На следующий день после съёмок я и Юигахама были вызваны в школьный совет. Ишики, сидящая напротив нас, выровняла стопку бумаг, постучав ими по столу, и передала Юигахаме.
– Вот, здесь список фотографий, которые будут использоваться на официальном сайте. Если будут неудачные кадры – вычеркните их.
– Эм… Хикки, будешь смотреть? – Юигахама разложила бумаги веером и спросила. Я махнул головой:
– Нет, не стоит. Если я посмотрю – то все фотографии помечу как неудачные… Доверюсь в этом тебе.
– Понятно… Хорошо, тогда я посмотрю, – согласилась Юигахама и, взяв ручку, начала просматривать каждое фото. Периодически она издавала удивлённые и восхищённые возгласы. Да, девушки обожают фотографироваться…
Однако же мне теперь нечего делать. Я положил голову на руку и начал наблюдать за тем, как Юигахама проверяет фотографии.
– Ну как, немного пропало странное ощущение? – обратилась ко мне Юкиношита, сидящая перед компьютером.
– А, да, немного пропало после участия. Теперь я понял, что ты имела в виду под созданием ответа.
Я вспомнил странное выражение, сказанное тогда Юкиношитой, и продолжил:
– Я мог сравнивать только с тем сериалом, потому что больше нигде не встречался с промом, и сейчас я уже более-менее понимаю, о чём речь. Немного неправильно так говорить, наверное, но мне пром уже не кажется чем-то настолько сложным. Думаю, люди, которые увидят презентацию, с этим согласятся.
– Ясно. Значит, есть смысл публиковать её. Я тоже подумала, что хоть и можно было найти в интернете подходящие фотографии, но всё-таки наличие знакомых лиц даст более чёткое представление, – самодовольно выпятив грудь, сказала Юкиношита, что мне показалось несколько забавным, и я усмехнулся. На самом деле я тоже считаю то видео полезным. Если даже я – человек, который негативно относился к прому, начал так считать, то тем более это пригодится будущим участникам прома.
Скорее всего, Юкиношита хотела сделать презентацию для своего рода локализации прома, поскольку почти всё, что у нас есть из информации, изображений и видео о проме, пришло к нам с Запада, и некий культурный барьер всё ещё оставался. Если бы мы попытались просто провести пром, не устранив непонимания его масштабов, структуры, блеска, то участники могли бы подумать, что мероприятие слишком пресное и слабое. Вот почему возникла необходимость провести симуляцию прома по-японски в старшей школе Собу.
– Семпай, ты не один такой. Похоже, всем пришедшим на съёмки тоже понравилось. В интернете подняли немало шума, смотри, – сказала Ишики, показывая со своего смартфона фотографии с мест вчерашних съёмок, которые, видимо, выложили в соцсети сами участники. Какие-то девушки с пышной причёской оставляют комментарии наподобие: «Ах, как здорово было!» Вот только зачем так упорно скрывать своё лицо за кошачьими ушками и усами? Глаза чёрные и на светлом экране её уже невозможно узнать.
– А-а, я тоже видела! Многие в хорошем настроении после прома, – сказала Юигахама, подняв глаза от фотографий, и Ишики согласно закивала, показывая ещё несколько аккаунтов на своём телефоне. На большинстве из них были эффекты Snow или Beauty Plus[42], отчего их даже не узнать, но всем весело, все радуются.
Ещё я увидел одну довольно смелую фотографию, где в толпе какая-то парочка то ли обнимают друг друга за плечи, то ли просто слишком близко стоят. Смотрящие на её платье с глубоко открытой шеей, наверное, нахмурили брови, прямо как вот я сейчас, словно говоря: «А чего это вы тут флиртуете?» – хотя у меня-то нет права их винить! Мне стыдно даже вспоминать то, что там было! Появилось желание сдохнуть! Поэтому оставлю их в покое.
В целом в лентах новостей отзывы положительные, много лайков, многие пишут, что хотят участвовать. Не без негативных комментариев, но их настолько мало, что можно игнорировать.
– Если считать съёмки дополнительной рекламой, то затраты на них полностью себя оправдали, – ответила Юкиношита с прикрытыми глазами на мой кивок и продолжила что-то делать за компьютером. Юигахама, похоже, закончила с выбором фотографий и, сделав последнюю отметку, передала стопку Ишики.
– Как-то так, думаю.
– Спасибо большое! Прямо сейчас и сделаю специальную страницу, – довольно ухмыльнувшись, Ишики начала подробно просматривать стопку и, придвинув поближе ноутбук, начала оперировать трекболом.
– Спасибо, что пришли по нашей просьбе. Вы уже можете идти, – сказала Юкиношита, на время прервав работу, и слегка поклонилась. Мы на неё посмотрели и моргнули несколько раз. Понадобилось некоторое время, чтобы понять, что она сказала.
