Поймай меня, если сможешь
Автор: Линадель
Бета: Енотище
Рейтинг: R
Пейринг: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп
Жанр: Мистика, Даркфик
Дисклаймер: Все герои принадлежат Дж. Роулинг.
Саммари: После того, как Гермиона потеряла все, что ей дорого, она принесла в жертву последнее, что у нее осталось - себя.
Предупреждение: ООС
Комментарии: Работа писалась в тяжелые периоды жизни. 24 страницы, которые, возможно, будет читать сложно, мрачно и немного странно.
Размер: Миди
Статус: закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленные и достигли возраста 18 лет.
Начало или как мы к этому пришли
— Уизли, твою мать…
Гермиона только слышит фамилию и сразу рывком оборачивается. Обегает цепким взглядом поле боя и тут же замечает, что Рон без сознания лежит у ног Бруствера. Она видит боковым зрением, как в нее летит зеленый луч. Бросается на землю, перекатываясь, и, выбрасывая палочку, кричит:
— Ступефай!
Даже не проверяет, попала ли, поднимается и бежит к Кингсли, который держит щит, ограждая их с Роном от атак. Повсюду враги, и пока она пробирается вперед, заклятия так и сыплются на людей в черных балахонах.
— Авис! Бомбарда!
Гермиона падает на колени перед Роном, проверяя пульс. Быстро кивает Брустверу и, хватая раненого, трансгрессирует. Один раз, второй, пока не оказывается в убежище Ордена Феникса.
— Еще прибыли! — кричит кто-то над ней.
Гермиона никого вокруг не слышит. Она обхватывает лицо Рона руками, вытирая большими пальцами кровь с его щек, которая натекла с нехорошей, открытой раны на голове.
— Я здесь, отойди, — Джинни привычно грубо отталкивает Гермиону и делает знак рукой двум девушкам, пока сама накладывает чары диагностики на брата. Они тут же осторожно перекладывают Рона на носилки и уносят его, а Джинни поворачивается к Гермионе. — Ты видела, что в него попало?
Гермиона в оцепенении смотрит вслед мужу и не слышит вопроса Джинни. Та встряхивает ее.
— Я не знаю, что в него попало! — рявкает Гермиона, а потом устало закрывает лицо руками, понимая, что не может вернуться на поле битвы. У нее нет сил, ей нужен Рон. — Можно я пройду к нему? Я должна быть рядом. Хочу знать, что с ним все будет в порядке.
— И для этого здесь я, — напоминает Джинни, копошась в сумке, потом достает пузырек и протягивает Гермионе. — Выпей. Это поможет прийти в тонус. Ты нужна Гарри.
Гермиона быстро опрокидывает содержимое пузырька в себя и кивает, морщась. Она знает, что нужна Гарри, но какой из нее помощник, когда она не знает, что с мужем, и все ее мысли сейчас с ним.
— Он мой брат, Гермиона, — Джинни многозначительно смотрит на подругу, — я позабочусь о нем. А ты позаботься о Гарри.
Гермиона проводит по лицу рукой, собирая все свое самообладание в кулак, бросает в последний раз долгий взгляд в конец коридора, куда увезли Рона, и кивает. Она сжимает палочку и трансгрессирует с тяжелым чувством на сердце, еще даже не подозревая, что больше никогда его не увидит.
* * *
Война вернулась.
Не прошло и года, как Пожиратели Смерти вернулись, объединив дополнительные силы, полученные в других странах за время правления Темного Лорда. Они вернулись с оглушительной и смертоносной силой, ударив по самым важным точкам неокрепшего магического мира. Они пробрались шпионами в Министерство, заполучив ценную информацию по местоположению волшебников, защите и перемещениям. Прогремели сразу несколько взрывов. Были убиты могущественные семьи, которых застали врасплох.
Одной из таких семей оказались Уизли. Почти вся семья, находившаяся в Норе, в тот момент была уничтожена. Молли, Артур, Перси, Билл и Флер с ребенком, и Джордж…
Спустя некоторое время Гарри, Рон и Гермиона стояли на пепелище, тупо пялясь на место, где заживо сгорели все их близкие, и не осознавали реальность происходящего. Джинни потеряла сознание. Гарри пришлось прийти в себя ради нее. Она была беременна. Он не мог позволить себе что-то чувствовать сейчас.
Гермиона обнимала рыдающего Рона и тоже тихо плакала, не понимая, как им жить дальше. Они не знали, что произошло в тот момент.
А потом стало известно, что это были точечные атаки, что на них снова обрушилась война, что Кингсли с мракоборцами едва отбили Министерство.
Благодаря быстрой реакции, созданию штаб-квартир, куда переместили самых ценных людей, атаки удавалось отбивать и сдерживать. На охрану тюрьмы и Министерства бросили все силы, потому что каждая из сторон помнила опыт предыдущей войны. Все будет тщетно, если они падут.
