НИКОМУ НЕ НУЖНЫЙ ГОРОД НИКОМУ НЕ НУЖНЫХ ЛЮДЕЙ.
Зимой в этих широтах приходится надеяться, что удастся ее пережить. И без того серый город, в снежном плену превращался в бесцветное пятно, наполненное такими же бесцветными людьми-пятнами. Улицы были во власти меланхолии. Часто складывалось впечатление, что стоит только протянуть руку, и она растает в серой пелене. Так оно и бывало. Порой становилось страшно от мысли, что в один миг, и Ты можешь исчезнуть.
Люди растворялись, как цвета. Стоило всего на шаг отойти человеку, как он терял четкую форму, а при попытке догнать его, не находилось ничего, кроме той же бесконечной серости.
В толпе можно было различить тех, кому не суждено пережить зиму. Издалека они напоминали непонятные пятна; было не разобрать, живое ли это существо, дерево, столб, рекламный стенд или просто тень. И чем ближе приходилось подходить, чтобы понять, что это, тем меньше оставалось существовать этому неясному созданию.
Интересно, что чувствовали люди, когда начинали исчезать? Когда понимали, что это конец? Когда чувствовали, как растворяются пальцы, мысли, чувства? Каково это, чувствовать собственную смерть?
Кто-то жаловался на усталость, головные боли и боли в мышцах, неловкость и рассеянность. Другие становились раздражительными или наоборот, чересчур спокойными. Но им всем не давал покоя внутренний холод; как будто вышел на улицу в морозный день, забыв надеть куртку, и свитер, и шарф; как будто внезапно оказался нагим в царстве вечного льда и холода; погребенным под лавиной; замерзшим в леднике.
От этого холода не спасала ни теплая одежда, ни обогреватели, ни горячий чай или горячительные напитки, в которых многие находили утешение, когда шестое чувство начинало подсказывать, что им уже ничего не остается.
Чаще всего такая участь подстерегала одиноких людей, которых было большинство. В один не самый прекрасный день они сначала особенно спешили на работу, потому что утро оказывалось непривычно холодным. Весь день все валилось из рук, а к обеду начинала болеть голова, одолевала слабость. Не все успевали дойти до дома.
Их пропажу никто не замечал долгое время. Коллеги решали, что внезапно-пропавшему просто осточертела рутина; соседи думали, что переехал; незнакомые контакты в записной книжке, что сменил номер; никто не удивлялся пропаже людей, потому что они были никому не нужны. Никто и никому.
Никто?
Никому?
***
Желтое пальто светилось огоньком среди улиц. В этом огоньке могло бы уместиться все тепло окружающего мира. В одном небольшом огне, слоняющемся по улицам полупустого города; вся память, все счастье горело в нем, но он не грел.
Под натиском Зимы было сломлено практически все. Некогда живой взгляд Ии, который мог растопить самые крепкие льды, сейчас не отогрел бы ни одного ростка. От пылающей души остались тлеющие угли, которых не хватало даже на то, чтобы согреться самой.
Одна встреча, брошенный взгляд, и в душе юноши, когда он уже потерял надежду, ожили остатки жизни. Ее душа запылала с новой силой. Своим взглядом она дарила жизнь ему, своим присутствием он поддерживал огонь жизни в ней.
Эта случайная встреча изменило многое. Если Иянашла силы, чтобы пережить эту зиму, то Фирс стал только чаще мучиться от раздражающих воспоминаний, больше пить и все чаще страдать от желания завершить все это самостоятельно.
***
ПРОЛИТЫЙ ЧАЙ. ПРИКОСНОВЕНИЕ ЗИМЫ.
Что будет, если я исчезну? – Кипяток из чайника устремился в чашку. – Ничего необычного. Солнце будет подниматься, люди идти на работу, потом солнце будет садиться, люди идти с работы. Появляться звезды. К утру – гаснуть. Но почему-то я все еще здесь.
Двое молодых людей сидели в тихом кафе. Не так давно здесь бурлила жизнь, и невозможно было занять даже самый дальний и неудобный столик, а сейчас был занят только один из всех. Самый дальний и неудобный.
Девушка неспешно допивала чай. Были ли они реальны? Было ли реально хоть что-то?
