Боголюбово, лестничная башня замка, место убийства князя.

https://redpages.newmail.ru/Zenin/V_rostov.htm

Andrei von Rostov, der Grosse Koenig Rossia

Нам, жителям современной России, несмотря на все наши невзгоды, повезло больше чем кому бы то ни было, во всем подлунном мире. Нам не надо выдумывать своего прошлого, измышлять фантастические образы чудо-героев. Нет нужды неизвестно куда отправляться за чудесами: всё свое есть у нас и с избытком. Даже ехать особенно далеко за пределы не требуется.
Всё здесь под рукой, в центре России.

Можно не только увидеть, но потрогать, пощупать и восхититься. Нигде в мире связь времен не ощущается так, как у нас.

Где, в какой стране, тем более пережившей столько потрясений, как наша, можно относительно без больших усилий прийти своим ходом и прикоснуться руками к месту, где пролилась кровь святого? Святого высокого ранга, особо чтимого не только Русской, но вообще Православной Церковью. Эта кровь пролилась не вчера, не год, даже не 100 лет назад, а в 1174 году, и место это, по сей день не подвластное времени, без какого либо изменения сохраняет свой первозданный вид.

Выберете время – бросьте все и отправляйтесь в город Владимир, что на реке Клязьме. Приехав туда, отправляйтесь по Суздальскому шоссе, а когда встретите указатель БОГОЛЮБОВО, бросайте транспорт и идите пешком. Пройдете перевал и увидите воздушный белокаменный собор. Подойдете ближе – перед вами откроются вросшие в землю оплывшие валы, на них – белая стена с декоративными башенками; войдете в ворота и всё, вы в XII веке. Впереди церковь Богородицы и дворец (палаты) Великого князя Андрея Георгиевича Боголюбского. Минуете арку, свернув налево, к сводчатому входу. Перед вами окажется ниша с каменным стулом под лестницей; на стуле белое покрывало, на нем живые красные гвоздики и икона Богородицы в окладе. Это, как раз, и есть то место, где пролилась кровь святого благоверного великомученика князя Андрея Боголюбского 17 июля 1174 года от рук убийц.

Именно этого князя С. М. Соловьев считал основоположником обустроенной русской государственности, именно с ним он связывал зарождение, становление и развитие великорусской нации. Н. П. Павлов-Сильванский начинает от Андрея Боголюбского отсчет времени, завершившийся в XVI веке созданием могучего централизованного русского государства.

О великом князе Андрее современники наши ничего не знают или почти ничего не знают. И это несмотря на то, что именно этот князь за годы своей деятельности изменил существующий жизненный уклад Руси того времени и направил его в новое русло государственного строительства.

История субстанция капризная и лукавая, одни события она высвечивает до рези ярким светом, тогда как другие, иногда более значимые и определяющие, она оставляет в тени, хотя именно они и составляют главное содержание эпохи. Князю Андрею, старшему сыну Юрия Долгорукого, досталась спокойная эпоха. Иноплеменные не терзали Русь, катаклизмов особых не было. Тем не менее, Андрей Георгиевич разглядел существующую неустроенность современного общественного уклада, нашел силы и средства изменить его и дал четкие направления дальнейшего развития государственности. Для уяснения предпосылок и причин деятельности святого Андрея Боголюбского необходимо вкратце рассмотреть обстановку которая не только вызвала его деятельность но и определила ее насущную необходимость для Руси середины XII века.

В свое время А. С. Пушкин, в одном из писем, касаясь вопросов отечественной истории, заявил: "Тень Святослава до сих пор остается у нас не воспетою".

Между тем уже в пушкинское время, этот князь, внук Рюрика, был достаточно популярен. Наибольшей известностью пользовалась военная деятельность Святослава Игоревича: Хазарская и Балканская войны. События сами по себе выдающиеся, но ни коим образом не определившие последующего развития России.

Наиболее же замечательным в годы правления матери Святослава и впоследствии его самого было то, что как раз с тех, а не каких нибудь других пор, звание и титул КНЯЗЯ, на Руси на все оставшиеся времена закрепляется и применяется исключительно к представителям рода РЮРИКА.