– Э? Что, всё уже? – спросил я, и Юкиношита несколько секунд смотрела на меня, после чего начала думать, приложив руку к подбородку.
– Так я и планировала… Сейчас ученический совет занимается всем, а другой работы, где нужны люди, нет. Верно?
– Э?! … М, ну, если Юкино-семпай так говорит, то так оно и есть, – Ишики, к которой Юкиношита обратилась за подтверждением, пришлось приложить усилия, чтобы выдать, хоть и нехотя, нужный ответ. Юкиношита, похоже, это уже просчитала до конца и кивнула ей.
– Возможно, когда нам нужна будет помощь, мы вас ещё позовём, – сказала она, ярко улыбнувшись, и нам ничего не осталось, кроме как согласиться. Уйти сразу, как только кончилась работа – это здорово, конечно, но когда внезапно распускают… Я растерянно сидел, а Юигахама рядом быстро встала.
– Хорошо. Спасибо за работу. Удачи вам, и зовите, если что будет нужно, – сказала она, быстро собрала свои вещи и ткнула меня локтем в плечо.
– Хикки, вставай давай.
– А? А-а…
Я тоже встал, повинуясь ей.
– Ну, пока.
– И тебе спасибо за работу.
– Спасибо, семпай.
Ишики и Юкиношита попрощались с нами, оторвавшись на секунду от мониторов, и снова туда вернулись. Нехорошо им мешать, поэтому мы с Юигахамой покинули школьный совет и пошли по коридору в сторону выхода. Свет за окнами гораздо ярче по сравнению с тем, когда мы обычно возвращаемся домой. Другими словами, солнце ещё довольно высоко.
– Теперь делать нечего… - сказала себе под нос Юигахама.
– Ну, у меня всегда делать нечего. А ты разве не идёшь куда-то с Миурой?
– Она мне сказала, что сегодня нужно с чем-то помогать. Кроме того, у обоих были какие-то планы…
– Хм… – вяло хмыкнул я Юигахаме, которая неловко улыбалась рядом со мной. После этого разговор завял, и в коридоре звучали лишь шаги. Я вспомнил, как когда-то давно тоже была такая же странная тишина. Тогда вроде бы тоже не нужно было идти в клуб. Вспоминая это, я глянул на свою спутницу, и она посмотрела на меня. Буду чувствовать себя глупо, если сейчас отведу взгляд. Нужно заговорить.
– Зайдём куда-нибудь?
– Э? – вскрикнула Юигахама удивлённо, но ещё больше в её выражении лица было прострации. Она, похоже, не смогла даже понять смысл сказанного, не то что удивиться. Блин, что я наделал… Я подтянул шарф, пряча свои порозовевшие щёки.
– Эм, ну… Надо приготовить что-нибудь к празднованию поступления Комачи, к её дню рождения, всё такое… – крутя головой, я придумал какой-то повод, говоря сквозь шарф. Юигахама, похоже, осталась этим довольна и, слегка наклонившись вперёд, хлопнула меня по плечу.
– Отличная идея, я иду! Я тоже что-нибудь куплю! А куда ты пойдёшь? Куда? – возбуждённым голосом сказала она. Я рад, конечно, что ты так оживилась, но дай мне хоть немного времени на раздумья…
– Эм, да я не знаю… А! Я вспомнил, что хотел сходить в «Лалапорт»![43]
Я моментально схватился за внезапно сошедшее откровение. Да-да, точно, я хочу пойти туда, обрадовался про себя я, и Юигахама странно на меня посмотрела, склонив голову вбок.
– «Лалапорт»? Можно, конечно, но зачем?
– Там, говорят, есть автомат для продажи MAX Coffee, который только его и продаёт. Я хотел там купить MAX Coffee.
После того, как я это произнёс, я вспомнил, что мне много раз повторяла Комачи, и подумал, что снова наломал дров, но Юигахама согласилась.
– Ладно, пойдём тогда в «Лалапорт». И… насколько ты сильно любишь этот MAX Coffee?... – сказала Юигахама. В конце она всё-таки выглядела немного недовольной, но согласилась фактически сразу же, чему я удивился и переспросил на всякий случай.
– Э? Точно?
– Что? Нельзя? – подозрительно переспросила и она меня. В её глазах явно читается, мол, что он несёт, сам же предложил? Я посмотрел прямо на неё и вздохнул, чтобы немного успокоить себя.
– Нет, можно, конечно. Ну ладно, тогда в «Лалапорт». Пошли на станцию.
– Ага-ага! Побежали уже! – выстрелила она в меня улыбкой, и по коридору застучали быстрые шаги, обгоняя меня. Я тоже ускорил шаг, чтобы её догнать.