Гарри, Рон и Гермиона яростно сражались наравне со старшими волшебниками, которые возглавляли Орден. Но силы были неравны, потери велики, «фениксы» использовали обычные заклятия, не применяя темную магию. Лишь мракоборцы позволяли себе порой Непростительные. На этой почве на собраниях часто возникали споры.
И Гермиона полностью поддерживала Гарри в его решении не использовать Непростительные. Ровно до того момента, пока не бросила ком земли на гроб своего мужа.
* * *
Она не плачет. Стоит над его могилой, горло сдавливает спазм, ветер путает волосы и хлещет ими по щекам. Ей ужасно холодно, но она не шевелится.
Ты мне так нужен, Рон. Я не могу вынести это без тебя.
Они остались одни друг у друга, потеряв свои семьи. Гермиона не могла объяснить это чувство, потребность в нем, как в глотке воздуха. Что бы ни случалось вокруг, но когда они запирались в своей маленькой комнатке, весь мир оставался за пределами их небольшой поломанной вселенной, позволявшей обрести подобие покоя.
Этого покоя больше нет в ее жизни, как и Рона. Само существование стало походить на вечный спринт, она пробегает эту жизнь и теряет способность остановиться или замедлиться. Теперь только смерть позволит обрести безмятежность. И, видит Мерлин, она ее не боится.
Гермиона закрывает глаза, погружаясь во вспыхнувшие образы и картинки. Один из их последних разговоров проносится голосами в голове, разрывая сердце.
— Я люблю тебя, — говорит ему Гермиона, приподнимаясь на руках и оглядывая осунувшееся лицо напротив. Его голубые глаза сфокусировались на ней. До этого, казалось, он был далеко отсюда, даже несмотря на то, что они только что занимались сексом. — Ты помнишь это, Рон?
— Я тебя тоже, — чуть улыбнувшись, отвечает он и проводит рукой по ее спине ободряющим жестом, но Гермиона чувствует, что он делает это машинально, и снова погружается в свои мысли.
Гермиона тяжело вздыхает. Война дается ему тяжелее, чем ей или Гарри. Рон очень устает психологически, не выносит вида крови и мертвых людей. Он любит спокойную мирную жизнь, где есть гармония, обед по расписанию и возможность самому решать, чем заниматься.
— Если я умру первым… — Рон замялся, когда Гермиона дернулась. Раньше она всегда прерывала подобные разговоры, но сейчас лишь прикрывает глаза, стараясь справиться с ужасом, который охватывает ее при осознании, что следующий день может быть последним для них. Гермиона молчит, позволяя ему сказать то, что он хочет. — Не становись монстром, хорошо?
Гермиона открывает глаза, с удивлением глядя на мужа.
— Монстром?
— Не уподобляйся таким, как Кингсли, — отстраненно поясняет Рон, — не убивай людей.
Гермиона некоторое время смотрит на него, склонив голову, потом тянется к нему и целует в небритую щеку, после чего кивает. Обещание дается ей легко.
— Я никогда никого не убью, родной…
* * *
— Авада Кедавра!
Гермиона смотрит, как зеленый луч, который она выпустила, разбивается о грудную клетку Пожирателя Смерти, и он замертво падает в грязь. Не верила, что получится, но вот он, у ее ног. Мертвый. Гермиона сглатывает и чуть улыбается, хотя это больше похоже на судорогу, пробежавшую по ее лицу. Она чувствует удовлетворение, и кажется, что ее разваливающееся сердце чуть обезболили, вколов туда анестетик под названием «месть».
Она не знает, кто убил Рона, поэтому мысль убить их всех становится невероятно заманчивой.
Гермиона облизывает губы и поднимает голову, встречаясь с шокированным, неверящим взглядом Гарри. Пара секунд глаза в глаза, а потом она вскидывает палочку и кричит:
— Ступефай!
Мужчина за спиной Поттера падает ничком. Быстро проходя мимо друга, Гермиона бросает в Пожирателя Инканцеро, оборачивается к Гарри и, игнорируя его ошеломленный вид, ровно произносит:
— Здесь больше никого нет, — она неопределенно поводит палочкой, указывая на пространство вокруг, — этого возьмем с собой. Устроим допрос.
Гарри отмирает, а затем медленно подходит к ней.
— Надо доставить его в Штаб в Уилтшире, — Поттер наклоняется, чтобы снять маску с Пожирателя. Под маской обнаруживается лицо совсем молодого парня, даже младше них с Гарри.
— Нет, — вдруг категорично говорит Грейнджер и поднимает взгляд на друга. — Доставим в наш штаб. Я... сама допрошу его…
* * *
— Да потому что тебе нельзя доверять! — раскрасневшись от гнева, кричит Гарри, стуча по столу кулаком. Гермиона молча и равнодушно смотрит исподлобья, слушая его доводы. — Ты сошла с ума, Гермиона!