Одно время в ряде публикаций упорно высказывалась абсурдная мысль, что все туземные князья были перебиты пришлой "варяжской" династией. Невероятность более чем очевидна. Подобное могло бы иметь место в двух случаях: при огромном численном превосходстве пришельцев, или при таком состоянии "дорусских", когда, собственная, местная знать еще не образовалась. Поскольку то и другое противоречит данным летописей, зарубежных источников и археологии, а князья не-рюриковичи действительно исчезают из документов, совершенно очевидно, что они по отношению к правящей династии изменили свой статус. Перешли на положение бояр.

Как это произошло? Что здесь: новации сына Рюрика и его равноапостольной матери Ольги или явление для того времени обычное, имеющее аналоги, исторически существовавшие в рамках принятого обычая и права?

Ближайшим соседом РУСИ была Священная Римская Империя Германской Нации. Там был закон, по которому: если суверен служит равному, то, по отношению к равным, он переходит на ступень ниже. В средние века служить означало "быть под защитой" - под рукою.

О тесных связях Руси сначала с королевством Восточных Франков, а потом со Священной Римской Империей Германской Нации, свидетельствуют: РАФФЕЛЬШТЕТТЕНСКИЙ ТАМОЖЕННЫЙ УСТАВ (памятник 906 - 907 гг.), местечко под названием RUZARAMARCHA (русская марка) на востоке Баварии, в нескольких километрах от города Пассау, женитьба сына Святослава Игоревича Ярополка на внучке императора Оттона I в 970 году.

Фактическое действие этого закона в истории отечества нашего в третьей четверти Х века следует понимать как полное установление вассалитета всей титулованной сеньоральной знати по отношению к третьему поколению основателя династии Рюрика. Русь уже в Олегово время входила в европейскую семью народов, объединенную вассальной системой франков. В последней четверти Х века Рюриковичи вошли родственные отношения с правящими династиями христианских империй Германской и Византийской.

Византийцы считали русских франками и были уверены в их западноевропейском происхождении. Так происходило потому, что социальный уклад Руси того времени был полностью идентичен политическому устройству государств, сложившихся из осколков империи Франков во второй половине Х века.

Замечательным явлением того времени, свойственным уже государственному организму созданному совместными усилиями Хлодвига и ортодоксальной церкви, было то, что государственные служебные -- вассальные -- отношения распространялись на всё народонаселение, за исключением семьи суверена (короля = князя). Потомки франкских государей раннего и развитого средневековья, смотрели на свои государства, как на общесемейную собственность.

Единственным условием в них, от Хлодвига до Ярослава Мудрого включительно, было жить дружно между собою и старшего иметь "в отца место".

Государи, умирая, не передавали свои государства нераздельно одному престолонаследнику, а делили примерно поровну между всеми ими. Если суверену везло, и на момент смерти у него оставался только один престолонаследник, то он передавал ему нераздельно всю свою державу.

Так получилось у Карла Великого.

Его внуки, хотя и клялись в верности неделимому дедушкиному наследству, но сделали все, чтобы развалить детище великого государя и в то время еще единой христианской церкви. Полному измельчанию уделов потомков императора Карла, способствовало то, что менее чем через сто лет, подавляющее большинство из них умерло без прямых потомков.

Вопрос: какое отношение это имеет к русской истории?

Прямое, поскольку все те процессы, которые были в державе франков при Меровингах и Каролингах, один к одному повторились в империи Рюриковичей.

Рюрику везет, у него один сын – Игорь. У Игоря тоже один сын – Святослав... у которого три сына. Как же он поступает?

Оставляет единую и неделимую Русь престолонаследнику? Ничего подобного! Он делит между сыновьями полюбовно, примерно на три равные части.

Так же как Хлодвиг или Людовик Благочестивый.

Как поступают верные родительскому завету любимые сыновья? Начинают по первому предлогу воевать друг с другом за попранную справедливость. В этой войне побеждает Владимир, ему удается восстановить единство Руси. В 1015 году он умирает, оставив после себя только законных двенадцать сыновей. Русь он так же, на его взгляд, по справедливости, делит между ними.

Сыновья эти, рожденные от разных матерей, ни дня не живут в мире между собою. Война Владимировых детей длится до 1036 года и победителем из нее выходит Ярослав, еще при жизни прозванный Мудрым. Он воссоединяет Русь, но на момент смерти у него три сына – Изяслав, Святослав и Всеволод.

Великий государь, как и его предшественники, любит своих детей и делит Русь между ними. Потомство Ярослава оказалось на редкость плодовитым, как и потомство Хлодвига, в отличие от угаснувшей ветви Карла.

