Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations
При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!
Пожалуйста, уважайте чужой труд.
АННОТАЦИЯ ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 20
ГЛАВА 21
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
АННОТАЦИЯ
Во имя безопасности родителей Джесси отыскала пропавший ки`тейн, но цель оказалась слишком дорогой. Спустя несколько недель после близкого знакомства со смертью, Джесси с трудом пытается приспособиться к новой жизни, вот только ужасный секрет об её брате Калебе, как тяжелый камень, тянет её ко дну.
Во время своего первого визита в мир фейри Джесси сталкивается с новыми проблемами и опасностями, таящимися среди великолепия Двора Неблагих. Её отношения с Лукасом крепнут, но счастье омрачает угроза, нависшая над обоими мирами. Джесси может оказаться единственной, кто способен спасти миры, если только она готова рискнуть своим будущим ради этого.
Вместе со старым другом Джесси берётся за самую опасную миссию в своей
жизни. Она открывает в себе внутреннюю силу, о которой даже и не подозревала; и эта сила понадобится ей, когда Джесси столкнется со своим главным врагом. Тайны раскрываются, а жизни меняются навсегда. Джесси делает свой последний ход, но хватит ли этого, чтобы выжить в последней схватке этой смертельной игры?
ГЛАВА 1
Я уставилась на папу, ожидая хоть какого-то разъяснения от него после такой сенсации. Невозможно было вынести терзаний в его взгляде, и когда он отвернулся, я почти что испытала облегчение.
Голова шла кругом от попыток придумать резонный ответ на его заявление, что Благой принц был моим братом. Моим братом, который умер двадцать лет назад в возрасте всего два месяца от роду. Единственным вменяемым объяснением этому был стресс, который он пережил из-за моего близкого знакомства со смертью, и это вызвало у него психический срыв.
Меня накрыло чувством вины. Доктора предупредили меня, что такое может случиться, если события будут форсированными. Надо будет позвонить врачам. Меня мучила мысль, что отцу, возможно, придётся вернуться в реабилитационный центр, но мы не могли рисковать его здоровьем. Более половины людей, лечившиеся от зависимости от горена, возвращались к приёму наркотика в течение первого года, и я не хотела, чтобы папа был одним из них.
Я накрыла ладонью его руку.
— Пап, ты что-то побледнел. Может тебе стоит прилечь на пару минут.
— Мне не надо ложиться. За последние четыре месяца я вдоволь наспался.
— Но...
Он бросил на меня резкий взгляд.
— Я в порядке, Джесси. Да, это шок и потрясение, но это не заблуждение.
Я посмотрела в его ясные глаза. Его тон был рациональным, и выглядел он вполне нормальным, а не на грани срыва. Но утверждение, что принц-фейри был его умершим сыном, было тем, что отправляло людей в стены психиатрической больницы. Мне оставалось только выслушать его и понять куда это всё ведёт.
— Расскажешь мне об этом? Папа выдохнул.
— Я не знаю с чего начать. Я взяла его за руку.
— Почему ты думаешь, что Принц Рис это Калеб? Тебе кто-то это сказал?
— Нет. Мама узнала принца, когда увидела его фотографии у Теннина. Она сказала, что волосы у него другие, но у принца мои глаза, и он копия меня в мои двадцать лет.
— Почему Теннин не рассказал мне об этом? Папа покачал головой.
— Он не знал. Твоя мама рассказала мне только когда мы вернулись в машину. Я считал, что она выдумала сходство, пока она не показала мне старый мой снимок, который хранила под козырьком.
Я затаила дыхание.
— И?
— Если бы мои волосы были светлыми, я был бы близнецом Принца Риса в его возрасте.
Мне надо было увидеть это самой. Встав, я подошла к шкафу, в котором мама хранила все фотоальбомы. Они были промаркированы по годам, и я вытащила альбом, посвященный их подростковому возрасту. Сердце бешено громыхало в груди, пока я несла альбом к дивану и садилась рядом с папой. Я уставилась на обложку, боясь того, что увижу внутри.
— Хочешь я сам? — поинтересовался папа, увидев моё замешательство.
— Нет.
Я открыла альбом. На первых нескольких страницах были фотографии мамы с её школьными подружками и снимок с выпускного. Я медленно перевернула страницу. Там
была и фотография папы, тоже с выпускного. И в этот же миг, как я увидела её, из моих лёгких выбило весь воздух.
— О, Боже, — прошептала я.
Вытянув из кармана телефон, я отыскала в сети снимки Благого коронованного принца. Я положила телефон рядом с фотографией папы, и мой мир накренился. Сходство было не только в глазах. Принц Рис и восемнадцатилетняя версия папы имели идентичные улыбки и одинаковую ямочку в подбородке. У принца были более утонченные черты, как у мраморной статуи, у которой были стёрты все изъяны, но папа был прав. Они могли бы быть близнецами.