***
Наша школа Собу расположена не очень далеко от TOKYO-BAY Лалапорт, всего четыре станции - чуть больше десяти минут на электричке. Вместе со временем ожидания и всем прочим получается не более получаса. Поэтому во время движения не возникало ничего похожего на тишину, хоть разговор иногда и застывал. Из-за проходящих мимо пассажиров и обстановки вокруг она могла разговаривать со мной, к примеру, о том, как пусто в вагоне, или что вон там недавно проходил ивент. Точнее, она постоянно что-то говорила мне. И даже когда мы добрались до «Лалапорта», вялый разговор продолжался.
– Кстати, Хикки, а что ты хотел купить?
– Лучше скажи, что здесь можно купить?
– Вот так сразу всё на меня сбрасываешь?
– Я ведь понятия не имею, какие тут магазины.
Неприятно шокировав Юигахаму, я обернулся назад. Здесь целый ряд модных магазинов, а я в этом совсем не разбираюсь. Поэтому всё, что я могу – это глупо пялиться на магазины.
Вот только сразу на входе в «Лалапорт» находится магазин Peach John. Мои смущение и стыд ускоряют меня и разбивают моё сердце. Однако я всё ещё плетусь позади Юигахамы, как преследователь. Если бы я планировал покупать что-то себе, то я бы уже к этому времени закончил, но я пришёл за подарком для Комачи. Пусть она и сестра, но всё же девушка, поэтому я не могу полагаться на свой вкус. Юигахама, по идее, тоже это понимает и смотрит на меня с недоумением.
– Эм… А что ты думаешь? Комачи – девушка, значит, заколку какую-то?
– Да, что-то вроде того. Только у неё предпочтения весьма явные, поэтому вряд ли она будет рада, если я подарю что-то не то.
– Думаешь?... – посмотрела на меня Юигахама, словно хочет мне сказать, что Комачи на самом деле будет рада.
– Думаю. Скорее всего, скажет что-то типа: «О, спасибо, братик! Комачи очень рада и стесняется», – а потом где-то забросит и никогда не будет пользоваться.
– Как… интересно ты пародируешь Комачи-тян… Хотя, может, оно и так. Я тоже не стала бы пользоваться чудаковатыми папиными подарками. Лучше бы он мне деньги дарил.
– Жаль мне твоего папу стало…
Ведя такие беседы, мы обошли разные магазины, но ничего, что могло бы понравиться Комачи, не нашли. У меня ноги устали, пока мы обошли весь ближайший к станции этаж. Я внезапно остановился, заметив когда-то увиденный по телевизору угол.
– Эм… Где-то тут находится автомат MAX Coffee, поэтому я схожу куплю.
– Разве?
– Да, точно. Я заранее всё проверил.
– Проверил?! А как насчёт подарок поискать?
Да, ты абсолютно права. Я пропустил это мимо ушей и, пробираясь сквозь толпу, подошёл к искомому автомату. Вдоль одного из коридоров стоит ряд различных автоматов, и среди них один – жёлтый.
– Ага… Это – автомат для MAX Coffee… Я слышал, что он временный, поэтому думал, что его может уже не быть…
Дрожащими руками я сделал несколько фотографий. Какой красивый, оранжевый…
– О, круто, и правда дизайн, как у MAX Coffee, – уставшим голосом монотонно сказала стоящая позади меня Юигахама, и уж тем более ей незачем было фотографировать торговый автомат. И не собирается выкладывать это в Инстаграм ради лайков.
Ладно, попробую объяснить.
– Дело не только в дизайне. Если обойдёшь его – увидишь сзади состав MAX Coffee. Смотри, какая чёткая картинка. Почувствуй любовь.
– А-а…
Ей всё равно это явно не интересно. Как правило, «торговый автомат MAX Coffee» ни о чём не говорит. Хотя меня это радует. В общем, пока что хватит. Нужно теперь сделать селфи сзади автомата. Но как только я решился на это, Юигахама засмеялась.
– Но если присмотреться, то довольно симпатичный дизайн.
– А я что говорю?! Дизайн менялся уже несколько раз, но этот – самый лучший, самый привлекательный!
– Ты чего такой возбуждённый? Да и не знаю я, какой там раньше был дизайн… – сказала Юигахама и вздохнула, смотря, как я настойчиво пытаюсь её в чём-то убедить.
– Ну да ладно, я тоже сделаю фото, – сказала она, достала смартфон и подошла ко мне. Я как раз собирался сделать фото, но сделала его Юигахама, как только встала рядом, безо всякого предупреждения. Поэтому даже не было времени отказаться, в результате у меня, наверное, ужасно дурацкое выражение лица. Впрочем, даже если бы предупреждение и было, то я всё равно бы в итоге был с покрасневшими щеками, взгляд куда-то в сторону, а лицо было бы таким же дурацким. Значит, эта фотография – не самый худший вариант.
– Отправь мне это фото.
– Ага, – тихо ответила Юигахама, смотря в свой телефон. Она недолго что-то там набирала, и мой телефон задрожал. Там было сообщение от Юигахамы.