Из-за этого на Руси возник своего рода парадокс. Все Рюриковичи были природными государями, поэтому вассальные отношения ни на одного из них не распространялись. Каждый Рюрикович был потенциальным государем всея Руси, и был сопрестольником ныне правящего великого князя. Князья русские, находились между собою в родственных отношениях, а всё остальное народонаселение всех званий сословий и разрядов, пребывало в служебных отношениях между собой и по отношению к Рюриковичам.

Отношения детей Ярослава между собой были далеко не безоблачными, хотя они и были детьми одной матери. При внуках межкняжеские счеты запутались еще сильнее. Тем более что от Англии до Центральной Монголии существовал закон, по которому, если кто из детей монарха умирал, не успев короноваться, и у него оставалось потомство, то эти дети теряли право короноваться и, оставаясь членами правящего рода, выбывали из коронационной лествицы. Такие люди относились к изгоям – "четвертый сын, которому от любящих родителей доставался конь доспех да покрут, попов сын грамоте не разумеет, холоп из холопства выкупится, аще князь осиротеет".

Пример сына старшего сына Ярослава Мудрого Владимира – Ростислава – более чем показателен. Потомство второго сына Ярослава – Изяслава постепенно эмигрировало в Германию, Швецию и Данию. В начале второй четверти XII века Русь принадлежала внукам третьего и четвертого сыновей Ярослава – Святослава и Всеволода.

Не исключено, что каждый князь по отдельности был умен, талантлив, образован и прекрасен, но все вместе, по выражению академика Б. А. Рыбакова, они были проклятием и бедствием Руси.

Однако и в сопредельных государственных образованиях обстановка была ничуть ни лучше русской. Тем более что от Норвегии до Иерусалимского королевства на всех престолах сидели государи, связанные между собой той или иной степенью родства и, что самое примечательное, все без исключения приходились родственниками русским Рюриковичам.

Наиболее показательна связь Рюриковичей с Капетингами. Генрих I, был мужем дочери Ярослава Мудрого Анны. Сын Анны Людовик Толстый приходился двоюродным братом Владимиру Мономаху. Внучки Анны вышли замуж: старшая за Балдуина I – короля Иерусалимского королевства, младшая за Боэмонда Антиохийского.

Родственные связи Рюриковичей с императорами Священной Римской империи Германской нации и Византийскими достаточно полно освящены, поэтому на них даже не стоит отвлекаться.

Акцентировать внимание, надо на том, что, в начале последней четверти XI века, Европа, несмотря на трения между православным и римским духовенством, была общим домом для народов и знати. С общим социальным укладом, аналогичными законами. Отличия были, в основном, языковые. Обычаи, так же сходные в общих чертах, имели, некоторую неповторимую местную окраску. Вроде бы, жить-поживать в этом большом семейном доме, да добра наживать, но... Семейка, высшая региональная знать, общим законам не подчинялась, она жила по своим.

Служебные отношения на родню не распространялись.

Стержень всего средневековья, вокруг которого разворачивались трагические события на Руси, во Франции, Византии, Чехии, Дании и Германии, был конфликт между дядями и племянниками. Все монархи, будь то русский князь, или любой король, имели привычку жениться рано, правда, по воле любящих родителей, а умереть стремились попозже. Иногда женились по несколько раз.

Потомство Рюрика, распространившееся по всей Европе, было действительно благословенным. Следствием этой плодовитости стало ослабление и дробление высшей власти.

Поскольку знать по своей природе была воинственной, прямо скажем исключительно военной, то если знатный человек снимал рыцарский пояс, это означало или крайнюю физическую немощь, или уход в монастырь. Война была основной формой существования средневековой знати, поэтому общий дом все время бурлил. В тех войнах не было победителей и побежденных.

Сражения были очень редки, но если даже до них доходило дело, победитель никогда не мог воспользоваться плодами достигнутого. Потерпевший бежал к родне и просил справедливости; его или мирили, или оказывали военную помощь. От этих не прекращавшихся частных войн наибольшие потери несло мирное население и церковь. Поэтому христианские пастыри в середине XI века выступили с инициативой Божьего Мира. Когда и это мало помогло, удалось найти удачное решение, как казалось, способное избавить Европу от излишков знати. Новатором, принявшим столь разумное решение, был Римский первосвященник Урбан II. Личность очень активная – это он в 1085 году презентовал русскому духовенству чудотворную икону и часть мощей Николая Мирликийского и с его подачи наша церковь отмечает 9 мая – праздник перенесения мощей этого святого из Мир Ликийских в город Бар.

