Дарья Усвятова
КАЗАЧИЙ СПАС
Слышанные мною старинные предания о казаках-характерниках (так называли тех, кто владел Казачьим Спасом) полны чудес, похожих на волшебство. Будто жили некогда казаки-галдовники (колдуны), коих ни пуля не брала, ни шашка не рубила. Умели они заговаривать пули, напускать в поля туман, оборачиваться любым зверем, разговаривать на всех человечьих языках, навевать на врагов морок и выведывать любые секреты. Еще понимали они свойства трав и минералов, а также знали слова особой молитвы, что смертельно недужного человека к жизни вернуть способна.
Много сказок сложено про характерников… Но мало кто знал, что под покровом волшебства скрывалось тайное и мощное Знание о Казачьем Спасе. Легенды и байки складывались, с одной стороны, людьми, которые становились свидетелями проявлений чудесных сил, но, не понимая сути, объясняли увиденное колдовством. С другой стороны, те, кто владел Спасом, не спешили развенчивать мифы о чуде: знание хранилось в строгой тайне, и лишь немногие могли удостоиться посвящения в истинный Спас. Знание о Казачьем Спасе передавалось из поколения в поколение по семейным линиям, и только в очень редких случаях в тайну посвящался посторонний человек.
В книге вы найдете изображение иконы Спаса Нерукотворного — явленного Образа Казачьего Спаса. Этот образ — еще один ключ к тайному знанию, и созерцание его поможет вам соприкоснуться с Духом, наполняющим знание о Спасе. Каждый, кто почувствует в себе силы следовать Пути Казачьего Спаса и встанет на этот путь, очень скоро увидит, как жизнь его стремительно меняется в лучшую сторону. Материальное положение, состояние здоровья, личная жизнь — все стороны существования придут в норму, и вы получите от жизни то, что необходимо именно вам. Но не ищите в Спасе панацею от всех болезней и ключ к удовлетворению амбиций. Спас дает только то, что может пригодиться человеку на Пути, он же и позаботится, чтобы вы на этом Пути не знали ни болезней, ни нужды.
Что касается практик, то вы можете заниматься ими выборочно, либо всеми сразу. Главное — регулярность и постоянство усилий. Эффект от упражнений будет заметен сразу, но только длительное ежедневное повторение позволит вам накопить необходимую силу.
Для лучшего вхождения в Казачий Спас, я рекомендую вам делать в процессе чтения паузы и не читать дальше, пока вы не попробуете ту или иную технику. Читая постепенно, вы будете понемногу открывать сознание для наиболее полного постижения Спаса.
Не ориентируйтесь на чужой опыт — в том числе и на описанный в этой книге опыт автора. У вас свой собственный Путь, пройдите его самостоятельно. Помните — Казачий Спас дает каждому то, что нужно именно ему и никому другому.
Легенды о Спасе веками ходили из уст в уста и дожили до наших дней. Чудеса, происходящие в них, покажутся современному человеку лишь плодом воображения наших суеверных предков. Но — сказка ложь, да в ней намек…
Мне довелось близко познакомиться с Казачьим Спасом, войти в эту тайную традицию и встать на Путь Спаса. Многое из того, о чем говорилось в легендах, оказалось правдой! Но реальность намного сложнее легенды. Чудесные состояния сознания, прекрасные видения, невероятные события — все это лишь сопутствующие эффекты, пышные цветы при дороге. Суть же самого Спаса гораздо глубже. Тайные знания, составляющие Казачий Спас, опираются на особое представление о Мире, человеке и его возможностях. Человек как вселенная и человек во Вселенной — две главные вещи, на которых сосредоточено внимание того, кто владеет Спасом. Познание законов Божьего мироустройства и соблюдение этих законов и есть Казачий Спас.
Именно Слово одухотворяет традицию Спаса, вдыхает в нее жизнь, дает ей силу и необычайную мощь воздействия. Слову творящему, Слову в ипостаси Логоса — воплощенного Господа и посвящена та часть моей книги, которая называется «Спаси и защити!Молитвы, заговоры, слова благие и черные».
В казачьей среде зрели до поры зерна духовного знания, тесно связанного с мистическим православием, и знание это звалось Казачьим Спасом. Зерна эти принесли казакам святые старцы, которым душно было в удобных кельях богатых монастырей, принадлежащих официальной Церкви. Много монахов-мистиков ушло на Дон во времена раскола. Селились они близ казачьих станиц и передавали свои знания тем из казаков, кто по состоянию души был готов для восприятия Тайны. Тщательно оберегаемая, Тайна эта жила в казачьей среде много веков — жила для того, чтобы в нужный момент выйти к Миру и показать путь тем, кто утратил свет Надежды.
