Экзистенциализм,структурализм,герменевтика,позитивизм.




Философия жизни.Ницше.

Краткий очерк истории философии
Под ред. М. Т. Иовчука, Т. И. Ойзермана, И. Я. Щипанова.
М., изд-во «Мысль», 1971 г.
Наряду с неокантианством и позитивизмом в буржуазной философской мысли последней четверти XIX в. все более усиливается иррационалистическая струя, имеющая свои идейные истоки главным образом в философии Шопенгауэра.
В этот период в кругах реакционной буржуазии, особенно немецкой, значительный успех имела пессимистическая философия Эдуарда Гартмана (1842—1906), который использовал ряд идей Шопенгауэра и объявил духовной основой всего существующего некое бессознательное начало, включающее в себя волю и представление. В это же время возникло и постепенно усиливалось влиятельное течение, получившее название «философия жизни», основы которой были заложены Ф. Ницше и В. Дильтеем в Германии и А. Бергсоном во Франции.
«Философия жизни» отличается от позитивизма прежде всего воинствующим иррационализмом, выражающимся не только в отрицании познавательного значения разума с его логическими формами и категориями, но и в признании мира, человека и его истории иррациональными по своей природе. Второе отличие «философии жизни» от позитивизма состоит в том, что она сосредоточивает свое внимание преимущественно на вопросах истории, общественной жизни, культуры и пытается создать широкое, всеохватывающее мировоззрение, противопоставив его научному, материалистическому мировоззрению. Если позитивисты отвергали коренные мировоззренческие вопросы как «метафизику», то «философы жизни» выдвинули на первый план именно проблемы мировоззрения, «вечные вопросы» о смысле жизни и истории, о природе всего сущего. Они обвиняли позитивистов и неокантианцев в абстрактном формализме, в забвении потребностей жизни и практики, в извращении природы человека и в превращении его в сухое рассудочное существо.
Но за выпадами «философов жизни» против позитивизма и одностороннего интеллектуализма скрывалось восстание против разума и науки вообще. Выдвинутая ими ложная дилемма «разум или жизнь» решалась в пользу иррационалистического истолкования «жизни», открыто или замаскированно отвергающего научное познание и прославляющего неразумную волю, инстинкт, бессознательные порывы и иррациональную интуицию. Ницшеанство возникло как реакция наиболее агрессивных слоев германской буржуазии и юнкеров на Парижскую коммуну, на распространение идей социализма и победу марксизма в рабочем движении, на рост организованности рабочего класса.
А. М. Горький так оценивал общественную роль ницшеанства: «История «болезни» капитализма начинается почти немедленно вслед за тем, как только буржуазия вырвала власть из обессилевших рук феодалов. Можно считать, что первым, кто отметил эту болезнь и отчаянно закричал о ней, был Фридрих Ницше, современник Карла Маркса... В те годы, когда Маркс научно и неопровержимо обосновал неизбежность гибели капитализма, неизбежность власти пролетариата, — Ницше, с яростью больного и устрашенного фанатика, проповедовал законность и безграничие власти «белокурой бестии»».
Философское учение Фридриха Ницше (1844—1900) непоследовательно и противоречиво, но, несмотря на свою логическую бессвязность, оно едино по духу, тенденции и цели. Учение Ницше проникнуто страхом перед грядущим социализмом, ненавистью к народу и стремлением любой ценой предотвратить неизбежную гибель буржуазного общества.
Исходный пункт философствования Ницше — признание того, что жизнь современной Европы протекает в «страшной напряженности противоречий» и клонится к упадку. «Вся наша европейская культура... — пишет он, — как бы направляется к катастрофе».
