За потерю бдительности, мягкотелость, недостаточную принципиальность в борьбе с классовыми врагами, сокрытие своей принадлежности к троцкистам, зиновьевцам были наказаны в партийном порядке вплоть до освобождения с работы и исключения из партии секретари Махачкалинского горкома партии Е. Мильштейн, Саркиев, Кизлярского райкома - В. Сорокин, Дербентского райкома - Гафуров, члены партии И. Бурский, Д. Кущ, Губанов, Н. Клеонская, Иванов, Толмачев, А. Гадецкий и многие другие.
На первых порах показание лиц, зачисленных в лоно «троцкистско-зиновьевских последышей» было сравнительно «мягким» и ограничивалось публичной критикой, партийным взысканием, исключением из партии и освобождением с работы. По мере нарастания антитроцкистско-зиновьевской кампании усиливались и меры наказания. Еще в 1935 г. республиканские газеты писали о раскрытии «троцкистской организации на строящемся оборонном предприятии - «Двигатель». В следующем году со строительства завода было уволено около 400 рабочих и служащих, в том числе 70 инженерно-технических работников. Они были причислены к троцкистам и ставленникам врага народа Ю.Г. Пятакова, которые перебрались в республику из Москвы и других городов и областей страны. Вслед за этим последовали аресты. Были арестованы начальник строительства С.Б. Урицкий, главный инженер завода Благовещенский, главный инженер-металлург И.В. Можеев, прораб Е.П. Монастырский, инженер Н.И: Людов, редактор заводкой газеты «Даешь двигатель» С.Г. Телегин, осужденный 7 апреля 1938 г. к 10 годам лишения свободы.
Эти аресты на заводе продолжались и в последующие годы. В апреле - августе 1938 г. были арестованы И.Г. Малышев - главный конструктор, В.Ф. Надкоп - главный механик, Ф.А. Неженцев - начальник ОТК, К.К. Пога - зам. директора завода по строительству, Т.Г. Лещинский - зам. директора завода, А.М. Требелев - начальник цеха, А.Р. Голод - начальник отдела кадров, и, наконец, сам директор завода Е.М. Равикович.
Объектом самых жестких репрессий и стал молодой коллектив научно-исследовательского института национальной культуры при Совнаркоме ДАССР, созданного в 1924 г. Поводом АДЯ развертывания кампании против сотрудников института было использовано дело Лабори (Георгия) Лелевича, бывшего сослуживца Л.Д. Троцког Как троцкиста его в 1934 г. выслали в Махачкалу и он работал зав. сектором литературы Института национальных культур.
Г. Лелевич часто выступал по вопросам литературы в печати, перед общественностью, студентами вузов и успел завязать знакомства со многими представителями малочисленной тогда интеллигенции республики. Однако эти знакомства сыграли роковую роль в судьбах многих из них. В числе их оказался поэт Рабадан Нуров, зам. редактора газеты «Дагестанская правда» Н. Филимонов, вся вина которого заключалась в публикации статей Г. Лелевича на ее страницах. Среди многочисленных обвинений, предъявленных при аресте народному комиссару просвещения, председателю Союза писателей Дагестана Б. Астемирову был пункт и о том, что он передоверил руководство Союзом писателей троцкисту Г. Лелевичу. За тесную связь с ним был исключен из партии и арестован зам. наркома просвещения В.С. Ольшевский, который осмелился проявить дружеские чувства к семье Г. Лелевича после его ареста.
Институт был объявлен рассадником троцкизма. Руководство и научные сотрудники института: директор А. Тлюняев, после него Г. Гаджибеков, сотрудники М. Чаринов, А. Каяев,
Х. Гитинаев и др. причислены к троцкистам. Из 23-х сотрудников 8 были арестованы и на них заведены уголовные дела. Решением бюро обкома партии от 15 февраля 1938 г. прежнее название института, напоминавшее о национальной культуре и, видимо, вызывавшее у тогдашнего руководства опасение, что оно будет способствовать утверждению национального самосознания, было отменено «как не соответствующее стоящим перед ним задачам и отражающим по существу буржуазно - националистическое содержание». Он был переименован в Институт истории, языка и литературы при СНК ДАССР.