В 1095 году папа Урбан во Французском городе Клермоне созвал вселенский собор, на котором призвал знать прекратить частные разборки и послужить БОГУ ЖИВОМУ, помочь братьям восточным христианам, изнывающим под гнетом мусульман, освободить ГРОБ ГОСПОДЕНЬ из рук неверных и построить в освобожденной Святой Земле БОЖЬЕ ЦАРСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ. Папа призывал знать переломить копье о конец земли неверных. Обещал всем мученические венцы и царство небесное. Свое пылкое обращение он завершил словами, что здесь (в Европе) Вам уже некого и нечего грабить, а там реки текут молоком и медом. Папа призвал каждого взять свой крест.

Клермонский собор стал судьбоносным, с него началась романтическая эпоха Крестовых Походов, перекромсавшая как мясорубка несчетное количество Европейской знати и простого народа.

Как всегда внутренний голос подскажет дотошному читателю – все это хорошо, но так было в Европе, у нас то...

В 1096 году в Любече состоялся первый официально зафиксированный съезд русских князей, осудивший межкняжеские войны, запретивший проливать христианскую кровь и обязавший воевать только с погаными.

Сведения о том времени только объявляются скудными – на самом деле их более чем достаточно. Н. М. Карамзин писал:

"...Многие знатные Киевляне и Новгородцы находились тогда в Иерусалиме... сие обстоятельство не мешало витязям Российским искать опасностей и славы под знаменами Христова воинства...".

Не менее интересно и то, что все наши былинные богатыри посещали Иерусалим.

Былины о Василии Буслае прямо указывают на причину паломничеств. Так Василий Буслай в море встречает мужиков корабельщиков, и на их вопрос, какая нелегкая занесла его в эти края, отвечает: "А плаванье то мое, да не охотное, смолоду, было много убито, пограблено, пора к старости и ответ держать".

Именно сразу же после освобождения Иерусалима крестоносцами в нем был основан РУССКИЙ мужской монастырь Богородицы. Оскар Егер, по поводу участия Руси в Крестоносном движении, в конце XIX в. писал:

"Эта особенность (религиозные различия) была не настолько велика, что бы такие общеевропейские движения, как крестовые походы, не находили своего отголоска, тем более что толпы русских паломников в XI в. из года в год непрерывно направлялись в Иерусалим на поклонение святым местам из Руси".

К сожалению, в силу крайней тенденциозности нашей официальной историографии, трудно с полной определенностью сказать, с чьей легкой руки одна из ярких страниц прошлого нашего отечества, была аккуратно вычленена из исторической памяти в массовом восприятии. В результате простые и ясные события вызвавшие те или иные социальные изменения в российском бытии, не получают вразумительного объяснения, а преподносятся в искаженной фантастической окраске. Между тем, как следует из того, что содержится в наших летописях и агиографической литературе, крестоносная эпопея не миновала Руси Матушки, а с самого своего начала вовлекла в свою стихию и наших предков.

Как бы ни относиться к Первому Крестовому Походу, надо сразу же признать, что его успех, в самом деле, был чудом. Поэтому военную сторону этого события бесполезно рассматривать: нудно и не интересно. 15 июля 1099 года, Иерусалим капитулировал, мусульманский гарнизон, с женами и детьми, покинул Священный город, и в него вошли победители. Ближайшая задача замысла была выполнена.

Оставалось главное – построить ЦАРСТВО БОЖИЕ НА ЗЕМЛЕ.

Наладить устойчивый организованный совместный быт. Вот тут-то и началось самое главное: крестоносное воинство было не просто разношерстным – большинство ополченцев не только считались лишними на родине, но и относились к обиженным и обделенным. Всех этих людей надо было обустроить так, чтобы избежать недовольства и вражды.

Что же крестоносцы?

Они организовали правильное феодальное Государство!

Правильность объяснялась тем, что крестоносцев сразу же оказалось в окружении иноверцев и иноплеменных.