Признаки и симптомы этого упадка Ницше видит во всеобщем ослаблении духовной жизни, в распространении пессимизма, в повальном увлечении декадентскими идеями, в утрате веры в почитавшиеся прежде духовные ценности — одним словом, в нигилизме, сделавшемся знамением века. Ницше хочет преодолеть этот нигилизм и дать своему классу новое, оптимистическое учение. Но пессимизм и нигилизм, охватившие значительную часть буржуазной интеллигенции в конце XIX в., в конечном счете были отражением кризиса иллюзий о безмятежном гармоничном развитии капиталистического общества, разрушенных революционными выступлениями пролетариата. Новые надежды, возникшие в связи с появившимися признаками наступления эпохи империализма, были обманчивы, они не могли дать никаких действительных оснований для оптимизма. Поэтому философия Ницше, претендовавшая на то, чтобы преодолеть декаданс и дать новую веру господствующему классу, сама была лишь выражением упадка.
Разумеется, Ницше не видит и не хочет видеть могучего духовного подъема, связанного с выходом пролетариата на сцену политической и культурной жизни, с формированием его классового самосознания, с утверждением марксизма как его научного мировоззрения. Для Ницше, как идеолога реакционной буржуазии, существует лишь буржуазная культура, упадок которой воспринимается и изображается им как утрата общечеловеческих ценностей, как надвигающаяся гибель всей культуры вообще.
В основе философского учения Ницше лежат скептицизм и биологический волюнтаризм. Учение Шопенгауэра о космическом значении воли Ницше интерпретировал в терминах модного в его время биологизма, которому отдали дань и махисты. Ницше довел релятивизм «биолого-экономической» теории познания до предела, до превращения ее в иррационалистический фикционализм. Реакционные тенденции субъективно-идеалистической философии последней четверти XIX в. оказались собранными в его учении в один узел.
Центральное понятие всей философии Ницше — жизнь. Это понятие в «философии жизни» столь же расплывчато и неопределенно, как понятие «опыт» в махизме. Жизнь понимается то как биологическое явление, то как общественная жизнь, то как субъективное переживание. «Философия жизни» постоянно смешивает различные значения этого понятия, обеспечивая себе возможность не только переходить с точки зрения откровенного субъективного идеализма на позиции мнимой объективности, но и претендовать на преодоление «односторонности» материализма и идеализма. У Ницше «жизнь» и ее носитель — организм выдвигается как некая нейтральная — нематериальная и неидеальная — «третья реальность».
Основа жизни, по Ницше, — это воля; жизнь есть проявление, объективизация воли, но не абстрактной мировой воли, как у Шопенгауэра, а конкретной, определенной воли — воли к власти. «Жизнь, — говорит он, — это воля к власти», которая понимается прежде всего как инстинктивное иррациональное начало, которому подчинены мысли, чувства и поступки человека. Человек изображается Ницше как по природе своей иррациональное существо, которое живет инстинктами, бессознательными побуждениями. «Воле к власти» Ницше придает значение, выходящее за пределы жизни, рассматривает ее как космическое начало, основу и движущую силу мирового процесса.
В противовес научному, материалистическому взгляду на мир Ницше выдвигает мистическую, иррационалистическую фантазию. Весь мир Ницше изображает как бушующее море энергии, как «становление», содержание которого составляет борьба «центров силы», или «пунктуации воли», постоянно увеличивающих или теряющих свою власть. Мир — вечное становление без начала и без конца. Оно не приводит ни к чему ставшему, не подчиняется никаким законам, происходит без направления и цели. Это бессмысленный хаос, игра сил, возникающих из окружающего небытия и погружающихся в него, «процесс, не ведущий никуда».
Ницше утверждает, что становящийся мир непознаваем. Наш аппарат познания, выработанный в ходе эволюции, предназначен не для познания, а для овладения вещами в целях биологического выживания и укрепления воли к власти.
