый, небритый Серёжа домывал посуду. Его лицо не было каждый день искажено такой грустью. Во всяком случае, до последнего дня. Завтра он уже отъезжал в Париж. Серёжа вёл себя абсолютно послушно, поэтому процедура заполнения документов прошла крайне быстро.
Закрыв кран, он сел на стул и уставился в стену. От работы его освободили на время последних дней перед отъездом, и теперь ему нечем было заняться. Конец второго месяца лета задался промозглым, поэтому Серёжа накинул куртку, выходя на улицу.
Он перешёл улицу и пошёл в сторону отеля. Яна открыла дверь.
— Приве-е-ет!
— Привет.
— Почему такой хмурый? — Яна снова попыталась поцеловать Серёжу, но он, уже привычно, увернулся.
— Оля… сбежала из моей постели.
— Оу, так тебе всё-таки удалось.
— Ну, почти… а ты то чего такая весёлая?
— У меня тоже почти всё удалось!
— Да?
— Да! Мы занимались сексом! Осталась буквально пара штрихов. У мужиков не такая эмоциональная привязанность после секса, особенно, когда у него ушла жена.
— Ушла жена?
— Да, я видела её здесь. Предположение верно почти на сто процентов: вчера она застала меня в постели с Пашей с утра.
— Да, всё просто прекрасно. Ты не знаешь, какой номер у Оли?
— Не знаю. Но-о-о тебе всё равно нельзя там бывать.
— Почему?
— Потому-у Что-о… Ну-у… ей надо отойти от всего, что с ней было.
— Слушай, всегда тебя хотел спросить: что это за хрень у тебя в углу?
Серёжа показал на машину Яны, возле которой сейчас валялось несколько чипов и схемок.
— Э-э, хорошо, я расскажу тебе. Если поцелуешь!
Серёжа быстро коснулся губами её щеки.
— Ладно. — Надулась она. — Всё равно я почти закончила.
Они подошли к столу с грызунами.
— Это мои крыски: Анатолий, Сеня и Мария.
— Где ты взяла крыс? И как тебе позволяют их содержать?!
— Не имеет значения. — Она улыбнулась. — Есть связи.
Яна отошла от крыс и показала Серёже столик инженера.
— А это мой рабочий стол, здесь я собираю и паяю разные прикольные штуки, в том числе и модули.
— Модули?
— Сейчас объясню.
Она робко подвела Серёжу к механизму.
— А это… труд моих последних нескольких лет.
Серёжа с недоумением осмотрел неприглядный набор механизмов и посмотрел на Яну, не то торжествующую, не то взволнованную.
— Что… она делает? — Спросил Серёжа, выдавливая улыбку.
— Ах, главным образом приводит в действие модули!
— Да что это за модули?!
— Это, грубо говоря, сменная часть механизма, которая позволяет ему работать в разных режимах.
— А в каких режимах оно работает? И что вообще делает? — Серёже стало любопытно.
— Механизм — лишь рабочая единица, а вся сила в модулях. Задача механизма — считать информацию с модуля, преобразовав её, в конечном счёте, в звуковые колебания.
— То есть я могу услышать?
На лице Яны появились ужас, сомнение и ухмылка одновременно.
— Волна. Она не всегда слышима. Даже чаще всего. Нужно менять ей частоту, а это морока. А вот здесь мои модули…
Она показала рукой на три коробки, набитые электросхемами. Серёжа только сейчас их заметил. Они стояли в удобном, но тёмном и незаметном месте. На коробках были надписи. Причём, в одной коробке модулей было много, во второй несколько штук, а в последней всего два.
— Это, — сказала она — самое важное. Эти модули распределены по типам. Здесь, где «Безопасные» — модули, помогающие заснуть, захотеть покушать, или, наоборот, не хотеть. И вообще, много подобного, мелкого, полезного.
— То есть слушаешь эту твою волну и чувствуешь себя лучше?
— Именно!
— Так вот почему ты всегда так прекрасна!
— Спасибо! — Яна искренне улыбнулась. — Здесь уже более редкие и узконаправленные… на себя я такое не использую. Называю их «Гипнотические», потому что их эффект похож на гипноз. А это…
— «Криминальные», да, я прочитал.
Повисла пауза.
— Ян, скажи, что они делают. В шутку это название или нет.