На основании письма ЦК ВКП(б) (август 1936 г.) органами НКВД была развернута кампания против «троцкистов» и троцкистских групп», якобы действовавших в республике, начиная с 20-x годов конце 1936 и в начале 1937 г. были исключены из партии и сняты с работы ряд руководящих работников республики, обвиненных в троцкизме: бывший председатель Верховного суда ДАССР, управляющий Дагконсервтрестом Г.А.-М. Нахибашев, обвиненный в связях еще в 1929 г. с Хасавюртовской контрреволюционной троцкистской группой, первый секретарь Каякентского райкома партии М. Магдиев за участие в контрреволюционной троцкистской работе в Дагестане, редактор Лакской газеты Ш. Рашкуев, председатель Кулинского райисполкома Г. Штанчаев. Позже в Москве была арестована Тату Булач, работавшая тогда в Наркомате пищевой промышленности РСФСР, как одна из руководителей существовавшей в г. Буйнакске в 1923 г. троцкистской группы. Не спасло ее и то, что в те годы вопрос этот рассматривался на КПК, которая признала ее не причастность к троцкизму.
К исходу 1936 г., в республике по фактам контрреволюционной, троцкистской деятельности были заведены более 130 уголовных дeл. В одном только Кизлярском районе по делу пожара в конюшне и гибели 42 лошадей было привлечено к уголовной ответственности 19 человекам.
В партийных организациях республики обсуждение закрытого письма ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока» протекало очень остро, с резкой критикой тех, кто был заподозрен в малейших отклонениях от курса партии. Однако партийные оценки деятелей «блока» не всеми воспринималось одобрительно. Более того, находились принципиальные противники Сталина и его политики, не побоявшиеся заявить об этом открыто, хотя это и грозило им суровыми последствиями. Выступая на собрании актива Каясулинской районной партийной организации (сентябрь 1936 г.), помощник бухгалтера Каясулинской МТС Сирота заявил: «Бухарин умнейшая личность у нас в Союзе. Во время коллективизации, если бы послушались Бухарина, то не умерло бы с голоду 37 тыс. человек… Эта оппозиция (Каменев, Зиновьев, Бухарин, Рыков, Радек, Томский и др.) возмущена тем положением, что везде и всюду, на каждом моменте восхваляют Сталина».
Сторож совхоза №7 этого же района Сергеев, бывший член партии с 1903 г., заявил: «Все эти троцкисты - заслуженные люди, боролись в свое время за революцию, по-моему высшую меру наказания им давать не следует». При голосовании революции за расстрел Сергеев воздержался. За такие выступления на собрании актива оба они были арестованы и на них были заведены уголовные дела.
Отсчет наиболее трагических страниц года в республике, пожалуй, можно начать с известной телеграммы Дагестанского обкома партии от 25 января 1937 г. городским и районным комитетам партии, в которой предлагалось организовать чтение и разъяснение закрытого письма ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока» и обвинительного заключения по процессу «антисоветского террористического центра» (январь 1937 г.). Как уже отмечалось, обсуждение закрытого письма ЦК ВКП(б) давно уже началось. В телеграмме основное внимание обращалось не на разъяснение материалов суда над «блоком» и «центром», а на дальнейшее выявление и разоблачение «троцкистско-зиновьевского охвостья», ходом которого руководство республики, видимо, было недовольно. Это послужило сигналом к новым массовым репрессиям, начатых с верхних эшелонов власти республики.
Громкую известность получило дело об очковтирательских сведениях по озимому севу и подъему зяби, подготовленных для рапорта в ЦК партии и в Крайком ВКП(б) заведующим сельхозотделом обкома партии Н. Колесовым и Наркомом земледелия ДАССР Д. Саидовым. Эти данные 6 октября 1936 г., минуя областной комитет партии, были доложены в Краевой комитет партии председателем Совнаркома ДАССР, членом бюро обкома партии К. Мамедбековым. Назначенная Краевым комитетом партии комиссия под руководством его представителя Кравцова подтвердила эти факты. Они стали предметом обсуждения на трех заседаниях бюро обкома партии (9,11 и 17 февраля 1937 г.) и на собрании Махачкалинского городского партийного актива 4-6 марта 1937 г., закончившиеся исключением Н. Колесова и Д. Саидова из партии и снятием их с работы, а в последующем и привлечением их и уголовной ответственности.