Необходимость ориентироваться в «сутолоке чувственных впечатлений» и предвидеть их течение заставляет нас искать постоянство в окружающем мире, облекая его в устойчивые формы. «Жизнь построена на предпосылке веры в нечто устойчивее и регулярно возвращающееся...». Но именно потому, что мир есть абсолютное становление и изменение, любая интерпретация его, предполагающая определенность и устойчивость, оказывается, согласно Ницше, по существу ложной. Доводя до логического конца агностицизм позитивистов и субъективного идеализма вообще, Ницше утверждает, что все научные понятия, которыми мы пользуемся для объяснения мира, — это созданные нами фикции. Нет ни «субстанции», ни «вещи», ни «материи», ни «сознания»; все это выдумки, фикции, не имеющие объективного значения. Весь доступный нам мир построен из подобных фикций. Поэтому тщетно искать «истинный мир», или «вещь в себе», нет никаких объективных фактов, есть только интерпретации.
Не скрывая своей враждебности науке, Ницше утверждает, что то, что в науке называется истиной, есть просто биологически полезный вид заблуждения, т. е. на самом деле вовсе не истина, а ложь. Поэтому и «мир, поскольку он имеет для нас какое-либо значение, ложен», он представляет собой «постоянно изменяющуюся ложь, которая никогда не приближается к истине...». При этом Ницше не только заявляет, что мир ложен, а наука и логика — лишь система «принципиальных фальсификаций», но и утверждает, что ложь необходима и составляет условие жизни. Он «аргументирует» это тем, что жизнь человека на земле, как и существование самой земли, лишена смысла; поэтому, чтобы выдержать «жизнь в бессмысленном мире», нужны иллюзии и самообманы. Для слабых они служат утешением и позволяют переносить тяготы жизни, для сильных они средство утверждения своей воли к власти.
Как было сказано, Ницше проповедует абсолютный скепсис в теории познания. Свой нигилизм Ницше возводит в принцип. ««Я уже ни во что не верю» — таков правильный образ мысли творческого человека...». И тем не менее в противоречие с этой своей основной философской установкой Ницше пытается создать учение о мировом процессе. Он, правда, признает, что это учение не более как одна из «бесчисленных интерпретаций», преимущество которой состоит лишь в том, что она дает возможность лучше переносить «бессмысленность совершающегося».
Все это означает, что распад буржуазной философской мысли дошел у Ницше до откровенного признания мифотворчества задачей философии. Учение, которое, согласно исходным гносеологическим предпосылкам, должно быть признано ложным и, несмотря на это, выдвигается, есть не что иное, как миф.
В философии Ницше, как признает он сам, мифом оказывается прежде всего учение о воле к власти как основе мирового процесса. Таким же мифом является и идея, которой Ницше придает исключительное значение, идея «вечного возвращения». Бессмысленный хаос становления, по Ницше, порождает большое, но все же конечное число комбинаций, которые через огромные промежутки времени повторяются вновь. Все происходящее ныне происходило уже раньше много раз и будет повторяться впредь. В социально-этическом плане миф о «вечном возвращении» — это последнее прибежище, в котором Ницше пытается спастись от преследующего его пессимизма, от сознания бессмысленности жизни и всеобщей неустойчивости. Это единственный устойчивый момент, который он мог найти в деградирующем мире, ибо если все повторяется, то «в конце концов все должно быть так, как оно есть и как всегда было». Наконец, «вечное возвращение» — это суррогат отвергнутого Ницше божественного провидения, без которого он, несмотря на свое антирелигиозное фрондерство, так и не смог обойтись и которое он должен был заменить не менее мистической, хотя и не чисто религиозной идеей.
Предчувствуя неизбежную гибель капитализма, Ницше мог «запечатлеть печать вечности» на существующем обществе, лишь прибегнув к этому мифу о постоянном возвращении вспять. «Против парализующего ощущения всеобщего разрушения... я выдвинул идею вечного возвращения», — писал Ницше. Учение Ницше содержит и практические рецепты предотвращения катастрофы, ожидающей буржуазное общество. Ницше хорошо чувствует грозящую опасность, он предвидит, что «грядущему столетию предстоит испытать... основательные колики», по сравнению с которыми «Парижская коммуна окажется только легким несварением желудка». Но как идеолог эксплуататорского класса, он не способен увидеть объективные закономерности общественных явлений и пытается объяснить их с идеалистических позиций. Вся беда современного общества, согласно Ницше, состоит в том, что массы людей восприняли учение христианской религии о равенстве перед богом и теперь они требуют равенства на земле. Идее социального равенства Ницше противопоставляет миф о природном, фатальном неравенстве людей.