Зов Пути
Кто не знает, как приходит беда — неожиданно, сразу, врываясь без стука? Это случилось с тобой? Мир твой пал в одночасье и словно хрустальный сосуд, разлетелся в осколки? И не склеить его, не вернуть… Нет пути, нет возврата, нет смысла; и ночует в душе только мрак безысходности…
Но в окно посмотри: Мир остальной так же цел, как вчера, и ходят там люди, и дети играют, и птицы поют. Значит, малый твой мир, умирая, Мир большой не разрушил, значит, далек Судный день? Пусть возврата к прошедшему нет, но впереди у тебя — целая вечность, пока существует Мир Божий.
Посмотри на себя, человек: как ты жалок, жалея себя, без конца вопрошая «за что?» Хочешь честный ответ? Обратись внутрь себя, и будь честен с собою, может, совесть твоя пробудится, и вместо жалоб покаяние ты к небесам вознесешь? И откроется небо тебе, и услышишь ты Зов, и увидишь ты Свет впереди, что осветит дорогу тебе, и Путь твой к духовной вершине. В этом светлом сиянии Любви Божества ты прозреешь, и окажется дно основанием, твердой землей, первой ступенью, от которой легко оттолкнешься и вверх устремишься. Так что встань и иди, даже если первый твой шаг на Пути будет болезненным и трудным. С каждым новым усилием — новую силу дает тебе Путь, два, три шага пройдешь — вдвое, втрое упрочится сила твоя; через сотню шагов станешь бодро шагать, через тысячу — Путь свой примешь в себя и в тебе воплотится он; тогда для человека другого (подобного тебе в твоем прошлом отчаянье) станешь ты Зовом Пути.
Оружия на нем совсем не многовато, для пластуна в самый раз.
— Для пластуна?! Но пластуны ведь разведчики, зачем же им столько оружия?
— Эх, Дарья! Вот и еще одна сказочка: пластуны-разведчики. Да, они были и разведчики, и лазутчики, но и среди бойцов им равных не было: пластун и в разъезд, и в залог, и в засаду, и на оборону. А еще они были толмачами-полиглотами, психологами отменными, охотниками первоклассными. Прадедушка Михей был первейшим из первых пластуном. Вот кто Казачьим Спасом жил! А знаешь ли ты, что в крымской войне он с отрядом из двенадцати человек всего снял с русской крепости осаду трехтысячного войска!
— Да ну!
— Вот тебе и ну. За это прадед Михей Георгия и получил. Окружили они турков со всех сторон, расположились для битвы нужным порядком и ну обстреливать! Пластуны ведь промаха не знают: одна пуля — один басурман. Правая рука штуцер заряжает, левая из пистолета палит; скорость такая, что за минуту пластун пятерых приговорит. А попробуй убей пластуна — ни в жисть не попадешь! С землей сольются — не видать совершенно, с места на место что журки* перебегают: только здеся был, и нет уже, пока турок сообразит, откель выпал**, пластун уже с другого боку бьет.
Так что же, пластуны в казачьей армии были вроде как сегодня спецназ?
— Да какое там! Лучший сегодняшний спецназовец тогдашнему пластуну в подметки не годится! Если их и можно с кем сравнивать, так разве что с японскими нинзя. Но и то, лишь на уровне умений. Нинзя ведь у них особый клан, вроде секты, для которой законы остального мира не писаны. А пластуны все до единого характерники были, то есть воины, Казачьим Спасом владеющие. А Спас против мира, против природы не идет. Он сам — часть природы. У характерников даже молитва-присказка такая была: «Небо-отец, земля-мать, Христос-Дух Святой, спаси и помилуй». На этом единстве природном мастерство характерника и построено. Отчего, ты думаешь, сказки про Казачий Спас пошли? Оттого что казак-характерник появлялся вдруг, ниоткуда, и так же незаметно исчезал. В шаге от него враг пройдет — и не заметит, даже если дело днем происходит и рядом ни кустика, ни деревца, ни другого укрытия…
— Ты, Домна, ты лучше расскажи как Михейко в разведку шастал, — раздался голос самчона, — оно ей нагляднее будет.
— Сам расскажи! — рассмеялась хозяйка, и жестом пригласила меня к столу.
