Подвигу Зои Космодемьянской посвящается…
Подготовила и провела:
Классный руководитель 8 класса,
Гринева Оксана Анатольевна
25 ноября 2021 г.
Цель:
сохранение памяти о героях Великой Отечественной войны
Задачи:
знакомство с жизнью и подвигом Героя Советского Союза Зои Анатольевны Космодемьянской;
воспитание патриотизма, любви к своей родине, стремления к сохранению памяти о героическом прошлом нашего народа;
развитие познавательных интересов, логического мышления.
Оборудование:
мультимедиапроектор, экран, компьютер
Наглядность:
мультимедийная презентация по теме классного часа,
книга Л.Т.Космодемьянской «Повесть о Зое и Шуре»
Источники информации:
https://www.zoyakosmodemyanskaya.ru/books2-10.htm
https://ru.wikipedia.org/wiki/
https://diletant.ru/articles/22849774/
https://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=419
https://www.cirota.ru/forum/view.php?subj=67847
Ход классного часа
Классный руководитель:
27 января 1942 г. в газете «Правда» был опубликован очерк Петра Лидова «Таня». Вечером его передали по Всесоюзному радио. Диктор Ольга Высоцкая, с трудом сдерживая слезы, рассказала потрясённой стране о юной девушке-партизанке, во время выполнения боевого задания попавшей в руки немцев, вынесшей нечеловеческие пытки, но не предавшей своих товарищей. Казнённой, но несломленной. Специально созданная комиссия установила подлинное имя героини. Ею оказалась 18-летняя московская школьница Зоя Космодемьянская. 16 февраля 1942 г. Зое Анатольевне Космодемьянской посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза…
А вскоре, 18 февраля того же 1942-го, в «Правде» появился очерк «Кто была Таня». Из него вся страна, весь мир узнали настоящее имя героини — Зоя Космодемьянская, школьница из Москвы
Фронт у Москвы
30 сентября 1941 г. немцы ринулись в наступление на Москву. Оборона советских войск была прорвана. 7 октября противнику удалось в районе Вязьмы окружить пять наших армий Западного и Резервного фронтов. Казалось, ворота на Москву открыты. 8 октября Сталин принял решение о минировании важнейших объектов Москвы — промышленных предприятий, мостов и др., которые предстояло взорвать, если немцы войдут в город.
Десятки тысяч человек, в основном женщин, бросили на рытье противотанковых рвов, эскарпов, окопов. С других фронтов, из Сибири, с Дальнего Востока под Москву спешно перебрасывали воинские части.
Москвичи готовились к уличным боям. Они записывались в коммунистические, рабочие батальоны, боевые дружины, занимавшие оборону непосредственно в городе. В каждом из 25 столичных районов создавались отряды истребителей танков, парашютистов-десантников, подрывников, снайперов.
Зоя Космодемьянская была среди тех, кто остался тогда в Москве. Во второй половине октября в Москве отбирали лучших комсомольцев для работы в тылу врага. Их вызывали в райкомы, где им вручали путевки. Затем в здании ЦК ВЛКСМ с каждым беседовали секретарь МГК комсомола А. Н. Шелепин и руководители разведывательно-диверсионной войсковой части № 9903. Разговор в кабинете Шелепина был кратким и жестким.
«Родине нужны бесстрашные патриоты, способные перенести самые тяжелые испытания, готовые на самопожертвование, — говорил Шелепин. — Хорошо, что все вы согласились пойти в немецкий тыл сражаться с врагом. Но может случиться, что 95% из вас погибнут. От фашистов не будет никакой пощады: они зверски расправляются с партизанами. Если кто-то из вас не готов к таким испытаниям, скажите прямо. Никто вас не осудит. Свое желание биться с врагом реализуете на фронте». Однако «отказников» не оказалось.
Но брали не всех. У кого-то были нелады со здоровьем (требовалось предъявить медицинскую справку), кто-то слишком нервничал при разговоре, и возникали сомнения, как он поведет себя, если попадет в плен. Поначалу отказали и Зое, выглядевшей слишком юной и хрупкой. Но она оказалась настойчивой, и ее зачислили в отряд.
Классный руководитель:
Прежде чем продолжить говорить о событиях того времени, вернемся еще немного назад и познакомимся с семьей Зои.
Семья Космодемьянских
Дед Зои Петр Иванович Космодемьянский был псаломщиком в храме села Большая Липовка Моршанского уезда, где он организовал для деревенских детей школу, в 1900-м был рукоположен в священники, а в 1906-м после смерти дяди стал настоятелем Знаменской церкви в селе Осиные Гаи тамбовской губернии. Он и учил, и лечил бесплатно, а в случае нужды всегда мог деньгами выручить. К тому же, будучи женат и имея четырех сыновей, отец Петр не сторонился и простой деревенской работы - сеял хлеб, выращивал овощи, содержал скотину. Старшего сына - Анатолия - отправил в Духовную семинарию и помогал ему, чем мог. Казалось, ничто не в состоянии нарушить устоявшегося годами быта, но грянула революция.
