С Матильдой мы пообщались минут тридцать, не более – у нее были какие-то важные дела, и ей нужно было вместе с губернатором срочно вылетать в какой-то отдаленный от города район, она передала мне подарок – как всегда, деньги в простом белом конверте, которым, если честно, я очень обрадовалась – после вчерашнего у меня их почти не осталось, да и хотелось оплатить часть штрафа Ранджи. Поспрашивав, как мое самочувствие, дела и успехи в университете, Матильда вдруг сказала:
- Ах, да, девочка. У меня к тебе есть, - она задумалась, подбирая слова, - пожелание, - наконец, вымолвила Матильда.
- Какое же? – удивилась я.
- Я хочу, чтобы твое образование было полным.
- Полным? – удивленно спросила я крестную.
- Полным. Ты учишься на пятом курсе, и, когда закончишь его, получишь диплом специалиста, так? – спросила она.
- Так, - подтвердила я. Не совсем ее понимая, но на всякий случай добавила. – Красный диплом.
- Знаю. Но я хочу, чтобы ты была не просто специалистом, а кандидатом наук, - сказала Матильда и внимательно глянула на меня. – Ты думаешь, что не сможешь сдать экзамены в аспирантуру?
- Да я вообще никогда не думала о том, чтобы учиться дальше, - честно сказала ей я. – Я хотела просто пойти работать и все.
- Ты будешь учиться и работать. И я, естественно, буду помогать тебе. Думаю, Ирина была бы в восторге, если бы знала, что ты не просто закончила университет, а стала кандидатом наук. Уважаемым человеком. – Слово «уважаемым» она подчеркнула.
Она никогда не использовала имя мамы, чтобы манипулировать мною. Она вообще никогда не манипулировала мною, и тогда мне показалось, что Матильда, действительно, хочет мне лучшего. Я, если честно, была в некоторой растерянности, и ничего не отвечала крестной.
|
|
- Я подумаю, - сказала я негромко. – Просто я хотела полностью заняться журналистикой, понять, смогу ли я…
- Быть как Инесса Дейберт, я знаю, - оборвала меня крестная. – Знаю-знаю. Она, между прочим, кандидат экономических наук.
Я кивнула – а ведь, действительно, женщина, на которую я пыталась ровняться, тоже закончила аспирантуру и меня это немного вдохновило.
- Я подумаю, Матильда, - сказала я, почему-то вспомнив отца. Он-то кандидатом никаких наук не был. В их семье вообще не было людей науки.
Женщина, сегодня облаченная в белый, как снег за окном, деловой костюм, хмыкнула, словно поймав мои мысли.
- Ладно, девочка, мне пора. Иди первой. И не раздумывая, соглашайся. Ты ничего не теряешь. А я буду помогать тебе.
Я кивнула, попрощалась с ней, еще раз поблагодарив за подарок, и направилась привычным маршрутом к лифту. Оглянувшись, я увидела, как Матильда с кем-то разговаривает по телефону и курит и подумала, что при мне она не закурила ни разу.
В лифт, большой и зеркальный, с сенсорными кнопочками, отделанный натуральным деревом, я вошла вместе с двумя весьма представительными дядечками в черных костюмах и с дорогими галстуками на плотных шея, на которых в электрическом свете блестели запонки то ли из серебра, то ли из платины. В руках обоих были кожаные портфели – один такой портфель наверняка стоил больше, чем весь мой гардероб вместе взятый. Один из мужчин, совершенно седой, и с симпатичным лицом, сохранившим следы былой красоты, рассказывающий приятным тембром что-то о приближающемся падении цен на какие-то важнейшие акции, вскользь глянул на меня, стоявшую в сторонке и обеими руками державшую перед собой сумочку, и его брови – в отличие от волос темные, почти черные, чуть удивленно приподнялись. Договорив мудрёную фразу о котировках на акции, он, кивнул в знак извинения второму мужчине, вдруг обратился ко мне:
|
|
- Простите, девушка, но вы случайно не Реутова… - Дальше он даже договорить не успел.
