Поэтому Тэбби вцепилась в меня как в женщину в своей жизни. Мне это нравилось, потому что я любила детей, поэтому мне нравилось, но также и потому, что Тэбби была милой, очаровательной и забавной. Мне очень нравилось ее общество, и мы хорошо проводили время вместе. Помогло то, что я давала ей свою любовь. Это было приятно. Хорошая женщина в жизни девочки-подростка занимала очень важную роль, и это было чертовски круто, что она выбрала на эту роль именно меня.
Тэбби покупала школьную одежду. Я все еще была на своей миссии, чтобы одеваться как Брэнди из «Война складов», шоу, которое Раш теперь записывал для меня, чтобы я не пропустила серии, когда была у Тэка. Поэтому мне нужна была одежда Брэнди. Одежда скорее всего будет на один размер больше, нежели тот, что я обычно ношу, но… да, Господи, что угодно.
— Понял, — ответил Тэк.
— Я позвоню ей и скажу, чтобы она встретилась со мной у моего дома в десять.
— В полдень.
— Торговые центры открываются в десять, Тэк.
— И моя женщина нанесет удар по торговым центрам после того, как у меня будет достаточно времени, чтобы насытить мою женщину.
О.
Ну тогда.
— Хорошо, — сказала я в трубку с улыбкой. — Тогда в полдень.
— Отлично. В полдень, — подтвердил он, и я услышала его улыбку. — И сделай мне одолжение. В верхнем ящике комода в моей комнате в компаунде лежит конверт. Возьми его с собой домой. Он мне понадобится завтра.
Таинственный конверт.
Хмм.
— Поняла, — ответила я. — В верхнем ящике.
— Верно, детка. Ты, когда собираешься отправиться домой?
Я посмотрела в правый нижний угол экрана и увидела, что уже десять минут шестого. Одним из преимуществ того, что я была женщиной Тэка, а он был моим боссом, и я жила байкерской жизнью с байкером, мой восьмичасовой рабочий день пять дней в неделю стал более расплывчатым. Несколько недель назад Тэк сказал мне, что я должна выполнить работу, когда и как зависит от меня. Ему было наплевать, что на двери офиса были написаны часы работы, я могу прийти, когда приду и уйти, когда работа будет сделана, ему было все равно. Если меня не было в офисе, чтобы ответить на звонок клиента, им придется перезвонить, что они и делали. Клиенты понимали, что имеют дело с байкерами.
У байкеров не было фиксированного рабочего времени.
Это мне очень нравилось. Я не стала этим пользоваться и не лажала с Тэком, «Прокатись» и, следовательно, с «Хаосом». Я выполняла свою работу, и это означало, что я действительно ее выполняла, не лажая, не отправляясь на поиски Тэка, чтобы спросить у него в чем я облажалась очередной раз, а затем переделывая все правильно. Иногда Тэк привозил меня на байке в семь-семь тридцать утра, и мой рабочий день начинался в это время. В другой раз, или, скажем, после энергичного утра, я прибывала ближе к девяти (или даже десяти). Иногда мы выезжали с работы около шести вечера. Я работала до тех пор, пока в этом не отпадала необходимость, и если Тэк был не готов поехать домой, или его вообще не было, или у меня не было машины, то кто-нибудь из ребят отвозил меня домой, или я зависала здесь же в магазине запчастей, в офисе или в общей зоне компаунда или снаружи с парнями.
Жизнь была, если не считать грядущих рек крови русской мафии, полностью свободна от стрессов.
И таким образом жизнь была, за исключением русской мафии, совершенно хороша.
— Да, — ответила я Тэку. — Сейчас закрываю магазин.
— Я позвоню Тагу, узнаю, где он, и либо он перезвонит тебе, либо я, сообщим, когда он приедет. Увидимся, детка.
— Увидимся, Тэк.
Он отключился. Я захлопнула телефон и закрыла офис. Убрала телефон в сумочку, направилась к выходу, заперла дверь и, застучав каблуками, спустилась вниз по лестнице.