Прикреплённая фотография была в целом светлой, звёздочки летали, и в центре два человека с собачьими ушками, носиками и усиками… Мда, с такой обработкой у меня больше нет легальных прав на это фото. Слегка улыбнувшись, я поставил замочек на это фото.
– Отлично, цель выполнена, можно идти домой.
– Ничего не выполнена, какое домой?
Я хотел было отступить на волне эмоций, но Юигахама схватила меня за рукав, не давая уйти, и устало вздохнула.
– Тогда давай посмотрим в IKEA? Там, кажись, много разных вещичек продают, – сказала Юигахама, указав пальцем на другое здание. IKEA – это шведская компания, которая продаёт предметы интерьера по всему миру. Их главный японский офис находится на мосту в Чибе. Чиба – главная в Японии!
Ну да, бродить по бескрайнему «Лалапорту» довольно неэффективно. Сменить место – неплохая идея. Я согласился с Юигахамой и мы пошли туда.
Торговый район находится на побережье, поэтому в это время года прибрежный ветер всё ещё холодный, особенно это чувствуется, когда покидаешь прогретый супермаркет. Повторяя слово «холодно» как скороговорку, мы с Юигахамой пересекли пешеходный мост и вскоре уже вздохнули внутри IKEA.
Внутри магазина тепло, и тёплыми на вид кажутся расположенные у входа софы и коврики.
– Ладно, пошли, осмотримся, – сказала Юигахама и привычной походкой зашла в лифт. Я пошёл вслед за ней и попал в выставочный зал. Домашняя утварь, предметы интерьера, всевозможные бакалейные товары можно брать в руки и смотреть. Основные категории товаров – «для семей из трёх человек в большом доме», «умные вещи для трёхкомнатных квартир» и подобные. Действительно, как на выставке какой-то. Я впервые в мебельном магазине, но мне уже тут нравится. «Кагуя хочет, чтобы ей признались в любви»[44] тоже мне понравился! Испытывая такие простые эмоции, я хожу по магазину.
Юигахама решила заглянуть в отдел с табличкой «Самостоятельная жизнь в Ураясу». Наверное, там есть какие-то интересные вещи, наподобие кресла, которое не сломается, даже если сесть на него 6300000 раз. Я последовал за Юигахамой.
Основной цвет интерьера – белый, шкафы и тумбочки опрятные и без каких-либо украшений создают ощущение, что комната больше, чем на самом деле. Пространство на стенах и на шкафах тоже экономично используется, все мелкие вещи имеют своё место.
Но отдел продолжается и дальше. Внутри была маленькая, но всё-таки кухня, комната со стиральными машинами… Да, эта обстановка идеально подходит для одиночки. «Хачиман, живи здесь!» – прошептала мне матушка в уме, но я отогнал эту мысль. Юигахама тем временем рассматривала другие вещи и в какой-то момент, похоже, утомилась, и по залу раздался вздох – она села на кровать у стены.
– Хикки, а ты будешь жить один, когда поступишь? – вяло спросила она, повернувшись ко мне.
– Смотря куда и на кого поступлю. В университет Тама или в Токородзава ходить каждый день из дома я не смогу, конечно. Впрочем, почти все места, куда я думаю поступать, находятся недалеко от дома, – сказал я, рассматривая какую-то красивую пустую бутылку в руках. Юигахама сильно удивилась.
– Ты уже решил поступать!
– С моими оценками выбор среди частных гуманитарных университетов невелик. Я всего лишь попробую поступить на некоторые понравившиеся факультеты. Впрочем, я и выбирать буду методом исключения.
Я поставил бутылку на место, и она издала довольно громкий звук, хотя внутри и нет ничего. Чтобы скрыть этот звук, я добавил:
– У меня каких-то конкретных целей и нет.
Я хотел сказать, что за этим и пойду в университет, но не сказал.
Я и сам догадываюсь, что даже в университете у меня не будет каких-то судьбоносных встреч, и что я не найду там ничего похожего на цель своей жизни. С рождения и до сегодняшнего дня я ни к чему особо не стремился, наверное, я просто не тот человек, который мог бы идти за мечтой. Но даже если бы я и нашёл что-то подобное, то наверняка где-то бы потерпел неудачу, где-то бы сам отказался, оправдываясь, что не так уж и хотел. Результат я и так вижу. Но это, на самом деле, не повод для пессимизма, потому что таких людей, думаю, большинство.
Юкиношита Харуно сказала, что взрослыми становятся, отказываясь от чего-то. Но есть люди, которым не от чего отказываться, потому что они ни к чему даже не стремятся. Например, я. Тогда что же делать тем, кто даже не может отказаться? Я заметил, что разговор остановился из-за того, что я задумался о всяких бесполезных вещах. Юигахама же смотрела на пустую бутылку.
– А Юкинон уже выбрала свою карьеру. Так быстро… – пробормотала Юигахама, и я понятия не имею, что ей ответить. Поняв, что я не собираюсь ничего говорить, Юигахама вздохнула, весело улыбнулась и посмотрела мне в глаза.