Я посмотрела на папу, который выжидательно наблюдал за мной. Со дня, когда сделали этот снимок, прошло двадцать три года, и его лицо сейчас было худым с гусиными лапками у глаз и морщинками вокруг рта. Стоило отбросить возрастные изменения в сторону, как сразу передо мной возник молодой человек, улыбающийся мне со снимка в альбоме.
— Как же я этого не увидела? Когда я впервые познакомилась с Принцем Рисом, у меня возникло чувство, будто я его уже когда-то встречала, но я посчитала, что это из-за того, что его фотографии были повсюду, — я покачала головой. — Что насчёт Брюса, Мориса и других твоих друзей, которые знали тебя в то время? Никто из них не увидел сходство между тобой и самым известным фейри в мире?
Папа пожал плечами.
— Сомневаюсь, что они вспомнят, как именно выглядел я в то время, не увидев фотографию. Такое происходит, когда взрослеешь вместе. А что касается всех остальных, люди не всегда хотят видеть то, что находится перед ними, особенно когда они не выискивают это. Кто задумался бы о связи между мной и Благим принцем? Даже ты не подумала.
Я посмотрела на оба снимка. Из своего личного опыта я знала, как просто не увидеть того, что было прямо перед самым носом. Меня до сих пор удивляло, как я не осознала, кем был Лукас, пока Рогин Хавас не оговорился.
Я сжала губы, подбирая правильные слова.
— Принц Рис похож на тебя, но это не означает, что он Калеб. Я хочу сказать...
Калеб мёртв. Вы с мамой видели его, было вскрытие и похороны.
Всё внутри меня вздрогнуло, и я увидела такую же реакцию на лице папы. Они никогда не любили разговаривать о том времени, но теперь этого было не избежать.
Он поменял положение, и прежде чем вновь посмотреть на меня, на миг отвёл
глаза.
— Патологоанатом сказал, что Калеб умер от атрезии лёгочной артерии, которая
почти всегда диагностируется вскоре после рождения ребёнка. Калебу было два месяца, и он не показывал никаких симптомов. Он выглядел как нормальный, здоровый малыш. Твоя мама... — он сглотнул. — Она не поверила, что мёртвое тело, которое она обнаружила в колыбельке, было нашим ребёнком. Она сказала, что мама всегда узнает своего ребёнка. И что кто-то украл нашего, подменив его на мёртвого.
Голос папы надломился на последнем слове. Слёзы защипали мои глаза, и я сморгнула их.
— Малыш выглядел как Калеб, и патологоанатом сказал, что ничего подозрительного в его смерти нет. Я объяснил это твоей маме, но она была слишком убита горем, чтобы поверить. Ничто не могло убедить её, что Калеб был мёртв.
— Что ты сделал? — спросила я, после тщетных попыток проглотить стоявший в горле ком.
Я всегда видела печаль в глазах мамы, когда звучало имя Калеба, и родители никогда не вдавались в подробности его смерти, кроме официальной причины.
Он прочистил горло.
— Я думал, что она примет это спустя несколько дней, но она отказалась даже заниматься похоронами. А потом она начала подходить к незнакомцам с младенцами и проверять, не был ли это Калеб, — папа умолк, его лицо исказило от боли. — Первый год был очень плохим. С течением времени они начала больше походить на прежнюю себя, но думаю, она не была счастлива, пока мы не узнали, что она беременна тобой.
— Вы никогда ничего мне такого не рассказывали, — хрипло сказала я.
— Мама не хотела, чтобы ты знала. Это были тёмные времена в нашей жизни, и она стыдится своего поведения, — его лицо исказилось агонией. — Никто не поверил ей, когда она сказала, что ребёнок был не Калебом... даже я не поверил. А оказывается всё это время она была права.
Мне надо было чем-то занять себя. Я положила альбом на кофейный столик и, встав с дивана, стала вышагивать по комнате. Было слишком тяжело думать о том, что пережили родители в те годы, поэтому я сосредоточилась на их исчезновении.
— Пап, что случилось в ночь вашего исчезновения?
Он расправил плечи, словно стряхивал с себя всю боль.
— Твоя мама хотела увидеть принца лично. Мы позвонили одному из наших контактов в "Ралстоне" и выяснили, что он собирался провести фотосессию в малом торжественном зале на шестом этаже. Шансы встретиться с ним были минимальными, но мы должны были попытаться, — папа посмотрел мимо меня, словно вспоминал события той ночи. — Как только мы вышли из лифта, я понял, что мама была права. Принц Рис это Калеб.
