В отличие от большинства лагерных отделений Карлага, 17-е отделение было обнесено несколькими рядами колючей проволоки, были установлены вышки охраны. На территории лагеря располагалось озеро <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%BE>, заросшее камышом <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BC%D1%8B%D1%88>. Камыш служил для отапливания бараков зимой и для строительства летом <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B5%D1%82%D0%BE>.
Условия содержания не отличались от общих в Карлаге <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%B3>. Существовавший первые полтора года режим «особого лагерного отделения»[5] <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BA%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8C_%D0%B6%D1%91%D0%BD_%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B> накладывал дополнительные ограничения на заключённых. В частности, была запрещена переписка, было запрещено получение посылок, существовал запрет на работу по специальности. Тем не менее, большинство женщин с «нужными» лагерю профессиями работали по специальности [6] <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BA%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8C_%D0%B6%D1%91%D0%BD_%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B>. Специалисты гуманитарного профиля (музыканты, поэты, учителя и т. д.), получившие на медицинской комиссии категорию «ТФ» [7] <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BA%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8C_%D0%B6%D1%91%D0%BD_%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B>, были заняты на сельскохозяйственных полях и в качестве подсобных рабочих на стройке. Больные, немощные, старики и дети работали на вышивальной и швейной фабриках[8] <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BA%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8C_%D0%B6%D1%91%D0%BD_%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B>.
Степанова Галина Евгеньевна родилась в 1914 в городе Ярослав. Перед арестом проживала в Москве, студентка Московского института инженеров транспорта. 26 ноября 1937 года была арестована как жена арестованного ранее мужа Ключникова Андрея Михайловича. Вместе с мужем подвергся аресту дядя, Степанов Сергей Евгеньевич. Осуждена в Бутырской тюрьме Особым совещанием НКВД - «Тройкой». Приговорена к 5 годам лагерей. С января 1938 года по декабрь 1942 года отбывала наказание. Место отбывания наказания - 26 точка Карлага. Затем - ссылка в Петропавловск. Реабилитирована 6 октября 1956 года Военной коллегией Верховного суда СССР.
Однажды в камеру втолкнули маленькую, худенькую женщину. Она озиралась по сторонам и в испуге жалась к дверному косяку. На нее, как обычно, посыпались вопросы: "Кто вы? Когда с воли? Что знаете?" В ее глазах стоял ужас, и вместо ответов она отрицательно качала головой.
Да отвечайте же,- настаивали женщины.
Я не могу. Вы будете меня бить.
Успокойтесь, вас здесь никто не тронет. Мы все здесь такие же, как и вы, несчастные. Вы жена?
Нет, я сестра.
Чья сестра?
Тухачевского.
Это была Маша Тухачевская. После процесса вся семья Тухачевского была арестована. Сестра долго сидела на Лубянке. Потом ее перевели в Бутырку.
Тюремный день с его процедурами отвлекал от горьких дум. Утренняя поверка, оправка в грязной тесной уборной, где под краном с ледяной водой надо было помыться и что-то постирать. Потом раздача паек хлеба, баланда, десятиминутная прогулка в каменном мешке - совсем как на картине Ван Гога. После вечерней поверки и окрика надзирателя: "Лягайте" - начиналась ночь, а с ней вызовы на допросы, душевные муки, страх, предчувствие худшей беды.
Дверь отворялась и зычный окрик: "Такая-то без вещей"- будил камеру. А когда удавалось заснуть, снилось всегда одно и то же.
Снилось, что я на воле, дома, в институте, у моря, в гостях, но всегда на воле - свободная, счастливая. Во сне я часто рассказывала, что мне снился страшный сон, будто я арестована и сижу в тюрьме. Пробуждение было ужасно. Тюрьма была не сном, а действительностью, а свобода, родные люди, дом - все сном…
Боже мой, почему этот ужас не сон? Почему сон - та моя нормальная человеческая жизнь? Почему я здесь? За что я здесь? Я, ни в чем не повинная, никому не причинившая зла, не совершившая никакого аморального поступка, я, к которой все всегда хорошо относились, любили, я в тюрьме, где раньше сидели лишь преступники, убийцы, воры. Слезы бежали из глаз. В отчаянии я кусала руки, чтобы не рыдать громко, не будить таких же, как я, несчастных.