Уже к середине 1918 года Тамбовская губерния из снабжавших хлебом перешла в число особо нуждающихся. Беспощадное изъятие зерна и репрессии против его укрывавших коснулись каждой семьи, а Осиногайский комбед отличался чуть ли не особыми зверствами. И конечно, отец Петр Космодемьянский не мог оставаться от происходившего в стороне.
По воспоминаниям старожилов, записанным уже в 1980-е годы, на День Св. Троицы батюшка недвусмысленно заявил, что так называемые комбеды не бедных и сирых представляют, а голытьбу, не желающую работать и под видом «борьбы с эксплуататорами» занимающуюся обыкновенными грабежами. Ему этого не простили. В ночь с 26 на 27 августа 1918 года подогретые алкоголем бандиты выволокли священника из дома, на глазах жены и трех младших детей избили до полусмерти, привязав за руки к седлу, проволокли по селу и сбросили в Сосулинские пруды.
Еще в восьмидесятые годы прошлого века среди старожилов существовала легенда о том, что перед смертью Петр Иванович говорил о каких-то двух ангелах, что придут, но и уйдут, так и не сумев заблудших людей образумить.
Тело Космодемьянского обнаружили весной, и, по свидетельству все тех же очевидцев, «было оно неиспорченным и имело восковой цвет». Похоронили на кладбище вблизи церкви Знамения, в которой Петр Иванович служил последние годы.
После гибели Петра Ивановича старший сын Анатолий оставил учебу в Тамбове и вернулся в деревню, чтобы помогать матери с младшими детьми. Когда же те подросли, женился на дочери местного писаря Любе. 13 сентября 1923 года родилась дочь Зоя, а через два года - сын Александр.
«Зоя была маленькая и хрупкая. Ходить она стала к одиннадцати месяцам. Окружающие ее любили, потому что она была очень приветлива и доверчива. Выйдя за калитку, улыбалась каждому прохожему, и если кто-нибудь говорил ей: «Пойдем ко мне в гости, ангелочек?» - протягивала ручки и тут же шла».
Любовь Тимофеевна и Анатолий Петрович учительствовали, но в 1929-м началась коллективизация, и Космодемьянским припомнили их происхождение. Анатолий же сменил еще несколько мест, пока, наконец, не оказался в Москве.
Поначалу казалось, что жизнь налаживается, - Любовь Тимофеевна учительствовала, отец работал в Тимирязевской академии. Но в 1933 году Анатолий Петрович умер. И Любовь Тимофеевна сама вырастила и воспитала детей.
Классный руководитель:
А теперь вернемся к событиям октября 1942 года в Москве.
Для диверсионной работы в тылу врага отобрали приблизительно 2 тыс. человек. Времени зря не теряли. Уже через час после приезда, как вспоминала Зоина однополчанка К. А. Милорадова, «начались занятия. В комнату принесли гранаты, пистолеты… Три дня ходили в лес, ставили мины, взрывали деревья, учились снимать часовых, пользоваться картой». В начале ноября Зоя и ее товарищи получили первое задание — заминировать дороги в тылу противника. Группа выполнила его успешно и без потерь вернулась в часть.
18 ноября 1942 года командиры диверсионных групп части № 9903 П. С. Проворов и Б. С. Крайнов получили задание «сжечь 10 населенных пунктов: Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачево, Пушкино, Михайловское, Бугайлово, Коровино. Срок выполнения — 5−7 дней». На задание группы уходили вместе. Среди бойцов группы Проворова — Зоя Космодемьянская, Вера Волошина, Клава Милорадова и др.
В районе деревни Головково партизаны наткнулись на немецкую засаду. Завязалась перестрелка. Группы оказались рассеянными. Часть бойцов погибла.
После стычки у деревни Головково остатки диверсионных групп объединились в небольшой отряд под командованием Крайнева. В Петрищево, находившееся в 10 км от совхоза «Головково», они пошли втроем: Крайнев, Зоя Космодемьянская и Василий Клубков. Как вспоминала Клавдия Милорадова, «они вышли из леса. Василий пошел перелеском к школе, Зоя поползла к конюшням, Борис — к штабу. Крайнев видел вспыхнувшее пламя, слышал стрельбу и крики в деревне… Он ожидал их в условленном месте… Ни Зоя, ни Василий так и не вернулись».