Яна немного потупилась и достала один из модулей.
— Это — модуль депрессивного помешательства. Прослушавший её теряет всякую волю к жизни и… Господи, Серёжа, я не испытывала его на людях!
— Второй модуль, Яна.
Яна осторожно положила первый модуль обратно в коробку и взяла другой чуть дрожащей рукой.
— Этот модуль — модуль смерти. Почти быстрой и почти безболезненной. Так я потеряла Янчика…
— Зачем тебе это?
— Ради пытливого разума. — Яна опустила голову и положила модуль обратно.
— Ну а нулевой модуль у тебя есть? Стирающий все эффекты?
— Он… в разработке. Слишком разная область воздействия у этих малышек.
— Яна…
— Да?
— А какой модуль ты доделываешь?
— Ах, я делаю модуль бескорыстной любви и неудержимой похоти! — Она заметно оживилась.
— О, так ты хочешь испытать его на Паше?
— Да, то есть, уже испытала. Неудачно. Шумит, зараза…
— Яна?
— Да, зайчик мой?
— А есть у тебя модуль… просто бескорыстной любви?
— Хм, нет. Но переделать этот будет несложно, он комплексный, но лично мне нужны оба фактора в силу моей природы. А зачем он тебе? Погоди-погоди, не говори. Для меня, да? Ах, я в нём не нуждаюсь!
— Слушай, а ты можешь проделать то, о чём мы только что говорили, но с Олей?
— Убить её? Или заставить страдать? Учти, что на людях они ещё не испытаны.
— Господи, нет… Ты можешь перепаять твой любовный модуль, пожалуйста?
— Ладно-ладно. Посиди пока здесь, подожди. Мне его надо доделать, записать и перепаять.
Серёжа уселся в одно из кресел, а Яна начала работать. Работала она долго и усердно, кропясь над каждым контактом. В связи с неудачным испытанием на Паше, Яна прикупила себе прибор для измерения частоты. Наверное, ещё очень много раз она вставала из-за стола и проверяла этим прибором частоту, выверяя каждый герц.
Когда она закончила, Серёжа уже сладко спал в кресле. Она подошла к нему, собираясь разбудить, но передумала и села на соседнее кресло, став любоваться молодым человеком. «А может мне включить ему сейчас эту запись?» — подумала она. Яна встала, взяла диктофон, и, развернувшись, остановилась посреди комнаты. «А может и убить её? Я же трахну двух зайцев…» Яна подскочила к «криминальной» коробке. «Но это серьёзное решение…» Яна села обратно в кресло.
«Эх, зайчик мой, я знаю, чего тебе не хватает». Она взяла диктофон, нажала пару кнопок, и, подключив к нему наушники, надела на Серёжу. С минуту она колебалась, а потом нажала на кнопку воспроизведения. Ещё через пару минут она сняла с него наушники и отложила их подальше в сторону.
— Серёжа, проснись! — Растормошила его Яна.
— Я… что? Мне такой снился сон странный, Янка!
— Так, я почти закончила, но уже поздно. Ступай домой. Завтра я ей позвоню и включу «музыку» в трубку.
— Спасибо, но… как ты узнаешь её номер?
— Взяла из Пашиного телефона. Ступай уже. — Улыбнулась она.
Серёжа покорно вышел. А Яна села у стола и стала думать, как ей быть дальше.
Глава 11 И вот, почему.
Проснувшись утром, Серёжа схватился за голову. Она болела. «Чёрт!» — думал он. «У Яны были все возможности сделать со мной что угодно. Как я это не предусмотрел?»
Он выпил обезболивающего и сел завтракать. Его самолёт вылетал через три часа. Значит, у него был час перед заказом такси. Так он и написал Оле и Яне.
Достаточно удивительно, каким хладнокровием может обладать человек, считающий, что завершил все дела. Ещё несколько дней назад Серёжа напивался от отчаянья. А сейчас спокойно поглощал бутерброды с чаем. С завтраком мы получаем запас энергии на весь день. Это самый важный и ответственный приём пищи. Не зря в одной известной книге его рекомендовали отдавать другу, самому есть обед, а врага угощать ужином.