- Нет, - перебив его, что мне не свойственно, ответила я куда более резким тоном, чем того требовал элементарный этикет. – Нет. У меня другая фамилия.
Брови мужчины, так хорошо разбирающегося в акциях, вновь поднялись, выражая удивление, и в ту же секунду опустились
- Тогда прошу прощения, - сказал он. – Не хотел потревожить вас. – И он вновь повернулся ко второму мужчине, который тоже на меня теперь смотрел – только не удивленно, а, скорее, озадаченно. Так смотрят на только что принесенный горький ристретто, выглядевший в своей чашке демократично просто, когда как заказывал у официанта сладкий гляссе с воздушными взбитыми сливками и мороженым,
- Анатолий Иванович, вы что, - удивленно и негромко сказал второй мужчина в темном деловом костюме, - вы разве не видели дочь Реутова? Как вы умудрились перепутать столь разных девушек? – еще тише спросил он и, кажется, развеселился. Наверное, подумал, что его друган по-тихоньку стареет умом.
- Молчите уж, Валентин Яковлевич, - строго посмотрел на него тот, кто пристал ко мне с таким глупым вопросом. – И не смущайте девушку.
Кажется, он хотел вновь обратиться ко мне то ли с вопросом, то ли с очередным извинением, как дверь открылась, и я тут же вышла из лифта, чувствуя, как мне в спину смотрят. Больше не буду ходить в такие места, где полным полно людей, у которых одна только машина стоит, как у нас вместе все квартиры на лестничной клетке.
|
|
Из этого огромного здания, гордо возвышающегося над всеми остальными и сверкающего своими холеными прямоугольными боками под декабрьским изумительно теплым солнцем, я вышла с двойственным чувством.
С одной стороны я была рада – рада тому, что вновь встретилась с крестной, которой, видимо, я хотя бы сколько-нибудь нужна. И ее материальная поддержка меня ой как выручает! Если честно, перед нашей первой встречей на третьем курсе я уже начала подозревать, что деньги тайно мне дает тот, кто по каким-то причинам стал моим вторым родителем. Может быть, одумался, понял некоторые простые вещи? То, что помогал мне не он, а Матильда, меня это и радовало и огорчало – смесь самых разных чувств, от любви до ненависти, как обычно, вилась роем у меня в душе.
А с другой стороны, из-за встречи с Матильдой я была в смятении – новоиспеченная крестная каким-то образом внесла в мою душу сумбур, затронув самые тайные струны моей души. Почему она хочет, чтобы я была кандидатом наук? Она так пытается помочь мне подвинуться в жизни? Я сама никогда не думала о том, чтобы продолжить образование, но и отказать ей я не могу. Это не просто. И я попытаюсь объяснить, почему.
Она знала мою маму, была ее подругой – не зря ведь та успела сделать ее моей крестной, прежде чем отправиться туда, где никогда не бывает холодно. Она видела ее, общалась с ней, дотрагивалась до нее, слышала ее смех и голос, знала привычки, но почему-то не стала всего рассказывать мне. Матильда была единственным человеком, кто связывал меня с жизнью моей мамы. Единственным человеком из моих родных, кто не говорил о ней плохо, или вернее, вообще говорил о ней, хоть и скупо, но рассказывая кое-что о детстве и юности. Я не могла просто так взять и отказать крестной. Да еще и эти дядьки в лифте.
Я села на одну из лавочек – от обилия эмоций у меня даже слегка закружилась голова, что, впрочем, со мной не редкость. Рот у меня почему-то пересох, и я тут же полезла за пластиковой бутылочкой минеральной воды в сумочку, которую я машинально продолжала сжимать так, словно она была моей веревкой, а я – падающим со скалы вниз, для которого веревка – последняя надежда на выживания. Сделав несколько больших глотков, я написала смс-сообщение выздоровевшей уже Алене, с которой обещала встретиться и прогуляться.