Похоже, она смекнула, что я один стою и подвинулась вбок, освободив место для одного человека. Я слегка испугался внезапного скрипа пружин, но всё же в таких ситуациях некрасиво отказывать. К тому же, если сейчас отказаться, она подумает, что я слишком волнуюсь сидеть рядом с ней! Это же отвратительно! В общем, я тоже сел на кровать.
– Хикки, а о чём ты мечтал в детстве?
Наверное, нахождение на кровати побудило Юигахаму начать разговор голосом, каким обычно рассказывают сказки. У меня в репертуаре нет сказок на ночь, поэтому я подумал и ответил.
– Смотря что называть мечтой… Было много чего, о чём я в детстве думал. Стать директором, богачом… А, ещё я хотел стать профессиональным бейсболистом, героем, автором манги, поп-звездой, полицейским… Врачом, юристом, президентом, премьер-министром. А ещё нефтяным магнатом.
– Всё о деньгах. Это разве мечты?..
– Странно говорить так о себе, но я тоже подумал: «Да что с этим пацаном не так?»
И даже немного расстроился. Что я за несимпатичный ребёнок? Да и сейчас тоже… Из-за этой самоиронии Юигахама быстро поправилась.
– А-а! Хотя стать поп-звездой – это ведь замечательная мечта!
– Не самое лучшее утешение. На всякий случай скажу, что в детстве я был очень симпатичным. Кстати, а что насчёт тебя? – спросил я, и Юигахама задумчиво склонила голову, сложив руки на груди.
– Я… М-м, я тоже мечтала о всяком разном. Работать в цветочном магазине или пекарне или звездой стать…
– Почти то же, что и у меня, – натянуто улыбнулся я, глядя, как Юигахама с детским запалом рассказывает о старых мечтах. Однако её наивность продержалась не так долго, и выражение лица быстро сменилось на взрослое. Юигахама встала с кровати и пошла вперёд, словно шаг за шагом уходя от детской мечты.
– И… невестой, наверное… – сказала она, посмотрев на меня через плечо. Юигахама стояла перед кухней в дальней части отдела, освещённой лучами солнца, которые проникали сквозь круглое стеклянное окно и отражались от белоснежных плитки и стены. То, что она сказала, имело терпкий призвук реальности, поэтому я не смог ни усмехнуться, ни улыбнуться в ответ. Взамен я тоже направился в сторону кухни, думая, что ответить.
– Это тоже не слишком отличается от моей мечты стать домохозяином.
– Если так говорить, то звучит, словно никакой мечты и нет… – расстроенно опустила плечи Юигахама и устало улыбнулась. Наверное, улыбнулась. Ласковая улыбка была теплее того яркого света, который её окутывал. Мне стало неловко на неё смотреть, и я опустил взгляд.
Несмотря на то, что кухня в магазине не используется, здесь есть кухонные приборы и какие-то продукты, словно здесь уже можно начинать жить. Само собой, что они все настоящие, их ведь на продажу выставили, но всё равно почему-то мне они кажутся искусственными. Мебель, продукты, кухня, кровать – всё оно настоящее, но для меня словно мираж. Как отделить мираж от реальности?... Я попробовал прикоснуться к буфету.
Как вдруг Юигахама хлопнула в ладони.
– Может, тогда самим сделать?
– Что? Мебель?
– Нет! Подарок. Сделать тортик, например.
На какую-то секунду я совершенно забыл, о чём речь, но слово «подарок» напомнило мне всё. Подарок Комачи! Нет, я не вспоминал, потому что я не забывал! – прокатились внутри меня волны самооправданий, но я не знаю, что ответить на внезапное предложение Юигахамы. Она загорелась, выставив перед собой тарелку, нож, вилку и кружку.
– Подарить кружку с чем-то и тортик… И сказать, что кружка – это подарок! Как красиво я придумала! – прислонив руки к щекам, радуется девушка.
– Э? Красиво? – спокойно спросил я.
– Не обращай внимания! Суть в том, что это будет настоящий сюрприз, – Юигахама, похоже, слегка потеряла уверенность в своём чувстве прекрасного из-за моего тона. Слегка покраснев, она начала возвращать вещи на свои места.
– Хотя сделать что-нибудь – идея неплохая.
Её слегка сердитый вид с улыбкой выглядел забавно, поэтому и я улыбнулся тоже.
– Вы не хотели бы провести исследование сладостей, отведав их? – сладким голосом спросил я.
– О, это было бы здорово! Пойдём! – Юигахаме эта идея очень понравилась, и она начала толкать меня в спину, гоня из этого отдела магазина.
Сделать что-то самим – это на самом деле неплохая идея. Оказывает сильное воздействие на сердце получающего такой подарок, особенно учитывая затраченное на это время и труд, особенно если отношения с дарителем не самые плохие.