Несомненно, настоящим был чай.
Эти двое за столиком не могли быть реальны сами по себе. Но оказавшись вместе, становились живее всех людей и всего города.
– Мы доживем? – Ия взглянула на своего спутника, на секунду показалось, что за столиком она одна. Происки воображения.
– У нас есть выбор? – в глазах у обоих мелькнули солнечные лучи. Солнце не выходило из-за туч третий месяц.
Выбора не было. Их существование упиралось в простой факт: если есть Он, ничего не случится с Ней; ничего не произойдет с Ним, если есть Она. Это же и обрекало их обоих на гибель.
–Ты уверен? – девушка подалась вперед, протянула руку, желая убедиться, что еще не совсем поддалась зимнему безумию и перед ней сидит настоящий, еще живой человек, а не чуждая тень. Его кожа была холоднее льда.
Неловко задетая рукой чашка на самом краю стола, звон бьющегося стекла, пролитый чай.
Две тени выскользнули из кафе и последовали в разных направлениях, чтобы вскоре опять пересечься, так же случайно, как и всегда.
ПОСЛЕДСТВИЯ.
Молодость если и оставила что-то на память Фирсу, то только осознание того, что жизнь – прекрасная штука, но люди слишком любят ее усложнять.
Тогда, когда все только начиналось, сигареты и алкоголь были попыткой спрятаться от окружающего пространства. На них возлагались надежды заполнить непонятно откуда взявшуюся пустоту внутри. Тщетные попытки утопить, задушить последние чувства, веру в лучшее и этот мир, принять его таким, какой он есть.
«С чего кто-то решил, что все будет хорошо?»– он вылил в стакан остатки не самого хорошего, но самого дешевого виски, в пепельнице тлела сигарета.
Тогда, в каждом человеке была своя история, все и всё было уникальным, живым. Небо - невозможно голубое, солнце – почти каждый день, яркое и теплое; а за собственной спиной энтузиазм, уверенность в себе и силы на борьбу со всем, что считается неправильным с высоты собственной молодости.
Раздражающий звон будильника; у кресла следы вчерашнего вечера: почти пустая бутылка, пепельница с десятком окурков, пачка сигарет на полу. Он заснул, как слишком часто в последнее время, запрокинув голову и выронив недокуренную сигарету из рук на бетонный пол. «Не удивляйся, если не проснешься однажды» - мелькнуло в голове юноши.
В некогда цветущей душе от райского сада осталась только выжженная холодом степь. Останки живого заливались алкоголем и душились никотином. Зима торжествовала: еще одна сломленная душа.
Какого же было удивление, когда оказалось, что в ямке под камнем, в куче сухой травы, среди корней мертвого дерева смог спрятаться огонек жизни. Он давал о себе знать все чаще ноющей болью и воспоминаниями о чем-то светлом и давно забытым. Фирс пил, не желая осознавать, что еще не все потеряно, что еще рано сдаваться. Продолжать явно неравный бой - страшно.
Сознание все больше загоняло его в угол собственных иллюзий.
Будильник надрывно звенел без малого полчаса; сквозь плотные шторы пытался пробраться серый свет, за окном завывал ветер.
НЕОКОНЕЧННАЯ БЕСЕДА.
– Я ухожу. – «Ухожу-хожу-хожу» отразилось эхом от стен пустого кафе, - Нам здесь не выжить, эта зима станет последней не только в этих широтах, но и в общем и целом. – Фирс был серьезнее обычного. Морщинка между бровей отчетливее выделялась на молодом, усталом лице. В глазах почти не осталось надежды.
– Я не могу уйти, – Ия сидела, опустив взгляд, положив руки на колени. Словно провинившийся ребенок, оправдывающийся перед родителями, – мне будет стыдно смотреть на себя в зеркало после такого предательства. Без нас у этого места не останется ни надежды, ничего… – ее голос оборвался на середине предложения,
– Надежда?! Хоть кто-то в нее еще верит? – одним резким движением все предметы со стола были скинуты на пол: под осколками чашек растекался чай, чайник разбросал листья заварки, ложки лежали в стороне, осуждая происходящее.