«Я свободна, когда встретимся?», - печатала я на телефоне. Он у меня был старый – раскладушка яркого синего цвета, кое-где пообтертая, и не раз бывавшая в воде, но выживающая вопреки всему. Экран в уголке был потрескавшимся, удобные кнопки поистерлись, кое-какие даже западали, поэтому приходилось давить на них с силой.
«Ой, Насть, я освобожусь только через час, у меня работа, подождешь?», - написала мне в ответ подруга.
«Подожду:) Ты крута работать после вчерашнего! Встретимся в «Венеции», - напечатала, допивая воду, я, имея в виду не город на побережье Адриатического моря, а известный во всем городе торгово-развлекательный комплекс неподалеку от бизнес-центра и Алениной работы – идеальный вариант для нас обеих.
«Заметано)))», – была в курсе произошедшего подруга.
«Встретимся – и я тебе кое-что расскажу», - сообщила ей я. Вставив в телефон наушники и включив музыку, встала со скамейки – ноги стали подмерзать. Декабрь, как-никак. Холодный месяц. Как мои светло-серые, без примеси голубого, глаза – это не я так по себя выдумала, это мне так Дан сказал однажды, у него душа поэта ведь, поэтому он всякую чушь и несет.
Слушая музыку – комическую оперу «Кавалер роз» Рихарда Штрауса, я направила свои стопы к «Венеции». Друзья часто говорят мне, что я слушаю старомодную и непопулярную музыку, но что поделать, если я люблю оперы? Нет, поп-мьюзик и рэп, и рок я тоже могу послушать, и даже техно, но оперные партии я люблю больше. Наверное, в этом виновата моя няня, которая заботилась обо мне все детство. Она была поклонницей оперы и оперных восхитительных голосов, и я, будучи совсем еще мелкой, постоянно слушала вместе с ней их выступления на музыкальном центре. Может быть, именно из-за няни я закончила музыкальную школу по классу фортепиано, но играю я, правда, весьма и весьма посредственно.
До «Венеции» - огромного яркого здания с колонами и стеклянной крышей, которая создавала ощущение свободного пространства, простора и даже какой-то воздушности я добралась быстро – минут за десять, и в ожидании Алены, решила походить по многочисленным магазинчикам с вывесками одна краше другой. Пока есть время, можно присмотреть подарки друзьям, подумала я – Новый год меньше, чем через месяц, а обдумывать подарки я любила заранее. Метаться в поисках того, чего бы кому подарить за день или два до праздника я терпеть не могла, и вообще все стремилась сделать вовремя – не потому что была такой правильной, нет, а чтобы сохранить нервы себе и другим. Потому что если я начинаю злиться, характер у меня становится откровенно неприятным, и я превращаюсь в какую-то мегеру, которая не кричит, не хамит и не орет, а спокойным, чуть тихим от внутренней злости голосом говорит гадости и всяческие ехидно-издевательские вещи. После таких приступов злости я чувствую себя виноватой, но поделать с собой ничего не могу.
Я, все так же продолжая слушать оперу, стала ходить из одного отдела в другой, и совершенно случайно наткнулась глазами на огромную высоко висевшую ярко-малиновую вывеску, гласящую о том, что справа от меня находится недавно открытый супермаркет «Волшебство», где продается «все, что нужно для творчество и даже больше». Я тут же вспомнила о подарочном сертификате, который торжественно вручили мне вчера друзья, и тут же, не раздумывая, повернула в нужную сторону, чтобы через минуту оказаться там, где, действительно, продавалось все, что нужно для творчества: все, начиная от наборов для скрапбукинга и инструментов для вязания заканчивая всякими штучкам для мыловарения и инвентаря художника.
Если честно, я оторвалась, блуждая по бесконечным рядам с продукцией, и глазея на бесконечные ряды с товарами для творчества, которые хотелось хватать и хватать – я с трудом себя сдерживала.