Это действительно трогает. Поэтому, думаю… Если я ради Комачи постараюсь и сделаю тортик, то, возможно, посредством этого тортика у меня появится новая мечта…
Ага, легендарная мечта стать волшебницей Патисье Прикюр[45]…
***
«Страны разрушаются, а горы и реки стоят», – говорил Ду Фу. «Мечты разрушаются, а родительский дом стоит», – кто-то говорит. Кто? Я, само собой.
Моя мечта разрушилась. Я съел вкусный торт под предлогом исследований и лишь тогда заметил очевидный факт. Мне такое в жизнь не приготовить! Поэтому я и отказался от мечты стать волшебницей, вернулся в родительский дом и лёг в плохом настроении.
Но ночь всё равно однажды сменяется днём. Следующим утром, после прогулки с Юигахамой школьная активность прошла без проблем, и занятия подошли к концу. Вчера Юкиношита сказала, что у них нет ничего похожего на работу по подготовке прома, и сейчас ни она, ни Ишики меня не зовут. Если до сих пор ничего нет, то, пожалуй, пойду домой… Но мне стало как-то беспокойно, поэтому я посмотрел в сторону Юигахамы. Если они и собираются звонить нам, то Юигахаму они вызвонят первой.
Юигахама заметила мой взгляд и слегка кивнула мне. Затем она выждала, пока какой-то разговор с Миурой завершится, ловко вырвалась и подошла ко мне.
– Хикки, что сегодня делаем? – вопросительно наклонив голову, спросила моя одноклассница. Судя по её вопросу, помощь к прому не требуется.
– Если работы нет, то пойду домой.
– У меня тоже ничего нет, и я иду домой, – сказала Юигахама, шустро вернулась к своей парте, попрощалась с подругами, махнула им рукой и забрала все свои вещи. Быстренько набросив плащ и перебросив рюкзак через плечо, она обмотала шарф вокруг шеи.
– Ладно, пошли.
– Ага…
Пребывая в небольшом замешательстве из-за того, что возвращаться домой с Юигахамой превращается в рутину, я направился к двери. Дверь же начала внезапно вибрировать и с грохотом открылась. Я замер из-за внезапного громкого звука и вскоре увидел Ишики Ироху. Она, похоже, очень спешила, аж дыхание сбилось.
– Отлично, вы двое ещё здесь… – сказала Ишики. Увидев нас, она расслабилась и сделала глубокий вдох.
– Что случилось?
– … Просто пойдёмте со мной, – сказала Ишики и тут же развернулась. Мы с Юигахамой переглянулись. Она выглядела очень серьёзно, поэтому нам придётся пойти, даже не будучи в курсе дела.
Председатель учсовета быстро шагает по коридору, и мы торопимся, чтобы поспеть за ней. Я её догнал, только спустившись по лестнице, и посмотрел на её лицо. Ишики заметила мой взгляд и посмотрела строго вперёд, словно ей было жаль тратить время на объяснения, и ещё больше ускорила шаг.
– У нас дела плохи, – сказала Ишики и замолчала. Её лицо было слишком суровым, давая понять, что ситуация серьёзная. Не успел я спросить, что происходит, как мы пришли туда, куда она, судя по всему, направлялась. Здесь расположены учительская, канцелярия, кабинет директора и, судя по табличке, приёмная, хотя я там ни разу ещё не был.
Ишики постучала в приёмную и, не дожидаясь ответа, открыла дверь и вошла. Я на секунду засомневался, стоит ли мне входить.
В момент, когда дверь открылась, я увидел спины Хирацуки-сенсея и Юкиношиты, сидевших на софе около двери. На почетных местах сидели Юкиношита Харуно и мать Юкиношиты. Нельзя назвать плохим предчувствием то, что я ощутил. Это не предчувствие, это уверенность. Под привычным, или скорее даже отрешённым взглядом матери и сестры сама Юкиношита сидит, согнувши спину.
Мать Юкиношиты повернулась к раскрытой двери и посмотрела на нас улыбающимся взглядом. У неё глаза, в которых можно утонуть, если смотреть слишком долго. Кажется, точно таким же взглядом она смотрела на Юкиношиту, и у меня пробежали мурашки по спине. Ишики тоже посмотрела на неё и приветственно поклонилась.
– Простите за ожидание. Проведение прома было обсуждено и решено всеми нами, поэтому мы примем участие в обсуждении решения вопроса, – решительно сказала Ишики. Её голос был больше похож на лай. Тон голоса, слова, взгляд – всё выражало враждебность. Ишики не скрывала его, даже напротив, она смотрела острым взглядом на мать Юкиношиты. В ответ та неловко улыбнулась.
– Что вы, мы не станем утруждать вас обсуждениями. Мы всего лишь пришли передать вам наше мнение, – сказала она ласковым голосом, словно нянчит юную девочку, и широко улыбнулась, приглашая нас сесть. Хирацука-сенсей повернулась к нам и кивнула, мол, слушайтесь.