По этому поводу впервые давать объяснения на бюро обкома партии был вынужден и 1-й секретарь обкома Н. Самурский. По его словам, со сводкой о ходе озимого сева он ознакомился 2 октября 1936 г. буквально на перроне вокзала, когда уезжал в Москву. Из сводки видно было, что данные о ходе сева явно завышены, ибо за последние 5 дней сентября посевные площади увеличились сразу на 80 тыс. га. В этих цифрах Н. Самурский как будто засомневался, однако, как он объяснял на бюро, проверять не стал из - за нехватки времени перед отъездом. При обсуждениях на заседаниях бюро обкома партии 9 и 11 февраля (Н. Самурский отсутствовал) в результате проверки по этому делу выяснилось, что к сводке на 1 октября 1936 г. оказались приписанными 51 тыс. га посевов. Кроме Н. Колесова и Д. Саидова к партийно-административной ответственности были привлечены зам. зав. сельхозотделом обкома партии Иванов (снят с работы и объявлен партийный выговор), начальник Хлопкового управления Наркомзема ДАССР Кичуев (строгий выговор). Был поставлен вопрос о партийной ответственности зам. Наркомзема ДАССР М. Абакарова.
Вернувшись из Москвы и ознакомившись с решениями бюро обкома партии, Н. Самурский назначил новое заседание бюро обкома партии на 17 февраля по этому же делу. На бюро он постарался их защитить, однако в связи с наличием неопровержимых фактов приписок, вынужден был согласиться с первоначальными решениями бюро обкома партии. Единст-венное, чего он добился - освобождение от наказания зам. зав. сельхозотделом обкома Иванова.
Вопрос об очковтирательстве в сводках по озимому севу и подъему зяби снова обсуждался на заседании бюро обкома партии 25 февраля 1937 г. под председательством Н. Самурского. На бюро был снят с работы с объявлением строгого партийного выговора заместитель Наркома земледелия ДАССР М.Ш. Абакаров с характерной для тех лет формулировкой. «За скрытие от партии очковтирательства, за потакание антигосударственным действиям, за мелкобуржуазную нерешительность, за несвоевременную сигнализацию об очковтирательских сводках по озимому севу и подъему зяби».
Однако подобные формулировки имели трагические последствия. Через три месяца после бюро обкома партии, 7 июня 1937 года, М.Ш. Абакаров был арестован и 7 ноября 1337 г. спецколлегией Верховного суда ДАССР осужден к высшей мере наказания - расстрелу, как один из организаторов проведения вредительства в сельском хозяйстве ДАССР. Еще раньше, в марте 1937 г., были арестованы Д.С. Саидов и Н.П. Колесов. Д. Саидов скончался от побоев в тюремной камере, Н. Колесов - осужден к высшей мере наказания.
Не оправдывая приписки, имевшие место в Дагестане не только по севу озимых, но и по показателям урожайности сельскохозяйственных культур, в то же время нельзя согласиться с тем, что они имели вредительский характер, как это проходило по делу и сыграло роковую роль в судьбе многих руководителей республики и самого Н. Самурского, став одним из серьезных
политических обвинений в его адрес. Если вина в этом плане и была, то она заключалась в понятной человеческой слабости, личных амбициях, желании отличиться, показать успехи, пусть даже мнимые, достигнутые новым руководством республики, пришедших к власти в середине 30-х годов. Честолюбивые амбиции подогревались, видимо, и тем, что соседняя Кабардино-Балкарская область за выдающиеся успехи в проведении основных сельскохозяйственных работ, укреплении колхозов и совхозов и выполнении обязательств перед государством в 1934 г. была награждена орденом Ленина. Дагестанские руководители, претендующие на такую же известность, не прочь были добиться высоких показателей в развитии народного хозяйства и когда это не получалось, то грешили и приписками, которые не носили злого умысла и не заслуживали столь суровой кары, коснувшейся очень многих в масштабах республики политических, государственных и хозяйственных деятелей.
мая 1937 г. бюро Дагестанского обкома партии вновь вернулось к этим вопросам и приняло постановление «О реализации решений февральского пленума ЦК ВКП(б) и указания товарища Сталина». Для выработки мероприятий по выполнению решений пленума ЦК (правильнее было бы сказать для подстегивания репрессий) было намечено и проведено И мая совещание с участием наркомов и руководителей республиканских и городских советских, хозяйственных и профсоюзных организаций.
