— Уже зима на носу, а я еще за берлогу не принимался, — сказал как-то Медведь, — где еще найдешь такого медведя?
— Я жир не нагулял и молчу, — сказал Кабан.
— Я орехов не запасла, шубку не сменила, — сказала Белочка.
— Орехи не желуди, а от твоей шубки мне теплей не будет, — хрюкнул Кабан.
— Если уж считать, кто больше всех не сделал, то со мной вам и тягаться не стоит, — пропищал Комар. — Не видели в лесу дворец до небес? Так это я его не построил. И все, что можно не сделать, я не сделал. Не сделал берлогу, не нагулял жиру, не запас орехов и не сменил шубку.
— Так ты еще над нами смеяться вздумал! — заревел Медведь — и хвать по Комару лапой. Но Комар вывернулся и улетел обиженный.
Поостыл Медведь и говорит:
— Пойду-ка я свою берлогу делать, видно, бездельем никого не удивишь.
Куда ползти?
Маленькая букашка, названия которой никто не знает, жила на травинке.
Однажды вышла она из дома, посмотрела по сторонам и подумала: «Интересно, что в конце травинки?»
Потом пошла к Мудрой букашке, которая давно жила и много знала.
— Если ползти в одну сторону, — ответила ей Мудрая букашка, — то надо потратить всю жизнь, чтобы доползти до конца травинки и увидеть, что дальше. Но если ползти в одну сторону, то уже никогда не узнаешь, что на другом конце травинки.
Задумалась Букашка: «Если я поползу в один конец, то никогда не узнаю, что на другом».
От этой мысли ей стало страшно: «Куда же ползти?»
Время шло, а Букашка все сидела у себя в домике и думала.
А пока думала, состарилась.
Теперь она с трудом выходила из домика, а чаще всего сидела у окна и смотрела туда, где в голубом воздухе таял конец травинки.
«Сейчас я была бы далеко-далеко отсюда, — думала Букашка, — поползи я сразу. Но кто знает, куда ползти?»
Слон и муравьи
— Зачем ты таскаешь бревна? — спросили однажды муравьи у Слона.
— Меня за это кормят, — ответил Слон.
— Таскай лучше нам сосновые иголочки, мы тебя тоже будем кормить.
— Что ж, — согласился Слон, — работа ваша легкая, чистая.
Показали Слону иголочку. Сухую, просмоленную, пригодную для постройки муравейника. Но сколько Слон ни бился, не мог ухватить иголочку. От напряжения пот катился с него градом, даже иголочка намокла. Теперь она уже никуда не годилась.
— Не могу больше, — вздохнул Слон, — лучше я буду бревна таскать.
— Эх ты, — сказали разочарованные муравьи, — а мы-то тебе целую муху на ужин приготовили.
Как барсуку дом строили
Жил в лесу Барсук. Ничего не знал, учиться не хотел, а советы давать любил. Кто бы чего ни делал, он возле вертится и советы дает: то не так, это не этак. А надо вот так, и надо вот этак…
И решили лесные жители проучить надоедливого Барсука.
Стал Барсук осенью дом себе строить. Позвал мастеров — зайцев.
Зайцы взялись за дело и мигом построили дом.
— Где же окна? — спрашивает Барсук.
— Окна не нужны, — говорят мастера, — в них зимой дует.
— Где же печь?
— Отличную печь сложили, только не в доме, а на опушке леса. Так и в доме свободней, и дрова не надо таскать далеко: лес рядом.
— Где же, наконец, дверь?
— Ну, а дверь прибили к старому пню, чтобы гости стучались в дверь и Барсука бы не беспокоили.
Понял тут Барсук, в чем дело. Ведь дом ему строили по его же советам.
Поросенок
Как-то Поросенок задел доску в заборе, доска отодвинулась, и он высунул рыльце наружу.
Садилось солнце, по лугам стелился легкий туман. Семья кабанов вышла на опушку, порылась на картофельном поле и снова скрылась в лесу.
— Живут же люди! — сказал Поросенок и с отвращением подумал о своем бесцельном существовании от обеда до обеда. Жажда новой, неизвестной жизни охватила его.