Ночью мы тревожно прислушивались к отдаленным крикам.
ОСТАТКИ ЛАГЕРЯ АЛЖИР
На территории бывшего Акмолинского лагеря жен «изменников» родины стоит большой поселок Акмол с четырех-пятиэтажными панельными домами, универмагом, клубом. Поселок окружают большие тополя, посаженные заключенными.
От лагерной инфраструктуры мало что сохранилось: заброшенный, разваливающийся барак саманного типа; баня, в которой находится сейчас электростанция, а также здание проходной - где проверяли заключенных. Его потом достроили, и теперь это частный дом.
Александр Тайгаринов, местный житель, сын репрессированных, говорит, что лагерь был большой. «Когда был маленьким, на велосипеде, куда ни поедешь, - обязательно проколешь баллон. Все было в колючей проволоке. Большая территория была», - говорит он в интервью нашему радио Азаттык.
Александр Тайгаринов говорит, что бараки были длинные, стояли в два ряда. Они были построены из самана, поэтому все развалились.
Когда был маленьким, на велосипеде, куда не поедешь, - обязательно проколешь баллон. Все было в колючей проволоке. Большая территория была.
«В спальном бараке, где одновременно прозябало 360 человек, воздух был спертый. Женщины, чтобы выжить, собирали по помойкам кочерыжки и варили себе похлебку в котелочках в топках, вонь стояла на весь барак. Конвоир, приводивший нас к месту, гнушался заходить внутрь из-за запаха, обычно он просил кого-нибудь из дежурных старушек пересчитать заключенных. Наши дамы шутили: „Стерегут нас как золото, а ценят как г...“» - пишет в своих воспоминаниях бывшая узница Мария Даниленко.
Михаил Зельцер, сын узницы Брайны Лурье, который жил с мамой в этом лагере, рассказывал, что зона была окружена высокой колючей оградой, по углам - вышки с часовыми, за ней - перепаханная земля и небольшие столбы, между которыми натягивали проволоку.
МУЗЕЙ АЛЖИР
Музейно-мемориальный комплекс открывается монументом «Арка скорби», символизирующим вход в священную землю, где происходит встреча двух миров - живых и мертвых, встреча прошлого и настоящего. В то же время «Арка скорби» олицетворяет женщину-мать, оплакивающую потерянного мужа, детей, молодость… Проходя под «Аркой скорби, не забудьте склонить голову перед памятью о погибших женщинах!
Две композиции «Отчаяние и бессилие», «Борьба и надежда» - словно история семьи, навечно разлученной жестоким временем. Первая композиция олицетворяет бессилие, отчаяние, потерю путей к освобождению, невозможность помочь любимой. А напротив сидит женщина, поднявшая голову вверх. Она уставшая, изможденная, но не сломленная.
Погрузиться в атмосферу репрессий помогает тоннель, на стенах которого изображены трагические моменты расставания с детьми, жестокий и несправедливый суд тройки, тюремная камера и карцер.
Композиция, расположенная в центре зала, вселяет надежду на будущее, на светлое и счастливое будущее. Пробивающийся сквозь гранитный камень «Цветок жизни», напоминает, что жизнь продолжается, не смотря на горе, беды, выпавшие на судьбы тысяч невинных жертв той страшной эпохи беззакония.
Над цветком кружат голуби, белые голуби - символы мира. Композиция «Свобода и неволя» олицетворяет судьбы тех, кто навеки остался узницами «АЛЖИРа», и тех, кто вырвался из застенков на свободу.
Экспозиция музея расположена по периметру зала, что вовлекает посетителя в замкнутый круг и погружает в историческое прошлое Казахстана. Выставленные в 12 витринах копии приговоров, фотографий, схемы, карты, копии документов на арест и расстрел, предметы старинного быта, оружие, все это отражает этапы борьбы казахского народа против массовых репрессий. Среди ярких борцов за независимость можно отметить Кенесары Касымова, выступавшего против колонизаторской политики царской России.