Фирс был зол на эту глупую девчонку, возомнившей, что она всему этому вина; на себя, потому что не хуже нее считал виновным себя. Он злился, потому что не смог сдержать внеочередной порыв чувств. Это было не в первый раз. Его все чаще и чаще накрывало волной эмоций, с которой не получалось совладать, и он все чаще срывался на всяких глупостях, как подросток. – Кроме тебя, кроме меня, здесь не осталось никого. Ни одной живой души. Этот «бой» даже не с холодом, а с собой.
Ты убеждаешь себя в том, что ты – жертва, святая мученица, отдавшая жизнь и счастье во благо людей, которые давно уже мертвы или же которые никогда не были живы.
Девушка сидела, все так же отведя взгляд в сторону, сжимая руками подол платья и прикусив губу. Она не стала ничего говорить в ответ, понимая бессмысленность этого. Фирсу для начала нужно остыть под холодными ветрами, и только потом выходить на диалог. И Ие было необходимо все обдумать.
Казалось, что времени на это предостаточно, и они обязательно вскоре встретятся, и все опять будет спокойно. Не говоря ни слова, молодой человек поцеловал девушку на прощанье и вышел из кафе, стараясь сдержать в руках себя и свое раздражение.
Фирс не хотел уходить один, не хотел оставлять Ию одну на произвол судьбы, стихии, времени. Мало ли, что она может устроить, оставшись одна во власти холода. И если бы он еще мог вернуться с перелетными птицами, то слишком велик риск не найти потом ее.
От хлопка двери по столам пронеслась легкая дрожь, сквозняк игриво возился со шторами, внутрь помещения проникал холод.
Ия сидела в холодном кафе, в ее голове смешались мысли, словно листья чая на полу, один сплошной хаос. Холод пробирал до костей. Действительно, что ей мешает уйти? Мнимая ответственность за чужие судьбы? В голову девушки ударил страх, что он правда уйдет, и оставит ее одну. Это бы означало верную гибель.
Застегнув пальто, спрятав лицо в шарф, а светлую голову под шапку, она выскользнула на улицу и не торопясь отправилась домой, надеясь все обдумать по пути.
Фирс шел по улице быстрым шагом, не смотря в стороны и пытаясь максимально слиться с дымной толпой. В зубах тлела сигарета, полы пальто раскрывались навстречу ветру, подставляя тело, защищенное от окружающего мира только тонкой рубашкой, ветру. Его мучила совесть за слова, которые он не должен был говорить ей, о которых он даже не думал. Фирс бы никогда не ушел один по своей воле, никогда бы не оставил Ию одну.
Спешить было некуда и давно уже незачем, но было взято в привычку: не оглядываться, торопиться, не смотреть на светофоры и в стороны, только прямо. Раньше он бы обязательно бродил по улице, надеясь найти хоть один намек на счастливое будущее. Одни переулки напоминали бы другие, дороги превращались бы в бесконечное полотно, над высотками не было бы видно ни неба, ни верхних этажей. Но в городе, где от людей, транспорта и пейзажа оставались серые пятна, еще можно было попытаться найти останки жизни в виде чахлого растения или спящей кошки в одном из множества окон.
То, что напоминало о жизни, и что настойчиво пытался обнаружить Фирс, вызывало у него одно желание – согнуться в агонии прямо на улице, наплевав на все приличия и нормы. Слишком больно отзывалась память о прошедшем. Он быстро отучился подолгу гулять вдоль домов, глядеть по сторонам и всматриваться в лица прохожих.
Фирс надеялся как можно быстрее попасть домой, но на каждом переулке ему навязчиво чудилась Ия, грустно смотрящая на него, словно прося прощения.
Она всегда смотрела на него, проникая в самые далекие сады его души, под самые тяжелые камни и в самую кущу сухой травы, разжигая огонь жизни ярче. Хоть он и знал, что живет она в другой стороне, что так быстро догнать и перегнать его у нее бы не получилось, он нервно дергался каждый раз, находя ее в случайных пятнах на улице.
МОСТ ЗАБВЕНИЯ.