Меня накрыло новой волной потрясения.
— Ты видел его?
— Нет, принца я не видел. Дверь в зал была открыта, оттуда как раз уходила группа. Впереди шли два мужчины-фейри, и как только они увидели нас, они преградили нам путь. Они знали кто мы такие ещё до того, как даже увидели наши удостоверения. Один из них сказал, что знал, что им надо было убить нас двадцать лет назад, когда взяли мальчишку.
Я накрыла ладонью рот. Папа продолжил:
— Они задержали нас и сказали страже принца отвести его в сьют, пока они разбираются с проблемой. И уже в следующий миг, мы оказались в зале, а они звонили Рогину Хавасу с приказом избавиться от нас. Они не хотели, чтобы смерть двух знаменитых охотников привлекла внимание к Принцу Рису и рисковать, что репортёры найдут связь между нами и им. Они понятия не имели, что сестра Рогина перехватит звонок и спасёт нас.
— Ты помнишь, что видел её?
Я рассказала ему, что именно Раиса давала им горен, чтобы сохранить им жизнь. И вплоть до этого момента он не помнил её участия.
— Да. Я очнулся в её доме. Она сказала, что она постарается спасти нам жизнь. После этого все мои воспоминания сплошной туман. Я не могу отличить реальность от наркотических снов.
Я продолжила вышагивать, у меня в мыслях не укладывалось, что мой брат был жив, как и то, через что мои родители прошли. Я переварить не могла столь много информации за раз. Вместо этого я сосредоточилась на личности, которая причинила так много боли моей семье.
— Я вот только не понимаю зачем? Зачем Королеве Анвин красть человеческого ребёнка и растить его как своего сына? Своего наследника? Известный мне факт о политике фейри, это то, что они хотят иметь самую голубую кровь в королевской линии. Поверить не могу, что любой Благой фейри хоть с каплей королевской крови смириться с тем, что однажды королём станет тот, кто даже не был рождён фейри.
— Они примут, если не будут знать, что он не рождённый фейри.
— Именно! — я резко повернула голову и посмотрела на папу. — Именно поэтому стражи попытались убить вас с мамой, и поэтому они не хотели, чтобы вы что-то вспомнили. Я думала, они были обеспокоены, что вы узнали про кражу ки`тейна, но всё это время дело было в Принце Рисе... Калебе.
Я затихла, от стоявшей в глазах отца боли, меня будто ножом пырнули. Я представить не могла через что он проходит. Его сына отняли у него и вырастили как фейри, который не знал, что у него есть настоящие родители. Даже если Принц Рис каким-то образом выяснит правду и захочет познакомиться со своей семьёй, он никогда не сможет вернуть жизнь, которая была у него украдена.
Я снова принялась мерить шагами комнату.
— И всё же не понятно, зачем ей было брать человеческое дитя и выдавать его за своего. Чего она могла этим добиться?
— Не знаю, — папа уставился на свои руки. — Но она рискнула многим, чтобы сделать и скрыть это.
Он был прав. Её стражи сотворили куда больше, чем только украли Калеба. Они подменили его подменышем, который выглядел как мой брат, а для этого потребовалось много магии. Им также пришлось наложить гламур на патологоанатома, чтобы гарантировать результат вскрытия, что ребёнок был Калебом и что он умер от порока сердца.
После всего этого стражи не могли перенести человеческого ребёнка в мир фейри. Их магия не была достаточно сильна, чтоб провести обращение, а это значит, что сама Королева Анвин тайно пришла в наш мир и самолично провела обряд.
Но почему Калеб? Из миллионов младенцев мужского рода во всём мире, почему они выбрали моего брата? Они искали что-то особенное, или мы оказались первой семьёй, которая попалась им с грудным мальчиком? Вероятно, мы никогда не узнаем ответ на это, и я опасалась, что это будет преследовать моих родителей до конца их жизней.
Бессильная ярость обожгла всё внутри. Благая королева только и делала, что причиняла боль людям, которых я люблю, и она была, по сути, недосягаема. Не то, чтобы у нас были свидетельства её преступления. Внешнее сходство принца с отцом будет сочтено за совпадение, и у нас нет доказательств его истинного происхождения. Как только человек становился фейри, в нём не оставалось ни крупинки человеческой ДНК. И это был один из нюансов, из-за которого я страдала всю прошлую неделю.
Было тело, которое мама с папой захоронили, но потребуется нечто большее, чем просто безумная история о подменыше, чтобы получить у властей разрешение на эксгумацию. И нечто подобное не пройдёт незамеченным. Моя семья будет мертва ещё до того, как чернила высохнут на ордере.
