Существует в этом мире ночь, полная разноцветных салютов и красочных фейерверков. Ночь, полная ярких огней в окнах городских и деревенских домов. Ночь, полная разных вкусностей на самых различных столах. Ночь, полная наконец-то исполнившихся детских желаний. Ночь, полная приятных, искренних и порой неожиданных подарков. Ночь, полная множества поздравлений от чистого сердца. Ночь, полная неописуемой радости, нежного тепла и настоящей любви.
Ночь, в которую приходит совершенно новая эра, и все надеются, поздравляя друг друга, что в эту новую эру они будут непременно счастливы и несомненно уберегут своих друзей и близких от несчастий и напастей. В эту ночь, верят все, безусловно должно случиться что-то хорошее, поскольку старая эра со своим уходом обязательно заберёт всё плохое и грустное, что птицы нажили за время её царствования в их жизни.
К сожалению, не всем суждено праздновать приход новой эры именно тогда, когда она приходит – ночью. Например, те же дети. Они, будучи ещё слишком юными для таких поздних посиделок, до ночи не задерживаются и засыпают в привычное для них время, пока взрослые ещё во всю веселятся за столом. Однако именно дети являются основными виновниками новогоднего торжества, ведь именно из-за них организовываются самые грандиозные мероприятия, из-за них готовятся самые вкусные блюда, и из-за них, конечно же, воплощаются в реальность любимые герои новогодних сказок, дарящие подарки, а вместе с ними приносящие в семьи уют, тепло и взаимопонимание.
Как раз так Новый год празднуют в своём маленьком домике Исио, Ануу, Амью, Эхёка, Кас и Огхи. Это небольшая группа детей, живущих в поле рядом с городом Аанвисом.
|
|
Новый год они справляют по-летнему, потому что в их жарких краях никогда не наступает холодная суровая зима. Не выпадает снег, не опадают листья с деревьев, не высыхает трава – ничего из этого ребятам в жизни видеть не доводилось, только разве что в большой книге Амью написано, да пару красивых картинок приложено. Но это, казалось бы, печальное обстоятельство только разжигает в детских сердцах задор и желание показать своим «северным соперникам» такой Новый год, какого они со своим снегом и морозами и близко не видели.
Летнее празднование «Детей луга», как ребята сами себя называют, и правда ничем не уступает празднованию зимних птиц. Обычно ребята украшают большое пушистое дерево, которое построили сами, разноцветными, тоже самодельными, цветами, накрывают круглый стол, полный самых разных вкусностей и даже обычных блюд, и, конечно же, играют в интересные и увлекательные игры.
Вот и в этот раз всё было точно так же, как и в предыдущие кануны. Друзья носились по дому, как насекомые, подготавливая каждый свою комнату к празднику, накрывали стол и проверяли, на месте ли подарки.
Так, в хлопотах и заботах, пролетел весь день. Вот наконец наступил долгожданный вечер перед заветной ночью. Оживший медленно поднимался над Живой, освещая её своим слабым, но в то же время приятным и (в этот день особенно) нежным светом. Дети луга сначала разбежались по своим комнатам, дабы ещё раз проверить, на месте ли их подарки друг другу, а затем вышли с ними в гостиную и сложили в одну большую кучу, где непонятно было, чей подарок кому и от кого.
|
|
Поскольку стол уже был накрыт, Дети луга отправились прямиком к нему пробовать все приготовленные ими же блюда. Кас, как обычно, сел в своё большое кресло, похожее на цветок. Оно могло закрываться подобно бутону, если дёрнуть специальный рычажок. Кас прятался в кресле, когда был не в настроении или играл в прятки (обычно его очень быстро находили во втором случае). Огхи удобно устроился в своём детском стульчике рядом с братом. Эхёка аккуратно опустилась на мягкую подушку тоже рядом с Касом. Амью подсел к ней со своей большой энциклопедией. Ануу сел рядом с ним, а Исио – на оставшееся место.
Первым разговор начал Амью. Он всегда был среди ребят самым весёлым и задорным, однако пытался делать вид умного и серьёзного мальчика. Получалось это у него, стоит признаться, не очень. Но стоит отдать Амью должное, ведь практически всё время он таскал с собой большую и, наверняка, очень тяжёлую энциклопедию, которую время от времени открывал перед клювом других, и вычитывал оттуда первое, что попадёт ему на глаза. Другие, в частности Эхёка, частенько не понимали, откуда вдруг в их разговоре взялась столь умная научная фраза, и пытались отвечать тоже по-научному, однако выходило у них так себе.