Ия медленно брела в сторону места, что когда-то звала домом. Казалось, что нескончаемо давно, уже и не вспомнить, когда, там пахло цветами, зелень украшала подоконники, само Солнце светило где-то внутри, озаряя даже самые дальние уголки светом. Это был маленький домик на самом краю города. В нескольких сотнях метрах от него возвышался автомобильный мост, под которым радостно звенела река. Во дворе росли яблони, вишни, сирень. У голубой стены стояла скамейка. Ия любила проводить там время вечерами в компании книги, альбома и красок, или ночью, разглядывая созвездия, слушая сказки, что шепчут далекие звезды, и засыпая на самом интересном месте, никогда не дослушивая до конца. Там всегда было тепло и уютно. Сейчас на смену запаху трав, варенья и меда пришла всепоглощающая пустота, не оставив и следа от солнца, звезд, тепла и счастья. И дом, и комнаты в нем потускнели, голубые стены заменили серые, вместо желтого ковра теперь прошлогодняя листва, зеленые шторки сменили болотные. Мороз нагло расположился в самом сердце здания, распугав все искорки жизни.
Ее путь пролегал между многоэтажками в центре города, через дворы старых жилых домов ближе к окраине, и, наконец, по мосту, на котором неизменно бушевала метель. Из всего маршрута, только мост пугал девушку. Каждый раз, подходя к нему, она заранее ощущала одиночество, холод и страх, что окутывали ее с первым шагом.
По нему давно никто не ходил и не ездил, следы заносило за несколько минут, увидеть что-то дальше вытянутой руки было невозможно, и если бы не перила, вдоль которых шла Ия, потеряться не составило бы труда.
«Возможно, по этому мосту и уходят люди. Ничего не исчезает просто так. Вдруг, здесь сейчас вокруг множество душ. В такой буре легко не заметить. Может, если бы Фирс был тут, и мы бы дошли до дома вместе, то все стало бы как раньше. Глупо, ужасно глупо» – мысли девушки путались, словно снежинки вокруг, воображение шутило злые шутки, находя вокруг силуэты, узнавая шаги и голоса. Ия прибавила шаг, пытаясь убежать от того, что рисовал ей ее же рассудок.
***
Квартира Фирса пустовала. Он не пришел ни вечером, ни ночью, ни к утру. На кресле начала оседать пыль, сквозняк присматривался к новым хоромам.
Пустая дорога вдоль одной из множества улиц. На асфальте, чуть засыпанном снегом, едва ли заметны следы колес. Молодой человек, устремив взгляд в небо, раскинув руки в стороны, пытался найти силы на последний вдох. На белой рубашке уже замерзшие красные пятна; растрепанные волосы, слипшиеся от крови; бордовые капли на губах; недокуренная сигарета в нескольких метрах от протянутой руки; слетевшие кеды, будто бы случайно оказавшиеся на середине дороги. О чем он думал в момент аварии? Сожалел ли о своей привычке не смотреть в стороны, «Ия была права: когда-нибудь это тебя погубит. И правда, погубило», боялся, что она его потеряет, переживал, что рубашку теперь не отстираешь, хоть она ему уже и не понадобится?
«Черт, как же нелепо вышло, наконец-то видны звезды. Как же они прекрасны» – по щеке юноши покатилась слеза, и он закрыл глаза, чтобы больше их никогда не открыть.
Ночь выдалась холодной. Снежинки, забравшие себе тепло некогда живого тела, заледенели, превратив его в ледяную статую. Может, он всю ночь смотрел на небо, и наконец-то смог разглядеть звезды и дослушать их сказки до конца.
***
За столом в залитой светом кухне сидел Фирс. Увенчанный цветами, он смотрел в открытое настежь окно, за которым ветер легко покачивал ветви деревьев. Фиалка на подоконнике яркими пятнами–цветами дополняла цветовую гамму кухни.
Ия открыла глаза. Странный сон из смешения прошедших дней – дома, каким он был когда-то, и настоящего – Фирса. Тревога не покидала. Она хотела как можно быстрее встретиться с ним, убедить перейти мост вместе. Что делать дальше было не так важно. Главное – найти его снова и добраться до дома. Девушка была уверена, что если удастся это, то дело останется за малым.
