Развитие предпринимательства в сфере торговли и промышленности по-прежнему сдерживалось отставанием кредита. Политика правительства в этой области в отличие, к примеру, от таможенного дела, больше была ориентирована на интересы дворян, нежели учитывала потребности купцов и промышленников. В 1770 г. Купеческий банк прекратил свое существование. В 1786 г. был создан Ассигнационный банк для организации обращения в России первых бумажных денег – ассигнаций. В 1797 г. при Ассигнационном банке в Петербурге открывается учетная контора, в 1806 г. также конторы создаются в Москве, Архангельске, Одессе, Таганроге, Феодосии. Здесь купцы могли получить кредит не только под залог товаров, но и под векселя. Тем самым государство наконец-то признало дисконтные операции. Но ссуды давались на срок не более 10 месяцев, их могли получить только представители верхушки купечества, связанные с внешней торговлей. В 1817 г. учетные конторы были преобразованы в Коммерческий банк, который вел учетные операции, выдавал подтоварные ссуды. Но всякого рода ограничения сохранялись. Купец 3-й гильдии не мог получить больше 7,8 тыс. руб., 2-й гильдии – 30 тыс. руб., 1-й гильдии – 68 тыс. рублей. Торговые крестьяне и мещане вообще не имели права на получение ссуд. При учете векселей маклер должен был свидетельствовать их надежность. Не принимались к учету иностранные переводные векселя (тратты). Один из участников векселя должен быть жителем Петербурга, и т.д. На депозиты Коммерческого банка претендовала казна, его средства использовались для поддержки бюджета, кредитования дворянства через Заемный банк. Все же под воздействием деятельности Коммерческого банка ссудный процент снизился до 7-8 процентов. Учет векселей стал основной его операцией, подтоварных ссуд выдавалось мало. Учетная ставка (процент, удерживаемый банком при дисконте) составляла в 1830-х годах от 6,5 до 8 процентов.
|
|
Дальнейшему понижению учетной ставки и удешевлению кредита могло способствовать развитие широкой сети частных коммерческих банков. Однако правительство относилось к таким учреждениям с большим подозрением. Граф Е.Ф. Канкрин, министр финансов в правление Николая I, блестящий финансист и опытнейший бюрократ, полагал, что частные банки «подобны шарлатанам, спекулирующим на легкомыслии публики».
Частные коммерческие банки и подобные им учреждения стихийно возникали в тех или иных городах империи. Они создавались местными купцами, имели небольшие средства. Таковы банки Амфилатова в Слободской Вятской губернии, Савина в Осташкове и др. Операции в сфере коммерческого кредита занималась и старообрядческая община при Преображенском кладбище в Москве. Ссуды здесь часто были беспроцентными, а иногда и безвозмездными. Льготные ссуды получали из казны общины обычно ее члены, среди которых было немало известных предпринимателей – Гучковы, Носовы и др.
Но гораздо более видную роль среди неправительственных учреждений на кредитном рынке в конце XVIII и первой половине XIX вв. играли крупные банкирские дома, выросшие на основе ростовщичества, различных операциях во внешнеторговой сфере, обслуживании финансовых нужд правительства и двора. Операции этих домов были весьма разнообразны, часто носили откровенно спекулятивный характер. Но постепенно они все больший интерес проявляют не только к кредитованию коммерции, но к инвестициям в промышленность и транспорт.
|
|
В Петербурге большим влиянием на денежном рынке пользовались придворные банкиры. Они происходили, как правило, из иностранных купцов, посредничали при заключении внешних займов российского правительства, переводили деньги за рубеж на его нужды, обслуживали различные финансовые потребности императорской фамилии. При этом они вели обширные операции от своего имени, выдавали ссуды другим коммерсантам, имели связи с ведущими банками Европы, пользуясь там большим авторитетом. При Екатерине II в качестве придворного банкира действовал голландец по происхождению И. Фредерикс, после него – англичанин Р. Сутерланд. С тех пор стало традицией жаловать придворным банкирам титул барона. При Павле I этот титул получили банкиры И. Велио (выходец из Португалии), А. Ралль, Н.Роговиков. Затем эта роль надолго перешла к банкирскому дому Штиглицев. Людвиг Штиглиц, уроженец княжества Вальдек на западе Германии, прибыл в Россию в начале XIX в., сумел разбогатеть на поставках товаров в специфических условиях Континентальной блокады, стал придворным банкиром Александра I и Николая I, получив титул барона в 1826 году. Его дело продолжил сын Александр. При посредничестве Штиглицев правительство Николая I заключило 13 внешних займов на сумму более 300 млн. рублей. Часть этих денег предназначалась для строительства железной дороги Петербург-Москва. Это способствовало вовлечению банкирского дома в новое для российских предпринимателей дело. В 1857 г. А. Штиглиц стал одним из основателей Главного общества российских железных дорог. Он же продолжал активно заниматься торгово-посредническими операциями, 13 лет находился во главе комитета Петербургской биржи. Для банкирского дома Штиглицев характерен и интерес к финансированию промышленности. В 1847 г. А. Штиглиц основал суконную фабрику в Нарве. По некоторым оценкам, в середине XIX в. он обладал капиталом в 100 млн. рублей. В 1860 г. А. Штиглиц стал директором только что основанного Государственного банка, ликвидировав свою фирму. Значительная часть средств была им вложена в создание в Петербурге художественного училища с великолепным музеем при нем. Как видим, традиции меценатства среди российских предпринимателей продолжались.