А потом был сюрпрайз. Грит сюрпрайз. У меня даже от удивления фейерверки в глазах заискрились. Когда я подошла к одной из касс, у которой было целое столпотворение, поняла, что впереди меня стоит ни кто иной, как вчерашний парень с комплексом прекрасного принца по имени Ярослав.
Первой я приметила хорошо знакомую мне удлиненную прическу, чуть небрежную, но невероятно ему идущую, и не тронутую шапкой – наверняка мальчик и в минус 25 щеголяет без нее, гарцуя перед всеми девушками. Одежда, правда, на нем была другая. Тонкая с виду, серо-белая короткая куртка с капюшоном, обрамленным густым светлым мехом, из-под которой выглядывала водолазка, высокие, со шнуровкой ботинки, в которые были заправлены обтягивающие длинные ноги темно-синие, почти черные джинсы. Одет он был по-другому, и выражение его лица «мне все обязаны» стало другим – более спокойным и человечным. В руке великовозрастная дебилушка держал ярко-красную корзинку с кучей коробочек и коробок, на одной из которых я прочитала: «3D Пазлы». А еще у него в корзинке валялись кисти и профессиональные краски.
Я за одну секунду подметила все это, испытывая и удивление, и злую затаенную радость, и нарастающее раздражение – почему этот придурок встречается мне уже второй раз за последние сутки? Но хорошо хоть он меня не замечает – стоит, уткнувшись в смартфон белого цвета со всемирно известным логотипом надкусанного фрукта на задней панели.
- Ты без Инета и смс-сообщений, я смотрю, как без рук, Яр, - раздался глубокий, прямо-таки затуманивающий сознание голос, принадлежащий высокому черноволосому представительному парню лет двадцати семи, который стоял радом с дурачком, уткнувшимся в свой планшет, как курица в кормушку с зерном.
- У меня важная переписка, - буркнул тот в ответ, что-то печатая в окошке сообщений сети «ВКонтакте». Черноволосый посмотрел на него с легкой улыбкой – не высокомерной, а очень даже доброй. Он вообще мне с первого взгляда показался добрым – а именно это качество я более всего ценю в людях.
- Говорят, ты, братик, поссорился с Ваном? С ним переписываешься? – продолжил расспросы брюнет. Он был такой милый, что я на него даже засмотрелась – хорошо, что он стоял ко мне вполоборота, можно было на него любоваться.
- Кто говорит? – волком взглянул на него Ярослав. – Все у нас нормально.
Ван – это вчерашний парень с коротко стриженными волосами и широкими плечами, который так понравился впечатлительному Даниле?
- Хват собирать сплетни. Кто их разносит? – светло-зеленые, ярко выделяющиеся глаза гневно посмотрели в невозмутимое лицо молодого человека. Их лица находились примерно на одном и том же уровне – роста парни были примерно одинакового, ну, может быть, черноволосый на пару сантиметров повыше. Да и вообще они были похожими: одинаковые стройные высокие фигуры, чуть удлиненные лица с красивыми скулами, прямые носы с высокой переносицей. Только вот глаза да волосы отличались.
- Мне Женя сказала в студии, - пожал плечами брюнет. Парень явно не злился за тон своего умалишенного младшего братика, в отличие от меня. Я едва заметно покачала головой – был бы у меня такой братик, я бы, когда проводила с ним время, все внимание отдавала только ему. – Она сказала, что вы вчера здорово, - он замолчал на миг, подыскивая подходящее слово, повеселились в клубе.
- О, да, - только и сказал Ярослав так трагично, как будто бы говорил не про День рождения, а про похороны. – Повеселились. Это все та девка, - вдруг сказал он нервно, и я тут же поняла, что говорит он обо мне, не зная, зараза, что я стою у него за спиной.
- Какая девка? – не понял его брат. А я злобно уставилась на идиота, посмевшего меня обвинять.