Тихий свист привлёк моё внимание к Финчу, который стоял в конце коридора. Его глаза были широко раскрытыми и обеспокоенными. Он жестом показал "С папой всё хорошо?"
Я проследила за его взглядом к папе. Он сидел, обхватив голову руками. Я прожестикулировала Финчу в ответ "Да. Он просто над кое-чем думает".
"Хорошо". Финч развернулся и исчез в коридоре. Папа покачал головой.
— Это моя вина. Я должен был обеспечить его безопасность.
— Как ты можешь такое говорить? — я подошла и присела рядом с ним. — Ни один человек не сравнится с королевским стражем Благих. И уж тебе это должно быть известно лучше всех.
— Ты не понимаешь. У меня были наложены защитные чары на квартиру, но только от тех видов, на которых мы охотились. Мне и в голову не пришло поставить защиту от Высших фейри. Если бы я тогда наложил защиту, они не смогли бы войти и не забрали бы Калеба.
— Ты не можешь винить себя за это. Никто бы не подумал поставить чары против королевских стражей.
Я положила голову на его плечо, не зная, как успокоить самого сильного мужчину из всех кого я когда-либо знала. Мой папа был защитником, и он всю жизнь нёс эту вину на своих плечах. У меня появилось ещё больше причин ненавидеть Благую королеву.
Несколько долгих минут мы молчали. Первым нарушил тишину папа.
— Нам надо составить план.
— План чего?
Я выпрямилась. Он же явно не собирался предложить нам поговорить с Принцем Рисом о том кем он был на самом деле. Как бы сильно я не хотела видеть своих родителей счастливыми, меня до чёртиков пугало то, что королева могла сделать с ними.
— Как защитить нашу семью. Если Королева Анвин узнает, что принц был тут и встречался со мной, она воспримет это крайне плохо. И если её стражи обнаружат, что ко мне вернулась память, они...
— Нет, — я от страха вскочила на ноги. — Мы должны молчать об этом. Благие стражи начнут охоту на тебя с мамой, а я не могу потерять тебя снова. Не могу.
— Джесси, — папа встал и положил руки на мои дрожащие плечи. — Я не говорю о публичном выходе с этой историей. Но если принц продолжит показывать интерес к нам, королева заметит это, и её стражи начнут вынюхивать. Нам надо приготовиться к этому.
— Как?
Он плотно сжал губы, и его хватка на моих плечах стала крепче.
— Первым делом мы должны рассказать Лукасу.
— Нет.
Я так рьяно замотала головой, что едва не травмировала шею. Папа остановил меня, как только я стала отстраняться от него.
— Послушай меня. Я знаю, что ты всё ещё злишься на него, но он дорожит тобой.
Он защитит тебя.
Я теперь уже не знала, что чувствовала к Лукасу. Сначала я была в бешенстве, что он сделал меня фейри, не предоставив мне шанса, даже несмотря на то, что я однозначно не смогла бы принять такое решение. Затем я возненавидела себя за то, что вела себя несправедливо к тому, кто спас мою жизнь. Всю прошлую неделю я металась между надеждой, что он придёт и уверит меня, что всё будет хорошо, и нежеланием его видеть. Хотя к чему это я. Он даже не попытался увидеться со мной, или поговорить со мной. Остальные по очереди звонили узнать как мои дела, но я ни слова не услышала от него с того дня, как он привёз меня домой.
Но кое-что я знала наверняка. Если мы скажем ему о Калебе и что сотворила Королева Анвин, он не позволит мне остаться здесь. Вероятней всего он отошлёт меня в Двор Неблагих, чтобы обезопасить, и могут пройти месяцы, а может и годы, прежде чем я снова увижу свою семью. После всего через что я прошла, чтобы вернуть их, я не позволю никому разлучить нас.
Я поделилась своими страхами с папой. Несколько долгих минут он ходил по комнате, впав в глубокую задумчивость, а я ждала. Его лицо было по-прежнему бледным, но он всё больше напоминал прежнего себя, когда просчитывал ситуацию в голове.
Он остановился на полпути и повернулся ко мне.
— Мы скажем людям, что врачи поставили диагноз и заявили, что память утрачена безвозвратно. Такое случается только с теми, кто долго сидел на горене, но нам давали большие дозы и ввели в кому, так что будет выглядеть правдоподобно. Если стражи за нами следят, слух до них дойдёт.
— А что насчёт мамы? Что если к ней вернётся память и она кому-то скажет? Папа кивнул.
— Я поговорю с ней. Она согласится.