Под флагом дальнейшего усиления борьбы с «буржуазными националистами, врагами народа» прошла и вся работа XV областной партийной конференции, проходившей с 26 мая по 3 июня. В отчетном докладе Дагестанского обкома партии, сделанном первым секретарем обкома Н. Самурским и длившимся девять с половиной часов, подробно говорилось о достижениях- и недостатках в развитии народного хозяйства республики, о задачах по подъему экономики.
Вместе с тем, как в докладе, так и в выступлениях (в прениях выступило более 70 человек) главное место заняли не эти вопросы, а критика, переходившая в шельмование разоблаченных «врагов народа». Критиковали и тех, его еще оставался у руководства республики. Однако критика носила не деловой, а разоблачительный характер. Председатель Совнаркома ДАССР К. Мамедбеков обвинялся в том, что не выступил и «не очень твердо голосовал за исключение из партии Б. Астемирова, не заявил на конференции, что брат его жены Эрлих заядлый троцкист». В таком же нетвердом поведении обвинили и председателя ДагЦИКа М. Далгата, который при рассмотрении па бюро обкома партии вопроса о его брате не выступил против него и отмолчался.
В духе решений XV партконференции республиканская печать обрушивается на тех, кто проявляет нерешительность в борьбе с буржуазными националистами, к чему призывают даже заголовки газетных публикаций тех месяцев: «До конца разоблачать и разгромить буржуазных националистов», «До конца разгромить и выкорчевывать врагов народа в комсомоле», «Вредителей в сельском хозяйстве - к суровой ответственности», «Буржуазные националисты в редакции «Захметкеш», «Отребье буржуазно-националистической нечисти в Каякентском районе, «Когда же будет уничтожен классовый враг». В статье без подписи «Выкорчевать и разгромить до конца буржуазных националистов», опубликованной 12 сентября в «Дагестанской правде», повторялись основные положения отчетного доклада обкома партии на XV партконференции, главным лейтмотивом которого было усиление борьбы с буржуазными националистами. Естественно, она не могла быть опубликована в газете без ведома докладчика, первого секретаря обкома партии Н. Самурского.
На конференции прозвучали обвинения в адрес руководства обкома партии за его нерешительность в борьбе с классовыми врагами. Не соглашаясь с этим, Н. Самурский говорит на конференции:…Я хочу остановиться еще на одном вопросе, на «, появлении одного из товарищей, что не Дагобком в 1935-1936 гг. и в последующем разоблачал многих врагов народа, а Краевой комитет. Конечно, товарищи, Крайком помогал нам, но я категорически должен заявить, что хотя и с известным опозданием, но многих врагов народа разоблачал Дагестанский комитет и лично я в 1935-36 и 1937 гг.» Это он подтверждал и в своих последующих выступлениях.
Публикации республиканской печати на эту тему получают поддержку в лице таких солидных изданий, как центральные газеты «Комсомольская правда», «Известия», «Правда» за 20,21 и 24 сентября 1937 г. В них появились статьи, уже само название которых - «Политические слепцы в Дагестанском обкоме», «Буржуазные националисты орудуют в Дагестане», Гнилая позиция Дагестанского обкома», недвусмысленно призывали партийные организации республики на новые разоблачения «врагов народа», а карательные органы подстегивали к расправе над инакомыслящими.
В октябре месяце 1937 г. последовала проверка работы Дагестанской конторы «Заготзэрно» под председательством Уполномоченного Комиссии Советского Контроля Гуляева. Были проверены ряд организаций системы «Заготзерно» Дагестанской АССР по выполнению постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 30.08.1937 г. «О борьбе с клещем» и «Об улучшении семян зерновых культур».
Комиссия установила недостатки в учете зерна в системе «Заготзерно» ДАССР, наличие зерна (983 т.), зараженного клегдем, в Махачкалинской базе, Кизляркой и Шелковской пунктах «Заготзерно».
Бюро обкома партии на своем заседании 16 октября 1937 г. рассмотрело вопрос «О невыполнении системой Дагестанской конторы «Заготзерно» решений партии и правительства о сохранности зерна и улучшении семян зерновых культур и констатировала наличие «вражеской деятельности Управляющего конторой «Заготзерно» Амужата Сеид-Гусейнова, бездействие и бюрократические методы работы уполномоченною комитета «Заготовок» Ермолаева и саботаж в выпол-нении решений ЦК ВКП(б) и СНК СССР бывшим руководством Совнаркома ДАССР.