— Прощай, скотный двор! — хрюкнул Поросенок и полез наружу. Но тут почувствовал, что в животе у него пусто и уныло.
Подбежал он к корыту и наелся дня на четыре.
Дышать было трудно, передвигаться еще трудней. Лег тогда Поросенок и стал мечтать, как завтра утром побежит по зеленой травке в лес. От одной этой мысли у него сладко замирало сердце.
Проснулся Поросенок утром. В животе была космическая пустота.
— Сейчас поем — и в лес, — решил Поросенок, — самое главное — не переедать.
И наелся так, что ушами было больно шевелить.
— Ну и свинья же ты! — сказал он сам себе. — Чтоб из тебя шницелей понаделали!
С трудом Поросенок добрался до дыры в заборе и выглянул наружу.
Над лесом шли облака, похожие на стадо свиней. Лес был совсем рядом. А на опушке резвились маленькие кабанята.
Колючий ком встал у Поросенка в горле, слезы потекли из его маленьких глаз.
— Завтра — тресну, а уйду! — сказал Поросенок. И, тяжело дыша, направился к корыту.
Подвел характер
Лиса попала в капкан.
Дела плохи: придет охотник — и быть лисе воротником!
Бежала мимо Мышка.
— Мышка, Мышка, выручи, век помнить буду! — взмолилась Лиса.
— А ты меня не съешь?
— Не до еды мне, сама видишь.
Только Мышка подбежала к Лисе, а Лиса ее хвать — и проглотила.
— Что это я наделала, — испугалась Лиса, — зачем съела Мышку?
На счастье, пробегал мимо Хомячок.
— Хомячок, вкусненький, помоги, и я тебе пригожусь!
— А ты меня не съешь?
— Не до того мне сейчас, да потом, я только что Мышку съела.
Хомячок стал освобождать капкан, а Лиса хвать его и сама не успела опомниться, как проглотила Хомячка.
Заплакала Лиса, ругает свой невыносимый характер.
Ну что бы подождать секунду, пока освободит, а потом уже съесть.
И вот слышит Лиса, охотник совсем близко, собаки лают.
— Хоть кто-нибудь спасите! Никого больше не трону, соломой питаться буду.
Пожалел Лису Заяц: живая душа пропадает. Подбежал, стал с капканом возиться. Чувствует Лиса, как вкусно пахнет зайчатиной.
— Скоро ты? — кричит Лиса.
— Потерпи, сейчас, — говорит Заяц.
«У Зайца уши длинные, если кусочек откусить, еще много останется», — подумала Лиса и хвать Зайца за уши.
Заяц скок — и был таков.
Тут охотник подоспел — и в мешок рыжую.
Карась виноват
Маленький карасик увидел большую полосатую рыбу — и к ней.
Но Щука его не съела, она растерялась. Она глотала все, что убегает, а тут Карась сам к ней плывет.
От неожиданности Щука даже поздоровалась. Подплыли другие щуки, уставились на Карася. Первая щука говорит:
— Пусть Карась живет среди нас, съесть мы его всегда успеем, но зато никто не посмеет сказать, что мы рыбешек обижаем.
Стал Карась жить среди щук, округлился, от спокойной жизни еле плавниками шевелит. А если заходил разговор, что щуки, мол, такие-сякие, то они показывали на Карася и говорили: «А Карась?!!»
Но вот однажды Карась пропал, и пошел слух, что он не пропал, а притворился щукой. И что самим щукам житья от него нет. Глотает Карась всех подряд.
— Вот благодарность за все хорошее, — возмущались щуки.
С тех пор так и повелось.
Что бы ни случилось, во всем Карась виноват, а то, что Карась тот щукой притворяется, так тут щуки ни при чем.
И только одна Щука знала, какой Карась был вкусный.
Ловушка для ослов
Медведь делал большой ящик с дверцей.
— Что это ты, Мишенька, делаешь? — спросил Козел.
— Ловушку для ослов, — ответил Медведь.
«Как это Медведь будет ослов ловить?» — задумался Козел.
Когда Медведь ушел, Козел подкрался к ящику. На дверце было написано: «Ослам не входить!»
— Как же поймаешь осла, если он туда не войдет? — удивился Козел. Он заглянул в ящик. Пусто.