Всего в комнате установлено две чёрные перетянутые кожей софы. Одна софа – почётная для гостей, на три человека, напротив – Г-образная софа с Хирацукой-сенсеем и Юкиношитой, и низкий журнальный столик между ними. Само собой, мы сели сюда, естественным образом оказавшись напротив матери Юкиношиты и Харуно-сан.
– Тогда прошу ещё раз, – твёрдым голосом сказала Юкиношита, хотя она ни разу не посмотрела на нас за всё время, что мы здесь. Мать её то ли слегка улыбнулась, то ли усмехнулась, а Харуно-сан отстранённо помешивала кофе палочкой. Из-за холода, излучаемого тремя членами семьи Юкиношита, вся комната затихла. Мать Юкиношиты, похоже, это тоже поняла, поэтому сделала мягкую улыбку.
– Есть мнение, что пром лучше отменить. К нам обратились попечители, видевшие изображения прома в сети, заявляя, что проведение такого рода мероприятия – идея не совсем здоровая… Эм, они считают это мероприятие не подходящим для школьников старших классов, – сказала мать Юкиношиты, тщательно выбирая слова. Я глянул на сидящую сбоку Харуно-сан, и она устало вздохнула.
– Даже среди выпускников ходят противоречивые отзывы, – Харуно-сан словно бы дополнила слова своей матери, поняв цель визита. Похоже, её сюда притащили ради сопроводительного огня. Однако же Харуно-сан добавила провокационным тоном:
– Хотя отрицательных оценок не очень много.
– Малое количество противников – это не повод их игнорировать. Если есть те, кто против, то даже к ним стоит проявить уважение, – незамедлительно ответила мать Юкиношиты. Не настолько ласково, чтобы назвать это укором, скорее осуждающий тон. Было в её словах что-то строгое. Но Харуно-сан сделала вид, словно она ни при чём, и, прикрыв глаза, продолжила пить кофе.
Юкиношита же сверлила их, наблюдая за беседой холодным взглядом. Поэтому её голос был ледяным.
– Мать, а почему пришла ты?
– Я ведь член совета попечителей. Кроме того, я не могу игнорировать просьбу человека, который давно знаком с отцом. Ты ведь понимаешь?
Её лицо мягкое, тон голоса – тёплый, фразы – доброжелательные. Она словно увещевает детей о чём-то, в отличие от тона, которым она обращалась только что к Харуно-сан. Юкиношита сжала подол юбки и опустила голову.
– Разумеется, мы не против умеренного мероприятия, – ласково сказала ей мать и доброжелательно улыбнулась, медленно, словно немного уступая. Её предложение настолько вежливо, насколько это возможно, но смысл абсолютно противоположный. Следующей фразой она это подтвердила.
– Однако, по нашим данным, на проме происходят употребление спиртных напитков и недопустимые половые отношения, к тому же это неподобающий способ для церемонии благодарения учителей. К тому же вы ведь не будете нести никакой ответственности в случае возникновения проблем?
– Я ведь уже сказала, что совет опекунов и школа с этими проблемами в состоянии справиться! Мы ведь об этом говорили, когда брали предварительное согласие, – сказала Юкиношита, сорвав на какое-то мгновение голос. Но с каждым словом её голос затихал, сменившись в итоге на слабый и обиженный, взгляд упал на угол пола, и она стиснула зубы. Мать Юкиношиты её дослушала и кивнула.
– Думаю, совет попечителей поторопился с решением. Решение ведь было принято лишь на основании бумаг, верно? Поэтому окончательное решение было отложено до фактической проверки.
– Это же неправильно! Мы ведь договаривались, что отмены не будет! К тому же это попечители должны следить за своими детьми! – Ишики взорвалась, не дав ей закончить. Настолько решительные действия удивили Юигахаму настолько, что она смотрит на неё с широко раскрытыми глазами.
– Ишики.
– Извините, – неодобрительно сказала Хирацука-сенсей, и Ишики виновато извинилась, но всё же она указала на нестыковки. Наблюдавшая за событиями Харуно-сан отвернулась и старается сдерживать смех. Само собой, в этой ситуации смеяться может лишь она одна. Хирацука-сенсей живо склонила голову, извиняясь за невежливость ученика, и мать Юкиношиты махнула головой, мол, всё нормально.
– Я думаю, опекуны тоже подумали об этом. Не обязательно отменять абсолютно всё или сильно ограничивать. Но всё-таки они переживают. Например, шум в соцсетях, определение личности и нанесение вреда отдельным людям… Это ведь вполне может произойти, поэтому мы настолько осмотрительны по отношению к такого рода мероприятиям, – сказала мать Юкиношиты, смотря на Ишики, как на какой-то редкий вид, горящими глазами. Мне её взгляд показался радостным.