Решенном бюро обкома партии Управляющий Дагестанской конторой «Заготзерно» А. Сеид-Гусейнов за «вражескую» работу за связь с буржуазным националистом Габиевым и другими из рядов партии был исключен, с работы снят и отдан под суд. Ермолаеву был объявлен строгий выговор, а вопрос об ответственности бывшего зам. председателя СНК Гитинов было решено рассмотреть на ближайшем заседании бюро.
В промежутке между вышеупомянутыми письмами, 27 - 29 августа 1937 г., проходил пленум Дагестанского обкома партии, где наряду с другими вопросами, рассматривалось сообщение наркома внутренних дел ДАССР В.Г. Ломоносова «Об изъятии классово-враждебных элементов в республике». Сообщение делалось в порядке информации в конце пленума, оно не стенографировалось, по нему не были открыты прения, в печати об этом не сообщалось. По информации В.Г. Ломоносова было принято следующее небольшое постановление: Приветствуя решение партии и правительства об изъятии классово - враждебных элементов и одобряя мероприятия по массово f-разъяснительной работе, направленной на поднятие классовой бдительности широких трудящихся масс населения, пленум ДК ВКП(б) считает необходимым и обязательным как для секретарей РК ВКП(б), так и для членов Пленума Дагобкома ВКП(б) и выезжающих товарищей с докладами «Положении о выборах в Верховный Совет» особенно заострить внимание колхозников на общеколхозных собраниях и совещаниях колхозов района на значении этого изъятия и о необходимости поднятия революционной бдительности по разоблачению врагов народа, их деятельности и т.д., посвящая в своих докладах по этому вопросу особый раздел»
На заседании бюро обкома партии от 8 октября исключены из рядов ВКП(б), сняты с должностей члены бюро обкома, зав. отделом руководящих партийных органов (ОРПО) Х. Ибрагимов, зав. Промышленно-транспортным отделом А. Сеид-Гусейнов. Освобожден от должности, а позднее исключен из рядов ВКП(б) кандидат в члены бюро обкома, секретарь райкома партии «Двигательстроя» З. Феодаев. Были сняты с работы и исключены из партии зав. отделом печати и издательства обкома А. Кулаев, управляющий Дагрыбтреста Ф. Юсуфов, начальник управления по делам искусств при Совнаркоме ДАССР М. Асельдеров, исключен из партии бывший 1-й секретарь Бабаюртовского райкома партии Ш. - М. Доветов, отменено постановление бюро обкома партии от 9 сентября об утверждении редактором республиканской газеты на даргинском языке А. Далгата, ранее уже исключенного из партии. Было предложено руководству СНК ДАССР снять с работы директора и художественного руководителя национального ансамбля Татама Мурадова, лишить его звания заслуженного деятеля искусств Дагестана и снять с коллектива ансамбля имя Н. Самурского. Здесь же было предложено (партгруппе ДагЦИКа переименовать название селения «Самуркент» в Кумторкалинском районе, а также наименований учебных заведений, населенных пунктов, колхозов, совхозов и других объектов народного хозяйства, носящих имена разоблаченных врагов народа и буржуазных националистов.
Репрессиям подвергались не только средние и низшие звенья партийно-советского аппарата, но и руководители республиканского уровня. За полтора-два месяца, с 26 сентября пр 10 ноября 1937 г., из 9 членов бюро обкома партии, избранного на первом организационном пленуме после XV областной партконференции (июнь 1937 г.) 6 человек были исключены из партии и арестованы (Н. Самурский - 1-й секретарь обкома партии, М. Далгат - председатель ДагЦКа, К. Мамедбеков - председатель СНК, Х. Ибрагимов, А. Сед - Гусейнов, М. Березняков - заведующие отделами обкома партии), Из 5 кандидатов в члены обкома 3 были исключены из партии и арестованы (И. Омаров - секретарь Буйнакского райкома партии, З. Феодаев - секретарь райкома партии Двигательстроя, Н. Эмиров - секретарь Дербентского райкома партии).
Репрессии, захватили и немало представителей рабочего класса, колхозного крестьянства, служащих и техническую интеллигенцию.