— Поттер, — одергивает парня Кингсли, который устает слушать их препирательства. — Грейнджер права. Если мы лишимся еще одного штаба, то лишимся и стратегического преимущества. Нам нужна сила, перевес…
— Но то, что она предлагает… Убивать? Если ты легко делаешь это, не значит, что и другие смогут, — он в отвращении кривится, глядя на нее. — Ты больная идиотка…
— Проголосуем, — громко предлагает Гермиона, даже не глядя на Гарри.
Кингсли тяжело вздыхает и с сожалением смотрит на напарницу.
— Нет, — отрезает Бруствер, качая головой. — Голосование обяжет следовать приказу даже тех, кто не хочет этого…
Грейнджер медленно встает, обводя тяжелым испытующим взглядом длинный стол переговоров, за которым собралось около тридцати человек. Самые важные люди Ордена, которые являются звеньями одной большой цепи под названием Сопротивление.
— Не хочет этого? — с издевкой переспрашивает она, холодно рассмеявшись.
В повисшей тишине это звучит очень жутко. Но никто не смеет перебить ее, только встревоженно поглядывают на Гарри, который все еще является авторитетом для многих людей, сидящих за этим столом. Сам Поттер же презрительно кривится и в неверии качает головой, глядя на нее. Гермиона смотрит прямо в зеленые глаза друга, с легкой болью в груди отмечая, насколько он презирает ее и боится. — Так мы тут все не по своему желанию. Уж я-то определенно лучше бы ушла в подполье или уехала из этой чертовой страны…
— Так еще не поздно… сделай это, — Гарри вскидывает подбородок, сложив руки на груди. — Свали отсюда. Ты ничем не лучше них.
Гермиона наклоняет голову.
— Поздно, — просто произносит она и смотрит на Джинни, которая тихо плачет, стоя возле стены в полумраке. — Уже поздно.
— Он был и моим другом тоже! — рычит Гарри, но Гермиона лишь усмехается, жестко глядя в ответ.
— Мне он был мужем.
— Хватит! — вдруг кричит Джинни, выходя на свет к столу. — Как вы достали, два придурка, только и собачитесь!
— Уведите ее отсюда, — раздраженно бросает Кингсли своим людям куда-то вбок, и Невилл подскакивает, направляясь к ней.
— Я сам, — говорит он двум мракоборцам, что двинулись в их сторону. Он кладет руку девушке на плечо и слегка толкает ее. — Пошли, Джин.
Гарри проводит рукой по лицу, шумно выдыхая. Гермиона провожает бывшую подругу взглядом, слегка прищурившись. Она видит, что Джинни на грани, но у нее нет времени ей помочь. Гарри даже не оборачивается на свою жену. Грейнджер садится на свое место и складывает руки на груди.
— Продолжим.
* * *
Гермиона не обращает внимания на кровь, льющуюся из ссадины на лбу, а просто смаргивает ее. Как в замедленной съемке, она озирает поле боя, отмечая, что то тут, то там лежат тела «фениксов». Они проиграли эту битву. Все ее ученики — те, кого она обучала много месяцев, сражаясь бок о бок, — мертвы. Она понимает, что нужно уходить, но не может пошевелиться, глядя на бегущих к ней Пожирателей. Они уже давно не носят маски, и она видит их лица. Одни и те же лица, потому что Орден не убивает своих врагов, а разбрасывается экспеллиармусами и ступефаями.
Собравшись с силами, Гермиона делает серию трансгрессий и скрывается в убежище, тяжело упав прямо на пол. Жестом показывает не прикасаться к ней, когда замечает, что в ее сторону бежит несколько человек. Она поднимается на четвереньки, и ее выворачивает приступ тошноты.
— Бля-я-ядь, — простонав, она очень медленно выпрямляется. Встает на ноги. Вытирает рукавом рот и глаза, чтобы видеть замерших в траурном молчании «фениксов». — Все мертвы.
Гермиона тяжело стоит на ногах, но упрямо осматривает внимательным взглядом обреченные, потерянные лица, пока не натыкается на Гарри, который выходит вперед из-за спин остальных.
— Ты, — Гермиона указывает на него, дернув подбородком, — чертов моралист. Они мертвы из-за тебя. Потому что все еще верят, что ты — тот лучик надежды, который всех спасет в очередной раз каким-то чудом. Но ты ни черта не делаешь…
Повисает оглушительная тишина. Люди переводят взгляд с одного на другого и слегка расступаются. Эти двое друг друга не переносят на дух, никто не хочет встревать в их перепалки, потому что только Кингсли имеет на них хоть какое-то влияние.