Я не стала спрашивать, что он скажет ей. Если он обещал разобраться с этим, он разберётся. Брак моих родителей был построен на доверии и взаимопонимании. Они были лучшими друзьями и партнёрами, и знали друг друга лучше, чем кто-либо когда-то мог. Чтобы папа не сказал ей, она поверит ему и без вопросов последует его примеру.
— О маме мы позаботимся. А что насчёт тебя, если стражи королевы объявятся? В его глазах появился блеск.
— В прошлый раз стражи застали меня врасплох, но теперь я знаю чему противостою. Я проведу небольшую подготовку и попрошу об услуге ряд друзей. Обо мне не переживай.
Давление в груди чуть стало легче.
— Ты собираешься рассказать Морису правду?
— Да. Я попрошу его прийти к нам сегодня.
Обычно Морис не задерживался на такой долгий срок в городе, и я предполагала, что он отправится на очередную большую работу, раз уж ки`тейн был найден. Он чувствовал себя виноватым, что его не было тут, и он не смог помочь, когда пропали мама с папой, и хотел наверстать это, задержавшись примерно на месяц. Я ещё никогда не была так счастлива, что он жил по соседству.
— А что мы будем делать с тобой? — спросил папа, выдернув меня из мыслей.
— В смысле?
— Принц Рис приходил навестить именно тебя. Даже если королева поверит, что моя память исчезла навечно, она не позволит вам продолжать видеться друг с другом, — папа запнулся. — Особенно если она просчитает, что его интерес к тебе более чем платонический.
Меня замутило всего лишь от мысли, что Принц Рис может испытывать хоть какой-то романтический интерес ко мне. Он вырос как фейри, но он всё равно оставался моим братом. Тот факт, что я никогда не испытывала к нему влечения, даже на чуть-чуть не ослабил фактор "фу".
Теперь становилось более-менее понятно, почему Королева Анвин послала своих стражей отвадить меня от него. Это не имело никакого отношения к тому, что я была никчемной охотницей, главная причина этого таилась в том, что я была его сестрой.
— Я сомневаюсь, что мы часто будем его видеть. Ты слышал, что он сказал, когда был тут. Он Благой, а я Неблагая, так что навещать меня будет крайне некорректно с его стороны, — я выдохнула. — И я сомневаюсь, что королева придёт за мной, поскольку теперь я Неблагая. Она знает, что я дружу с Лукасом, и после всей этой истории с ки`тейном, он сразу же заподозрит её, если со мной что-то случится.
— Верно.
Папа улыбнулся, но нельзя было не заметить вспышку грусти в его глазах. Его главной задачей было обеспечить безопасность семье, но в корне всего этого был ребёнок, которого у него украли. Как же он мучается. Чтобы защитить других членов семьи, он вынужден притворяться, что не знает о своём сыне.
Он прочистил горло.
— Я собираюсь в кабинет, мне надо позвонить.
— Я приготовлю нам кофе, — чересчур воодушевленно сказала я. — Если ты не израсходовал все мои запасы.
— Я бы не посмел.
Папа усмехнулся, и от звука его смеха мне стало теплее на душе.
Как только он вышел из гостиной, груз всего, что я узнала, снова обрушился на меня. Двигаясь на автопилоте, я поставила вариться кофе и вытащила две большие чашки. Всю прошлую неделю я тонула в своих страданиях, размышляя о том, что я потеряла. И это не шло ни в какое сравнение с тем, что пережили родители и потерями нашей семьи.
Калеб жив. Интересно, сколько раз мне придётся повторить себе эти слова, прежде чем они осмыслятся. Я вспомнила, как вместе с родителями все эти годы посещала его
могилу, смотрела на крошечное белое надгробие и представляла какой бы была жизнь, если бы брат был жив. Я в жизни не могла себе представить сценарий, в котором он был украден фейри и выращен как коронованный принц Благих. Или что если я обмолвлюсь лишь словом об том с кем-нибудь, монстр, которого он зовёт матерью, убьёт всю мою семью.
Кофе сварился, и я вдохнула богатый аромат, разливая его по чашкам. По крайней мере, хоть что-то не изменилось. Я приготовила папе кофе именно так, как он любил, а потом приготовила для себя. Всю неделю я была в жуткой депрессии, что даже не могла думать о еде, и запах кофе помог мне понять, как сильно я по нему скучала.
Я поднесла чашку к губам и закрыла глаза, желая насладиться первым глотком. А потом я выплюнул кофе, забрызгав всю кухню.
Я поставила чашку на стол и побежала к раковине. Склонив голову над краном, я прополоскала рот от ужасного привкуса. Вкус был горьким и зольным. В голов полезли мысли, что, наверное, именно так на вкус ощущается жжёная земля. Неважно сколько раз я полоскала рот, я не могла избавиться от привкуса.