Когда я шла по асфальту переднего двора, заметила, что на стоянке находился только один мотоцикл. Я удивилась. Не нужно было быть искусным стратегом, чтобы понять, что сообщение Дога и звонок Тэка, что он приедет поздно, означали, что Тэк отдал всем приказ двинуться на какое-то задание. Но их миссии не всегда требовали присутствия каждого члена клуба, это правда. Но всегда стояло по крайней мере два или более мотоциклов в пределах компаунда.
Я никогда не видела одного.
Ну, неважно. В мои должностные обязанности не входили вести график прихода и уходов членов мотоклуба «Хаос».
Я вошла в пустынную общую зону комплекса, которая выглядела очень похожей на захудалый бар, за исключением более затхлого воздуха. Потертая или сколоченная на скорую руку разномастная мебель, включая стулья, столы, диваны и кресла. Бильярд. Длинная изогнутая стойка бара, начавшаяся почти у входной двери и загибающаяся к боковой стене. Дверь в задней стене, за которой находились комнаты парней. На стенах висели неоновые пивные вывески, но их было немного. Большинство украшений составляли фотографии членов клуба, прошлые и настоящие. Здесь же была не парочка, а достаточное количество обрамленных эмблем «Хаоса». Одна из них представляла большой белый флаг, прикрепленный к задней стене, с эмблемой «Хаоса» посередине со словами «Огонь» и «Ветер» на одной стороне и «Поездка и свобода» на другой. Этот же флаг, между прочим, развевался на флагштоке на здании рядом с американским флагом. И наконец, в разных местах виделось несколько эмблем «Харлей Дэвидсона» в рамках, прибитых гвоздями, а некоторые из них представляли собой наклейки, беспорядочно приклеенные к деревянным панелям стен.
Здесь не так уж было чисто. Помещение, как я уже упоминала, было убогим. Тем не менее, по какой-то причине, мне казалось, что выглядит оно очень круто.
Я пересекла комнату, стуча каблуками по деревянному полу, и вышла в коридор позади. Повернула направо и двинулась по нему в конец, где находилась комната Тэка.
Я выбрала не совсем удачное время. Находясь здесь одна. Я проходила уже мимо открытой двери, когда услышала из нее звук. И этот звук, именно в этот момент, был последним, что я услышала.
Звук заставил меня остановиться в шоке, голова повернулась, и в открытой двери, на обозрении всех, кто мог пройти мимо, я увидела брюнетку, которую видела в свой первый день работы, целующуюся с Тэком тем утром. Она голая восседала на голом мужчине, которого я едва разглядела за ее спиной, его плечи и большая часть спины лежали на спинке кровати, мускулистые, покрытые татуировками руки были широко раскинуты, это был Хоп. И звук, который я услышала, был стоном Хопа во время оргазма.
По какой-то причине вместо того, чтобы скакать верхом на Хопе лицом к нему, брюнетка скакала на нем лицом к его ногам.
И двери.
И, когда ее глаза встретились с моими, она все еще продолжала скакать на Хопе.
Три вещи ударили по мне и ударили сильно, и они ударили по всему сразу.
Во-первых, мне не нравилось с ней встречаться, по причинам, не нуждающимся в объяснении.
Во-вторых, мне вообще не понравилось увидеть то, что я увидела, и не имело значения, кто были участники этого процесса. Но еще хуже было то, что она была одной из них.
И наконец, мне не нравилось видеть ее верхом на Хопе, потому что у Хопа была женщина, которая, как я знала, находилась в его постели в течение многих лет. И звали ее Митци. Она была не самой теплой и пушистой женщиной на планете, но наши пути с ней не раз пересекались в магазине или на территории компаунда. В прошлую пятницу мы вместе веселились. И хотя она была немного жесткой, даже определенно жесткой, она была довольно милой, иногда забавной, было видно, что она любила Хопа.