— Они мертвы, потому что борются со злом, — цедит Гарри, и Гермиона презрительно кривится, наслаждаясь ненавистью, которая плещется в его глазах. — Они не такие, как ты или ПСы. И готовы за это платить…
— Заткнись! — орет на него Гермиона и поднимает палочку, раздраженно поведя плечами. — Сука, как же ты меня достал…
Гарри тоже достает свою палочку и яростно смотрит на нее.
— Лучше бы это ты сдохла тогда, а не Рон!
Гермиону уже давно не обижают подобные слова. Она знает, что многие шепчут подобное ей в спину. Грейнджер только усмехается, снова вытирая кровь с лица, и качает головой. Потом окидывает взглядом людей, которые с ужасом не сводят с нее глаз.
— Теперь вы подчиняетесь мне, понятно?
— Черта с два, Грейнджер…
Гермиона качает головой:
— Ты давно не мессия, который должен всех спасти. Дело больше не в тебе, Мальчик-который-выжил. Если ты слаб, чтобы вытащить этот мир из дерьма, эту роль возьму на себя я.
Одно быстрое движение палочкой — и Гермиона оглушает своего бывшего друга, сжигая последний мост к прежней жизни и к самой себе.
* * *
— Нам нужна помощь, — говорит Минерва, снимая очки и надавливая двумя пальцами на переносицу. — В то время, пока Пожиратели непонятно откуда получают бешеное финансирование, в двух наших штабах замечается нехватка провизии.
— Галеонов больше нет, — говорит Кингсли, разливая дешевый огневиски по двум бокалам и протягивая один из них Гермионе. — Пусть тянут.
— Мне так и заявить раненым? — вскидывает бровь Макгонагалл, прожигая министра возмущенным взглядом. — Или, может, детям?
— Что ты от меня хочешь, Минерва? — не выдержав, повышает голос Кингсли и устало падает в кресло напротив Гермионы. — Мы в дерьме.
Грейнджер смотрит на него, отпивая огневиски, и морщится.
— Все уходит на содержание Азкабана и зарплаты, я не могу выделять деньги Министерства на Орден просто потому, что их нет. Все разваливается, если я потрачу последнее на сомнительную организацию, шаткий порядок полетит к чертям... Все это сложно, — говорит Кингсли, все же оправдываясь под строгим взглядом Минервы.
— Нам нужно финансирование, — протянула Гермиона, снова отпивая напиток и чувствуя, как в груди разлилось тепло. — Я могу попробовать устроить переговоры с другими странами.
— Ты нужна мне здесь, — тут же отмахивается Кингсли и переводит взгляд на Минерву. — И ты.
— Пошли Поттера, — Гермиона произносит это даже не морщась.
— Плохая идея, — говорит Минерва, снова надевая очки.
— Он не умеет говорить, — соглашается Бруствер.
— Зато горит желанием помочь, — пожав плечами, говорит Гермиона. — А когда он хочет быть полезным, то умеет находить нужные слова. Плюс — его имя на слуху у всего мира.
Кингсли кивает, давая понять, что подумает.
— Что насчет спорных заключенных? — спрашивает его Гермиона, и он снова тяжело вздыхает.
— Нет. Никто не выйдет из тюрьмы. Никто, Гермиона.
— Я говорила тебе про Северуса, — начала Минерва, но Бруствер саданул кулаком по подлокотнику так, что тот скрипнул.
— Я сказал: нет! Никто не выйдет из Азкабана.
Гермиона поджимает губы. Она уже давно спорит с Кингсли о том, чтобы выпустить Снейпа и Малфоев. Первый вообще, по ее мнению, сидел несправедливо, вторые раскаялись и предоставили свои воспоминания. От них больше пользы было бы здесь, на воле. Но никто не доверяет им.
Пожиратели и так ворвались с ошеломительной скоростью, разрушая поднимающийся из пепла мир, и сейчас Министерство боялось предоставить им еще один кошелек и еще одного сильнейшего бойца. Никто им не доверял, слишком высокую цену можно заплатить за подобное доверие. Все и так едва держалось и было настолько нестабильным, что никто не хотел рисковать.
Спорить с Кингсли бесполезно. Гермиона кивает и опускает взгляд, начиная отчаянно соображать, как ей действовать дальше.
* * *
Война и победы даются высокой ценой. Дружба, любовь, душа — жертвы, которые Гермиона сложила на алтарь становления новой себя. И она принимает эти жертвы. Грейнджер чувствует себя пустой. Просто оружием, которое другие используют, чтобы не марать свои руки. Она согласна.
Все сделает сама. Слишком многие погибли. Слишком многие еще не убиты.
Когда через год она становится генералом Армии Фениксов, полностью принимая командование на себя, проходит несколько месяцев, как она не видит Гарри. Он в другой стране, и оттуда у него получается помогать гораздо лучше. Они теперь могут позволить себе покупать готовые зелья, потому что никто не умеет варить приличные. Покупать одежду и палочки для армии. Хотя... какая там армия. Неподготовленные люди, которые подчиняются ей, но все еще оглядываются на Гарри Поттера.