Ницше утверждает, что существует раса господ, призванных повелевать, и раса рабов, которые должны повиноваться; общество всегда состояло и будет состоять из господствующей аристократической верхушки и бесправной массы рабов.
Ницше требует «переоценки всех ценностей», он призывает господствующие классы отказаться от либеральных убеждений, демократических традиций, моральных норм, религиозных верований — от всех политических и духовных ценностей, которые либо исходят из признания прав трудящихся, либо могут служить оправданием их борьбы за свои права. Он требует восстановления рабства и иерархического устройства общества, воспитания новой касты господ, укрепления их воли к власти.
Условие их господства — отказ от христианской морали, «морали рабов», и признание «морали господ», не знающей жалости и сострадания, считающей, что сильному все позволено. Огромную роль в осуществлении этого идеала Ницше отводит культу войны, составляющей, по его мнению, призвание каждого представителя высшей расы и одно из условий ее господства. Он возлагает великие надежды на усиление милитаризма и с восторгом предсказывает, что уже «следующее столетие принесет с собой борьбу за господство над землей» что «будут такие войны, каких еще никогда не было на земле».
Ницше воплотил свой идеал касты господ в образе «сверхчеловека» в книге «Так говорил Заратустра». Здесь «сверхчеловек» выступает в ореоле опоэтизированного мифа. Ницше старается наделить его высшими доблестями и совершенствами. Но в последующих его произведениях поэтическая маска этого идеала спадает и «сверхчеловек» предстает в своем действительном обличий. Он оказывается «белокурой бестией», новым варваром, существом, отдавшимся инстинктам дикого зверя. Именно эта «белокурая бестия», согласно Ницше, и должна спасти капитализм.
Изложенные выше идеи составляют ядро всего учения Ницше. Фикционализм и волюнтаризм, убеждение в иллюзорности и ложности всех научных и моральных представлений и необузданная воля к власти — основа основ этой философии. «Все ложно! Все дозволено!» — заявляет Ницше.
Философия Ницше, его этическое учение и политическая концепция образуют нерасторжимое единство. Ницше исходил из тех философских и социологических идей, которые уже носились в воздухе в предимпериалистическую эпоху. Он довел их до крайних логических выводов. Поэтому его современники, сохранявшие формальную верность либеральным и научным традициям, были нередко шокированы взглядами Ницше и отрекались от них, хотя они содержали лишь квинтэссенцию их собственных идей. Слава и полное признание Ницше в буржуазном обществе пришли в период империализма. С этого времени идеи Ницше усваиваются многими буржуазными философами. Джемс и Шиллер, Шпенглер и Ортега-и-Гассет, Хайдеггер и многие, многие другие отдают ему дань. Философия Ницше стала важнейшим теоретическим источником идеологии фашизма, ее основные идеи вошли в фашистскую доктрину. В настоящее время в Западной Германии, в США и других странах делаются многочисленные попытки «реабилитировать» Ницше, возвеличить его личность, возродить его идеи.
Итак, во второй половине XIX в. представители буржуазной философии, отказываясь от прогрессивных материалистических и диалектических традиций XVII — первой половины XIX в., становятся все более откровенными апологетами капиталистического общества, уже явно обнаруживающего присущие ему антагонистические противоречия. Позитивистское, т. е. агностическое и идеалистическое, истолкование научного познания, иррационалистическое отрицание законов природы и общества, отречение от идей буржуазного просвещения и гуманизма, сведение общественной жизни и процесса познания к биологическим процессам, — все это наглядно свидетельствует о том, что буржуазная философия вступила уже в период своего идейного разложения.