Я застыла на месте, хотя мне очень, очень хотелось, чтобы мои ноги не останавливались или, лучше всего, все мое тело затянули бы клубы дыма, и я снова материализовалось во дворе, вернувшись в прошлое за минуту до того, как вспомнила, что мне нужно вернуться в офис за чем-то, за чем угодно. Вместо этого я стояла и смотрела ей в глаза.
И пока я смотрела ей в глаза, она медленно улыбнулась. Это была злобная кошачья улыбка. Я поняла это. Ее улыбка сообщала кое-что, чего я не поняла, но зато поняла, что мне она ни капельки не понравилась.
К счастью, это также заставило меня отклеиться от ее глаз, я поспешила по коридору в комнату Тэка. Дверь была закрыта, открыла ее и вошла внутрь, закрыв. Оказавшись в его комнате, я замерла, чувствуя внутри потрясение.
Пытаясь вспомнить, говорил ли мне кто-нибудь, как долго Митци и Хоп были вместе, но не смогла вспомнить. Хотя знала, что долго. Я также знала, что они были не женаты, но жили вместе и имели двоих детей. Я узнала это, потому что Митци сама мне сказала. И хотя Митци была сильной женщиной, было ясно она не только любила Хопа, но очень любила своих детей. Так что, как бы долго они ни были вместе, этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы заиметь двоих детей.
И с открытой дверью, когда все могли увидеть, кто проходил мимо, он трахал другую женщину.
— Ладно, это нехорошо, — прошептала я в пустоту комнаты и подскочила, когда в моей руке зазвонил телефон.
Я посмотрела на дисплей, сделала глубокий вдох, открыла и приложила его к уху.
— Привет, милый, — произнесла я с фальшивой радостью, чтобы скрыть свой шок.
— Что случилось? — Тут же спросил Тэк.
Черт. Я никогда не смогу ничего от него скрыть, даже по телефону.
— Ничего, — солгала я и быстро продолжила. — Когда приедет Таг?
— Я скажу тебе, когда ты ответишь на мой вопрос, что случилось.
— Ничего не случилось. Я в твоей комнате пришла за конвертом. Таг скоро будет?
Затем наступила тишина, и он тихо спросил:
— В чем дело, Рыжая?
— Ни в чем, Тэк, — снова солгала я. — Я разговаривала с тобой минут десять назад. Что могло случиться за десять минут?
— У тебя все может, в этом вся ты. За десять секунд может даже многое случиться.
В этом он не ошибался. Наша жизнь с ним протекала хорошо, было весело, без стрессов, нам было легко, но это не означало, что я не была собой, а Тэк не был Тэком, так что наши зашкаливающие эмоции не умерли.
Но дело было не в том, что он был властным байкером, а я нахальной, и мы обменивались сгоряча словами, которые были в основном беззаботными.
Было что-то другое. Я не знала, что именно, и не собиралась объяснять, пока не пойму сама, почему так разнервничалась.
Поэтому я спряталась за дерзостью, рявкнув:
— Ну, сейчас ничего не случилось, но случиться, если ты не перестанешь меня спрашивать, в чем дело.
Повисла тишина, которую Тэк не спешил нарушать.
— Кейн, — позвала я, а затем подсказала: — Таг?
На что он спокойно ответил:
— Хоп.
О, черт.
Я решила, что президент мотоклуба должен быть в курсе абсолютно всего и должен уметь считывать людей, хорошо разбираться в их настроении.
И быть женщиной такого мужчины, учитывая все вышеперечисленное, иногда было не слишком хорошо. И один из таких моментов наступил в данную минуту.