Большую роль в судьбе Казахстана сыграли представители политической партии «Алаш» Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсынов, Мыржакып Дулатов и др. Стараясь создать свободную демократическую республику, они отвергали жестокий тоталитарный режим, отрицающий традиции, культуру, язык и тысячелетний уклад жизни народов.
Жертвой неслыханного по своим масштабам террора мог стать любой человек, независимо от национальной и социальной принадлежности. Государственные и общественные деятели Турар Рыскулов, Ныгмет Нурмаков, Темирбек Жургенев, выдающиеся ученые Санжар Асфендияров, Мухаметжан Тынышбаев, поэты, писатели Сакен Сейфуллин, Магжан Жумабаев и тысячи представителей казахской интеллигенции были погублены сталинским произволом.
января 1938 года в Акмолинский лагерь прибыл первый этап женщин с детьми до трех лет. Это были женщины со всех концов Советского Союза: с Москвы и Ленинграда, Украины и Белоруссии, Грузии и Армении. Весь путь до лагеря представлял собой борьбу с нечеловеческими условиями сталинского вагона. Теснота и духота летом, иней на решетках окон зимой, нехватка еды и воды, нескончаемые проверки и окрики охраны, вот что сопровождало несчастных женщин дни, недели, а то и месяцы дороги до Акмолинска. Все это отражено в Сталинском вагоне, установленном на территории музея.
Среди узниц «АЛЖИРа» были широко известные на всем постсоветском пространстве женщины певица Лидия Русланова, актрисы Татьяна Окуневская, Наталья Сац, жены поэтов и писателей, жены государственных деятелей: Все они известные или неизвестные, сами строили для себя бараки в метель и жару, пахали, сеяли, пасли коров и овец, вручную проводили арыки к огородам и садам, выкапывали пруд. О трудовых буднях лагерной жизни дает полное представление экспозиция выставочного зала «Узницы «АЛЖИРа».
Осматривая представленные в диораме «АЛЖИР» маленькие хрупкие фигурки узниц, окруженных вооруженным конвоем и лающими собаками, железную кровать, охапку камыша, обрывки детских писем в «Бараке», «Кабинет следователя» со зловещим портретом Сталина, «Швейный цех», сквозь решетки которого смотрят уставшие глаза, понимаешь, что только сильные духом и честные совестью могли вынести все моральные и физические муки.
Память о перенесших на себе все тяготы трудовых лагерей увековечена на Стене Памяти с именами 7620 узниц «АЛЖИРа».
ПОМНИТЬ И ХРАНИТЬ
акмолинский лагерь изменник репрессия
Музеи, как и храмы, своего рода целители наших душ. Даже в суровой суете будней люди не забывают приходить сюда. Здесь собирается и бережно хранится память о людях, событиях, которые, спустя некоторое время, становятся историей. И в какие бы времена мы ни жили - историю не перечеркнёшь.
Рано или поздно в душе каждого человека просыпается ностальгия, зов прошлого, воспоминания о своих истоках, о своих предках, о своей малой Родине. С 31 мая 1997 г. в Казахстане отмечается как «День памяти жертв политических репрессий».
Десять лет спустя, 31 мая 2007 г., в с. Акмол (с. Малиновка) по идее Президента РК был воздвигнут «Музейно-мемориальный комплекс жертв политических репрессий и тоталитаризма «АЛЖИР».
Учитывая важность и ответственность перед памятью жертв политических репрессий и перед историей, руководство музея обращалось ко всем казахстанцам и жителям других государств оказать помощь в сборе сведений, материалов и экспонатов об истории политических репрессий в Казахстане.
С момента открытия музея «АЛЖИР» благодаря труду потомков репрессированных, а также собирательской работе научных сотрудников, фонд музея составил около 9 тыс. единиц хранения экспонатов музейного значения.
Сохранение памяти и рассказы молодому поколению о прошлом, которое выпало на долю многих невинно осужденных людей, - основное направление и задача музея «АЛЖИР» сегодня.