Экзистенциализм,структурализм,герменевтика,позитивизм.

Родоначальником экзистенциализма считается выдающийся датский философ Серен Кьеркегор (1813 — 1856).

Его философские взгляды сформировались под влиянием немецкого романтизма и реакции на гегелевскую философию. Одним из существенных источников направленности философии Кьеркегора было осознание им неблагополучия мира. Начало философии, по мнению датского мыслителя, вытекает не из удивления, как учили Платон и Аристотель, а из отчаяния. Последнее порождается тем, что мир наполнен нетерпимым злом.

Исследование философских проблем в сочинениях Кьеркегора опирается на переиначенную гегелевскую диалектику. Он перетолковывает многие понятия Гегеля и отвергает предложенное им помещение человека в исторически конкретную систему реализации объективного духа, усматривая в этом подчинение человека истории и лишение его самостоятельности и ответственности за свои поступки. Кьеркегор был против претензий философии не только проектировать социальную действительность, но и объяснять ее. Действительность для Кьеркегора есть то, что наше “я” обнаруживает в себе самом.

Душа, по Кьеркегору, первична, а тело вторично. Он считал, что человек есть синтез души и тела, временного и вечного, свободы и необходимости.

Родоначальник экзистенциализма выступил против рационалистической философии и ее учения об истине. Для него “истина есть субъективность”. Критерием истины у Кьеркегора выступает страстная субъективная уверенность в своей правоте. Предмет его интереса — не всеобщая, а личная истина. Позже близкий к такому пониманию истины известный русский философ Л. Шестов отстаивал сходную позицию.

В ходе жизни личность, согласно представлениям копенгагенского философа, может обретать три сменяющие друг друга облика и проходить три сменяющие друг друга стадии, которые противоположны одна другой. Эти стадии или ступени следующие: эстетическая, этическая и религиозная.

На эстетической ступени человек обращен к внешнему миру, погружен в чувственную жизнь, и целью его жизни являются удовольствия. Символ этой стадии — Дон Жуан. Погоня за удовольствиями приводит к пресыщению, и уделом эстетического сознания становятся сомнение и разочарование, тоска и отчаяние. Человек осознает несовершенство такой жизни и переходит на следующую ступень жизни — этическую. На этой стадии жизни стремление к наслаждению замещается чувством долга, и человек добровольно подчиняется нравственному закону. Личность выбирает себя как нравственное существо, сознательно стремящееся идти путем добродетели. Символ этой стадии — Сократ.

Вводя различие между мировоззрением людей на той и другой стадии, Кьеркегор пишет: “Эстетическое мировоззрение, какого бы рода или вида оно ни было, есть в сущности отчаяние, обусловливаемое тем, что человек основывает свою жизнь на том, что может и быть и не быть, т. е. на несущественном. Человек с этическим мировоззрением, напротив, основывает свою жизнь на существенном, на том, что должно быть”. И далее: “Этическое начало сообщает жизни человека внутренний мир, устойчивость и уверенность”. На этической стадии человек становится личностью, превращенной в единственный абсолют. Кьеркегор стремится вывести нравственность из внутреннего расположения человеческого духа. Однако этика изолированного мира ограничена, а нравственный закон, устанавливаемый индивидом исходя из собственного опыта, может быть ошибочным и неприемлемым для других.

Но человеческий выбор, обусловливающий переход с эстетической на этическую стадию жизни, не является последним. Впереди у человека еще есть выбор безотчетной веры. Именно она и покорность Богу ведут человека к религиозной стадии. Выбрав веру в качестве основы организации жизни в акте последующего выбора, человек преодолевает недостатки этической стадии. Последние, согласно Кьеркегору, связаны с тем, что движущей силой поведения человека здесь выступает стремление к счастью, при этом действующий в мире подчиняется закону как чему-то всеобщему, что ограничивает его свободу.

На религиозной ступени личность служит Богу. И религиозная вера возвышает человека над моралью; выработанной им для себя. Достигнув этой ступени, люди погружаются в страдание. Религиозный человек — это страждущий человек. Прекращение страдания означает прекращение религиозной жизни.

Кьеркегор считал, что люди, одержимые оптимизмом, находятся в непроницаемом заблуждении. Жизнь — это не отрада, а юдоль скорби. По мнению философа, человек не по своей воле заброшен, как в бездну, в чуждый и мрачный мир. Пребывая в мире, человек переживает свободу, страдание, грех и страх перед Богом. При этом жизнь, наполненная страданием, приобретает оправдание и смысл благодаря стремлению к спасению при помощи искупления. Страдание — это плата Богу за спасение.

Переход от одной ступени жизни к другой совершается в результате волевого акта, выбора, осуществляемого человеком. Личность ведут по ступеням жизни забота и отчаяние. Кризис отчаяния приводит к появлению страха, который стимулирует выбор и переворачивает человеческую жизнь. Так реализуется свобода человека, направленная на достижение вечного блаженства. Помощником человека в преодолении отчаяния на дорогах жизни, по Кьеркегору, является вера. Отказавшись от разума, вызывающего страдания, страх, отчаяние, человек обретает успокоение в вере, которая одна только и гарантирует подлинное существование.