***
Они всегда встречались у входа в кафе. Подходя, Ия издалека узнавала Фирса, который терпеливо ждал ее. В отличие от окружающих силуэтов, он был реален. Не полупрозрачным пятном, серым и бледным, а отчетливо заметным даже в самую сильную метель, будто светящимся изнутри. Сейчас на крыльце никого не было.
Не останавливаясь, девушка прошла мимо. Заходить не имело смысла: она прекрасно знала, что внутри пусто. Держать себя в руках перед неизвестностью было трудно. Не представляя, что делать в такой ситуации, Ия бродила по улицам, надеясь случайно пересечься с Фирсом в одном из переулков. Так часто бывало раньше.
В пелене дня было не ясно, сколько прошло времени. Желтым огоньком, девушка ходила кругами мимо одних и тех же мест, надеясь на хоть какие-нибудь изменения. В отличие от Фирса, она смотрела больше по сторонам, пытаясь разглядеть прохожих, и всегда ждала зеленый сигнал светофора. Желудок начал все больше напоминать о своем существовании требованием пищи, значит, в бесцельной ходьбе по городу было потеряно несколько часов.
На одном из перекрестков взгляд Ии привлекла существенная деталь: багряное пятно на асфальте, уже с трудом различимое под снегом, сигарета недалеко от него. Руки задрожали, сердце бешено забилось, пытаясь выпрыгнуть из груди, в глазах темнело, а разум отказывался верить увиденному. Сон, внезапное исчезновение Фирса, явные следы аварии. Совпадения складывались в понятный девушке сюжет.
Дернувшись, Ия побежала в сторону моста: «вдруг, он там, вдруг я успею, я должна успеть».
Слезы катились по лицу, мешая смотреть. Окружающий мир медленно терял формы и оттенки, по крайней мере, так казалось ей. Усталость брала свое. У моста, без сил, Ия упала на колени, не в силах держаться на ногах. Метель утихла. Туман стоял над рекой. Не настолько густой, чтобы помешать уверенности, что ни следов, ни теней на мосту нет и не было, но достаточный, чтобы скрыть другой берег.
Не совладав с истерикой, она кричала, плакала, била кулаками замерзшую землю, не желая верить в случившееся. Его нет, больше нет, она осталась одна. Смысла больше не было. Все напоминало бред, остатки здравого смысла уверенно покидали ее. На ватных ногах, не смотря по сторонам, Ия медленно пошла вдоль реки, как можно дальше от города.
Приближался вечер. Она все так же шла в том же направлении. Берег поднимался все выше над водой, пейзаж уверенно менялся, все меньше и меньше напоминая привычный город. Ии казалось, что стало нестерпимо жарко, хотя температура была не выше нуля.
Дойдя до возвышенности, девушка сбросила пальто. Легкое белое платье развивалось на ветру, волосы лезли в лицо. Ия стояла на краю обрыва, за которым была вечность. Бушевал шторм. Вокруг не было ни намека на город, людей или животных. Подойдя к самому краю, она подняла голову, из-за облаков над самым горизонтом горело Солнце.
Солнце, как долго Ия его не видела. Улыбка озарило лицо девушки, по которому медленно стекала слеза. Выдохнув, она шагнула вперед, в объятия бурлящей пены.
***
Силуэт, оставшийся на берегу, долго смотрел в след первому. Тому, который ушел. Море было так же спокойно. Лучи закатного Солнца отражались розовыми бликами от водной глади. Помедлив, он медленно ступил на воду, проверяя, действительно ли она в состоянии его удержать. Неуверенными шагами силуэт направился вперед, надеясь догнать тот, что ушел раньше.
Солнце почти зашло за горизонт. Две тени стояли друг напротив друга на поверхности моря, пока не растворились в сумерках.
***
Весеннее Солнце светило над маленьким садом во дворе еще более маленького дома. На скамейке, облокотившись на голубую стену, сидели двое молодых людей. Она рассказывала юноше сказки далеких звезд. Белые лепестки ромашек сливались с его рубашкой, а желтые серединки с платьем девушки. С цветков яблони и вишни разлетались цветы, словно снег. На ветках сирени щебетали птицы. В волосах у нее прятались солнечные зайчики, в глазах обоих блестели лучики тысячи солнц. Свет был внутри них.
А вокруг случалась Весна.