— Да, Хоп, — подтвердила я, если бы я не подтвердила, он бы не отпустил меня, что было еще одним преимуществом президента клуба, и я решила в тот момент, что была не полностью взвинчена. — Точнее, Хоп, у которого давно есть женщина и двое детей. И я имею в виду Митци, которая не является моей лучшей подругой, но она все же женщина, учитывая, что у нее есть влагалище. Так что, очевидно, видя, как Хоп делает то, что Хоп только что делал, я предполагаю, ты знал, чем он занимается, именно поэтому он не на пути к тебе, что не заставило меня возгорится любовью к его брюнетке, так как существует сестренское братство, должны объединяться, независимо от того, что мы не лучшие друзья. И, между прочим, увидев то, что я увидела, было совсем не весело. У Хопа есть своя горячая женщина, и я не хочу видеть брюнетку верхом на нем. И последнее, главное дело в том, что брюнетка Хопа была твоей брюнеткой.
— Она не моя, детка, — быстро и мягко ответил Тэк.
— Тогда, очевидно, она принадлежит «Хаосу». Что? Вы передаете ее по кругу? — Отрезала я.
— Мы не передаем, она сама передвигается между нами.
ОмойБог!
Возможно, мне и нужно было узнать, как устроен мир байкеров, но это, это мне точно не стоило знать. По крайней мере, сейчас, находясь одной в компаунде, буквально через две двери от шлюхи и изменника, без бутылки вина или, еще лучше, текилы.
Тэк мог все знать, все видеть и все понимать, но ему также следовало знать, когда нужно отстать от меня и заткнуться.
— Ладно, красавчик, раньше я не хотела об этом говорить. Сейчас я точно не хочу об этом больше говорить, — предупредила я.
— Это другая сторона нашего мира, Рыжая, и, если ты еще потерпишь, не переживая, когда у меня будет время, я тебе все объясню, — ответил Тэк.
Я уже слышала эти слова и раньше.
Слишком, слишком, слишком часто.
И именно сейчас с ехидной, понимающей улыбкой этой брюнетки, выжигающей мне мозг, моему терпению и сдерживанию пришел конец.
— И когда наступит это «позже»? — Саркастически спросила я.
— Э-э... наступит.
— Ты похоже многое собираешься объяснить мне позже, такое впечатление, что ты избегаешь объяснений, отчего делается вывод, что эти многие вещи похожи на ту брюнетку. Дерьмо, которое не объясняешь, потому что на самом деле не хочешь, чтобы я узнала о нем.
— Тайра…
— Неведение — это не удовольствие, Тэк.
— Рыжая…
— …иногда выглядит, как ложь, которую пытаются утаить своим дерьмовыми обещаниями «позже», — продолжила я разглагольствовать.
— Дорогая…
— И в конце концов, любая ложь — это больно, и эта боль обжигает, а иногда такой ожог может и убить.
Тэк молчал.
А я нет.
— Позвони Тегу. Скажи ему, что я возьму такси. А что касается тебя, то тебе придется кого-то попросить привезти тебе этот конверт. Думаю, мне потребуется немного времени прийти в себя, поэтому я предпочла бы проснуться завтра одна. Когда я буду готова поговорить с тобой, то позвоню. Но тебе стоит знать, что я буду готова с тобой поговорить позже.
— Черт побери, Тайра… — я услышала, как он замолчал, и повесила трубку.
На этот раз мы поговорим позже.
И рывком распахнула дверь, стуча каблуками по коридору. Я не заглядывала в комнату Хопа, старательно избегая ее, что даже не поняла, открыта ли дверь.
Я обнаружила, что Хоп закончил, когда вышла из компаунда с телефоном, чтобы вызвать такси, и увидела его восседающем на байке.
Увидев меня, он приподнял подбородок и крикнул:
— Черри! Йо!
Я не поняла, был ли он настолько поглощен происходящим в той комнате, что, не заметил моего присутствия. Или ему было наплевать. Или думал, что я вошла в их мир, ему наплевать, значит и мне должно быть тоже, потому что он не выглядел смущенным.
Я тоже ему кивнула, его мотоцикл взревел, и он с ревом умчался, еще раз махнув мне рукой.
Я свирепо пялилась ему вслед, размышляя о бедной Митци, пока вызывала такси.
««Хаос», бл*дь, как и большинство мотоклубов, не рассматривают женщин в качестве членов своих клубов.
Что? Вы передаете ее по кругу?
Мы не передаем, она сама передвигается между нами».
Дерьмо.
По правде говоря, мне было больно, когда я влюбилась в Тэка во время текилы, а он вышвырнул меня из своей постели на следующее утро. Но до этого момента я не понимала, что та боль еще горела где-то глубоко, когда я увидела его с брюнеткой день спустя. Он все объяснил. Я не произвела на него впечатления, но с тех пор все изменилось.
Но каждая девушка, по крайней мере, те девушки, кого я знаю, надеялись, как и все другие, что на тех мужчин, которых они встретили даже случайно, произведут на них впечатление. И девушки думали, что их никогда не заменят, и уж точно не на следующую ночь.
И как бы нелепо это не звучало, насколько бы не были завышены ожидания, как бы не смотрелось со стороны заведомо нереально и даже глупо, не означало, что такого не могло произойти.
Я знала, как Митци относится к Хопу. Но, думала, что она все прекрасно понимала. Видя жесткость на ее лице, жесткость в манерах, я подозревала, что она все прекрасно понимала, что ее могут заменить.
Но, с другой стороны, я этого не понимала.
Я не смотрела телевизор, живя черно-белой жизнью, но я была в буквальном смысле не идиоткой. Может и не разбиралась в привычках этого мира, как Тэк, но я не была идиоткой.
Байкеры выбирали свой образ жизни не просто так. Мужчины становились членами мотоклубов по другим, более глубоким причинам. И это не была тайная секта общества, которая жила тихо и скрывалась.
«Огонь и ветер. Гонка на свободе» — вот их девиз.
Свобода.
Свободный.
Тэк избегал всех «позже», потому что реки крови и русская мафия пугали меня. Но также и потому, что он знал, это не мой мир, а хотел, чтобы он стал моим, прежде чем он выпустит стрелу.
К несчастью, случилось некое дерьмо, которое он не успел проконтролировать, и стрела уже летела.
И, черт бы все это побрал, было чертовски больно.
И, к сожалению, но этом дерьмо не закончилось.
— У тебя — свое место в клубе, у меня — свое.
Я подпрыгнула, изогнувшись, оторвав взгляд от созерцания пустого переднего двора, увидев брюнетку, стоящую в двух футах от двери компаунда. К счастью, она была одета, хотя на ней было не так уж много одежды. К сожалению, разглядев ее, я поняла, что она не только была великолепна в своем распутном образе, у нее было отличная фигура. И еще хуже, она стояла, положив одну руку на бедро, что, каждая женщина знает означало, что она готова со мной вступить в бой, словесно, конечно. И наконец, на ее лице была та же ехидная, понимающая улыбка.
Я ничего не ответила и развернулась лицом ко двору. Странно, но мои мысли были заняты тем, что сравнивали меня с этой брюнеткой, двух точных противоположностей, стоящих перед комплексом мотоклуба. Я — в узкой юбке, милой, элегантной блузке и сексуальных прекрасных туфлях, и она — в обрезанной, рваной, очень короткой джинсовой юбке, едва прикрывающей, обтягивающем топе и босоножках шлюхи на платформе.
И я не упустила из виду, кто из нас не подходил этому месту.
Я слышала, как застучали ее каблуки, но по-прежнему не сводила глаз с асфальта, услышав, как ее цоканье замерло рядом со мной.
— Были все, кроме новобранцев. Не трахаюсь с новобранцами. Когда вступят в клуб, вот тогда я их и поимею.
Это касалось Роско, Тага и Шая, с нетерпением ожидая.
Я затаила дыхание и не сводила глаз с переднего двора.
— Тэк — мой любимчик, — прошептала она, и я повернула к ней голову.
— Он мой.
Ее ехидная, понимающая улыбка стала шире, ехиднее и все знающе.
— Видишь, девочка, я не против поделиться.
У меня руки чесались дать ей пощечину. Нет, на самом деле у меня руки чесались дать кому-нибудь пощечину. Мне хотелось узнать, почему она так поступала с девушками этих байкеров, ведь есть же женская солидарность, и хотелось узнать, что было гораздо хуже, почему она так поступила с собой. Но вместо того, чтобы спросить, я снова перевела взгляд на асфальт, желая побыстрее сесть в такси.
— Если ты хочешь, мы можем вместе. Тэку нравится так. Это не первый раз, когда я поделюсь им, так что знаю.
Я приняла ее удар, и пока я принимала, мне потребовались усилия, чтобы не отреагировать на ее слова.
Но внутри меня ее слова горели огнем.
Я знала, что Тэк не был церковным мальчиком. Он был байкером. Но мне было совсем не нужно, чтобы какая-то вонючая брюнетка напоминала мне об этом.
Мне нужен был мужчина, который знал, что мне не нужно, чтобы какая-то вонючая брюнетка напоминала мне о том, что он не пел в церковном хоре, и уберег бы меня от этого. Не подставляя, отправив в комплекс за таинственным конвертом.
Мои глаза вернулись к ней как раз в тот момент, когда она продолжила.
— Поскольку ты как бы его женщина, я позволю тебе взять его член. А сама сяду ему на лицо, — предложила она свой план, чтобы совместно доставить удовольствие моему мужчине.
— Может тебе стоит закрыть рот, — тихо предложила я.
— Точно, он хорошо владеет языком. Я понимаю, что ты тоже хочешь. Я тогда сяду на его член.
Я выдержала ее взгляд. Она продолжала мне довольно улыбаться.
И это продолжалось долго.
Наконец ее глаза скользнули в сторону, и она пробормотала:
— Такси приехало.
— Отлично, — начала я, — вечеринку, на которую ты меня приглашаешь, я пропущу.
Она пожала плечами и нанесла следующий удар.
— Хорошо. Когда он хочет двоих, то знает где их найти.
На это мне нечего было возразить. Вообще нечего. Я не могла ей сказать, чтобы она убралась отсюда и больше никогда не появлялась. Она принадлежала «Хаосу» по-своему, а я — по-своему. Мы заняли каждая свое место, и парней это устраивало.
Черт.
Я явно сидела в той коробке, о которой говорил Тэк, с закрытой крышкой и не могла видеть все ясно, и Тэк закрыл эту крышку.
Нет, это была я.
Я забралась в коробку и закрыла крышку.
Господи.
Я оторвала от нее взгляд и пошла к такси.
Потом села в машину и продиктовала водителю свой адрес.
Мы уже выехали на Бродвей, когда зазвонил мой телефон, я увидела, что это был Тэк.
Снова, опять и снова, я приложила телефон к уху и вместо приветствия, произнесла:
— Ты не понимаешь, что мне нужно некоторое время побыть одной?
Он прорычал, и мое сердце перестало биться.
— Ты позвонила Митци и рассказала, ответишь мне. И когда ты ответишь, если ты ответишь, я не буду нежным.
И он повесил трубку.
Ничего не видя, ничего не чувствуя, ничего не слыша, ни о чем не думая, я захлопнула телефон.
Я не заплакала, пока не закрыла входную дверь и не оказалась дома.
Возмездие подано
Зазвонил мой сотовый телефон на ночном столике, что было удивительно, потому что я проснулась. После того, что случилось в компаунде, думала, что не смогу заснуть. Очевидно, ошибалась.
Глаза скользнули к будильнику, было чуть больше часа ночи.
Я подумала, что звонивший может быть Тэком, чтобы очередной раз поспорить со мной, либо все уладить, либо сказать, что он находится в отделении неотложной скорой помощи, потому что операция «реки крови» прошла не слишком хорошо.
Я не была готова ни к одному из этих вариантов, хотя все еще было больно, я по-прежнему злилась и не собиралась отвечать на его звонок, но это не означало, что я не была женщиной. А женщины — как кошки.
Любопытные.
Безрассудные.
Поэтому я подняла трубку, оставаясь женщиной, то есть решив очередной раз себя еще больше помучить, и увидела на дисплее надпись «Тэбби».
Я почувствовала, как брови сошлись на переносице, села в постели, открыла телефон и приложила его к уху.
— Уже поздно, дорогая. Все в порядке?
И услышала громкое, мучительное, прерывистое всхлипывание и больше ничего, я резко выпрямилась на кровати.
— Тэбби? — Закричала я. — Милая, поговори со мной. Что происходит?
— Мой... — еще один прерывистый всхлип, который было даже больно слышать, — мой… Тай..., — еще один всхлип, — Тайра, мой парень меня ударил.
У Тэбби был парень?
С каких это пор?
И он ударил ее?
Я откинула одеяло и спустила ноги с кровати.
— А... папа с тобой? — спросила она.
— Нет, — ответила я, включая свет на прикроватном столике.
— Ты... ты... не говори ему, но ты можешь приехать за мной?
— Ты цела? — Спросила я.
— Не совсем, — прерывисто прошептала она, и я не поняла, означало ли это на самом деле «да» или «нет».
— Тэб, детка, у тебя есть травмы? — Осторожно продолжила я.
— Я в порядке, — снова прерывисто прошептала она.
Да, у меня не было другого выбора, кроме как принять ее ответ.
— Где ты? — Спросила я.
— Я перед его домом. Он… он... выгнал меня. У него квартира недалеко от Линкольн стрит, а у меня нет машины, потому что он заехал за мной к Натали.
О боже. Тэб столько времени проводила у Натали, в том числе и много ночей.
Это было нехорошо.
— У твоего парня есть квартира? — Тихо спросила я.
— Он… да, он... он, — еще один всхлип. — О, Тайра! — воскликнула она. — Не говори папе, правда, прошу тебя, не говори папе! Обещаешь!
Я бросилась к шкафу, выхватывая одежду, и ответила:
— Обещай, детка, теперь поговори со мной. Кто этот парень?
— Он… ему... двадцать три.
Двадцать три!
Ей было шестнадцать!
— Я встречалась с ним.… О, уже не важно. Мне просто нужно, чтобы ты меня забрала отсюда.
— Я приеду так быстро, как только смогу, Тэбби, милая, обещаю. Но мне нужен номер дома на Линкольн стрит.
Она дала мне номер его дома, сказала, что сидит у его двери, я снова сказала, что приеду быстро, как только смогу, она должна оставаться там, и, если он выйдет, ни в коем случае не возвращаться к нему, чтобы он ни говорил, а лучше тут же позвонить мне.
Мое сердце стучало как ненормальное, давление в голове увеличивалось, в глазах замелькали красные круги, я открыла телефон, прокрутила вниз контакты и нажала на номер.
Я выждала три звонка, прежде чем сонный голос произнес:
— Йо!
— Роско?
— Ты застала меня.
— Это Тайра, — сказала я ему, натягивая джинсы.
— Что? — спросил он шокированным голосом. У меня был его номер, потому что у меня были номера всех парней, но я не относилась к тем, кто мог бы ему позвонить, если меня не нужно было отвезти домой или подстричь мой газон. Стричь газон — так решил Тэк, и это был один из тех немногих бонусов, которые я в данный момент рассматривала, будучи связанной с «Хаосом», часть новых обязанностей новобранцев. Учитывая, что женщине обычно не нужно стричь газон в час ночи, звонок от меня для Роско оказался полным сюрпризом.
— Я так понимаю, ты не на миссии с Тэком и парнями? — Спросила я, доставая из ящика бюстгальтер.
— Нет.
— А кто еще не с ним? — Спросила я, стараясь удержать телефон между ухом и плечом, застегивая лифчик.
— Таг и Шай, — тут же ответил он.
— Отлично. Звони им. Садитесь на свои байки и приезжайте к… — Я продиктовала ему адрес, закончив словами: — Сию минуту.
— Это приказ Тэка?