Следует отметить, что задача существования, или экзистенции, согласно Кьеркегору, не поддается научному исследованию, поэтому его философские идеи запечатлены в виде потока свободных размышлений по поводу интересующих его вопросов. Философ стремится заострить внимание на тревожных симптомах бытия, проявляющихся в духовной жизни людей. Он не склонен был переоценивать значение своих возможностей в предостережений людей о надвигающейся со стороны нигилизма опасности, угрожающей человеческому существованию.

Резкое нарастание кризисных явлений в жизни европейских государств усугубило неблагополучие духовной ситуации времени, что сделало для многих литераторов проблематику, относящуюся к перспективам существования человека в мире, притягательной, возродило интерес к философским вопросам, поставленным в кьеркегоровской философии. Наиболее крупными представителями экзистенциализма считаются М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр и А. Камю.

Структурализм — направление в философии XX века, как и герменевтика, непосредственно связанное с развитием гуманитарного познания. Переход в 20-50-е годы ряда гуманитарных наук с эмпирически-описательного на абстрактно-теоретический уровень потребовал изменения стиля мышления ученых-гуманитариев, изменения самого предмета исследования, а следовательно, и философского обоснования таких изменений. Структурализм выступил под лозунгом объективности и научной строгости в гуманитарных науках и был воспринят как философский подход, соответствующий эпохе научно-технической революции.

Большое распространение структурализм получил во Франции, где фактически оказался единственной философской альтернативой иррационалистическим и субъективистским тенденциям, отрицающим саму возможность объективного научного знания. Ведущими представителями его были: этнолог Клод Леви-Строс (р. 1908), историк культуры Мишель Фуко (1926–1984), психоаналитик Жак Лакан (1901–1981), литературовед Ролан Барт (1915–1980) и другие.

Следует заметить, что задолго до появления философского структурализма сложился структурализм как метод научного исследования, получивший название метода структурного анализа. Сущность его заключается в выделении и исследовании структуры как совокупности «скрытых отношений» между элементами целого, выявление которых возможно лишь «силой абстракции». При этом происходит мысленное отвлечение от субстратной (природной, «вещественной»; шире — содержательной) специфики элементов, учитываются только их «реляционные свойства», то есть свойства, зависящие от отношений, которые связывают одни элементы с другими. Впервые подобная структура была выделена при исследовании языка швейцарским лингвистом Ф. де Соссюром (1857–1913). В дальнейшем это перенесение внимания с элементов и их субстратных свойств на отношения между элементами и их «реляционные свойства» закрепилось как основной принцип структурного анализа: «методологический примат отношений над элементами в системе». Еще одним методологическим принципом стал «примат синхронии над диахронией». Структурный анализ предполагает отвлечение от развития системы, ее взаимодействий и изменений в разные моменты времени (диахрония), он сосредоточивается на изучении внутренних механизмов статичной системы, внутренних взаимодействиях элементов, сосуществующих в один и тот же момент времени (синхрония).

Представители французского философского структурализма перенесли метод структурного анализа языка на более сложные феномены культуры. Основанием для такого переноса является признание того, что язык есть фундамент всей духовной жизни. Поэтому в основе культурного творчества лежат языковые структуры, которые обусловливают мыслительную деятельность человека. Они находят свое выражение не только в духовной деятельности, но и в практических действиях человека, их нормах и результатах. По сути, все продукты социокультурного творчества являются языками особого рода — знаково-символическими системами. Всякая культура, согласно Леви-Стросу, может рассматриваться как «ансамбль символических систем», к которым относится прежде всего язык, искусство, религия, наука.

В своих работах Леви-Строс исследовал социально-духовные явления, характерные для жизни первобытных племен: правила браков, исчисление родства, ритуалы, формы религии и т. д. Наибольшее внимание он уделил анализу мифологического сознания. Он показал, что в мифах разных народов, которые никогда не общались друг с другом, существуют общие структуры. Одни и те же мифологические сюжеты и образы воспроизводились, по его мнению, с буквальной точностью в разных регионах мира. Причина этого в том, что логические структуры мифологического сознания являются своеобразным воспроизведением фундаментальных противоречий в жизни первобытного общества, которое на всех континентах проходит одни и те же стадии развития.