- Из-за которой все пошло не так. Она поссорила меня с Ваном и Женей.
Я возмутилась. Это он мне вечер испортил, гаденыш! Еще и подставил дважды – с вином и на дороге!
- Нет, ну это же надо было додуматься до такого? – продолжал Адольф Енотыч. Про то, что я его изрисовала, он ни словом не обмолвился. - Кстати, - и тут тон Яра стал другим – более мягким, вопрошающим и очень приятным, даже как будто бы добрым. Вот же он лиса. – Как там Женя? Она… злится? Да?
- Нет, - улыбнулся ему брюнет. – Позвони ей, кстати. Она будет рада. А Ван остынет через пару дней, ты ж знаешь.
- Знаю.
- Так, стой тут, я еще кое-что забыл взять, - спохватился вдруг второй парень.
- Что? – голос гуся был само недовольство.
- Для бабушки, она просила формочки для блинов. Сейчас приду. И завяжи, ради Бога, шнурок, - тихо сообщил, наклонившись в парню его приятель или брат, не знаю, кем уж они друг другу приходились.
- Егор, ты почему сразу не мог взять? Мы же торопимся, - тут же рассердился Ярослав. – Как всегда. Быстрее иди обратно, чтобы нам еще раз не пришлось стоять в очереди.
Я еще больше рассердилась, но этот Егор явно был человеком с добрым сердцем и железным характером, а потому не обратил внимание на слова братика.
- Я быстро. А ты шнурки завяжи, - посоветовал брюнет.
- Черт, тупость, - глянул на собственные ноги Ярослав и выругался. Я тоже глянула – один из шнурков на его крутом ботинке со шнуровкой развязался.
- С тобой вечно, как с маленьким ребенком, - беззлобно фыркнул Егор, поворачиваясь, чтобы выйти из медленно движущейся очереди. Он ушел, протиснувшись мимо меня, а Ярослав, поставив на пол корзинку с покупками и присел на корточки, чтобы завязать коварный шнурок. Волосы тут же, как по команде, упали ему на лицо, и он с раздражением смахнул их, приведя в восторг двух каких-то малолетних девиц, стоявших около соседней кассы, которые, увидев Ярослава, оживились, как фанатки, увидевшие своего ненаглядного идола. Одна из них – честное слово, я не вру! – достала даже свой мобильник, внушительных размеров андроид, и стала снимать Ярослава, который был занят своим шнурком, на камеру. Сделав пару снимков, девицы захихикали и убрали телефон, как будто бы ничего и не фотографировали. Лица у них были довольные-предовольные.
А я в это время замышляла нехорошее дело. И не только замышляла, но и подло осуществляла его. Если честно, я никогда не делала ничего такого плохого, и это было мое первое преступление, моя первая подстава, на которую меня, видимо, искусили злые силы. Потом мне даже было стыдно, не за содеянное, а за собственную глупость, но в этот момент я была настолько зла на этого высокомерного дятла, что хотелось показать ему, где раки зимуют. Отомстить за вчерашнее!
Когда Ярослав присел на корточки, чтобы завязать шнурок высокого ботинка, я, недолго думая, схватила с прилавка, находящегося около кассы, несколько брелков в виде разноцветных косолапых мишек с вытаращенными глазами, и, словно заправский фокусник, быстро, но осторожно положила их ему в капюшон. Мы вчера платили из-за него – чего только его подстава с гонками стоит! - пусть теперь и он потратиться – оплатит штраф за незаконный вынос вещей из магазина. Ха-ха-ха.
Придурок.
Я огляделась по сторонам. Никто ничего не заметил. Настенька все чисто провернула. Но меня тут же охватили смутные сомнения – зачем я это сделала, блин? А если меня камера засекла? Если Ярославушка сейчас попадется, то начнет качать права и заставит найти запись воровства. А там вполне могу оказаться я. Тогда претензии охраны будут не к нему, а ко мне. Я быстро огляделась, пытаясь найти выход из положения и понять, где находятся камеры, и вдруг увидела, что одна из девушек в форме работницы творческого супермаркета неспешно направляется к свободной кассе, находящейся по соседству от той, в которую стояла я.