В Христианской Европе знать имела право служить любому государю, независимо от того, на чьей территории находились ее владения. Барон-боярин мог без ущерба для своих владений воевать против того государя, в пределах власти которого была его вотчина (синьория). Изменой считался переход на сторону противника во время боевых действий или без объявления причины отъезда. Поэтому все опоясанные мечом имели право свободного перехода – земли и воды. Понятно, что на маленьком островке христианства в окружении клокочущей мусульманской стихии сохранять добрые обычаи покинутой родины было бы самоубийством.

К 1100 году в Иерусалимском государстве крестоносцев установилось соборное управление. На время празднования Светлого Воскресения Господня (ПАСХИ), в Иерусалиме собиралась вся высшая титулованная знать королевства, а от остальной знати и всех сословий – избранные представители, а кроме того, и знатные паломники.

Сочетая приятное с полезным, духовенство и представительство отмечали праздники и на площади у церкви Воскресения или Гроба Господня, на общем совете решали совместные, насущные, вопросы. Паломники – как знать, так и простонародье – принимали точно такое же участие, как и представители на этих соборах-съездах. Король и патриарх не предлагали решений, а ставили перед собранием проблему или вопрос. Когда знать, духовенство, народное представительство и паломники принимали решение, король и патриарх утверждали его, и исполнение было обязательно для всех под страхом церковного и светского наказания.

Установившееся к 1100 году правила рассматривали 80 случаев разрешающих королю без суда равных отнять вотчину у барона или поместье у рыцаря в случае отказа от службы "словом и делом". Все спорные вопросы должны были решаться в суде равных, утверждаться высшим синьором и иерархом церкви. Несмотря на столь благие начинания, основным средством решения судебной тяжбы, в делах о чести или при отсутствии убедительных свидетельств, остался судебный поединок – суд божий.

В 1105 году в крестоносном королевстве был принят закон, разрешающий вилланам (зависимым земледельцам) свободный переход от одного властителя к любому другому. Мотивировка была простая – "да не радуются враги Христовы нестроению нашему". С тех пор побеги крепостных в Иерусалимском королевстве прекратились. Между 1111 и 1119 годами, когда подрастало второе поколение переселенцев в святую землю, удалось решить и проблему изгойства – лишних людей.

Были созданы Духовно-Рыцарские Братства. Вступающие в эти закрытые конгрегации люди брали на себя три монашеских обета – послушания, бедности и целомудрия. Знать дополнительно клялась не проливать христианской крови, безвозмездно защищать паломников, отказаться от имения и "положить жизнь своя за други своя".

В силу обстоятельств вышло так, что королевство крестоносцев в начале XII века, стало самым устроенным христианским государством. Внешняя опасность заставила выработать в нем механизмы защиты от социального произвола, основанные на добровольном общественном союзе.

Конечно, вся эта идеальная система могла работать только в одном случае: если бы общий интерес постоянно заставлял палестинских христиан отказываться от своих частных, иной раз корыстных, побуждений. В королевстве, созданном участниками Первого Крестового Похода, были заложены новые основы государственного развития, ограничивающие как произвол королевской власти, так и своеволие знати, регламентирующие относительно бесконфликтное социальное бытие сословий.

В Европе же внутридинастийная чехарда продолжалась. Авторитет высшей власти упал до последней крайности. Положение Германии или Франции, было не лучше, чем нашего Отечества. Император, Король и наш Великий Киевский Князь обладали в то время самой номинальной властью, отнять вотчину у барона (боярина) – не то что казнить смертью – было сложной проблемой, не говоря уже об управе с ближней и дальней родней.

Нет повести печальнее и нуднее на свете, чем повесть о Европейских делах в первой половине XII века. Русские летописи и Западноевропейские Хроники беспристрастно рассказывают об одних и тех же событиях: как дядя обидел племянника, а тот в ответ начал войну с ним. Локальный конфликт сразу же разрастался, поскольку взгляд на справедливость всегда относителен; в итоге все эти войны завершались ничем. Очередной передел, снова плодил недовольных. Так продолжалось до пятидесятых годов XII века.

Вдруг, во Франции, Германии, Англии, Византии и на Северо - Востоке Руси, появляются государи, которые начинают проводить принципиально одинаковую внутреннюю политику, основное направление которой – укрепление центральной власти.

Кто эти государи?

Франция – Людовик VII, Германия – Фридрих II Барбаросса, Англия – Генрих II, Византия – Мануил I, в России... Андрей Георгиевич, еще при жизни прозванный Боголюбским, сын Ростовско-Суздальского Князя Юрия Владимировича Долгорукого, внук Владимира Мономаха, праправнук Ярослава Мудрого. Самым старшим из них, по возрасту был Андрей Георгиевич (1110 г./р.), самым младшим Генрих II, король Английский, герцог Нормандский (1130 г.р.)

То, что все они в той или иной степени были родственничками, дотошные могут проверить сами, конечно, приложив некоторые усилия. Особенно близкие отношения, у Андрея Георгиевича были с Фридрихом Барбароссой и Мануилом I.

В письмах императоры называли Русского князя братом, считали равным себе. Император Фридрих был настолько привязан к Андрею Георгиевичу, что распространял эту привязанность не только на Всеволода Георгиевича, наследовавшего Владимирское Княжество после него, но и на любого из его родственников. Так, стоило ему узнать, что объявившейся при его дворе Владимир Ярославич, изгнанный из отечества и бежавший из венгерского плена, – племянник Всеволода Георгиевича, как он выдал ему 2000 марок серебра и приказал польскому королю, тогда вассалу империи, вернуть бедолаге отнятое наследство.

Сын Барбароссы Конрад Швабский покровительствовал сыну Андрея Георгию после его развода с грузинской царицей Тамарой.

Георгий Андреевич, получил один из имперских ленов в Штирии, основал род фон Рюстовых. Но это маленькие частности.

Главное то, что между этими пятью государями существовала, какая-то незримая связь, и все они, кроме Людовика VII, завершили свои дни трагически. Беспристрастный взгляд легко обнаруживает, что одновременная столь идентичная деятельность в одном направлении внутригосударственного строительства исключает случайное совпадение и не может не иметь общего первоисточника. Жизненные пути государей не могли не пересекаться в каком-то одном общем месте, и не быть связанными каким-то одним общим делом.

Исключая Андрея Георгиевича Боголюбского, об оставшихся ни тайн, ни загадок нет.

Государи встречались в Константинополе во время Второго Крестового Похода 1147 - 1149 гг. И Фридрих, и Людовик, и Генрих Анжуйский по нескольку месяцев жили при дворе Мануила и общались с ним. С нашим князем намного сложнее, про него вроде бы известно все, а как до дела доходит... ничего! Также как и об отце его, младшем сыне Владимира Мономаха, Георгии, прозванном Долгорукий еще при жизни.

Андрей Георгиевич родился в 1110 году в Ростове Великом. О том, чем он занимался до 1150 года, в наших летописях данных нет. С этого года начинается его нелегкая и бурная деятельность в водовороте внутри династийной войны за попранную справедливость. Андрей показывает в бесчисленных битвах чудеса храбрости, врываясь в самую гущу противников, но уже в первые сражения он вступает неохотно, предлагая лучше решить дело миром и пощадить кровь христианскую.

Отец Ростовского князя Георгий (Юрий) Долгорукий, начал свою войну в союзе со Святославом Ольговичем Черниговским против племянника Изяслава Мстиславича Черниговского еще в 1147 году. Георгий I, или Юрий Владимирович Долгие Руки, был младшим сыном Владимира Мономаха от его второй жены, германской принцессы.

Он также был трижды женат. О первой его жене сведений не сохранилось. Вторая жена его (1107 - 1115 гг.), ставшая матерью Андрея Боголюбского, была половчанкой, дочерью хана Алепы. Третья, Елена, Византийская принцесса, сестра Мануила II, дочь Иоанна Комнина, мать Всеволода Большого Гнезда (1125 - 1170 гг.).

Разборке начавшейся в 1147 года, предшествовали печальные события: жители Киева совершили страшное преступление – нарушили клятву, низложили Великого князя Игоря Ольговича. Спустя несколько месяцев, он будет убит озверевшими фанатиками у алтаря в церкви.

Сын старшего сына Владимира Мономаха Изяслав Мстиславич, по приглашению киевлян, короновался в Киеве Великокняжеским венцом. Избранный Киевский Великий князь начал боевые действия против брата низложенного Игоря, Святослава. Имевшему ограниченные возможности Черниговскому князю после ряда поражений пришлось обратиться к Юрию Долгорукому просить управы на племянничка. Ростовско-Суздальский князь сразу откликнулся на зов пострадавшего и объявил мобилизацию.

Юрий Долгорукий отправил к Святославу Черниговскому довольно ограниченный контингент войск, под предводительством своего сына Иоанна. Сам Ростовско-Суздальский князь напал на союзника Изяслава Киевского Владимира Рязанского, разбил его и выгнал к половцам. Этим он заранее обезопасил свой тыл в предвидении затяжной войны.

Подавляющему большинству наших современником средневековая война представляется как сражение противоборствующих войск на пространстве чуть больше футбольного поля. Боевое соприкосновение действительно было таким, если дело до него доходило. Война же – это не только сражение. Война и в то время, если в нее не влезали "на хапок", была очень серьезным предприятием. Политические цели, которые ставили перед собой государи, вошедшие на скрижали истории, требовали всестороннего обеспечения: обоснованного повода к войне (kasus belli); количественного и качественного состояния войск; условий для бесперебойного снабжения и восполнения потерь действующих войск; обеспечения безопасности тыла. Не имея и не видя оснований для расхваливания Юрия Долгорукого, следует отметить, что всестороннее обеспечение своей войны с Изяславом Мстиславичем он провел очень успешно. Если князю Киевскому пришлось испытать и отложение Киевлян, и измену союзников, и бегство на чужбину, то для Долгорукого даже военные неудачи проходили безболезненно. Чем больше поражений он терпел, тем больше и лучше оснащенные войска выставлял в следующую кампанию и тем хуже шли дела у его победителей.

Низложили, посадили в темницу и постригли Игоря в январе. Весь февраль великокняжеские рати гоняли Святослава, пока к нему на помощь не подошло ополчение Ивана Георгиевича. Иван заболел и умер. Святослав Черниговский был в отчаянии. Тогда-то Долгорукий и позвал его в свои владения в административный центр Москву. Где союзники встретились 28 марта 1147 года и где до конца апреля того же года сосредотачивались войска. Ополчение, основную силу которого составляли половцы и бродники (БРОДИТИ – "плавать"), нанесло первый удар по родственникам Святослава, союзникам Киевского князя. После ряда неудач те запросили мира у Долгорукого и Святослава. Эта была первая неудача Изяслава.

Очередным сюрпризом для него стал церковный раскол. Против избранного собором русских епископов митрополитом Климента Смолятича, решительно выступил Новгородский архиепископ Нифонт, проклял собор и нового митрополита.

В результате военных неудач и церковного нестроения 18 июня в Киеве в самый час Божественной Литургии озверевшая толпа фанатиков в церкви святого Федора у алтаря убила Игоря Ольговича. Его обнаженный труп бросили на торговой площади. В том же году он был канонизирован Русской Православной Церковью. Изяслав оставил виновных без наказания и расследования дела не провел. В глазах современников это преступление выглядело, по меньшей мере, как попустительство.

На Киевском князе уже было две вины, – он не по праву короновался и убил святого человека. С 18 июня 1147 года война Долгорукого и Святослава Черниговского против Киевского князя окончательно приобрела видимость справедливой. Однако действия велись вяло. К исходу 1148 года Святослав Черниговский заключил мир с Киевским князем. Изяслав Мстиславич, которого поддерживали новгородцы, в конце 1149 года перенес боевые действия на территорию Юрия Долгорукого. Боевые действия длились до таяния снегов (конец апреля – март 1150 года), киевляне и новгородцы доходили до Углича и окрестностей Ярославля. Долгорукий не удосужился дать им ни одного сражения.

Не взяв ни одного города, ограничившись грабежом и разорением окрестностей, союзники разбрелись по домам. В июне 1150 года Юрий Долгорукий повел свое воинство к Киеву. На этот раз Андрей Георгиевич был с ним. Святослав Черниговский, со своим ополчением сразу же присоединился к Ростовско - Суздальской рати. Простояв, около месяца, под Белой Вежей, в надежде, что Изяслав, испугается и бежит из Киева, союзники, двинулись к Переяславлю и осадили его. Великий Киевский князь прибыл на выручку и вошел в осажденный город. 23 августа произошла Переяславская битва.

Войска стояли напротив друг друга, и бой с той и другой стороны вели только стрелки. На закате Андрей Георгиевич предложил отцу отвести войска в лагерь. По предложению Андрея, войска отводились не сразу, а поэшелонно и по рубежам. Одни прикрывают других поочередно. Киевский князь не понял замысла противника, решил, что союзники бегут, и бросился на противника, за ним вся его рать. В результате задерживающиеся эшелоны и отошедшие одновременно с трех сторон атаковали великокняжеские войска. Переяславцы и черниговцы перешли на сторону Долгорукого, киевляне, Берендеи и Черные клобуки вместе с Великим князем сбежали с поля боя. Победа была полной, союзники вошли в Переяславль, а через три дня Киев распахнул перед ними Золотые Ворота.

Изяслав удалился во Владимир Волынский. Не рассчитывая на свои силы, он позвал себе на помощь короля Венгрии Гейзу, герцога Богемии Владислава и короля Польши Болеслава Кудрявого с которыми находился в родстве. Однако до решительного столкновения дело не дошло. Два короля и герцог отправили послов к Долгорукому со словами: "вы нам еста в отца место... а мы есмы по Бозе все Христиане". Переговоры завершились успешно, союзники удалились, но Долгорукий решил отнять все города у строптивого племянника. Изяслав предпочитал смерть позорному миру, и война вспыхнула с новой силой. Боевые действия начались осадой Луцка. Первым под его стены подошел Андрей Георгиевич со своими отрядами и союзными половцами. 8 февраля ночью, во время очередного приступа, половцы, во главе со своим воеводою Жирославом, бежали, оставив Андрея одного с двумя оруженосцами. Андрей, увидев знамена своего отца, приближавшиеся к городу с другой стороны и сильную вылазку неприятеля, пришпорил коня и устремился в самую гущу нападающих. На мосту он был окружен ими. Князь уже изломал копье, камни сыпались со стен как дождь. Конь Андрея был ранен, и исходил кровью, пика пехотинца проткнула ему живот и застряла в седельной луке. Ростовский князь, призвав на помощь святого Федора Стратилата, изрубил нескольких нападавших, готовых поднять его на копья, и конь вынес его к своим. Через несколько мгновений конь пал и умер от ран. Благодарный Андрей похоронил коня на берегу реки Стырь и поставил ему памятник. Осада продолжалась три недели. Но до решительного сражения не дошло. Андрей и Владимирко Галицкий склонили Долгорукого к миру. Изяслав признал себя виновным и сложил с себя великокняжеское достоинство. Долгорукий обещал отдать Киев и великокняжеский венец своему старшему брату Вячеславу. Но сделать это он не торопился и Киев оставил за собой. Война вспыхнула с новою силой.

Уверенный в доброхотстве киевлян, Изяслав, с малочисленным отрядом, пришел к берегам Днепра. Долгорукий, для которого появление неприятеля оказалось полной неожиданностью, бежал в Городец. Изяслав опять вошел в Киев. Торжество его было не долгим. Попытка выбить детей Долгорукого из Переяславля провалилась. К Долгорукому подошли верные вассалы и его постоянный союзник Галицкий князь. Под звуки воинских труб Изяслав бодро выступил из столицы. Военное счастье и на этот раз изменило ему. Завидев, воинство Долгорукого и его союзника, изяславово ополчение разбежалось. Он бросил Киев, ускакал в Волынскую область и стал готовиться к обороне. Союзники вошли в Киев, и Долгорукий опять уселся на великокняжеском престоле и для безопасности велел Андрею занять Волынскую область. Изяслав не рискнул вступить в бой с Андреем и запросил через него мира. Ростовский князь охотно принял его предложения и обратился к отцу. Тот не хотел слышать о мире. Расчет Долгорукого был прост: братец его женушки, император Византии Мануил, вел боевые действия против венгерского короля Гейзы, зятя Изяслава.

Долгорукий ошибся в расчетах. В конце 1151 года Изяслав с венгерским ополчением перешел Карпаты и, обходя укрепленные города, где сидели верные вассалы или союзники Долгорукого, пошел на Киев. Ополчение Галицкого князя и Андрея Георгиевича шло за ним следом. Бывший великий князь обогнал противников всего на одну ночь. Этого оказалось достаточно, чтобы без боя взять Переяславль и беспрепятственно войти в Киев. Долгорукий, услышав о приближении противника, бросился в лодку и уплыл в Остер. Раздосадованный столь глупым положением Галицкий князь сказал Андрею: " Когда Вы так правите землею (беспечно) я Вам не товарищ....Иду в область свою". Андрей отправился, как говорит летописец, с печальным сердцем к отцу в Остер, а Галицкий князь в свою землю по пути ограбив все