Подняв голову, я вытерла рот рукавом и уставилась на остатки кофе в кофейнике.
Кто-то меня разыграл. Подменил мой кофе на эту жуткую субстанцию и...
Осознание стало холодным душем, и я взревела так, что банши позавидовала бы. В кухню вбежал папа. Глаза широко распахнуты, словно он ожидал увидеть тут Благую стражу, напавшую на меня.
— Что случилось? — запыхавшись, спросил он.
— Я ненавижу кофе, — взвыла я.
Он в замешательстве уставился на меня, и вскоре понимание отразилось на его
лице.
— Прости, дорогая. Это должно было случиться.
Я склонила голову, чтобы он не смог увидеть стоявшие в глазах слёзы.
— Джесси, — произнёс папа одновременно со звонком в дверь.
Я схватила бумажное полотенце и вытерла учинённый беспорядок, пока он ходил
узнать, кто нанёс нам визит. Учитывая, каким был сегодняшний день, вероятно за дверью стояла Королева Анвин.
Я не стала смотреть кто пришёл, но услышала бормотание мужских голосов. Через несколько секунд послышались шаги, и я подняла глаза на хмурое лицо Фаолина. Я бы предпочла, чтобы это была Благая королева.
— Ты плачешь? — бесцеремонно спросил он. Я бросила влажное полотенце в мусорку.
— Я просто очень рада видеть тебя.
Он нахмурился, но я уловила проблеск веселья в его глазах, что ещё больше взбесило меня. Его острый взгляд скользнул мимо меня к кофемашине и двум чашкам на столе. Он быстро сложил дважды два, и в классической манере Фаолина, он сказал:
— Ты плачешь потому что больше не можешь пить эту фигню? Я злобно зыркнула на него.
— Это не из-за кофе.
Мне не надо было добавлять слова "ты бездушный придурок", потому что мой тон и так говорил об этом.
— Тогда в чём дело?
— Ни в чём.
Он был последним человеком, с кем я собиралась откровенничать. Я даже с папой об этом не разговаривала. С того дня как я очнулась фейри, я пыталась найти утешение в том, что я всё ещё выглядела и чувствовала себя человеком. У меня не было ни магии, ни силы фейри, и железо не влияло на меня благодаря камню богини. И пока ничто из этого не изменилось, я могла притворяться, что была всё той же прежней Джесси.
Я скрестила руки.
— Зачем пришёл, Фаолин?
— Я принёс тебе немного еды.
Он поставил пухлую матерчатую сумку на стол. Я подозрительно покосилась на сумку.
— У нас достаточно еды.
— Человеческой еды.
Он развязал шнурок на сумке и вытащил различные фрукты, некоторые из которых я узнала. Также там оказалась бутылка зелёного сока и две небольшие круглые буханки тёмного хлеба. Сок очень напоминал тот, что Фарис пил во время своего выздоровления.
Фаолин закончил выкладывать продукты и посмотрел на меня.
— Твой отец сказал, что ты почти ничего не ешь с момента возвращения домой.
— Да?
Я бросила на папу укоризненный взгляд. Он пробыл у двери не так долго, чтобы обсудить мои пищевые предпочтения, а это означает, что он переговорил с Фаолином до его внезапного визита.
Папа прислонился плечом к стене, выглядя при этом ничуть не раскаявшимся.
— У тебя особые пищевые потребности, которых раньше не было, а я не знал, что именно надо купить.
— Фейри могут есть человеческую пищу, — напомнила я им.
— Да, но нам также требуется питательная ценность своей еды, — Фаолин поднял фрукт, чем-то напоминающий удлинённую розовую грушу. — Тебе проще всего будет переварить фрукты и сок, пока твоё тело не приспособится к переменам. Можешь поесть фейского хлеба, но только маленькими порциями поначалу.
— Что? И никакого стейка из крукка? — съязвила я.
Крукки были главным источником мяса в мире фейри. Они выглядели как сморщенная версия мохнатого мамонта и их выращивали как домашних, прямо как у нас скот.
Фаолин издевательски улыбнулся мне.
— Можешь поесть и крукка, если хочешь, чтобы он вышел через час. Я скривила лицо.
— Я обойдусь говядиной.
— Если только ты включаешь в свой ежедневный рацион достаточно фейской еды,
— он обвёл рукой еду. — Всё это ты можешь купить на местном фейском рынке, ну или мы принесём всё, в чём ты нуждаешься.
— Спасибо, — без особого энтузиазма ответила я.
— Тебе что-нибудь ещё нужно? — спросил он.
"Да. Я хочу знать, почему не Лукас принёс мне еду, и почему он единственный кто не звонит мне", — подумала я, но ответила:
— Нет.