Степан Терентьич — по праву старшинства — разлил ликер по рюмкам. Звонко чокнувшись, выпили первую; старик, словно только и ждавший этого момента, сразу перешел к делу:
— К примеру, стоит на реке — Тереке или Сунже, а может, на Кубани, — русское укрепление, сторожит переправу. А переправа — важнейшая часть дороги, по ней и оружие, и продовольствие для войск везут, и товары станичникам. По эту и ту сторону реки кругом чужие живут: черкесы, чеченцы, абадзехи… Ну, народ горный знаешь какой — абреки, что грабежом да войной существуют, прячутся по горам и ущельям, а в аулах люди мирные живут, к русским — на словах — лояльные. Однако же кто воюет и кто в мире живет — все они горцы, все родичи али кунаки. Абреки по ночам в аулы приходят, пищей запасаются, оружие покупают. Не пропускают и праздники — свадьбы, дни рождения. Это значит, что в ауле всегда известно, где абреки скрываются, и что за планы у них. Да нередко и молодежь мирная в ночь с бойцами уходит, на русские станы набежничать. Знать, что в ауле творится, какие разговоры ходят, нет ли подготовки к грабежу, для русского населения — вопрос жизни и смерти. Потому в каждом стратегически важном объекте — укреплении, крепости, или станице, расположенной невдалеке от дороги, — были свои характерники.
Служил на Кавказе (уже после крымской кампании) в одном из таких укреплений и прадед Михейко. Было это в самый разгар войны с Шамилем. И вот слух прошел по аулам: старый Аслан сына женит. Где свадьба — там гости, а гости в горах на свадьбу с пустыми руками не ездят. От каждого положены дары богатые: золото, ковры, упряжь конская, красивая одежда… Самым же ценным подарком для горца было и будет всегда оружие — кинжалы, шашки, а лучше ружья. А как их добыть проще всего? Известно как: отбить у русских обоз с оружием, благо в военное время такие обозы на горных дорогах каждый день встречаются. Но среди бела дня горцы нападать не станут — обозы сопровождает не менее сотни казаков, а с казаками в открытую стычку лишь отряды Шамиля вступать решались. Самое удобное напасть ночью, когда обоз расположится на ночлег в каком-нибудь придорожном стане. В укреплении, где служил прадед Михейко, такие обозы почитай каждую ночь останавливались. Значит, как пить дать попробуют горцы наворовать к свадьбе «подарков» — ружей, гранат, шашек. Что в дар не пригодится, продадут тому же Шамилю.
Михейко взял пегого ишака, оделся горцем — воловьи чувяки щетиной наверх, трепаная, вся в заплатах, черкеска, мохнатая папаха, скрывающая лицо до самых усов. Бороду хной выкрасил, щеки топленым салом смазал, пылью дорожной «припудрился». Едет горной тропой на пегом ишаке — натуральный чеченец, по своим делам в соседний аул направляющийся. Доехал Михейко до аула Асланова, ишака у духана привязал, внутрь вошел, уселся в кривой горской позе на плетеный коврик. Тут же услужливый хозяин чаю поднес, какой путники с дороги всегда пьют. А чай у горцев готовится так: плитку зеленого чая (раньше чай был только зеленый, его плитками продавали) раскрошат, воды нальют, добавят молока козьего, соли, жареной муки и бараньего жира. Варят все это до загустения, потом горячим в пиалы разливают. Пить невкусно, зато питательно и силы восстанавливает. Михейко это питье прихлебывает, сам с хозяином на местном наречии разговор ведет: так, дескать, и так, слышал, у Аслана свадьба скоро, не надо ли кому кинжал серебряный, позолотой украшенный — от отца остался, а семья нынче бедствует — война, вот, решил выручить хоть мешок муки. Чеченцы слушают, усмехаются: знаем, как ты кинжал свой получил — русского офицерика из тех неосторожных франтов, что на Кавказ из столиц за наградами едут, подкараулил и зарезал, кинжал и прочие ценности с тела снял, а теплый еще труп бросил в горную речку. Михейко руку за пазуху сунул, достал в тряпку завернутый кинжал, горцы глянули — так и есть: оружие никудышнее, сталь третьесортная, даром что ножны серебром с позолотой отделаны. Сразу видно, владел им не воин-мужчина, а любитель красивостей. Горец такой кинжал разве что на стенку для украшения повесит, им не то человека — курицу зарезать нельзя. Посмеялись, сторговались — полмешка муки кукурузной дали за него Михейку да торбу ишачью овсом засыпали. Запили сделку кислым вином, покупатель Михейку тут же и ночлег предложил. До сумерек прадед по аулу ходил, смотрел, выслушивал — так и есть, замышляют горцы набег, и серьезный: лошадей не кормят, то и дело водят купать, а потом гоняют под попонами через аул туда-обратно. Прямо на улицах мужчины ружья прочищают, ножи и сабли точат. Вечером новый кунак гостю за угощением выгодное дельце предложил: через одну ночь на следующую собираются мужчины в русский лагерь за оружием. Едет в Тифлис обоз богатый, послезавтра к вечеру станет на ночлег за переправой. Если идти с ними согласен, Михейка в долю возьмут, там добычи много будет! Ружья, шашки и кинжалы — не чета купленному позолоченному. Те кинжалы самому Шамилю продать не стыдно будет! У Михейка глаза загорелись, головой покачал, языком поцокал, красную бороду пригладил, и — отказался: дома жена наследника ждет, вот-вот родит, с утра в обратный путь надо. Хозяин ухмыльнулся: а гость-то трусоват оказался, сразу видно — не боец, раз на пегом ишаке передвигается. Утром, едва начало сереть, Михейко ишака запряг и поспешил обратно в лагерь.