Вскоре Грейнджер понимает, что нужно больше силы, раз она одна борется со злом его методами. Втайне ото всех Гермиона ночами изучает древние фолианты, посылает своих верных людей на поиски нужных источников за границу в поисках книги, на выписки из которой она наткнулась совсем недавно. Пытаясь расшифровать древний язык и руны, она проводит за старыми пергаментами не одну неделю, но когда смысл доходит до нее, Гермиона тихо выдыхает. Хочется рассмеяться, однако сил нет. Грейнджер кладет голову на руки, не обращая внимания на то, что приминает многочисленные пергаменты, и легкая улыбка растягивает ее губы. Она знает, что делать дальше.
Прыжок в бездну
Решительным шагом Гермиона идет по одному из длинных коридоров Азкабана. Звук ее шагов разносится негромким эхом. Она движется стремительно, не обращая внимания на заключенных, которые провожают ее хмурыми взглядами. Без стука толкает массивную деревянную дверь, и мужчина, до этого склонившийся над бумагами, поднимает голову. Завидев ее, он нервно подскакивает, отодвигая стул.
— Мисс Грейнджер, — торопливо произносит он, склонив голову в почтительном жесте, — вы вернулись так скоро…
— Приведите мне его, — грубо обрывает она начальника тюрьмы, небрежно ведя плечами и скидывая мантию, — быстро.
Не говоря ни слова, мистер Салливан кивает и выходит из кабинета, и Гермиона остается одна. Достает из сумки книгу и осторожно опускает ее на стол. Древний фолиант буквально час назад передал ей один из членов Ордена, который по заданию Грейнджер много месяцев искал ее за границей. Девушка устало опускается на старый диван.
Когда она спала в последний раз? Кажется пару дней назад. Как раз перед нападением на один из их Штабов, в котором снова погибло слишком много людей.
Там был госпиталь. Там, как всегда, все беззащитны. Это стало крупнейшей потерей в войне за последний год.
Грейнджер вскидывает голову, когда дверь открывается, и два охранника вводят Снейпа, почтительно кланяются ей и закрывают дверь. На них она не обращает внимания. Смотрит только на него. Его темные необычные глаза медленно скользят взглядом по ее лицу и чуть ниже. Он словно сканирует ее, не двигаясь с места.
Ведьма дает ему несколько секунд, потом кивает на стол.
— Изучи это. У тебя часа три, — Грейнджер встает и стягивает перчатки, затем форму и остается в одной черной рубашке. Бросает взгляд на Снейпа, который все стоит и смотрит на нее, — Хватит, Сев… Я в норме. И, прошу, быстрее. Времени нет. Разбуди меня, как закончишь.
Гермиона ложится на диван. Он короткий, и ее ноги в высоких сапогах свисают с края. Она моментально отключается, почему-то такая роскошь доступна ей только в Азкабане, а может, в присутствии Снейпа? Северус еще пару мгновений наблюдает за ней, а потом идет к столу.
Нашла все-таки.
Он осторожно открывает древний фолиант и склоняется над ним. Железные наручники на запястьях неприятно брякают, когда он садится и придвигает стул ближе к столу, всматриваясь в старые страницы, древние руны и таинственные, запрещенные символы. Три часа. Она явно его переоценивает.
То и дело взгляд Снейпа поднимается от желтых страниц на спящую девушку. Она — самая большая загадка, которую когда-либо преподносила ему жизнь.
Их встреча состоялась впервые почти год назад…
Точно так же, как и сегодня, его вводят в эту самую комнату и закрывают дверь. Грейнджер сидит на столе в одних штанах и спортивном топе и пытается закрыть себе рану на боку. Ее торс и руки перепачканы кровью. Рядом стоит бутылка с огневиски, к которой она, судя по всему, периодически прикладывается. Снейп скучающе смотрит на свою бывшую ученицу, не выказывая желания помочь ей. Она даже не смотрит на него. Проводит палочкой по коже раз за разом. Медленно, но ей удается закрыть рану до конца. Она делает несколько глотков янтарной жидкости и лишь потом поднимает взгляд на своего бывшего профессора. И тогда он понимает, что это кто угодно, только не Грейнджер.
Глаза пустые и холодные. Она улыбается ему и от этой улыбки по шее бегут неприятные мурашки.
— Хорошо вам тут? — буднично интересуется Гермиона, взмахом руки очищая кровавые разводы с себя и стола.
— Не смею жаловаться, — монотонно отвечает Северус.
— Вот и славно, — хмыкает она, потом добавляет: — здесь спокойно.
Снейп вскидывает бровь.