— Нет. Дело не в Тэке. Речь идет о другом. Мне нужно, чтобы ты с ребятами поехал по этому адресу как можно скорее. — Затем я добавила: — И напустите на себя угрожающий вид, будьте крутыми.
— Что?
— Просто сделай это! — Выкрикнула я, захлопнув телефон и выхватив футболку из ящика.
Я сунула телефон в карман, нашла на полу шлепанцы, сунула в них ноги, натянув футболку, побежала на кухню. Оказавшись там, я включила свет и подошла к ящику со всяким барахлом. Порылась в нем, пока не нашла то, что искала. Перцовый баллончик, который купила прошлым летом, когда в моем районе прокатилась волна взломов. Того парня поймали, и я забыла о баллончике.
До этой минуты.
Я проверила его, а также срок годности, который закончился месяц назад.
Черт.
Ну, неважно. Больше у меня ничего не было, мне нужен был баллончик, я собиралась им воспользоваться, и у меня был Роско, Таг и Шай, если все обернется против меня.
Я схватила ключи от машины и выскочила из дома, запер дверь.
Заставила себя сосредоточиться за рулем, но меня трясло. Я слышала только рыдания Тэбби, звучавшие у меня в голове, и ее рассказ, что ее парень ударил ее, и то, что я только что узнала, что у нее есть парень, не говоря уже о том, что он слишком для нее взрослый. Все это не было хорошей новостью. Все это означало, что она солгала своему отцу (и мне), и это было очень и очень нехорошо. Мне нужно было держать себя в руках, привести ее в порядок и сделать то, что я должна была сделать.
Я добралась до двухэтажного дома с дверями, выходящими на дорожки, комплекс выходил на улицу. Я сразу же увидела Тэбби, сидящую на заднице у дорожки, колени поджаты к груди, нос кровоточит, глаза опухли от слез.
И вот тогда я потеряла остатки своего хладнокровия. Тем не менее, возможно, я потеряла его, но это не означало, что моя кровь не заморозилась. И вместо того, чтобы потерять рассудок, я стала хладнокровной.
Припарковалась чуть подальше от того места, где сидела Тэбби, вышла, она поднялась и поспешила ко мне. Я быстро обогнула капот машины и только тогда смогла как следует ее рассмотреть.
Вот тогда-то я ощутила арктический холод, мое хладнокровие покрылось льдом.
Я подняла руки и положила их ей на плечи, прошептав:
— Салфетки в бардачке, вытри лицо. Оставайся в машине, несмотря ни на что. Я вернусь через секунду и позабочусь о тебе.
Я услышала гудки «Харлея» и поняла, что подъезжал Роско. Я не смотрела в ту сторону, но Тэбби повернула голову, поэтому я нежно обхватила ее лицо руками и заставила повернуться ко мне.
— В машину, Тэбби, сейчас же. Да?
Она пристально посмотрела на меня, испуганная, с мокрыми от крови и слез щеками.
К черту все.
Кровь.
— Ты позвонила папе? — прошептала она.
— Нет. Садись в машину.
— Что… что ты собираешься делать?
— Садись в машину.
— Тайра…
— В машину, детка, сейчас же, — приказала я, услышав, как к дому приближается еще один «Харлей», почувствовав еще чье-то присутствие. Я подняла глаза и увидела, что это был Шай.
Шая окрестили Шаей (Застенчивым), потому что Шай не был застенчивым даже, если очень сильно напрячь воображение. Общительный, флиртующий и дружелюбный, он был для меня слишком молодой, и у меня был горячий парень, но это не означало, что я не ценила тот факт, что Шай был горячим парнем и не пробиваемым. Высокий, смуглый, долговязый, с растрепанными волосами, безбородый, длинноногий, широкоплечий, с отличной задницей, красивый. Он, как и Роско, был новобранцем. На самом деле он был в «Хаосе» дольше, чем Роско, и Тэк сказал мне, что скоро они полностью возьмут его в свои ряды и сделают все, что они делали, прежде чем дать парню его долю.