Самчон замолчал, откашлялся и разлил по второй.
— Любо! — гаркнул старик.
Выпив, продолжил:
— К условленной ночи казаки хорошо подготовились: залегли по берегу по двое-трое, в овражках засаду устроили, конные по обоим берегам в лесу придорожном укрылись. Ночь пришла, расплескала черные тени по низинам и логам, пустынно на дороге, молчит уснувшее укрепление. Но тишина с пустотой обманчивы: спрятаны в тени характерники, с ночью слившиеся, и не спит в лагере ни единая душа. Ружья заряжены, факелы готовы зажечься в любую секунду, однако ничто не выдаст напряженного ожидания: мирно и спокойно дышит ночная мгла. Вот сыч в лесу заухал — значит, пробираются к переправе незваные гости. У реки застрекотала цикада, на том берегу отозвались лягушки, и в лагере знают: близок момент. Замолкла цикада: горцы стали переправляться. Смолкли и лягушки — переправились воры, сейчас будут в укреплении. Обоз стоит в самом центре, со всех сторон стерегут его часовые. Вот молоденький часовой задремал, опершись на винтовку. Тут же из темноты возникла быстрая тень, блеснула бритва пониже головы, и звонко лязгнуло железо о железо: часовой оказался не часовой, а соломенное чучело, на копье насаженное. Мигом вспыхнули факелы, стало в укреплении светло как днем. Заметались горцы, ринулись к реке, а тут уж их засада ждет. Только слышен отчаянный плеск: кому повезло до реки добраться, на ту сторону плывут. Но и на той стороне их дожидаются, из ниоткуда возникают казаки, вяжут грабителей. Тех же, что к дороге пробрались, конные из ружей подстрелили… Наутро пришли в русский лагерь с повинной старейшины. Пленных выкупили, мертвых с собою забрали. Собиралась в ауле свадьба, а вышли похороны…
Древняя мудрость гласит: Вселенная есть самопроявление Великого Духа. Вселенная есть единое, живое, одухотворенное, сверхразумное целое, совершенная слаженная совокупность Сил — Воль — Духов.
Силы, излучаемые высокодуховными сущностями, тяготеющими Великому Духу, проявляются в волнообразных, соразмерных, многослойных колебаниях, защищающих Жизнь. Все мироздание есть только следствие этого животворящего вселенского дыхания. Безжизненная Вселенная была бы бессмысленна. Жизнь — такая же первооснова бытия, какими являются Сила и Дух. Вселенная соткана из Сил, каждая из которых есть Жизнь и Воля.
Что до казаков, то ты тоже не думай, что все они Казачьим Спасом владели. Характерников настоящих, чье мастерство горцев обмануть могло, единицы были.
Энерго-СТРУКТУРА ЧелоВека.
Суть этого предания я предлагаю в таблице. Многолетние наблюдения и исследования позволили мне описать эти структуры. Человек - это Божье растение. На этом растении растут и созревают девять Божественных зерен. Мы, наш Род, наша семья владеют пятью из них. Четырех - мы потеряли. Тех которые ростались зовут так; первого - Даж, вторую - Малка, третьего Сак, четвертого Вол, пятого Хор.
В теле человека живет “Серебрянный человек”, который на половину ногтя мизинца выходит из тела, прозрачной серебристой полосочкой. Зовут этого “Серебрянного человека”, также как и тело, толи Панас, толи Марина, толи Екатерина. Как родители назвали, так и зовут.
Для того, чтобы не путать “Серебрянного человека” с телом, мы его зовем “Сияние”. Тело, “Серебрянный человек” - и есть Божественный стебель. Стебель окружают два слоя коры, прозрачных, как испарение над землей при пахоте или как утренний туман над рекой. Первый слой толщиной полтора - два пальца. Второй толщиной четыре - пять пальцев. Зовут ее “Малка” (“Малка” - женского рода. Все остальные перед и после нее - мужского рода. Тело - среднего рода.)
Для того, чтобы “Малка” хорошо защищала Дажа, Сияние и Тело, ребенка нужно крестить (произвести религиозный обряд присущий вероисповеданию, в данном случае имеется ввиду Православие), тогда всякой твари будет трудно в нее “Малку” вцепиться и разрушать Дажа, Сияние и Тело.
Наблюдения показали, что человеческий организм усиливается к полнолунию. Так в полной фазе Луны, Малка с 70 мм, увеличивается на 15 мм, и становится толщиной в 85 мм., а затем происходит обратный цикл. (Даж не изменяется! Он всегда постоянен! У него увеличивается яркость свечения).