— Снаружи настолько все плохо, что вы считаете спокойным Азкабан? — он действительно удивляется подобным словам.
— Плохо… — отзывается она, но в подробности не вдается. Смотрит на него изучающе и не мигая. Снейп впервые вспоминает то мерзкое чувство, когда ты силой пытаешься удерживать зрительный контакт. — А вот вы выглядите достаточно хорошо. Вот уж не думала, что тюрьма так пойдет вам на пользу.
— Морской воздух, — небрежно ведет линией плеч Северус и добавляет с сарказмом: — И как вы заметили — здесь спокойно.
— Ага, — кивает она, поднося к губам бутылку. Делает несколько глотков, все также сканируя мужчину. — Мне нужно чтобы вы сделали кое-что…
— Боюсь представить, что вам может быть нужно от узника…
— Если договоримся, я сделаю вашу жизнь здесь еще более комфортной, — перебивает она его, потом улыбается, приподнимая уголок губ — выглядит это зловеще, — если нет, подселю к вам дементора.
— Как мне повезло, — презрительно бросает он, — у меня даже есть выбор.
Гермиона фыркает и встает, отставляя бутылку.
— Вообще-то, его нет.
Грейнджер достает из кожаного портфеля бумаги и протягивает ему их. Снейп не двигается, глядя на ее руку. Его предчувствие говорит ему выбрать дементора. Но любопытство, соскучившийся по новостям, общению и знаниям мозг вопит о том, чтобы он использовал эту возможность. Чертыхнувшись про себя, Снейп в два шага оказывается рядом и выхватывает из ее рук бумаги. Проходит к дивану и садится, утыкаясь носом в текст. Пока он читает, а точнее пытается разобраться в ее переводах и каракулях, Грейнджер потягивает алкоголь и смотрит на огонь. Она его не торопит, за что он ей благодарен, потому что с подобным Северус никогда не сталкивался.
— Нет, — откидывая бумаги, говорит он, и категоричность в его тоне заставляет Гермиону поморщиться, — Я не сделаю с вами подобного. Вы хоть знаете что это?
— У меня была возможность ознакомиться…
— Такие вещи не используются уже шесть столетий и неспроста…
Ведьма непринужденно достает палочку и многозначительно смотрит на него. Он бросает насмешливый взгляд на древко, потом на Гермиону и смеется. Девушка скрипит зубами. Она предполагает такую реакцию.
— Что у вас на уме? Пытки или Империо? Спешу разочаровать вас. Ни то, ни другое на меня не действует.
— Мне нужно это, — выдыхает Гермиона.
— Найдите другого… Я с чем-то подобным не хочу иметь дела…
— Нет никого, кому это было бы по силам. Нужна большая магическая энергия, чтобы магия, которую мы впустим в мир не убила и того, кто это будет делать.
— Бруствер справился бы. Возможно, Поттер… — он прерывается, внимательнее изучая мгновенные изменения на ее лице, — а-а-а, так вот в чем дело. Они против.
— Мы люди разных убеждений, — она склоняет голову набок, облизывает губы и говорит: — Я освобожу вас…
Он вскидывает бровь.
— Когда?
— В течение года, двух…
— Долго.
— Могу быстрее, но будет незаконно…
Снейп кривится. Сидеть ему еще двенадцать лет. И он знал, что вероятность того, что он выйдет отсюда живым или, хотя бы, здоровым очень небольшая. Уголки его губ слегка дергаются, когда он с высока смотрит на Гермиону. Он знал, что она училась бы на Слизерине, если бы не статус ее крови.
— Когда приступим?
— Прямо сейчас, — Грейнджер из того же кожаного портфеля достает нож. Но, прежде чем передать ему, добавляет: — без глупостей. Вас убьют сразу же.
Он берет нож и поднимает руки, молчаливо указывая на наручники. Грейнджер качает головой. Придется поработать так. Снейп снова склоняется над бумагами, изучая их.
— Половина сигилл не переведены, а те, что переведены без пояснений о цене обмена и влиянии… мы можем только догадываться.
Гермиона вздыхает и хмурится, но кивает, и Снейп, хмыкнув, крутит в руках нож.
— Какую метку вы хотите поставить на себе сначала?
— Поток, — она указывает на спираль, — мне не хватает магической энергии в бою. Насколько я поняла из объяснений, это даст мне некоторую подпитку.
— Как раз здесь нет ничего о влиянии, — Снейп откидывает от себя бумаги, — нужно найти книгу, чтобы понимать общую картину…
— Нет, делаем сейчас, — упрямо заявляет Гермиона, потом испытывающе смотрит на Снейпа. — Книгу уже ищут, но времени нет…
— И вас устраивает эта неизвестность?
Она отрывисто кивает. Снейп пожимает плечами и приказывает, кивая в сторону дивана:
— На живот.