Сейчас она ее откроет, пронеслось в моей голове, и я рванула прочь из этой очереди, чтобы именно в тот момент, когда девушка-кассир неспешно сядет на свое место, быть около ее кассы с непроницаемой рожей и протянутой вперед рукой с пластиковой карточкой сертификата. Мне нужно было уйти из этого места до того, как обнаружится, что Ярослав «стащил» брелки.
- Свобод…, - открыла, было, рот продавец, но тут увидела меня и глаза ее изумленно распахнулись, как будто бы вместо меня, вполне среднестатического покупателя женского пола в этом магазине, перед ней стоял Кощей Бессмертный собственной неприятной персоной.
- Здравствуйте, - кивнула она мне. – Вы так неожиданно оказались за кассой, - она вдруг улыбнулась. – Пожалуйста, давайте ваши покупки. Дисконтная карта есть?
- Нет. У меня подарочный сертификат, - помахала я перед ее лицом пластиковой картой.
– Хорошо. Она все же не удержалась и громко проговорила. – Пожалуйста, проходите к кассе № 7! Касса № 7 свободна!
Народ услышал это и тут же понабежал к этой самой кассе, образовав самую длинную очередь во всем магазине, слепа веря, что именно через эту кассу их обслужат быстрее, чем в той, к которой они долго стояли.
Крик продавщицы услышали многие – в том числе и находившийся неподалеку Прекрасный принц Ярослав, который в это врем тоже протягивал покупки своему кассиру. Он повернулся в нашу сторону и зеленые его глаза расширились, когда он увидел меня. Естественно, он меня узнал. И естественно, он не был в восторге от нашего случайного столкновения (это он еще не знал о моей подлости, так бы он вообще от злости помер). Наши взгляды переселись, в точке пересечения заискрилась молния, и этот умник весьма артистично показал, что его тошнит в кулак – видимо, из-за меня. Я не растерялась и медленно, с удовольствием несколько раз провела по щеке средним пальцем правой руки, словно бы поглаживая себя, а на деле нервируя этим неприличным жестом его – кроме Ярослава в мою сторону не смотрел и не видел, что я там делаю со своими пальцами.
Мне кажется, он взбесился, рот его раскрылся, словно в усмешке любителя потроллить, брови искривились, взгляд ушел куда-то вправо и вверх, но через секунду гримаса спала, и парня стало донельзя серьезным. Он поднес к своим наглым глазам указательный и средний палец левой руки, сложенных в знаке виктория, но не перпендикулярно полу, а параллельно, и несколько раз повернул кисть приподнятой руки, показывая двумя пальцами то себе в глаза, то мне.
«Я слежу за тобой», - явно говори мне Ярослав, щурясь с чувством собственного превосходства надо мной.
Потыкав в разные стороны пальца, он подкрепил этот выразительный ряд жестов еще одним – провел ребром ладони по шее. Ну, тут и дураком не надо быть, чтобы понять – он имел в виду, что мне конец.
Теперь я не только злилась, боялась – как бы успеть убежать, но и веселилась. Вот же он клоун! Но мимика хорошая, хвалю, и движения артистичные, все-таки внешние данные у мальчика хорошие. Эффектный парень, жаль, что не принц, а злодей. И не на белом он коне, а на горбу богатеньких родителей. Ясно ведь, что из обеспеченной семьи.
Не отрывая от Ярослава взгляда, я, улыбнувшись, пошмыгала носом, введя в ступор кассиршу и людей, стоявших позади в очереди, а после картинно закрыла двумя пальчиками нос и стала усиленно махать рукой в воздухе, словно отгоняя от себя дурной запах.