На заводе «Двигательстрой» (ныне завод «Дагдизель») по сфабрикованным «контрреволюционным делам» были привлечены 75 человек из числа инженерно-технического персонала и рабочих. Они обвинялись не только в контрреволюционной деятельности, но и в шпионаже в пользу иностранных государств, поскольку среди них были лица немецкого и польского происхождения, зачислявшиеся в разряд иностранных агентов. Не остались вне поля зрения органов НКВД работники «кулацкого происхождения». Были репрессированы около тысячи работников предприятия, отнесенных в основном к этой категории.
Целый ряд дел были сфабрикованы на колхозников, руководителей колхозов и районов. В марте 1937 г. Кумторкалинским райотделением НКВД бьло возбуждено уголовное дело на контрреволюционную вредительскую группу, якобы выявленную в колхозе имени Самурского селения Чонтаул и возглавляемую парторгом Адильхановым, председателем колхоза Д. Арсланхановым и председателем сельсовета А. Гамидовым. Речь же шла об оставленных на поле не обмолоченными с осени 1936 г., по халатности и безответственности работников 17 скирдах пшеницы. Дело было квалифицировано как политическое. Обращение арестованных лиц в обком партии с просьбой вмешаться и оградить их от произвола органов НКВД закончилось тем, что опросом бюро обкома партии от 4 августа 1937 г. было утверждено письмо секретарям райкомов партии о повышении большевистской бдительности, активизации деятельности партийных сарганов по разоблачению врагов народа. Прокуратуре ДАССР было предложено провести открытый судебный процесс, которой состоялся в начале сентября 1937 г. Дело рассматривала спецколлегия Верховного суда ДАССР под председательством И.Ф. Шиперова (член «тройки ДАССР), которая приговорила руководителей парторганизации, колхоза и сельсовета к 10 годам каждого и еще 2-х работников - к 5 и 1 году.
В то же дин прошел судебный процесс над руководителями Кизлярского района по обвинению в представлении очковтирательских сведений по севу. В. Сорокин, Тарыкин и Чулков были приговорены к расстрелу, Немов и Нецветаев к 10 годам лишения свободы.
По такому же сценарию была выявлена «контрреволюционная троцкистская группа», действовавшая с 1930 г. в чеченских аулах Хасаюртовского района. В справке по результатам проверки поступившего в обком партии заявления отмечалось, что группа проводила подрывную работу в колхозах района. Руководителем группы, - сообщалось в справке, - является М. Шихмурзаев. К членам группы были причислены И. Испайханов. Л. Якиев, У. Мусаев и другие - всего 26 человек (председатели колхозов, сельсоветов, секретари партийных организаций), которые были выдвинуты бывшими руководителями Хасаюртовского района: секретарем райкома партии А. Юз - боковым, председателем райисполкома Магомедовым, арестованными как враги народа.
Большая группа людей, включая районное партийное и советское руководство, пострадало по делу о вредительстве в колхозах Каякентского района. Постановление бюро обкома партии по атому делу от 8 октября 1937 г. нацеливало судебно - следственные органы на проведение следствия таким образом, чтобы оно обеспечивало выкорчевывание всех корней предительства в сельском хозяйстве района.
В Тляратинском районе было выявлено целое «гнездо контрреволюционеров». За подрывную «контрреволюционную работу органами НКВД были арестованы с последующим исключением из партии бывший первый секретарь райкома партии X. Омаров, председатель райисполкома А. Шахбанов, прокурор района И. Омаров и другие. За связь с «буржуазными националистами» был снят с работы и исключен из партии председатель Касумкентского райисполкома М. Талибов.
Заключение
репрессия дагестан политический массовый
В какой-то мере заслон массовым репрессиям, возведенным в закон, был поставлен постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г. «О преступлениях, прокурорском надзоре и введении следствия» в котором говорилось, что работники НКВД проводили массовые, необоснованные аресты, упрощенный порядок производства дел и до последнего времени возбуждали вопросы о предоставлении им так называемых «лимитов» для производства массовых арестов». Указанным постановлением органам НКВД впредь запрещалось проводить массовые аресты и выселения. Были ликвидированы судебные тройки, созданные приказом НКВД СССР 25 мая 1935 г. Таким образом, были сужены функции органов НКВД и эти функции полностью были переданы судебно-следственным органам страны.
Список использованной литературы
1. Булатов Б.Б. Из истории социально-экономического развития Дагестана в конце XIX-начале ХХ вв. Махачкала, ДГУ, 2003 - 322 с.
. Репрессии 30-х годов в Дагестане. Документы и материалы. Махачкала, 1996 - 528 с.