Исследуя структуры мифологического сознания, Леви-Строс стремится вычленить то, что было бы общим для всех культур и потому явилось бы выражением объективных механизмов, определяющих культурное творчество человека, само функционирование человеческого интеллекта, иными словами, раскрыть «анатомию человеческого ума». Таким образом, он пытается преодолеть психологизм и субъективизм в понимании человека и различных явлений культурной жизни, выявляя их объективную и рациональную основу. Свою концепцию Леви-Строс назвал «сверхрационализмом», который стремится интегрировать чувственное в рациональное, причем разумность (рациональность) признается свойством самих вещей.

По мнению Леви-Строса, между мифологическим мышлением далекого прошлого и мышлением современных развитых народов нет качественного различия. Логика мифологического мышления, отмечал он в своей работе «Структура мифов», мало отличается от логики современного позитивного мышления; различие в меньшей степени касается интеллектуальных операций, чем природы вещей, над которыми производятся эти операции. Более того, «дикарскому мышлению», по Леви-Стросу, свойственна гармония чувственного и рационального, которая утрачена современной цивилизацией. Подобную гармонию он усматривал в способности мифологического сознания не просто отражать, а опосредовать и разрешать противоречия жизни человека с помощью «бинарных оппозиций» мышления и языка (сырое — приготовленное, растительное — животное и т. д.).

Леви-Строс утверждает, что за этими противоположностями языка скрываются реальные жизненные противоречия, прежде всего между человеком и природой, и эти противоречия не просто отражаются в мифологическом мышлении в «зашифрованном» виде, но неоднократная перестановка и взаимозамещение «бинарных оппозиций» снимают первоначальную остроту этих противоречий, и мир человека становится более гармоничным.

Р. Барт распространил подход К. Леви-Строса с экзотических явлений на социокультурные феномены современного европейского общества. Поскольку структурный анализ — это анализ духа исходя из его предметных воплощений, то в средствах коммуникации, моде, структуре города и т. д., считает Барт, можно выявить некоторую фундаментальную «социологику». Особое место в исследованиях Барта занимает литература. Язык, считает он, не является простым орудием содержания, он активно это содержание производит. Язык литературных произведений модернизма Барт анализирует как аналог социальной революции, где раскол внутри языка неотделим от социального раскола.

Основоположником философской герменевтики является Ханс Георг Гадамер (1900-2002). Герменевтика сложилась как теория о предпосылках, возможностях и особенностях процесса понимания. Название "герменевтика" восходит к древнегреческому "hermeneia" - "толкование" и находится в символической связи с Олимпийским богом Гермесом, который вошел в мифологию как изобретатель языка и письменности, а также вестник богов; Гермес выполнял посредническую функцию между богами и людьми, между живыми и мертвыми, воплощая собой звено опосредования противоположностей. Механизмы понимания "Я" -"Я-Другой" и выражают формы опосредованного отношения в рамках межличностной коммуникации.

Традиции герменевтики были заложены еще в средние века при истолковании библейских текстов и способствовали разъяснению и истолкованию текстов, и лежали в основе перевода текстов с языка одной эпохи на язык другой эпохи.

Основы герменевтики как общей теории понимания были заложены Ф.Шлейермахером (1768-1834), который выделил в тексте предметно-содержательный и индивидуально-личностный аспекты. Содержание текста, т.е. то, что описывалось, было противопоставлено выражению текста, т.е. тому, как описывалось событие, особенностям стиля изложения, проставлению акцентов в тексте и т.д. Главное в герменевтике, как считал Шлейермахер, понять не предметное содержание, выраженное в мысли, а самих мыслящих индивидов, создавших тот или иной текст. Последний аспект получил названия выразительного и долгие годы был собственным предметом понимания и толкования.

В настоящее время в герменевтике понятие "текст" рассматривается предельно широко: от письменной формы в рамках естественного языка до записи текста в любой знаковой системе, от формы живого высказывания до выражения чувств и эмоций, выраженных в форме восклицаний (междометий).

Предмет герменевтики - это феномены понимания, которые лежат в основе духовно-практических ситуаций живущего в Мире человека. Герменевтические феномены, в названии которых очевидно влияние идей феноменологической философии Э.Гуссерля, рассматриваются в качестве сущностного и существенного состояния бытия человека. Активно используется и другой термин Гуссерля - смыслопорождение.