— Ничего съедобного! — еще больше удивился Козел. — Наверно, тут какая-нибудь хитрость.
Козел вошел в ящик и давай его рогами толкать. Ящик упал, закрыв собою вход.
— Ну, косолапый, — возмутился Козел, — не мог ящик покрепче установить. — Осмотрелся Козел, видит — сверху вторая дверь, а на ней написано: «Выход для ослов».
— Пусть тут ослы выходят, — сказал Козел и стал звать на помощь.
Прибежал Медведь с соседями.
— Не успел отойти, как уже осел попался, — сказал Медведь.
— Это я, Мишенька, а не осел, — заблеял Козел.
Медведь поднял ящик, выпустил Козла и говорит:
— Что-то в моей ловушке не так. Вместо ослов Козел попался.
— А ты напиши лучше: «Козлам не входить», — сказал Козел, — тогда, может быть, осел попадется.
Очки
Скакал в траве Лягушонок. Скакал, скакал и увидел очки. Конечно, он не знал, что это такое. Но светило солнце, стекла очков блестели, а под ними на земле лежало теплое пятнышко. Лягушонок сразу понял, что если сесть на это пятнышко, то можно основательно погреться. А надо сказать, что утро было холодное, росистое, и погреться Лягушонку совсем не мешало. Лягушонок так и сделал.
Не прошло и минуты, как что-то закрыло солнце, и Лягушонок увидел сверху огромный глаз.
— Что вы здесь делаете? — спросил Лягушонка Заяц.
— Это вы меня спрашиваете? — удивился Лягушонок. На «вы» его еще никто не называл, даже Лягушонком называли редко, а всё головастиком.
— Да, я вас спрашиваю, — подтвердил Заяц. Как и все малыши, Лягушонок очень хотел стать взрослым, а взрослые, по его разумению, никогда не говорят просто, поэтому Лягушонок сказал:
— Понимаете, уважаемый Заяц, тут надо все хорошо понимать, а если не понимаешь, то ничего не поймешь. Понятно?
Заяц убежал и рассказал всем, что под прозрачной крышей сидит громадная лягушка, которая что-то понимает, чего никто понять не может.
Пришли на это чудо посмотреть Осел, Городской кот, Еж и Заяц.
— Объясните, пожалуйста, еще раз, что вы здесь делаете? — спросил Лягушонка Осел.
— Я уже объяснял Зайцу, — сказал Лягушонок.
— Я ничего не понял, — сказал Заяц.
— Это все от очков, — сказал Городской кот, который все знал. Он два года жил в городе, потом убежал в лес и одичал.
— От каких очков? — спросил Осел.
— Эти колеса с оглоблями называются «очки», — сказал Кот. — Кто их повесит на нос, становится умным и даже может читать книги.
Все с любопытством посмотрели на очки и на Лягушонка, который изо всех сил старался выглядеть как можно умнее.
— Кое-кому, а вы, я думаю, знаете, кого я имею в виду, очки не нужны, — сказал Осел.
— Но и не повредят, — сказал Еж.
— Ничего не понятно, — сказал Заяц.
— У бабушки, — объяснил Городской кот, — которая обычно кормила меня молоком, тоже были такие очки. И когда она их надевала, то была очень умной, потому что никогда не путала меня с тряпкой.
Лягушонок совсем забыл, что он всего лишь маленький головастик, а не большая умная лягушка. Желая сказать что-то умное и взрослое, он выскочил из-под очков, но на него никто даже внимания не обратил.
На другой день в лесу много говорили о большой и умной лягушке, сидевшей под очками, но когда Лягушонок утверждал, что это был он, его поднимали на смех. Так как совершенно невозможно представить, что головастик, у которого еще и хвост не отсох, был вчера умнее тебя.
Убедился
В реке тонули двое: Плохой козел и Хороший, а третий стоял на берегу. Плохой звал на помощь — Хороший тонул молча.
— Какой же ты хороший? — сказал стоявший на берегу. — Рядом с тобой козел тонет, а ты ему даже руки не подашь. Или ты глухой?
Стыдно стало Хорошему козлу, протянул он руку Плохому, и оба пошли ко дну.
— Вот теперь ясно, что утонул Хороший козел, — сказал стоявший на берегу.