— Тогда я пойду.
Папа отошёл в сторону, пропуская Фаолина.
— Спасибо, что зашёл. Мы благодарны за всё, что ты и твои друзья сделали для нас, и когда моя дочь вновь обретёт свои манеры, она скажет то же самое.
Я свирепо посмотрела на папу.
О чём он вообще? Я благодарила их. Разве нет?
— Не за что, — сказал Фаолин.
Он стоял ко мне спиной, но нельзя было не услышать нотки смеха в его голосе. У двери он снова повернулся ко мне.
— Не думай, что твой новый статус означает, что ты больше не должна тренироваться. Мы возобновим тренировки, как только ты восстановишь силы.
— Ох, радость-то какая. Не могу дождаться.
— Как и я, — он сверкнул коварной улыбкой. — Скоро увидимся, Джесси.
Папа прошёл со мной обратно в кухню.
— Было мило с его стороны принести тебе еду.
— Ну, самый настоящий бойскаут.
Я открыла бутылку сока и понюхала. Это был тот же самый напиток, что пил Фарис. Я закрутила крышку и поставила его в холодильник, а потом взяла корзину для фруктов с полки.
— Ты ничего из этого не будешь есть? — спросила папа, когда я закончила складывать фрукты.
— Я не голодна.
Я взяла свою чашку и тоскливо посмотрела на неё, а потом вылила кофе в раковину. Сполоснув чашку, я поставила её сушиться.
— Что ж, полагаю, я сэкономлю кучу денег на кофе.
Папа подошёл ко мне, положил руку на плечи и легонько стиснул их.
— А вот и Джесси, которую я знаю. Я вздохнула.
— Прости, со мной было крайне сложно ужиться на этой неделе.
— У тебя веское оправдание, так что я позволю тебе легко отделаться...
Под нашими ногами завибрировал пол, и грохочущий звук наполнил воздух, словно над нашим зданием пролетел самолёт. Я уцепилась за папу. Окна задребезжали, и по всей улице запищали автомобильные сигнализации.
Всё прекратилось столь же быстро, как и началось. Мы с папой уставились друг на друга в ошеломляющей тишине.
Я была первой, кто нашёл свой голос.
— У нас только что было землетрясение?
ГЛАВА 2
Прежде чем папа успел ответить, моё внимание привлекли вспышки разноцветных молний за окном. Я подбежала к окну и, подняв глаза к небу, увидела уже знакомое мне световое представление. Это было не землетрясение. Это был фейский шторм. Только на этот раз он разразился над сушей, а не над Гудзоном.
Неожиданно статика поползла по моей коже, и я съёжилась. Это что-то новенькое и не особо приятное. Стряхнув с себя это ощущение, я сказала:
— Пап, иди, посмотри на это.
— Джесси!
Нотка тревоги проскользнула в папином голосе, и я резко повернулась к нему. Или точнее попыталась. Немного сложно поворачиваться, когда ты внезапно стал невесомым и паришь над полом.
— Какого хрена?
Я попробовала ухватиться за оконную раму, но не смогла. Меня сносило в сторону, как гелиевый шарик. Я слегка ударилась головой о потолок, накрыла голову руками, защищая, и постаралась скрыть панику в своём голосе:
— Пап?
Не успел он сделать и пару шагов, как дверь распахнулась, и в комнату вломился Фаолин, словно предполагал, что на нас кто-то напал. Он резко остановился, и его серьёзное выражение лица расслабилось, сменившись весельем от вида моего затруднительного положения.
Я зыркнула на него волком.
— Не стой просто так. Помоги мне спуститься.
Подойдя ко мне и положив руки на мою талию, он издал звук, подозрительно похожий на смех. Бледно-голубая магия потекла из его пальцев, и неприятное покалывание исчезло. Секундой позже гравитация взяла верх, и я приземлилась на пол.
— Спасибо, — сказала я, слишком обрадовавшись своему возвращению на твёрдую поверхность, чтобы переживать из-за его ухмылки. — Что это было?
Он отступил и окинул меня взглядом.
— Твоё тело отреагировало на шторм. Люди не чувствуют энергетику шторма. Фейри чувствуют, но на нас она не влияет. А вот ты, считай, новорождённая и едва ли развила свою магию. Поэтому восприимчива к ней.
— Отлично, — пробормотала я. — Надеюсь, в следующий раз я не окажусь на улице во время шторма, иначе я буду первой фейри на орбите.
Фаолин в прямом смысле усмехнулся.
— Думаю, мы можем дать тебе кое-что, что ты надевала бы, выходя на улицу. Это поможет тебе подавить магию, пока ты не сможешь её контролировать.