Гермиона бросает на него насмешливый взгляд и фыркает. Проходит к диванчику и ложится, поднимая волосы.
— Надеюсь, вы выживете, — проговорил он, касаясь холодными пальцами ее лопатки, чтобы иметь опору.
— Надеюсь, вы тоже, — отвечает Гермиона и зажимает зубами карандаш.
Мурашки бегут по коже, когда она чувствует прикосновение стали и слышит его тихий шепот, а затем боль пронзает ее. Шея горит от довольно глубоких порезов, но это кажется чем-то незначительным, когда Снейп начинает читать заклинание, и Гермиона сжимает зубы, стараясь не кричать.
Боль прожигает. Ей кажется, что кто-то решил отпилить ей голову тупой ржавой пилой. Карандаш ломается в ее зубах, и она глухо стонет в обивку дивана. Дергается, но его пальцы придавливают ее, заставляя замереть. Боль перерастает в такую агонию, что Снейпу приходится уже крепко держать ее одной рукой придавливая талию, второй — лопатки. Ее короткий крик, переходит в стон, и девушка всхлипывает пару раз. Потом ее тело расслабляется. Снейп понимает, что она потеряла сознание. Его взгляд медленно поднимается к столу, где лежит ее палочка. Но он быстро оставляет эти мысли. Сначала нужно избавиться от оков. Но Грейнджер почти сразу приходит в себя, поднимаясь на руках.
В течении следующих нескольких месяцев она приходит к нему снова и снова. А он вырезает на ее теле новые рисунки, выжигая их заклятиями на ее душе.
Со временем, когда они немного сближаются, Снейп становится против подобных действий, он пытается ее образумить, но она лишь улыбаясь смотрит на него в такие моменты, а затем, выслушав, просто протягивает нож. Цена ее не интересует. Глаза Грейнджер блестят воодушевлением, силой и непоколебимой решимостью.
Она не слушает его, потому что видит результат того, чего ей удается добиться за это время. Грейнджер наконец чувствует в себе силы бороться и выбор теперь дается ей достаточно легко.
Сначала она приходит сюда только затем, чтобы он вырезал на ее спине или шее очередной символ, но однажды его приводят к ней в эту самую комнату, где она сидит на диване, разливая в бокалы огневиски. Не глядя на него, Гермиона похлопала рядом с собой.
— Зачем я здесь, мисс Грейнджер? — не сдвинувшись с места, спросил Снейп. Тогда она подняла на него свои удивительные глаза, в которых он впервые увидел какие-то чувства. Боль.
— Хотите выпить? — неуверенно спросила она.
— Нет.
— Я настаиваю.
— Вам лучше не появляться здесь в таком состоянии. Без окклюменции дементоры будут воздействовать на вас сильнее…
— Сядьте, — приказывает она, грубо его перебивая.
Снейп поджимает губы. Девчонка его уже не просто раздражает, она его по-настоящему бесит. Очень сильно напоминает ему себя. Они общаются вот уже как несколько месяцев. Хотя общением это тяжело назвать. Грейнджер приходит, молчит, он спокойно делает свое дело и уходит. Иногда она коротко рассказывает об их положении на войне. О победах и поражениях в той или иной битве. Но они никогда не говорят о личном. Он видит в ней пустоту. Но не спрашивает ни о чем.
Поняв, что он не будет ее слушаться, она немного смягчается и протягивает ему бокал.
— Виски отменный, — замечает Гермиона и улыбается. — Стащила из чертовски дорогого маггловского магазина. Попробуете?
Снейп изучает ее, отмечая новые морщинки на лице, появившуюся после последнего символа прядь седых волос, россыпь веснушек на бледном лице и блестящие от недавних слез глаза. Она выглядит невероятно взрослой.
Когда Грейнджер уже готова опустить руку, смирившись с тем, что он не двинется с места, Снейп приближается и берет бокал из ее пальцев.
Они пьют, иногда переговариваясь о чем-то незначительном. На серьезные темы никто не заводит разговор.
— Дементоры не докучают? — спрашивает она будничным тоном.
— Нет, они достаточно добродушны.
— Правда?
— Заглядывают ко мне не более раза в сутки. Наверняка поняли, что с меня им нечего взять…
— Окклюменция?
Он кивает.
— Пока моя магическая сила не иссякнет, я буду в своем уме.
Она кивает, потом извиняющимся взглядом смотрит на него.
— Я делаю все, что могу… — тихо говорит она, оправдываясь, — но они боятся, что, если выпустить вас, вы примкнете к Пожирателям. Вас считают сильнейшим магом в Британии. Ну теперь после меня, конечно.