Как выяснилось впоследствии, Зое удалось поджечь три дома. Однако после этого она не вернулась на условленное место, а, пересидев день в лесу, на следующую ночь (или, по показаниям одного из очевидцев, через ночь) вновь пошла в село. Именно этот поступок отважной партизанки лежит в основе позднейшей версии о том, будто бы «она самовольно, без разрешения командира направилась в деревню Петрищево». «Без разрешения» она пошла туда только во второй раз. И пошла не «самовольно», а для того, чтобы до конца выполнить данный диверсионной группе приказ — «сжечь населенный пункт Петрищево».
Выждав, когда стемнеет, Зоя вновь пошла в деревню. Немцы были настороже. После событий предыдущей ночи староста, два немецких офицера и переводчик собрали сход местных жителей, на котором велели им охранять дома. Некоторым выдали белые повязки стражников, в том числе С. А. Свиридову. У того на квартире стояли 4 офицера и переводчик. Возможно, именно поэтому Зоя направилась к его усадьбе.
Когда партизанка стала поджигать сарай с сеном, Свиридов ее заметил и побежал за немцами. Подразделение солдат окружило сарай. Зоя была схвачена.
Избитую девушку перевели в избу Кулик. Рассказывает П. Я. Кулик (девичья фамилия Петрушина, 33 года):
«Откуда ее вели, я не знаю. В эту ночь у меня на квартире было 20−25 немцев, часов в 10 я вышла на улицу. Ее вели патрули — со связанными руками, в нижней рубашке, босиком и сверху нижней рубашки мужская нижняя рубашка. Мне они сказали: «Матка, поймали партизана».
Ее привели и посадили на скамейку, и она охнула. Губы у нее были черные-черные, испекшиеся и вздутое лицо на лбу. Она попросила пить у моего мужа. Мы спросили: «Можно?» Они сказали: «Нет», и один из них вместо воды поднял к подбородку горящую керосиновую лампу без стекла. Но затем разрешили ее попоить, и она выпила 4 стакана.
Посидев полчаса, они ее потащили на улицу. Минут 20 таскали по улице босиком, потом опять привели. Так, босиком ее выводили с 10 часов ночи до 2 часов ночи — по улице, по снегу босиком. Все это делал один немец, ему 19 лет. Потом этот 19-летний улегся спать, и к ней приставили другого. Он был более сознательным, взял у меня подушку и одеяло и уложил ее спать. Немного полежав, она попросила у него по-немецки развязать руки, и он ей руки развязал. Больше ей руки не связывали. Так она уснула…
Утром я подошла к ней и стала с ней разговаривать.
Я спросила: «Откуда ты?» Ответ: «Московская».
«Как тебя зовут?» — промолчала.
«Где родители?» — промолчала.
«Для чего тебя прислали?» — «Мне было задание сжечь деревню».
«А кто был с тобой?» — «Со мной никого не было, я одна».
«Кто сжег эти дома в эту ночь (а в эту ночь она сожгла три жилых дома, где жили немцы, но они выбежали)?» Она ответила: «Сожгла я».
Утром она у меня просила дать во что-нибудь обуться. Немец спросил у нее: «Где Сталин?» Она ответила: «Сталин на посту». И после этого отвернулась и сказала: «Я больше с вами разговаривать не буду»…
Часов в 9 утра пришли 3 офицера, переводчик и стали ее допрашивать, а меня и мужа выгнали на улицу. Допрашивали ее часа полтора. Когда пришли офицеры, то она сказала: «Вот ваши немцы оставили меня раздетой, оставили меня в рубашке и трусах». Ноги и таз у нее были избитыми, синими-синими. Когда я с ней говорила, она мне сказала: «Победа все равно за нами. Пусть они меня расстреляют, пусть эти изверги надо мной издеваются, но все равно нас всех не расстреляют. Нас еще 170 миллионов, русский народ всегда побеждал, и сейчас победа будет за нами».
В 10 часов 30 минут ее вывели из дома на улицу. Вышла вместе с офицерами, ее держали 2 немца под руки, так как она шаталась. Одета она была в ватные темно-синие брюки, в темной рубашке, носках серых, на голове ничего, и повели к виселице. Расстояние от нашего дома до виселицы — 4 дома. Вели до виселицы под руки. Я ушла, не дождалась даже, пока доведут ее до виселицы, так как не могла смотреть на эту картину».
Ученица
Странички из книги Л. Т. Космодемьянской
«Повесть о Зое и Шуре»
ПЯТЬ ФОТОГРАФИЙ
День 24 октября 1943 года принес мне новое испытание. В газете были помещены пять фотографий: их нашли у гитлеровского офицера, убитого советским бойцом под деревней Потапово, близ Смоленска. Фашист сфотографировал убийство Зои, ее последние минуты. Я увидела виселицу на снегу, увидела мою Зою, мою девочку среди гитлеровцев… доску с надписью «Поджигатель» на ее груди… — и тех, кто пытал и мучил ее.