- на 21-23 июня (летнее солнцестояние) - просматривается визуально организм на 1520 мм., что является пределами зрительных и осязательных возможностей автора в настоящих условиях.
В данный период “Малка” имеет параметры, примерно семикратного увеличения по сравнению с “зимними” размерами, т.е.
- спереди - 49-50 мм.,
- сзади - 60-65 мм.,
- сбоку - 40-45 мм.,
(Чакровые излучения сохраняют расстояние от “Малки” - 80 мм.)
Путем несложных типовых расчетов определяем, что параметры “эфирной” части “космического” организма между “Малкой” и физическим телом увеличиваются в среднем в семь раз.
Не исключено, что и весь “космический” организм подвергается семикратному увеличению (расширению) в период с 21 по 23 июня, таким образом можно считать, что как составная часть Природы “космический” организм человека к летнему пику солнцестояния “расцветает”, а к зимнему уровню солнцестояния - сворачивается (сжимается) в своеобразный бутон, почку, кокон.
С этим рождается ребенок. С этим он живет до двенадцати - пятнадцати лет. С двенадцати - пятнадцати лет Сияние - “Серебрянный человек” выпускает из себя спицы, которые выходят зимой у него на три шага вперед и четыре шага назад от Тела. На эти спицы или “ветки” садятся сначала Сак, потом Вол за ним Хор. Откуда они беруться ни кто не знает. Возможно Бог посылает, а может с умерающих родственников перелетают. Возможно, также, покидают глупых людей. Наша семья потеряла четырех. За что их Бог забрал - никто не знает. Даже имена их забыты.)
Так говорил мне отец оберегая меня от контакта со сверхвысокими энергиями. Этот разговор запомнился почти дословно. На этом разговоре построены схемы N1 и N7.
Эти схемы являются фундаментом всей теории, которую я представляю, интересующимся этой проблемой лицам. Мною введено в состояние Спаса свыше 400 человек. Из них, живущих в Николаеве, смогли его удержать 42 человека. В этих записках все данные подтверждаются не менее, чем тремя наблюдателями. В тех случаях, когда для раскрытия проблемы, используется виденное только мною. Я от своего имени указываю, где и сколько раз выходил на данный феномен.
Для прочтения этой книги ввожу условное понятие уровней восприятия, а также годовой календарь доминирующего цвета эфмирного организма по месяцам.
1 уровень - твердые предметы, растения, животный мир, человек.
2 —--”----- - эфирный двойник - Даж. Первый видимый слой.
3 —--”----- - энергетическая оболочка - Малка. Второй видимый слой.
4 —--”----- - чакровые “излучения” - Третий видимый слой.
5 —--”----- - цветное видение (эманации) - Четвертый видимый слой.
6 —--”----- - видение внутренних органов - Пятый видимый слой.
7 —--”----- - видение внутреннего строения Дажа, Малки. Шестой видимый слой.
8 —--”----- - видение “личины” - Седьмой видимый слой.
При концентрации взгляда у смотрящего вперед, ощущается сужение зрачка (существует 8-9 положений глаза).
При втягивании глазами наблюдаемых объектов как бы внутрь себя, ощущается как бы расширение зрачка (также 8-9 положений). Итого 16-17 положений (барьеров) глаза, которые надо преодолеть для того, чтобы выйти на все 8 уровней видимости.
Общий вид и внешнее строение космического организма в стадии максимального энергетического развития (исчисление на день зимнего солнцестояния).
Ты не думай, что чеченцы или черкесы воевать не умели. Еще как умели. От них наши казаки многие приемы скрытной войны переняли. Горец — что дикий зверь: каждый звук услышит и верно истолкует. Брякнет ли сабля, всхрапнет ли лошадь — горец уже знает: казачий разъезд следует. Да и сигналы условные, уханье филина или пенье сверчка, настоящие от деланных с первых звуков отличали.
Так что характерникам сливаться с окружающей средой надо было в буквальном смысле, стать неотъемлемой ее частью. Не прикидываться невидимым, а сделать так, чтобы сама природа тебя за своего приняла. Тогда и горец мимо пройдет, не заметив. Понятное дело, такие умения отрабатывались особо, а у кого было время скрытную сноровку тренировать? Конечно, только у тех, кто с детства к этому готовился, чьи отцы и деды мастерством владели, к кому по крови способности эти перешли. А тренировка была непростая, знаешь, как казаки учились телом владеть — до изнеможения! Каждой клеточкой, каждым миллиметром кожи надо было чувствовать пространство. Перво-наперво, развивали вестибулярный аппарат, чтобы в ритме с землей двигаться.
— Как это, в ритме с землей двигаться? Земля же неподвижная!
Домна Федоровна глянула на меня как-то странно:
— Ты что, девка, в средневековье живешь? Это земля-то неподвижная? Она же вертится! Это раз. Воздух в движенье постоянно находится, травы колышутся, ветви качаются. Во всем есть ритм, его только уловить надо, слиться с ним и малейшие изменения чувствовать и тут же перестраиваться. Вот тогда природа-матушка лицом повернется, и беды будут стороной обходить: опасность за версту почуется.
— А вы такие приемы-упражнения знаете?
— Знаю, конечно, мы целое детство на плотах да на бричках провели.
—?
— Ты вот что, давай-ка спать ложись, да и я пойду, скоро полночь, а засыпать — ты помнишь — человек до полуночи должен. Завтра пораньше встанем, я тебе кое-что покажу.
Утром она подняла меня ни свет ни заря. Выйдя умываться во двор, я с удивлением обнаружила там Федора, сына тетушки Домны. Он приветливо осведомился, здорово ли я ночевала, и вышел за калитку. Туда же направились и мы с Домной Федоровной. Там, запряженная красавцем-конем, стояла деревянная телега; Федор сидел на месте возницы и ждал нас. Мы сели, парень зычно крикнул «Но-о!», и повозка тронулась. Отъехав недалеко в степь, мы остановились. Знахарка легко подтолкнула меня, я спрыгнула на землю. Сама же Домна Федоровна осталась на телеге, только разулась, встала во весь рост, завернула подол юбки, заткнула его за пояс и заговорщицки произнесла:
— Теперь смотри, что буду делать я, и примечай. Потом повторишь. Трогай! — крикнула она сыну.
Повозка тронулась. Сначала ехали медленно, потом Федор пустил коня легкой рысью, темп скачки постепенно нарастал, и вот уже телега понеслась по кочкам с бешеной скоростью. Шестидесятилетняя колдунья прямо стояла на абсолютно плоской поверхности несущейся повозки. Телега плясала и кидалась во все стороны, но Домна Федоровна стояла, не шелохнувшись, и смотрела далеко вперед. Женщина и повозка были единое целое… в какой-то момент знахарка грациозно подняла одну ногу, отвела ее назад, раскинула руки и… мне показалось, что я вижу перед собой не бабушку семерых внуков, а лихую и ловкую циркачку, балансирующую на спине огромной лошади, несущейся кругами по арене цирка. Зрелище было и завораживающим, и пугающим: вот, на следующей кочке она не удержится, соскользнет, и полетит навстречу земле…
Все, однако, кончилось благополучно. Возница замедлил скорость, телега проехала вокруг меня еще пару кругов, целительница легко спрыгнула на землю и стала рядом со мной:
— А теперь ты, Дарья, попробуй.
— Да вы что, Домна Федоровна!!! Я же грохнусь в первую секунду! Костей не соберете, проваляюсь у вас потом в гипсе все лето!
— Не трусь, девка! Никуда ты не грохнешься, а кое-что поймешь.
Я забралась на телегу, по велению знахарки разулась. Телега легонько двинулась. Опора стала уходить у меня из-под ног, я быстренько села и стала пытаться руками держаться прямо за пол.
— Стань! Спину прямо держи, вниз не смотри, смотри вперед по ходу! Ноги в коленях чуть присогни! Плечи расслабь, руки!
Я повиновалась. Действительно, так я уже смогла держаться. Телега ехала медленно, но мне все равно было трудно стоять
— Теперь слушай внимательно. Ты ногами держишься, это неправильно. Опора у тебя не в ногах должна быть. Солнечное сплетение знаешь где находится? Выше пупка, пониже груди, в середке! Туда центр тяжести перенеси! Во.. Теперь постарайся почувствовать качку. Уловила ритм? Перенеси его в центр тяжести! Пусть там как ходики тикают, в тон повозки! Такая легкая пульсация… Там и держи, только на этом и концентрируйся!
Как в трансе, я проделывала все, что говорила мне целительница. Действительно, где-то в районе солнечного сплетения появился словно пульсирующий комок энергии. Ноги как будто росли именно из этого комка, более того — они не заканчивались стопами и кончиками пальцев. Дно тележки, ее корпус, ее колеса были продолжением моих ног, моего тела. Я абсолютно спокойно стояла и смотрела вперед. Что удивительно, когда мы ехали сидя, копчиком я чувствовала каждую кочку, а сейчас было ощущение, будто я парю над степью. Проносящиеся мимо цветы и травы говорили о том, что скорость довольно велика, но меня это не пугало. Наконец повозка сбросила темп и подъехала к знахарке, которая все это время внимательно наблюдала за мной.
Я слезла с телеги. Меня чуть покачивало, казалось, степь все еще продолжает вертеться вокруг.
— Молодец… У тебя талантливое тело и гибкая энергетика. Я в тебе не ошиблась, — Домна Федоровна приобняла меня за плечи. — Что теперь чувствуешь?
— Плывет все вокруг… Голова кружится.
— Это потому что опять сместила центр тяжести. Ну-ка, закрой глаза. Снова подними центр в солнечное сплетение. Чувствуешь, как меняется пульсация? Иди вперед.
Я пошла наугад с закрытыми глазами, и странное дело: я будто видела кочки и кусты, выбирала ровные, протоптанные места, обходила камни. Пульс в энергетическом комке стал спокойный, текучий, почти незаметный. Я остановилась и открыла глаза.
— Вот это класс! Мне кажется, я и так и по воде научусь ходить!
— По воде не научишься, законы физики не позволят, — знахарка рассмеялась. — Но теперь будешь чувствовать, как живет и дышит земля-матушка, да и все, что на ней живет, растет и движется. Если станешь за центром тяжести постоянно следить, то вскоре оно у тебя на автомате пойдет. Только умением своим не гордись: гордыня разум перекрывает, человек расти перестает. Тем более что это все Спаса маленькая часть. Учиться тебе еще и учиться…
. Теперь, когда я хожу, мне кажется, что это не ноги меня несут, а сама земля, словно в колыбели качает. Теперь я, не глядя, могу по ступенькам ходить и по любой пересеченной местности — тело само чувствует любое изменение ландшафта!
Упражнение «Пульс пространства"
Встать прямо, слегка согнуть в коленях ноги, можно прикрыть глаза. Расслабиться. Сконцентрировать сознание в районе солнечного сплетения, представить себе, что ноги растут прямо оттуда. Можно представить себе комок пульсирующей энергии, уловить этот пульс и идти вперед согласно ему. Желательно находиться в этом состоянии все время. Особенно хороший эффект дает выполнение этой практики в метро или в другом транспорте, где нет устойчивости. Стоять, держась за поручень. Присогнуть ноги в коленях, почувствовать ритм поезда, перенести этот ритм в солнечное сплетение. Когда равновесие будет достигнуто, можно отпустить руку. Если выполнять «Пульс пространства» ежедневно в транспорте, результат достигается очень быстро.
Появляется «прочувствованность» окружающего пространства, ощущается любое постороннее движение, предвидятся все изменения среды — важное умение для городского жителя с бешеным ритмом жизни и постоянными стрессовыми ситуациями!
Дитя вселенной
Вот идет человек по дороге: есть — он, а есть — мир, и мир этот — един, он шелестит листвой и парит беркутом в высоте небес. Смотрит ввысь человек, и думает: отчего я другой, отчего все природе создано друг для друга, друг другом питается и поддерживается, друг в друга перетекает и превращается? Отчего одинок я даже в толпе подобных себе? Так думает он, идя по дороге, а беркут с высот небесных взирает на землю и не видит его — отдельного, но видит — Мир, с которым един и беркут, и человек.
Бог сперва создал мир, а потом уж слепил человека по образу Своему. Но где взял Бог плоть для него? — от земли. Где взял кровь? — от ручьев и морей. Где взял душу? — от природы огня. Где взял Дух для него? — от дыхания ветра. Определил Господь человеку быть подобным ему, но он соткал его из Мира, и Мир стал подобие Божие. Человек — сумма Божия Мира, и стук его сердца суть ритм вселенной, мерцание звезд и гудение солнц. Этот ритм заложил Господь в клетку — основу всего, семя плоти, из которой вырасти может дерево, а может и птица, а может и человечье существо, подобное Господу. В клетке — ритм пространства, в человеке — миллиарды клеток, и миллиарды ритмов; в космическом резонансе совпадают они с пульсом праматеринского сердца, сердца Природы — Материи — Майи — Марии. И звучит этот ритм, как поэма Творению…
Встань, замри и прислушайся к сердцу своему: оно бьется в едином экстазе с пульсом Мира, в тоне с музыкой сфер Бытия!
Белый шум
На следующее утро к родничку я отправилась одна: едва рассвело, хозяйка с сыном начали расставлять столы и лавки в саду под абрикосами.
Вернувшись, только успела переодеться, как за двором звонко засигналила машина. Я глянула в окно: за воротами стоял военный грузовик с кузовом, затянутым камуфляжной тканью; из него один за другим прыгали на землю высокие, крепко сложенные мужчины в военной форме. Из кабины вышел статный красавец-подполковник лет сорока, нежно обнял вышедшую ему навстречу целительницу; они расцеловались и направились внутрь двора. Я быстро распахнула шкаф, отыскала там сарафанчик из вышитого шифона с открытыми плечами и эффектными завязочками на спине, снова переоделась, подкрасила губы, провела расческой по волосам... Домна Федоровна знала, что гостей будет много, но неужели ни один из приметных знаков не сказал ей, что наедет столько мужчин? Да еще и военных, от одного вида которых у меня с юности дух захватывает...
Вышла во двор, поздоровалась; знахарка, заметив мое преображение, одобрительно кивнула, представила меня гостям. Красавец подполковник оказался ее сыном Георгием, тем, что живет в Ростове. А приехавшие с ним военные — группа его бойцов, отряд спецназначения, всего одиннадцать человек разных возрастов и званий. Эту группу спецназа Георгий Алексеевич отдал в мое распоряжение, и, пока мать с сыном ходили в кузницу и на пасеку за остальными членами семейства, мы с бойцами накрывали на стол: я командовала, мужчины выполняли. Пришли хозяева, все расселись согласно статусу: отец, мать во главе, оба сына возле них, я, как гостья, рядом со старшим. Военные сидели соответственно званиям. Обед съели, и когда стали расставлять все для чаепития, Домна Федоровна, проходя мимо, тихо заметила:
— Цветешь!..
«Еще бы не цвести, — подумалось мне. — Столько мужчин и я одна!»
За чаем беседа полилась. Гости довольны, накормлены, теперь и о делах можно «погуторить». Хозяева, однако, молчат: неприлично спрашивать гостей о цели визита. Георгий Алексеевич момент поймал верно и четко, по-военному, объяснил, что заставило его приехать к матери вместе с подчиненными.
Вчера вечером в часть пришел приказ: отправить группу бойцов на усиление в Дагестан. В ущелье, через которое проходит дорога на Махачкалу, засели бандиты. Обстреливают машины, убивают людей. Днем еще ничего, а ночью там ездить — верная смерть. В ростовском спецназе бойцы опытные, с бандитами дело не раз имели, но работать им предстоит с местной милицией, в этом главная опасность и кроется. Милиционеры тамошние — люди с двойным дном: утром они с тобой рейд проводят, а ночью на тебя же бандитов наведут. Не все такие, конечно, но и одной паршивой овцы хватит, чтобы отряд положить. Вот и привез сын матери ребят своих, чтобы благословила на опасную дорожку, помогла от смерти напрасной уберечься.
Я удивилась: какой бы знающей ни была Домна Федоровна, разве в ее силах решать вопросы жизни и смерти? Выяснилось, однако, что станичные матери к ней своих новобранцев всегда привозят, и никто из них в армии не пропадал, даже если в Чечне служил, все живыми-здоровыми возвращались.
Домна задумалась. Спросила сына, когда ехать им. Оказалось, через неделю.
— Дай ты им, Егорушка, перед дорогой отпуск каждому, дня на три. Пусть домой съездят. Все ли местные вы, ребятки, или есть кто издалека?
Почти все оказались донцами, только двое из других регионов — один с Кубани, другой из Волгограда.
— Добре. Значит, времени вам хватит. Как приедете домой, пойдете на кладбище. Семь могил надо родственных обойти, бабушек, дедушек, дядьев, теток… любых кровных родственников, даже самых дальних. У каждого из них благословения спросите, попрощаетесь, да попросите их помощи, чтобы сохранили вас в дальней стороне. Еще с этих могил наберите земли немножко, щепотку в общей сложности. Я вам каждому воску дам кусочек, в этот кусок закатаете землю могильную, в мешочек холщовый зашьете и на груди вместе с медальоном солдатским наденете. Носить его надо, не снимая ни днем, ни ночью, пока обратно в Ростов не вернетесь. Сейчас я батюшке станичному позвоню, завтра на рассвете в церковь отправимся, он за вас молебен отслужит Михаилу-архистратигу. А еще я вам дам молитву к ангелу-хранителю, ее наизусть выучить надо и читать утром и вечером.
На вечерней заре все вновь собрались за столом. Алексей Петрович принес из своих закромов кусок душистого воска; Домна Федоровна энергично мяла его руками, вполголоса читая молитвы Христу, Богородице, Михаилу Архангелу, Георгию Победоносцу и Николаю Чудотворцу. Бойцы почтительно молчали; меня удивляло то, что молодые, здоровые, повидавшие виды мужчины, так серьезно относятся к вопросам веры и религии. Но, внимательно вглядевшись в лицо каждого из них, я поняла: они слишком часто видят смерть, и знают, если и есть сила, способная их защитить, то сила эта — не человеческая.
Домна Федоровна кончила читать, разделила кусок на двенадцать равных частей и раздала каждому. Затем продиктовала охранительную молитву:
Ангел мой, архангел мой, сохранитель мой, сберегитель мой, сохрани мою душу, скрепи мое сердце. Враг Сатана, отступи от меня, раба Божия (имя). Я, раб Божий (имя), солнце