– Ишики-сан, кажется? Да, ты правильно говоришь, что школа и опекуны должны обучать детей взаимодействию в сети и такого рода вещам. На самом деле такие проекты для школ уже существуют. Да и в компаниях часто проводятся дополнительные курсы, – с запалом сказала она. Она прямо как Юкиношита: у неё появляется рвение, когда нужно что-то объяснить или прокомментировать. Я бы мог здесь улыбнуться, если бы она в ту же секунду не разрушила этот образ.
– Но этого пока что очень мало. Потому что даже взрослые, которые, казалось бы, должны различать такие вещи, иногда попадают в проблемы, поэтому…
Поэтому дети тем более могут попасть в проблемы. Поэтому лучше не делать пром, следует из нити разговора, и нет нужды ещё раз произносить это вслух.
В реальности ученики, участвовавшие в съёмках, без всякой задней мысли, даже не подозревая, что могут вызвать беспокойство, выложили фотографии в соцсети. Есть родители, которые поддерживают связь с детьми через LINE, да и ничего необычного нет в родителях, которые заглядывают на странички своих детей в том же Инстаграме. И мы, ученики, об этом даже не задумываемся. Значит, вполне могут быть взрослые, которые решат, что мы собираемся устроить нечто аморальное.
– Вероятностей всегда множество, – сказала Юкиношита и натянуто улыбнулась. Похоже, она тоже думает, как и я. Согласен, весьма глупо отменять пром, чтобы исключить все возможные опасности и опасения. По той же логике можно запретить заказывать еду у обслуживающих банкеты компаний, потому что в еде может оказаться отрава. Никто не может гарантировать абсолютную безопасность. Уверен, мать Юкиношиты это тоже понимает.
– Но всё-таки не стоит проводить мероприятие, игнорируя отрицательные отзывы. Вряд ли оно стоит вступления во взрослый мир под неодобрительные взгляды, – и поэтому она изменила риторику, апеллируя к эмоциям, опустив брови и сделав заботливое лицо.
– Церемония благодарения – это важное мероприятие для попечителей, учителей и местных жителей… На ней ведь до сих пор не было недовольных? – сказала мать Юкиношиты, смотря на сидящую Харуно-сан, словно спрашивая её подтверждение. Харуно-сан кивнула один раз в ответ.
Юкиношита умолкла. Они попали в точку раскола, и у меня во рту стало горько. Теперь мы не можем сказать, что решили провести пром в качестве замены тех действий, которые должны были исправить недостатки церемонии благодарения. Но мы-то начали разговор с самого прома, и будет очень сложно подогнать его под эти требования. Тут уже вступила Ишики, слегка наклонившись вперёд.
– Мы тоже будущие выпускники. У нас тоже есть право улучшать церемонию благодарения, – Ишики произнесла довольно нелогичную фразу, и я беззвучно вздохнул. Молодец, Ирохасу. Я посмотрел на неё с восхищением, и она мне самодовольно улыбнулась. Через мгновение Ишики продолжила:
– Да и ученики высказываются положительно о проме. Почти все отзывы в соцсетях – положительные… – Ишики не дали закончить. Мать Юкиношиты улыбнулась и продолжила:
– В соцсетях – возможно. Однако очень важно прислушиваться и к непопулярным мнениям. Это – долг и обязанность тех, кто поставлен над остальными. Запомни это хорошенько.
Последнюю часть она сказала своим дочерям. Тон и скорость речи не изменились, но эта часть явно выглядела иначе. Из-за этого, наверное, Харуно-сан усмехнулась носом и вздохнула, мол, вздор какой-то, а Юкиношита напряглась.
Теперь я подумал ещё раз и понял, что Харуно-сан имела в виду под «страшнее меня». Дела плохи, и я не вижу выхода. С этой женщиной нельзя сражаться, используя логику. На первый взгляд, она доброжелательно улыбается, кивает, и вроде бы слушает собеседника, и можно даже подумать, что она тебя слышит.
Но это лишь кажется. Её стратегия – улыбнуться, пропустить мимо ушей всё сказанное и, как только появится подходящий момент, ударить в ответ. Всё было бы ещё ничего, если бы она пыталась переспорить или убедить, но ей банально всё равно. Она методично загоняет добычу в изначально заготовленную ловушку. Она изначально не собиралась ничего уступать. Ради этого она готова и сделать грустное лицо, и апеллировать к эмоциям.
Мать Юкиношиты в самом начале заявила, что не станет утруждать нас обсуждениями. И это действительно так. У неё не было никакого желания с кем-то спорить, да и спорить не о чем – вот что она заявила в начале. В её позиции наверняка есть щели и прорехи, но она их покрывает доброжелательной улыбкой и голосом. Но ничего не изменится, даже если эту прореху обнаружить и ударить туда. Она согласится, улыбнётся и снова начнёт петь свою песню с другой стороны. Значит, разговаривать с ней – идея не из лучших, потому что чем больше мы г<