Смыслопорождение, или смыслоформирование, квалифицируется как реализация смысла человеческой жизни и деятельности в конкретных ситуациях и событиях, личностных актах или межличностных отношениях. Тезис М.Хайдеггера о герменевтичности бытия способствовал усмотрению в герменевтических феноменах не второстепенных фактов жизни человека, не фон деятельности, а фундаментальные основания бытия.

Герменевтику интересует человек, живущий не столько в объективном мире, сколько в пространстве истории и культуры, в мире социально-исторических ценностей и личностных смыслов. Чтобы понять человека, необходимо понять условия его жизни и его обычаи, мысли и полученные знания, искусства, к которым стремится человек и глубинные основания его желаний и стремлений; необходимо отыскать индивидуальное в смысловом поле социально-исторических установок и ценностей конкретной культуры.

Спецификой герменевтики является установление связи и определенных отношений - понимания - между двумя субъектами понимания: интерпретатора и интерпретируемого, принадлежащих, как правило, к разным культурам, а если к той же самой культуре, то имеющих различные личностные ориентации и установки. Сегодня является признанным, что особенностью герменевтических феноменов является их принципиальная ненаблюдаемость. Герменевтические феномены можно квалифицировать как фундаментальные основания жизни отдельных индивидов, трудноуловимые глубинные основания культуры в целом.

Выделение герменевтических феноменов в особую область исследования позволяет увидеть генетические и функциональные связи духовного опыта человека, базовые механизмы формирования личности и культуры в целом.

Герменевтические феномены часто ускользали от рефлексии, тем более научной, интерпретировались в качестве "настроения человека", "сходства желаний" или, наоборот, "противоположности интересов", "мгновенного озарения", "интуиции", что по сути приводило к подмене понятий, к растворению проблем герменевтики в проблемах психологии, философии, науки.

Выделение философской герменевтики в особую область научного исследования, ставшее возможным благодаря работам Ф.Д.Э.Шлейермахера, В.Дильтея, М.Хайдеггера и особенно Х.-Г.Гадамера - классика герменевтики ХХ века, позволило подойти к решению проблем научного моделирования поведения и деятельности человека, игровых способов организации действий, построения типологии коммуникативных связей и отношений, социокультурной реальности в целом. Герменевтические феномены рассматриваются в качестве "органов понимания", "организатора" жизни и деятельности человека, основания аксиоматизации собственной жизни.

Человек живет в мире переизбытка информации, схем и концептуализаций в связи с чем резко возрастает потребность в поиске соответствующего языка понимания, достоверной интерпретации контекста и подтекста высказываний. Возникает желание человека понять самого себя,- с этих и подобных вопросов зародилась герменевтика.

Позитивизм - широко распространенное течение в философии, основанное в 30-х гг. XIX в. французским философом Огюстом Контом (1798 — 1857). Во Франции этого течения придерживались Э. Линттре, Э. Ренан. В Англии позитивизм был представлен в творчестве Джона Стюарта Миля (1806 — 1873) и Герберта Спенсера (1820 — 1903). В Германии идеи позитивизма развивали Якоб Молешотт (1822 — 1893) и Эрнст Геккель (1834 — 1919), в России —
Н. К. Михайловский и П. Л. Лавров и другие.

Названные философы относятся к «первому позитивизму». «Второй позитивизм» связан с деятельностью Э. Маха (1838 — 1916) и Р. Авенариуса (1843 — 1896), немецких ученых, называвших свою философию эмпириокритицизмом, а также с деятельностью французского ученого А. Пуанкаре (1854 — 1912).

Идеи позитивизма были подхвачены и преобразованы в трудах Бертрана Рассела (1872 — 1970), Рудольфа Карнапа (1891 — 1970), Мориса Шлика (1882 — 1936), Людвига Витгенштейна (1889 — 1851) и др.

Философия этих мыслителей получила название неопозитивизма. В дальнейшем идеи представителей неопозитивизма нашли развитие в трудах постпозитивистов (К. Поппер, И. Лакатос, Т. Кун и др.).

Программу позитивизма с учетом его эволюции можно представить так:



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: