Хотя история формаций всем хорошо известна, все же хочу изложить свое видения истории и ее движущих сил. Может быть кому-то из читателей будет интересно пройтись по истории моим путем и сравнить свое понимание этого процесса с моим.
При этом, первобытнообщинный строй, который Маркс относил к первой общественно-экономической формации, я отношу не к обществу в его общепринятом понимании, а к его зародышу, называя его «социальный эмбрион». Этот шаг следует из того, что при данной организации совместной жизни не наблюдалось ни разделения труда, ни систематического обмена стоимостями, порождающих деление общества на классы.
Переход от собирательства к земледелию и скотоводству приводит к появлению эксплуатации человека человеком, что обусловливает неолитическую революцию – первую из двух возможных в истории человечества социальную революцию.
С переходом от разрозненных и часто воевавших между собой общин, к политически организованному государству, закрепляется и деление общества на два общественных класса – рабовладельцев и рабов, ведущих между собой борьбу за перераспределение совместно полученных ресурсов, т.е. экономическую борьбу.
Гуманизация отношений обмена между рабовладельцами и рабами в рамках аграрного общества привела к появлению новая пары классов – феодалов и крепостных, обусловивших переход от тиранической формы обмена к крепостнической форме. Этот процесс не отличается от процесса смены поколений, когда старшее поколение женщин и мужчин замещается новым, молодым поколением.
Так появились феодальные общества, состоящие из множества городов и пригородных зон, сельских поселков и деревень, в которых проживала основная масса населения. Основой феодального общества была передаваемая по наследству земельная собственность, тогда как социальной организацией феодализма являлся сословный строй, а политической – монархия.
Несмотря на то, что господствующий класс феодалов забирал себе львиную долю заработанного совместным трудом продукта, крепостные признавали господствующую форму общественных отношений законной и не стремились к другим отношениям. При этом эгоизм господствующего класса не исчез, а стал менее жестким – разумным эгоизмом, что обусловило менее конфликтное сосуществование двух классов – феодалов и крепостных.
Говоря о «содружестве» рабов и рабовладельцев или феодалов и крепостных – двух пар антагонистических классов, я конечно утрирую. Но делаю это для того, чтобы подчеркнуть их взаимозависимость и неразрывную связь как в жизни, так и в трудовом процессе.
Переход к следующей общественно-экономической формации – это переход от эгоизма антагонистических классов к начальной стадии альтруизма неантагонистических классов, я имею в виду буржуазию и пролетариат. Содружество именно этих классов только и способно было осуществить революцию, преобразующую феодальные отношения в либеральные, т.е. в социалистические отношения.
Поэтому, на мой взгляд, не могут быть успешными ни буржуазная, ни пролетарская революции, проведенные порознь. Только содружество неантагонистических классов как в прошлом, так и сегодня способно сокрушить феодализм в аграрной, индустриальной или информационной его форме. При этом говоря о буржуазии, я имею в виду не представителей феодально-олигархических кланов, а представителей малого и среднего бизнеса, имеющего значительный материальный и интеллектуальный ресурс, необходимый для борьбы с крепостничеством.
Схема. Две революции
Переход от эгоизма к альтруизму, показанный с помощью приведенной схемы, обусловлен второй либеральной революцией, устанавливающей свободный и справедливый обмен – справедливую рыночную оплату труда как работодателя, так и наемного работника. Работодатели оценивают стоимость трудовых усилий наемных работников, а работники – стоимость трудовых усилий работодателей, служащих или политиков.
Выходит, что по вопросу о классовой борьбе как движущей силы общественного развития, мои взгляды во многом расходятся со взглядами Карла Маркса, который считал, что классовая борьба происходит между двумя противоположными классами. При этом по мнению Маркса буржуазная революция приводит к капитализму, а пролетарская – к коммунизму в форме его первой социалистической фазы.
Я же разделяю два вида классовой борьбы и считаю, что политическая классовая борьба разворачивается не между противоположными классами, а между рождающейся и отмирающей парами противоположностей. Поэтому на смену антагонистической пары классов феодалов и крепостных, обусловливающих существование феодальной общественно-экономической формации, в результате либеральной революции должна была прийти неантагонистическая пара – буржуазия и пролетариат. Причем содружество между неантагонистическими классами, вовсе не отменяет экономическую борьбу между ними, направленную на справедливое перераспределение ресурсов, полученных совместным трудом.
Великая Французская революция (1789-1794), сильно изменившая политический облик Европы, не смогла предотвратить предательство буржуазии, заключившей союз с монархией и старыми аристократическими (феодальными) семьями, которым принадлежала не только земля, но и добрая часть промышленности. В результате революция сдулась.
Поэтому общественное развитие пошло не по либеральному рыночному социалистическому пути, а по пути сохранения сословного общества, отражавшего эгоистические интересы не только старых дворянских сословий, но и нарождавшейся крупной буржуазии – «новых феодалов». При этом основу нового индустриально-феодального общества составляла не только земельная собственность, но и передаваемый по наследству промышленный и финансовый капитал. Тогда как социальной организацией этого общества оставался сословный строй, который на самом деле, представлял классовое общество «неприкасаемых», для которых не действовали и не действуют до сих пор никакие законы, обязательные для исполнения всеми остальными гражданами.
При этом хочу повторить, что отличие рыночных (либеральных) отношений от всех отношений прошлого в том, что не только цена всех товаров, в том числе и цена рабочей силы наемных работников, но и цена трудовых усилий работодателей определяется не обманом или силовым путем, а исключительно спросом и предложением на рынке.
Такой подход не только исключает стремление к уравниловке со стороны наемных работников, он исключает и незаслуженно высокие дивиденды работодателей, когда собственник предприятия или руководитель госкомпании увеличивает свой капитал на миллиард долларов в год при средней зарплате в корпорации примерно на уровне 500 или 1000 долларов. В обществе социальной справедливости – в социалистическом обществе не может быть и речи о подобном перераспределении доходов, полученных совместным трудом всех работающих членов коллектива.
Имея несогласие с важнейшими положениями диалектического мышления К.Маркса, хочу еще раз показать его главную ошибку, которая на мой взгляд, заключалась в том, что либеральная революция – это революция двух дружественных неантагонистических классов, а именно пролетариата и его противоположности – мелкой и средней буржуазии, дружба и взаимопонимание между которыми –залог успешности революции, направленной против эгоизма господствующего класса феодалов, т.е. крупной финансовой и промышленной олигархии.
Тогда как достоинство диалектики К.Маркса в том, что историю он понимал не иначе, как процесс гуманизации общественных отношений, обусловливающих классовую борьбу и революцию, обусловливающую переход от эгоизма к альтруизму. Поэтому марксизм – это гуманизм.
Только после победы либеральной революции и укрепления социализма в его недрах возникает возможность зарождения следующей общественно-экономической формации, обусловленной сервистическими отношениями обмена, как отношениями взаимного и вознаграждаемого служения. Этот, возможный в истории этап исторического развития, я называю «сервизмом» или «сервисизмом», тогда как К.Маркс называл его «коммунизмом».
Поэтому переход от одной общественно-экономической формации к другой определяется не уровнем развития производительных сил, а классовой борьбой за гуманизацию общественных отношений, за переход от тиранических и крепостнических отношений прошлого, к либеральным и сервистическим отношениям будущего, т.е. за переход от эгоизма к альтруизму – как к общечеловеческому нравственному идеалу.
Тогда как нынешняя, рвущаяся к мировому господству идеология нелюдей – трансгуманизм стремится превратить человека в биоробота, в бездуховное существо, лишенное возможности человеческого общения, утратившее все нравственные принципы, потерявшее стыд, честь и совесть.
«Гуманисты всех стран – соединяйтесь!»
Теги: гуманизм, диалектика, диалектическое мышление, Карл Маркс, новое мышление, оппозиция.
[1] С некоторыми сокращениями материал взят из: https://izborsk-club.ru/16899