Вот и в этот раз мальчик открыл свою энциклопедию, которую толком-то и не читал, и, пододвинувшись поближе к Эхёке, начал с выражением читать: «Примерное соотношение Ожившего с Живой составляет две трети. Свет Ожившего распространяется на Живую прямолинейно… Как тебе?»
Эхёка всё это время слушала его, сидя с широкими от удивления глазами. Когда Амью замолчал, девочка встрепенулась и с такими же широкими глазами монотонно-быстро заговорила: «Прямолинейность Ожившего тебе к лицу…» Амью громко засмеялся, а после, отдышавшись, всё с той же улыбкой обратился к Ануу: «Слыхал, что она ляпнула? Прямолинейность, мол, к лицу мне… Ну умора!» - и мальчик снова залился хохотом. Исио же слегка неодобрительно заметил: «Тебе, может быть, и смешно, а вот для Эхёки это всё незнакомые вещи. Да, Ануу?» - он с ноткой недоумения посмотрел на Ануу, который всё это время буквально пялился на смеющегося Амью. «А!.. - встрепенулся Ануу, словно его толкнули в бок. – «К-конечно…»
|
|
«Ну ла-адно, ребят, хватит вам дуться! – Амью оглядел всех с ног до головы. – Сегодня же Новый год, не забывайте об этом!» Огхи подхватил вслед за ним: «Точно, Новый год! – Кас, спой что-нибудь, пожалуйста!»
Кас за новогодним столом, да и не только, любил спеть какую-нибудь, как он сам говорил, родную его душе песню. Только песни эти были необычными, а, как считал Огхи (и как верила Эхёка), волшебными. Такое название дети дали им из-за их иноземного звучания, совсем не похожего на тот язык, на котором все они, в том числе Кас, прекрасно (наверное, с самого рождения) говорили. И никто, даже самый старший после Каса Исио, не знал, почему это вдруг, «будучи местным», старший брат Огхи вдруг распевает песни на совсем не знакомом никому языке. Быть может, он выучил их специально, как раз чтобы придавать «волшебства» во время праздников, таких как Новый год. Но в любом случае эти песни очень красивы, и при надобности Кас с удовольствием переводил нужную строчку или даже всю песню.
Вот и сейчас Кас своим нежным и мягким голосом затянул не понятную никому мелодию, улыбнувшись и прикрыв глаза, будто вспоминая что-то очень приятное. Огхи начал пытаться петь с ним, однако слова были настолько незнакомыми, что язык мальчика лишь заплетался, и получалось лишь мычание.
- А! Давай же я назову тебе все слова! – открыл глаза Кас и улыбнулся ещё шире, глядя на брата.
- Давай… - Огхи уже был готов расстроиться и заплакать.
Так Кас с Огхи стали разучивать песенку, которая, к слову, оказалась не такой уж и сложной. Кас называл слово и тут же переводил его, объясняя попутно значение во всей строчке. И скоро браться вместе пели, пока остальные вели оживлённую беседу.
Амью то и дело вскакивал со своего места и подбегал к другим со своей энциклопедией, встревая в разговоры. Так он однажды подбежал к Исио, беседующему с Ануу:
- Я, конечно, не против этих «листьев счастья», - как бы оправдывался Исио, пока Ануу буквально разъедал его взглядом, - но когда Эхёка кладёт их в наши подарки совсем немытыми, да они ещё и воняют там…
- Листья ууака обладают специфическим запахом и тем самым отпугивают насекомых и даже некоторых птиц! Однако этот запах можно…
- Снова ты!? – Исио поднялся со своего места и отобрал у Амью его энциклопедию. – Можешь ты хоть немного посидеть на своём месте, не бегать к другим и не мешать со своей этой книжицей!? Вроде бы такой же, как я, а ведёшь себя хуже Огхи!
Исио бросил энциклопедию на пол и сел обратно. Ануу всё это время сверлил его глазами. После он перевёл взгляд на Амью, который, не сказав ни слова, подобрал книгу и ушёл к себе.
Без Амью и его встреваний в чужие разговоры в гостиной стало тише и даже менее оживлённо. После выговора Исио мальчик просто сидел на своём месте, читая энциклопедию, словно он в самом деле был умным и очень серьёзным. Вдруг Эхёка, разговаривавшая до этого с Касом, повернулась к Амью и ласково сказала:
- Не расстраивайся так. На меня он тоже часто кричит, но я стараюсь не плакать.