«Не воняй. Ты плохо пахнешь, уйди», - как-то так это выглядело со стороны. Мне было дико весело, хотя, думаю, те, кто видел мое мини представление, думали, что я ку-ку.
Ярослав, на радость мне, рассердился еще больше. Красивое тонкое лицо побледнело от гнева и он, не церемонясь, ткнул в меня пальцем, а после несколько раз вдарил кулаком по поднятой распрямленной ладони, да с такой силой, что аж поморщился.
«Ты дождешься!».
Я схватилась за щеку и покачала головой, как будто бы у меня болит зуб.
«Да-а-а-а, дожду-у-у-усь». Я даже захихикала. Настроение поднялось до высот самым таинственным образом. Я была уверена, что моя шалость с брелочками в его капюшоне сработает.
- Девушка, - позвала меня, наконец, кассир, которая прекрасно все видела – кажется, эта миниатюра подняла ей настроение, и она улыбалась, - давайте уже свой сертификат.
- А, да, берите, – протянула я его, не отрывая зачарованного взгляда от Ярослава, который в этот момент достал из кошелька – здорового, черного, скорее всего, из натуральной кожи, банковскую карту, и небрежно положил на пластмассовую прозрачную тарелочку с логотипом супермаркета, куда обычно кладут деньги и чеки. К нему подошел старший брат – тот самый черноволосый няшка и протянул небольшую коробочку – видимо, формочку для яичницы, которую пообещал бабушке.
Вышло так, что расплатились мы одновременно и почти нога в ногу, поглядывая друг на друга с необъяснимым злым любопытством, пошли прочь от касс, дабы попасть в общий зал. Однако Ярославу выйти за пределы супермаркета не удалось – сработала система безопасности, установленная неподалеку от кассы, через которую он прошел. Она истошно заорала, и к ничего не понимающему парню с пакетами в руках, откуда ни возьмись приблизились чинные охранники с рацией и заинтересованными лицами. Они попросили обоих парней остановиться. Черноволосый Егор удивленно взглянул на брата.
- Что случилось? – услышала я его громкий обеспокоенный голос.
- Оставьте покупки и пройдите еще раз, - вежливо, твердо сказала светловолосому принцу охрана. Яр психанул, дернул плечом, но все же подчинился их воле.
- Вы не пожалейте потом, - сказал он зло, выполняя их требования – он-то был уверен, что ничего не крал, и что система безопасности просто затупила. А я была уверена в обратном.
- Разберемся, - сказал миролюбиво один из охранников, мощный мужик, похожий на присмиревшего на время бультерьера.
Сигнализация опять заорала, как будто бы ее пинали.
- Давайте пройдем к нам в кабинет и посмотрим ваши вещи, так положено.
- Яр, да что ты опять сделал? – сдвинул черные брови вразлет, напомнив мне почему-то Финиста - Ясного Сокола, Егор.
- Ничего! – злобно ответил он.
- Давайте, пройдем вместе к нам, - вновь сказал бультерьер. Наверное, он таких воришек по сто раз на дню ловил – оставался удивительно спокойным. А мне было смешно. И ни капли не стыдно.
- Погодь, - произнес его напарник, мужик тоже немаленьких размеров вдруг потянулся к капюшону пижонской куртки Ярослава, который, видимо, ничего не понимал. Он вдруг вытащил из капюшона один из брелко – голубого медведя с офигевшими глазами на пол-лица, который непонятным образом торчал оттуда, выдавая лжеворишку с головой. Я закрыла рот рукой, чтобы не подавиться от смеха.
- Это не мое! Слышите меня, эй? – сердито заговорил зеленоглазый парень. Но его вновь попросили пройти с ними.
- С тобой никуда нормально сходить нельзя, - усталым жестом убрал назад черные волосы Егор.