Соловей и Щука
Запел Соловей над рекой, а Щука ему говорит:
— У меня сегодня гости, а петь некому. Хочу тебя пригласить.
— Боюсь, освищут, — отвечает Соловей, — голос у меня еще срывается.
— Кому свистеть-то? — говорит Щука. — Сом всегда спит, окуню что карась, что соловей, а рак — жди, когда свистнет.
— А вдруг…
— Да я его…
— Нет, — говорит Соловей, — я могу «дать петуха».
— Замечательно! — воскликнула Щука.
— Потом я буду жалеть, — пролепетал Соловей.
— Жаль петуха — давай цыпленка!
— Какого цыпленка?
— Шучу, — улыбнулась Щука, — петух, конечно, лучше. Я лично переварю любого петуха.
Соловей молчал.
— Не хочешь петь — не пой, — продолжала Щука — но мне очень хочется угостить гостей знаменитостью. Обещаю, что ты даже не пикнешь за столом. Я иду на такую жертву, хотя без соловьиного пения и часу не могу прожить.
— Хочешь, я для тебя спою, — сказал Соловей.
— Песней сыт не будешь, — вырвалось у Щуки, но Соловей ее не расслышал.
Соловей так распелся, что свалился с ветки. Щука выпрыгнула из воды, схватила Соловья и ушла под воду.
Портрет
Уже полгода собирался Хомячок повесить свой портрет на стену.
Кажется, просто: вбил гвоздь и повесил.
А в жизни все получается не так-то уж просто.
Достал Хомячок из-за шкафа портрет, прислонил к стене и пошел за молотком.
Идет и думает: «Зачем это я иду? Не иначе как мне захотелось позавтракать».
Свернул Хомячок в столовую и плотно позавтракал.
После завтрака он вспомнил, что шел за молотком.
Взял молоток и задумался: «Зачем это мне молоток понадобился? Вернее всего шел я за ложкой и молоток взял по ошибке. А ложка нужна к обеду».
И Хомячок свернул в столовую.
После обеда он увидел портрет, прислоненный к стене. «Портрет стоит не на месте», — решил Хомячок и спрятал его за шкаф.
Но что-то Хомячку не давало покоя. Что-то он должен был сделать, а что — не мог вспомнить.
«А может, пора перекусить?» — подумал он и побежал в столовую.
После еды Хомячок вспомнил, что собирался повесить портрет. Стал его искать и нигде не мог найти.
— Как в сказке, — ворчал Хомячок, — сейчас только был — и уже нигде нет.
За шкафом Хомячок не искал. Когда он ставил за шкаф портрет, он ясно видел, что там никакого портрета нет, а больше искать было негде.
Ходил, ходил Хомячок и задумался: «Что-то мне было нужно, а что? — и вдруг улыбнулся: — Как я сразу не догадался?» И Хомячок побежал ужинать.
После ужина он лег спать и, засыпая, вдруг вспомнил, что собирался повесить свой портрет.
«Завтра повешу, — решил Хомячок. — Утро вечера мудреней».
Одуванчик и Ромашка
Влюбился Одуванчик в Ромашку и сказал, заикаясь:
— Как я тебя люблю, милая, милая Ромашка!
— Не могу ответить взаимностью, — сказала Ромашка, — желтого цвета в тебе много, но нет даже одного белого лепестка. Как я могу полюбить такого?
Через некоторое время Одуванчик покрылся белым пухом.
— Полюби теперь меня, милая Ромашка! — сказал Одуванчик.
— Много в тебе белого, но желтого нет даже пятнышка. Как я могу полюбить такого?
Подул ветер. Сорвал с Одуванчика белый пух. Стал он похож на Ромашку без лепестков.
— Полюби меня теперь, милая Ромашка! — сказал Одуванчик.
— Ты не желтый, и нет на тебе ни одного белого лепестка, — ответила Ромашка. — Как можно полюбить такого?
Проходил мимо юноша. Сорвал Ромашку.
— Любит — не любит? Любит — не любит? — сказал он, обрывая лепестки Ромашки. Потом бросил ее к ногам Одуванчика и ушел.
— Как ты теперь стала похожа на меня, — сказал Одуванчик.