- А я не плачу! Где ты видишь, что я плачу? – недовольно, но не сильно громко закричал Амью.
- Я не говорю про тебя… Я сказала, что я стараюсь не плакать… Но у меня пока что плохо получается… - Эхёка вздохнула и опустила глаза.
- Не переживай!! Может, в моей энциклопедии что-нибудь есть на этот счёт! – Амью быстро-быстро залистал книгу. – Нет, к сожалению, тут только природа…
- Ничего страшного! Природа тоже очень интересная! Давай почитаем про лес!
- А давай!
Эхёка подвинулась ещё ближе, и они вместе стали листать в поисках картинок с деревьями.
Вдруг Ануу встал со своего места и решительно зашагал к горе подарков. Остальные радостно закричали и захлопали. Ануу взял первый попавшийся подарок и будто протянул его кому-то невидимому, кто стоял прямо перед ним. Эхёка, узнав свой подарок, сказала: «Это мой подарок Огхи». Ануу подошёл и вручил его Огхи лично в его маленькие крылышки.
Такая у Детей луга была игра: сначала они складывали все подарки друг другу в одну большую кучу, а затем кто-то (обычно это был Ануу) выходил, брал первый попавшийся подарок и показывал его всем. «Хозяин» подарка говорил, кому предназначен подарок, и тот, кто вышел, вручал подарок. Если же вышедшему попадётся свой собственный подарок, он сам говорил, для кого подарок, и тоже вручал его. Однако не все подарки вручал кто-то один. Ануу, допустим, мог вручить только первые пять подарков, а после него выходил тот, кто захочет. Так было честно.
Ануу раздал свои пять подарков и вернулся на место. После него вышла Эхёка и сделала так же. Затем Исио. Когда, однако, очередь дошла до Каса, он сказал:
- Ребята, может, кто-то вручит оставшиеся подарки за меня? А то мои крылья не шевелятся (все прекрасно знали это), а прыгать на одной ноге очень неудобно…
- Конечно, Кас! – Огхи уже был готов пойти к оставшимся подаркам. – Я с удовольствием сделаю это!
- Нет, дай мне! – Амью побежал вперёд него.
- Да угомонись ты уже! – Исио перегородил ему дорогу, из-за чего тот чуть не врезался в него.
Обиженный Амью вновь отправился на своё место, что-то фыркнув.
Огхи раздал оставшиеся подарки, и друзья стали распаковывать каждый свои, чтобы узнать, что же они подарили друг другу. В одной из коробок каждый обязательно обнаруживал маленькие листочки, в некоторых местах грязноватые (или просто пятнистые) и в целом невзрачные на вид. Для кого-то они были ещё одним подарком, кто-то просто удивлялся, видя их, а вот Исио, обнаружив под своим мячом примятые листья, вдруг раздосадовано вздохнул и подошёл с коробкой к Эхёке: «Я, конечно, всё понимаю, и спасибо тебе огромное за этот чудесный мяч, но могла бы ты больше не класть эти свои «листья счастья» в наши подарки? Ладно ещё какие-нибудь обычные листья, без этого… как там было написано в энциклопедии Амью… «специфического» запаха… Но эти листья мало того, что сильно пахнут, так они ещё и немытые! Ты видела эти жуткие пятна на них? Ужас просто! А они ещё и в наших подарках…»
Эхёка ничего не ответила, а только стала тихонько всхлипывать, зажмурившись и закрыв крыльями голову. Из её глаз одна за другой покатились крупные слёзы.
- Исио… - обратился вдруг к нему Ануу.
- Да? Что такое?
- Эхёка… она… - начал Ануу с таким видом, будто вспоминая что-то очень важное.
- Что Эхёка!? Я что-то не так сказал!? – Исио начал злиться уже на Ануу.
- Ты… она… листья… - Ануу продолжал говорить, смотря то на Исио, то на плачущую Эхёку. Мальчик выглядел встревоженным. Странно было видеть его таким.
Обычно Ануу был словно в маске, так как практически никогда с его лица не уходило лишь одно выражение, называемое «никаким». Про него нельзя было сказать, что он не в настроении, потому что он не хмурился, не грубил и не делал ничего назло. Но про него и не скажешь, что он в духе, ведь мальчик не улыбался, не шутил и не смеялся, и даже в глазах его не было той живой искры, какая была в глазах других детей луга. Когда с ним разговаривали, он отвечал односложно и так, будто его только что разбудил учитель на уроке. Когда же Ануу сам пытался с кем-то разговаривать (что происходило практически никогда), в словах его редко проскальзывала связь между собой, зачастую они даже никак не относились друг к другу.