Кажется, Серёжа не думал ни о чём, кроме планирования поездки. С собой надо было брать только самое необходимое и это всё уже лежало в чемоданчике в коридоре. Заняться буквально было нечем. Тяжело занять час времени чем-то: коротких дел не хватит, а что-то увлекательное или долгое особо не поделаешь. К его облегчению, в дверь позвонили. Как оказалось, первой на прощание пришла Оля. Серёжа был очень удивлён и взбудоражен этой встречей, сообщение он отправлял с надеждой, но не очень верил, что этот визит действительно будет.
— Привет, Серёжа.
— А… Эм, привет. Как у тебя дела?
— Да вот, ты уезжаешь. — Оля усмехнулась и, пряча взгляд, поправила волосы. — А я даже и не знаю, что сказать тебе на прощание.
— Но ты пришла.
— Да.
— Это хорошо, я ждал тебя.
— Я спросила своего начальника, могу ли я перевестись в наш Парижский отдел…
— О…
— Он сказал, что если я хорошо сдам аттестацию, могу хоть в США.
— Отлично! А как он тебя отпустил? В смысле… как ты оправдала это желание?
— Соврала, что муж хочет во Францию. — Оля улыбнулась и посмотрела на Серёжу.
— Это… Отлично.
Оля вдруг поцеловала его в щеку. Не успел Серёжа прийти в себя, как дверь лифта в подъезде распахнулась. Оттуда вышла Яна и вопросительно-ожидающе уставилась на Серёжу через открытую дверь. Оля заметила взгляд Серёжи и обернулась.
— Вы знакомы? — Обернувшись к Серёже, с тревогой в голосе спросила Оля.
— Да так, мы мелкие друзья.
— Ладно, тогда, я, пожалуй, не стану вам мешать. Спишемся ещё.
Оля обняла Серёжу и заторопилась к лифту, стараясь не смотреть на Яну. Когда Оля скрылась за дверями самого безопасного в мире транспорта, Яна вошла в квартиру.
— Мелкие друзья? Лучше ничего не смог придумать? — Сказала она, когда лифт с Олей уехал уже достаточно далеко.
— Да ну, ты ей всё-таки позвонила? Как осмелилась?
— Да, позвонила.
— Так, теперь скажи правду. Я знаю, ты так умеешь.
— Чего?
— Ты включала мне тем вечером хоть что-то на ухо?
Яна покраснела и спрятала взгляд.
— Ладно, если честно — включала.
Однако лицо Серёжи при этом осталось непоколебимым. Когда Яна посмотрела на него, она одновременно удивилась и обрадовалась.
— Да, я могла. — Продолжала она. — Могла включить тебе любви. Могла и Оле включить тревожность.
— Но ведь включила любовь!
— Нет. — Яна улыбнулась широкой улыбкой.
— Что?
Теперь уже лицо Серёжи расползлось в радости и удивлении.
— Я звонила. Но твоя любовь не брала трубку. Видимо, к тебе спешила, что аж раньше меня пришла.
Серёжа посмотрел на часы.
— Оу, мне пора заказывать такси.
— Я провожу тебя.
Когда они сели в лифт, Серёжа вдруг спросил:
— Но… погоди, а что тогда ты включила мне?
— «Уверенность в себе». Но, думаю, она могла тебе и не понадобиться. Оле же не понадобилась «музыка». Природа всё-таки сама всё расставила по местам. Вчера звонил Паша, ночью. Кажется, я была ему нужна. Я, в каком-то смысле, пришла от него…
Они вышли из лифта, и Серёжа стал заказывать такси.
— А у него твой номер откуда?
— Ка-ка-я разница? — Яна улыбнулась и обняла Серёжу крепко, серьёзно, как никогда не обнимала. — Удачи тебе на Кипре.
— Я в Париж вообще-то лечу…
— А, да? Ну, тогда в Париже тебе удачи. Приеду как-нибудь.
Она отпустила его и посмотрела Серёже в глаза.
— Не проворонь её, я ведь так ничего и не перепаяла.
С этими словами она пошла в сторону отеля. Серёжа проследил, как она шла. «Похоже, первый раз использовала гипночип «Бодрость»» — усмехнулся он про себя. Подъехало такси. Серёжа сел и поехал в аэропорт. Кажется, что хоть на улице и холодновато для лета, последняя неделя выдалась действительно «жаркой».
23.09 — 02.10.2019