В это время Ярослав случайно глянул на меня, и я мило заулыбалась, чувствуя себя девочкой-подростком, а не барышней, справившей накануне двадцатидвухлетие. Я пожала плечами и рассмеялась, а он мгновенно все понял. Умный мальчик. Развязно ему подмигнув и сделав при этом вид, что хочу укусить его, я, довольная, направилась вон из магазина. Будет знать, как обижать меня или моих друзей, придурок.
Однако я недооценила его мощь. Ярослав, самая главная умняша на планете, решил побежать за мной. То ли крышу у него переклинило напрочь, то ли злость взяла верх над всеми другими эмоциями и без того плохо работающим разумом, то ли что, но он решил погнаться за мной, проигнорировав требование охраны пройти с ними и осмотреть вещи. И он, ловко перепрыгнув через кассу, напугав продавца и изумив охрану и собственного брата, стремглав помчался ко мне. Я, не будь дурой, тоже включила ноги, и на скорости побежала прочь, через зону с кафешками и многочисленными столиками.
Яр молча, как робот, гнался за мной, быстро работая длинными конечностями. Охранники, естественно, этого идиота не бросили и погнались за ним – тем более в капюшоне его куртки все еще оставались разноцветные мишки-брелки, глаза которых от удивления, наверное, становились все больше и больше. Егор, ясно дело, бросить младшего брата не мог, и тоже побежал – но так как он предусмотрительно захватил с собой большие пакеты с их покупками, которые двигаться ему изрядно мешали, а потому отставал.
Я, конечно же, лидировала. Гордо, но неуверенно. Хоть я и бегала иногда, когда не лень, вечерами или на выходных, но явно уступала в этом виде спорта принцу, летевшему за мной аки птица. Меня спасало только то, что в зоне с кафешками я быстро маневрировала между столиками и удивленными людьми, а у Ярослава это получалось довольно плохо, не говоря уж об охранниках, которые, конечно, были сильными мужчинами, но, думаю, они лучше тягали штангу и поднимали гири в 50 кг, чем носились по торговому центру.
Я и мой преследователь, а также охрана дружно сохраняли молчание, и шум поднимал только один черноволосый Егор, замыкающий нашу группу бегунов. Наверное, происходящее выглядело забавно. Мы резво мчались вперед, как делегация оленей на водопой, ни слова не говоря, сосредоточив все силы в мышцах ног, а этот брюнет, показавшийся мне добрым, кричал нам вслед:
- Эй, Яр! Остановись! Ярослав! Стой! Не убегай! Этим ты усугубишь свое положение! Ярослав!
Получалось это у Егора громко и даже как-то со вкусом, хорошо поставленным голосом.
Я, видя, что расстояние между мной и Ярославом, сокращается, птичкой взбежала на второй этаж, где продавалась женская одежда, и гусь помчался за мной, когда как наши, вернее, его, преследователи не поняли этого и поскакали дальше, в сторону гипермаркета, расположенного на первом этаже.
Я и дурачок, наконец, оторвались от преследования охраны и его брата, став лидерами гонки. Я изрядно устала и дышала тяжело, понимая, что вот-вот он меня догонит и, наверное, убьет. Сил у меня больше не было, и я остановилась около известного магазинчика с нижним женским бельем, в котором как-то раз была с Аленой. Она, желая порадовать парня, с которым на тот момент общалась, примеряла полупрозрачные красивые пеньюары, а я с видом знатока оценивала их.
Ярослав остановился в метре от меня, как и я, тяжело дыша, и не сводя с меня гневных зеленых глаз. Прохожие смотрели на нас с недоумением, но мы оба этого не замечали.
- Ты идиотка, - почти прорычал он, наступая на меня и сокращая дистанцию. Наверное, хотел поймать.
- На себя посмотри, - проговорила я, хватая ртом воздух.
- Подставить меня решила?
- Кто? – округлила я глаза.
- Не строй из себя еще более тупую, чем ты есть, - рявкнул он, еще ближе подходя ко мне.
- О чем ты? – я не собиралась выключать дурочку.
- Да я на тебя в суд подам!