- Ах!.. - злобно бросил Исио. – Что он пытается сказать?
- А то, что Эхёка права! – вмешался Амью, который больше всех понимал Ануу. Он считал его своим самым лучшим другом среди всех.
- В чём она может быть «права»? – Исио передразнил последнее слово.
- А в том, что кладёт нам эти листья! Ведь она кладёт их нам только для того, чтобы мы были счастливы в новом году! И, если честно, в прошлый раз это сработало! Благодаря листьям я был весёлым весь этот год и не попадал под дожди! Спасибо, Эхёка!
- А я весь этот год почти ни на кого не злился и практически не сделал никому ничего плохого! – прибавил Кас. – Спасибо, Эхёка!
- А у меня случилось очень много интересного! – захлопал крыльями Огхи. – Спасибо, Эхёка!
- Мне… тепло… много… - практически прошептал Ануу. – Эхёка… спаси-бо…
- Исио, у тебя же тоже случилось что-то хорошее за этот год? – спросил Кас.
- Ну да… Я стал ещё лучше плавать, я подрос, да и в принципе в этом году есть очень много тёплых моментов, связанных со всеми вами… в том числе и Эхёкой…
- Так почему бы не поблагодарить её как раз за эти самые моменты? – Кас подошёл к Исио, добродушно улыбаясь. – Ведь всё-таки наша жизнь не вечна, и мы не знаем даже, что будет через два часа… Возможно, именно поэтому многие ценят каждую секунду своего времени, а само его называют драгоценным. Возможно, сейчас эти слова кажутся тебе непонятными и даже «научными», как умные фразы из энциклопедии Амью. Однако всё же, Исио, задумайся об этом.
- Да нет, я всё прекрасно понимаю, не маленький же…
Исио опустил глаза и задумался. Оживлённый разговор для него стал тише, если не замолк вовсе. На минуту мальчик представил, что завтра вдруг начнётся война. Им нельзя будет больше оставаться в поле, и они все пойдут в город, где их распределят кого куда. Каса, возможно, заберут в армию, а остальных эвакуируют в другие города или даже страны. Исио (а ещё Амью и Эхёка) уже переживал эвакуацию из страны, где велись военные действия, в детстве. Его родители пошли воевать, а мальчика отдали специальным службам, которые эвакуировали детей (в основном) и беспомощных. Только Исио был очень маленьким и сейчас ничего из того уже не помнит. От родителей в голове мальчика остались лишь отдалённые образы, силуэты. Точно такие же силуэты могут остаться и от всех самых близких ему птиц – его друзей: Амью, Ануу, Эхёки, Каса и Огхи.
От этих мыслей у Исио навернулись слёзы. Однако он тут же вытер их и, подняв глаза, оглядел всех. Остальные сидели как ни в чём не бывало и весело болтали друг с другом. Кас уже давно отошёл от него и теперь снова пел вместе с Огхи. Исио глубоко вздохнул, собираясь с духом, и подошёл к Эхёке, которая уже не плакала, но просто сидела очень грустная:
- Слушай, Эхёка… - начал он немного неуверенно. – Ты прости меня за всё, я ведь не специально… Точнее, не назло. Ты можешь класть листья счастья в наши подарки сколько захочешь, я буду не против.
- Я просто хочу, чтобы вы были счастливы…
- Я, то есть мы все, и так очень дорожим каждой секундой, проведённой рядом с тобой. Просто порой мы забываем об этом, чего делать уж никак не стоит. Поэтому и происходят ссоры. Всем нам нужно просто помнить, что когда-нибудь может настать день, когда мы можем не собраться все вместе.
- Листья счастья также приносят долголетие…
- А потому я только за то, чтобы они были в наших подарках! Иди же сюда!
И Исио одним крылом обнял Эхёку, а другим начал трепать ей перья на голове, чтобы развеселить. Девочка действительно засмеялась, и вскоре в гостиной царила та же весёлая праздничная атмосфера.
Затем все вернулись на свои места. Часы показывали почти полночь. Дети луга все вместе стали считать время до такого долгожданного заветного Нового года. Вот наконец стрелка достигла нужной цифры, и все дружно в один голос закричали: «Да здравствует Новый год!»