— Милый Одуванчик, — сказала Ромашка со слезами на глазах, — ты по-прежнему любишь меня?
— Нет, — ответил Одуванчик, — желтое в тебе есть, а вот белых лепестков совсем не осталось. Как можно любить такую Ромашку?
Огурец-молодец
Рос на грядке Огурец. Рос под зеленым листом и поэтому ничего не видел: ни солнца, ни неба, ни земли, ни человека.
— Скоро вас солить будут! — говорил толстый желтый семенник молоденьким огурцам. — А если кому повезет — попадет в окрошку.
Огурцу почему-то совсем не хотелось солиться и попадать в окрошку. Да и под листом ему лежать надоело. Захотелось ему на белый свет посмотреть. Выбрался Огурец из-под своего листа и зашагал куда ноги несли. Солнце было яркое, небо синее, земля вокруг прекрасная.
— Какой я молодец, что с огорода ушел! — сказал Огурец и от удовольствия запел:
Я — свежий, не соленый,
В пупырышках, зеленый.
Не простой огурец —
Огурец-молодец!
Навстречу ему Лягушка. Тоже зеленая и тоже в пупырышках.
— Куда, Огурец-молодец, идешь?
— Иду куда ноги несут. Смотрю на небо, греюсь на солнышке, — отвечает Огурец.
— Иди, только человеку не попадайся, — сказала Лягушка, — человек тебя обязательно съест.
— Как бы я его самого не съел! — отвечает Огурец. И пошел дальше. Идет, песню поет:
Я — свежий, не соленый,
В пупырышках, зеленый.
Не простой огурец —
Огурец-молодец!
Навстречу ему бежит Заяц:
— Куда, Огурец-молодец, идешь?
— Иду куда ноги несут! Греюсь на солнышке, смотрю на небо, — отвечает Огурец.
— Только человеку не попадайся, — говорит Заяц, — он обязательно тебя съест, засолит или окрошку из тебя сделает.
— Как бы я его самого не засолил, — отвечает Огурец.
И пошел дальше. Идет, песню поет. Навстречу ему Лиса:
— Куда это ты, пупырчатый, идешь?
— Иду куда ноги несут! Греюсь на солнышке, смотрю на небо. А ты, случайно, не человек?
— Нет. Я — Лиса! Но зачем тебе человек понадобился? Ведь он тебя съест.
— Я его самого съем! Засолю, окрошку сделаю из него.
— Давно пора! — говорит Лиса. — Наконец-то хоть один смельчак выискался. Давно с этим человеком надо рассчитаться. Ведь он и мне порядком насолил.
— А где мне найти человека? — спросил Огурец.
— Я тебе покажу, — ответила Лиса, — но смотри: человек хитрей лисы, опасней волка и сильней медведя…
— Ну со мной-то ему не справиться, — говорит Огурец. — Я самый хитрый на свете, самый опасный и самый сильный.
— Тогда человеку — крышка! — сказала Лиса.
Она привела Огурца к дому человека и сказала:
— Я не такая смелая, как ты, и поэтому пойду спрячусь и посмотрю, как ты с человеком будешь расправляться.
— В два счета, — ответил Огурец и пошел к дому человека, напевая свою песню:
Я — свежий, не соленый,
В пупырышках, зеленый.
Не простой огурец —
Огурец-молодец!
В это время вышел на крыльцо дома человек и сказал:
— Замечательно поешь, Огурец. И самое главное — верно. Ты действительно свежий, и зеленый, и в пупырышках, и не соленый.
— Ты — человек? — спросил Огурец.
— Какой я человек! Я — мужик! А человек, как услышал твою песню, так и спрятался в бочке с рассолом.
— Испугался! — сказал Огурец-молодец. — Показывай мне, где эта бочка.
Мужик ввел Огурца в дом и показал бочку с рассолом.
— Наконец-то мне человек попался! — крикнул Огурец.
Прыгнул он на лавку, с лавки в бочку. Мужик накрыл бочку крышкой и сказал:
— Слыхал я, Огурец, твою песню зеленую — теперь послушаю соленую.
— А еще говорят, что лисы самые хитрые на свете! — сказала Лиса. И побежала подальше от человеческого жилья.
Волшебная курочка