— Типа притупляющих чар? — спросил папа. Фаолин кивнул.
— Мы не можем наложить чары на Джесси, но она вполне сможет носить что-то на себе. Это позволит ей чувствовать другую магию и в то же время не реагировать на неё.
Папа сложил руки на груди.
— Я думал, что штормы должна были стать слабее теперь, раз уж ки'тейн вернули в мир фейри.
— Это длится дольше, чем мы предполагали, — сказал Фаолин. Зазвонил его телефон, и он отошёл, чтобы ответить на звонок.
— Не могу дождаться, чтобы узнать, как Агентство будет пытаться интерпретировать это для общественности.
Я выглянула из окна и увидела, что свечение на небе исчезло. Шторм на Гудзоне был выдан за чёртово торнадо, которое произошло в то же самое время, что и полярное сияние. До сих пор не могу поверить, что люди купились на это объяснение.
— Сомневаюсь, что они смогут, — папа повернулся в сторону коридора. — Пойду, проверю Финча и Аислу. Вернусь через пару минут.
Теперь, когда я осталась наедине с Фаолином, до меня донеслись обрывки его телефонного разговора.
— Она в порядке. Я был на улице, когда он начался.
Мне не надо было слышать голос человека на другом конце, чтобы предположить, кто это был. Гнев и обида овладели мной. Если Лукас так переживал обо мне, почему позвонил не мне, а Фаолину? Неужели мысль поговорить со мной была ему настолько отвратительна?
Фаолин закончил разговор и посмотрел на меня.
— Сегодня кто-нибудь из нас принесёт тебе защиту. Вероятней всего, это будет браслет или что-то, что можно носить на шее. А пока постарайся не выходить на улицу.
— Не пойду. Спасибо.
— Спасибо за помощь, — сказал папа, вернувшись к нам.
Мы снова попрощались, и второй раз за день Фаолин покинул наш дом. Папа спустился проверить мисс Руссо и других жителей, которые были встревожены из-за шторма. Каким бы жутким он ни был, он не шёл ни в какое сравнение с яростью того, что я пережила на пароме два месяца назад. Меня больше ошеломил весь этот полёт, чем сам шторм.
Часом позже мы посмотрели новости и узнали, что Лос-Анджелес, Лондон, Гонконг и Токио пережили подобные штормы в то же самое время. Я была взвинчена по полной программе. Отнюдь не случайно, ведь эти пять городов были самыми популярными порталами для фейри. Наш шторм вызвал всеобщую панику в городе, и мэру с правительством пришлось выступать с обращением, чтобы уверить людей, что они были в безопасности.
Через два часа после шторма Белый Дом и Агентство собрали конференцию. Не особо вдаваясь в подробности, они проинформировали страну об артефакте, который был принесён сюда из мира фейри, вызвав тем самым некоторую нестабильность в барьере между двумя мирами. После новости, что объект был возвращён обратно в мир фейри, они уверили людей, что барьер начал исцеляться, но может произойти ещё несколько штормов, пока барьер не будет полностью восстановлен.
— Худшее позади, — сказал глава национального Агентства, когда репортёры засыпали его вопросами.
Я посмотрела на папу.
— Ты в это веришь?
— Нет.
Я потёрла внезапно похолодевшие руки.
— Я тоже.
* * *
— Ты готова? — спросил папа, подойдя к двери и взявшись за ручку. Я улыбнулась ему.
— А ты?
— Полагаю, сейчас узнаем.
Широко улыбнувшись, он открыл дверь, и мы вошли в вестибюль "Плазы". Было ощущение, что с последнего раза, как я была здесь, прошло гораздо больше времени, чем три недели. Я и представить себе не могла, каково было вернуться сюда после четырёх месяцев отсутствия.
В вестибюле было не менее десятка охотников, и все повернулись в нашу сторону. Для меня стало удивительным открытием, что я знала их всех. Столько воды утекло с того дня, как несколько месяцев назад я впервые шагнула в стены этого здания.
Раздались радостные возгласы, и несколько охотников захлопали, подзывая папу. В следующий миг мы были окружены его старыми друзьями.
Мне стало тепло на душе от того, как он разговаривает и смеётся — впервые с того дня, как папа вернулся домой, он стал похож на самого себя. Я немного переживала, что для него было слишком рано приходить сюда со мной, но оказалось, что именно в этом он и нуждался.
Я заметила Мориса, Брюса и Трея. Они стояли в сторонке, и я подошла к ним. Морис заходил к нам каждый день, но я не видела Брюса и Трея со дня своей близкой встречи со смертью из-за пули в груди. Что касается их и других охотников, им было сказано, что я получила ранение в ру