— Я понимаю, — улыбается Снейп уголками губ, — думаю года четыре у меня еще есть, прежде чем я окажусь для вас совершенно бесполезным…
— Я не дам вам сойти с ума, — качает она головой, и их взгляды встречаются, — я, конечно, хочу все сделать правильно, но если они продолжат упрямиться, я вытащу вас… — Гермиона вдруг замолкает, когда видит как изменился его взгляд, скользнувший по ее чертам. Когда она снова говорит, ее голос немного хриплый. — Я могу вытащить вас прямо сейчас. Но придется сразу же покинуть страну. Хотите?
Он хочет покинуть стены тюрьмы. Но покинуть страну в разгар войны не сможет. Ненужный светлой стороне, несогласный прислуживать темной. Он впервые хотел все сделать правильно.
— Постарайтесь как можно скорее сделать все как надо, тогда я мог бы сражаться рядом с вами…
Она кивает и вдруг подается вперед, целуя его. Снейп ошарашенно замирает на мгновение, а потом с бешеной страстью целует в ответ. Ведьма отрывается от него, чтобы взглянуть в лицо. Они оба тяжело дышат. Гермиона забирает у него бокал, отставляет свой. Перекидывает ногу и усаживается на него. Его руки скованы, он не может к ней прикоснуться, и Гермиона достает из кармана ключ, чтобы освободить его. Кандалы с характерным звуком падают на пол, и он с рваным выдохом обхватывает ее бедра, проводя по ним вверх и впиваясь пальцами в кожаную ткань ее брюк, чтобы рывком дернуть на себя. Их глаза встречаются снова.
— Я ваш бывший профессор, — напоминает он, скорее самому себе, чем ей, все еще продолжая целовать ее губы.
— В какой-то прошлой жизни, возможно, — отвечает Гермиона, чуть улыбаясь и крепче обнимая его.
— И я старше вас, Грейнджер, — говорит он ей, когда девушка потянулась к пуговичкам его формы, — почти на двадцать лет.
— И? — она чуть отстраняется и вскидывает бровь, насмешливо глядя на него. — Неужто боитесь, что не справитесь?
— Я не о том…
Гермиона закатывает глаза, краснея. Ну вот зачем эти усложняющие все разговоры. Набравшись решимости, она смотрит на него.
— Я просто хочу, чтобы мы с вами занялись сексом. С этим будут проблемы?
Он сглотнул, ощутив волну жара после ее слов.
— Нет. С этим проблем не будет…
После этого они занимаются сексом каждый раз, как она приходит сюда. Примерно один-два раза в месяц. Этот виток в их отношениях они не обсуждают. Он пытается поднять эту тему, но Гермиона каждый раз качает головой и отворачивается.
Он то и дело чувствует в ней надломленность. Или она ему позволяет это увидеть, когда они сближаются. Все чаще он хочет попросить ее о том, чтобы она вытащила его отсюда, чтобы помочь ей на этой войне. И когда об этом заходит речь, она категорично объявляет, что его сразу перевезут заграницу. На это он не соглашается. Тогда он не сможет ей помочь даже с чертовыми символами.
Она действительно загадка. Закрытая, отчужденная, сильная. Никогда не жалуется. Хотя часто он видит, что его приводят к ней, после того как она плакала. Но Гермиона ведет себя, как ни в чем ни бывало. Кивает ему, и они приступают к разбору символов. Или сразу к сексу. Зависит от ее настроения.
Эти символы все больше его беспокоят. Он видит, что за это время они изменили ее. Закалили и сделали сильней — это бесспорно, но и забрали что-то. Ее свет. Покой. Совесть. В итоге это убьет Грейнджер. Концентрация тьмы в ней становится сильнее, сгущаясь и поглощая душу. А теперь это. Он понимает сразу, как только видит двадцать сложных сигилов на желтых страницах — это то, что она искала так долго. Она пришла к нему с обрывками древних знаний, которые они сумели применить, сделав из нее нечто большее, чем человеческое существо. Они впустили что-то темное и неизвестное. Влияние этой сущности внутри нее было очень незначительным. Пока что. Но Гермиона не собирается останавливаться. Она была полна решимости найти книгу, в которой был ответ на все ее вопросы. В которой были те самые сигилы, на который он смотрит сейчас. Не мигая.
Он сразу понимает, что это другой уровень. Это высшая магия, сродни с оккультными науками, которая была запрещена в их стране еще шесть столетий назад.
Раньше, когда это все начиналось, когда она только пришла к нему, он ужаснулся ее стремлению получить силу такой ценой. Но по большей части это было ее дело, а ему глубоко наплевать… А теперь, глядя на нее, он не хочет, чтобы она даже задумывалась о чем-то подобном.
Северус начинает с самого ужасного спустя три часа. Он описывает все в самых ужасных красках, впрочем, ему даже не приходится врать насчет этого. Она спокойно слушает его. Расспрашивает очень подробно про все. Но у него мало ответов.
— Из всего этого я понял, что выбрать можно лишь один сигил из двадцати. Чтобы ты не вырезала потом, работать буд<