С того часа, как я узнала о гибели моей девочки, я всегда, днем и ночью, неотступно мучилась одним: о чем думала она, когда шла в свой последний, страшный путь? Что чувствовала? О чем вспоминала?.. Бессильная тоска охватывала меня: я не была с нею тогда, когда была ей, должно быть, всего нужнее; я не могла облегчить ей последние минуты ни словом, ни взглядом…
И пять фотографий словно провели меня Зоиным смертным путем. Теперь я своими глазами видела, как ее казнили, сама была при этом, но слишком поздно… Эти снимки, казалось, кричали: «Смотри, как ее мучили! Смотри и будь молчаливым свидетелем ее гибели, переживи снова всю боль, всю муку — ее и свою…"
Вот идет она одна, истерзанная, безоружная, но сколько силы и гордости в ее опущенной голове! Должно быть, в эти минуты она даже не замечает палачей вокруг. О чем она думает? Готовится умереть? Вспоминает всю свою короткую светлую жизнь?..
Я не могу говорить об этой… Пусть тот, кто прочтет эту книгу, вспомнит страшный немецкий снимок, лицо Зои. И он увидит: Зоя — победительница.
Ее убийцы — ничто перед нею. С нею — все высокое, прекрасное, святое, все человеческое, вся правда и чистота мира. Это не умирает, не может умереть. А они — в них нет ничего человеческого. Они не люди. Они даже не звери — они фашисты. Они заживо мертвы. Сегодня, завтра, через тысячу лет их имена, самые их могилы будут ненавистны и омерзительны люди.
Классный руководитель:
На фронтах Великой Отечественной войны с октября 1943 года брат Зои – Александр Космодемьянский. Боевое крещение получил 21 октября под Оршей. Экипаж танка КВ гвардии лейтенанта Космодемьянского с надписью на борту «За Зою» первым достиг вражеской траншеи, огнем и гусеницами проложил путь сопровождавшей его пехоте. В том бою экипаж уничтожил 10 блиндажей, несколько орудий, самоходную установку, до роты солдат противника.
Командир самоходной установки 350-го гвардейского тяжелого самоходного артиллерийского полка (43-я армия, 3-й Белорусский фронт) гвардии старший лейтенант Космодемьянский А.А. 6 апреля 1945 года под артиллерийским и минометным огнем противника преодолел в городе Кенигсберг канал Ландграбен и уничтожил артиллерийскую батарею, склад боеприпасов и много гитлеровцев. Затем, прикрывая огнем действия войск, обеспечил наведение моста через канал и переправу советских танков и самоходных установок. За смелость и находчивость в бою назначен командиром батареи СУ-152.
13 апреля 1945 года в бою у населенного пункта Фирбруденкруг (северо-западнее Кенигсберга) батарея Космодемьянского уничтожила 4 вражеские противотанковые пушки, до роты солдат. Но противнику удалось поджечь самоходку Космодемьянского. Выбравшись из пылающей машины, Александр вместе с пехотинцами ворвался в населенный пункт и выбил из него противника. В это время вражеская артиллерия открыла огонь. Осколок вражеского снаряда сразил Александра Космодемьянского.
Звание Героя Советского Союза Александру Анатольевичу Космодемьянскому присвоено посмертно 29 июня 1945 года.
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище рядом с могилой сестры.
И сегодня рядом с нами Зоя
Женственною, хрупкою,
но твердой
Героиня замерла в веках,
В партизанской стеганке потертой,
В стоптанных солдатских башмаках.
Над винтовкой -
небо голубое,
За спиною -
яблони в цвету.
И сегодня рядом с нами Зоя
На бессменном бронзовом посту.
А вокруг - Тамбовщина,
Россия,
Добрый взгляд родимой стороны,
Юные ровесники,
живые,
Никогда не знавшие войны...
Власти нет над памятью людскою!
Сколько новых весен ни пройдет,
В тихом сквере
к памятнику Зое
Юности тропа не зарастет.
Классный руководитель:
Именами героев были названы улицы и площади почти во всех советских городах, создавались мемориалы, ставились памятники...
Но, пожалуй, самой искренней и доброй является память земляков Зои и Шуры из Осиного Гая.
Хотя здесь им и установили памятник только к 50-летию Победы, об ангелах, что придут и уйдут, так и не сделав людей счастливее, помнили всегда.
В 1946-м, когда это стало возможно, в Осиных Гаях снова открыли церковь. Как ни странно, она почти не пострадала - все, вплоть до серебряных подсвечников, было возвращено сельчанами в храм.
На могиле отца Петра поставили крест со склоненными у его подножия двумя ангелами. И сельчане не сомневаются, что, умирая, священник предвидел мученическую смерть своих собственных внуков.
В настоящее время в Тамбовской епархии рассматривается вопрос о его канонизации.