Личность Феодосия косого
Феодосий Косой (XVI в.) — еретик, вольнодумец, монах Кирилло-Белоозерского монастыря, из беглых холопов. Проповедовал социальное и политическое равенство людей. Создал и проповедовал новое учение, в котором критиковал догматы христианской церкви. В 1553 г. взят под стражу и привезен в Москву, откуда бежал в Литву. Его сочинения не дошли до наших дней.
Основные этапы жизни
О жизни и деятельности Феодосия Косого у нас сохранились только отрывочные сведения. Но даже эти сведения рисуют нам его непримиримым борцом против социального неравенства и последовательным противником феодальной церкви, одного из самых действенных средств идеологического порабощения народных масс. Известно, что Феодосий Косой был по происхождению «москвитином», холопом одного из царских слуг. Феодосий Косой уже в Москве познакомился со своими будущими сподвижниками, также по происхождению холопами (Вассианом, Игнатием и, возможно, с иными). Зиновий Отенский во всяком случае сообщает о бегстве ряда «начальников ереси» в Белозерский край. Трудно сказать, зародилось ли «новое учение» еще в Москве или его возникновение следует отнести к более позднему времени. К тому же Зиновий Отенский также говорит, что Феодосий Косой, еще будучи в холопстве, вселял неверие и смущение в других господских рабов.
Получив, благодаря побегу, свободу, Феодосий Косой на Белоозере постригся в монахи. В разных монастырях стали монахами и другие его сторонники. Зиновий Отенский объясняет это пострижение боязнью репрессий со стороны господ, принимавших, конечно, меры к поимке беглецов. Это сообщение не лишено оснований. Феодосий Косой и его товарищи впоследствии воспользовались случаем, чтобы снять с себя иноческий чин, и выступили ярыми врагами монашества. Возможно поэтому, их пострижение в монахи было вынуждено тяжелыми обстоятельствами, в которые попали беглецы. На Белоозере они сделались учениками известного идеолога нестяжателей, старца Порфирьевой пустыни Артемия.
Не исключена возможность, что организованный побег Феодосия Косого и ряда холопов из Москвы был связан с восстанием в столице Российского государства 1547 г. Впоследствии Феодосий Косой, Игнатий, Вассиан и другие сторонники «нового учения» попали на Новоозеро. Здесь располагался небольшой Кириллов Новоозерский монастырь, откуда, очевидно, и началось распространение «еретических» взглядов. С сочувствием к Ф. Косому теперь относился и его бывший господин. Чем это объяснялось, сказать трудно. Однако господин, «много угожая» Ф. Косому в его бытность на Белоозере, вряд ли мог не знать о его «еретическом» умонастроении. То ли он разделял вольнодумные идеи своего бывшего холопа, то ли он был не чужд взглядам М. Башкина, проповедовавшего освобождение рабов319, то ли дело ограничивалось каким-то личным расположением его к Ф. Косому. При современном состоянии источников безоговорочно принять любое из этих объяснений нельзя. Так или иначе, но постепенно влияние Ф. Косого и его «нового учения» возрастало.
В Стоглаве говорилось о появлении в селах и волостях «лживых пророков». Они, конечно, не были теми идеологами крестьянства, к числу которых принадлежали Феодосий Косой и его сподвижники. Все преступления этих «пророков» против религиозных устоев состояли в суеверных представлениях об исполнении поста, рассказах о чудодейственных явлениях и т. п.. Поэтому церковь предписывала просто изгонять их из селений, а не говорила о каких-либо специальных репрессиях. Но самое внимание, которое уделял церковный собор в 1551 г. этим «лживым пророкам», показывает, что к этому времени в селах и деревнях постепенно складывалась обстановка, способствовавшая распространению «ересей».
И действительно, к концу 1551—1552 гг. взгляды Феодосия Косого получили широкое распространение; о «ереси» стало уже известно в официальных кругах (1551 —1552 гг. считались временем «явления» учения Ф. Косого).
Причинами распространения ереси стали: страшнейший голод 1547—1549 гг. и усиление поборов сочетались «с неправеднымисуды». Во время голода много крестьян бежало из деревень в города, но и это не спасало их от голодной смерти.
Некоторые феодалы, стремясь воспользоваться народным бедствием и умножить свое богатство, взимали повышенные дани с оставшихся крестьян за опустевшие дворы. Положение усугубилось невиданным дотоле мором (лето 1552 г.), во время которого погибло в Новгородской земле, по одним подсчетам, свыше 100 000, а по другим — около 280 000 чел. При таких обстоятельствах появилась ересь Феодосия Косого.
Уже вскоре после «явления» учения Феодосия Косого в Москве были приняты решительные меры для ликвидации новой «ереси». Феодосий Косой и его ближайшие сторонники (Вассиан, Игнатий и Порфирий) были схвачены и доставлены в Москву, где производилось следствие по этому делу. Время «поимания» Феодосия Косого определяется без особого труда. Это имело место, очевидно, около 1554—1555 гг.
Когда Феодосия Косого доставили в Москву, его поместили на время следствия в один из московских монастырей. Однако мужественный «еретик» сумел добиться от своих сторожей ослабления надзора; воспользовавшись этим, он и некоторые из его сторонников бежали; сам Феодосий и Вассиан с другими направились в Литву, а Игнатий — первоначально на Двину, откуда он также перебрался за литовский рубеж. По пути, лежавшем через Псков, Торжок и Великие Луки, Ф. Косой и другие «еретики», скрывавшиеся под чужими именами, распространяли свои взгляды среди простого народа..
После побега Феодосия Косого, Вассиана и других «еретических» проповедников преследование сторонников «нового учения» продолжалось. В 1556—1557 гг. состоялся собор, разбиравший дело ряда новоозерских монахов, учеников Артемия, т. е. последователей Феодосия Косого.
Вынужденная эмиграция Феодосия Косого и его ближайших сподвижников в Литву не прекратила распространения реформационного движения на Руси. О пребывании Ф. Косого в великом княжестве Литовском сохранилось путаное известие венгерского протестантского хрониста Андрея.
В рассказе Андрея допущен ряд неточностей: ошибочна дата появления русских «еретиков» в Витебске (1552 г.); сомнительно сведение о глубокой старости Феодосия и его скорой смерти (ибо другие источники говорят, что он в Литве женился и жил еще в 60-х годах), об единовременном прибытии в Витебск Феодосия Косого и Артемия и их единстве действий. Однако основа рассказа вполне достоверна. В нем особенно важно свидетельство о широком распространении идей Ф. Косого в Белоруссии. Андрей специально отмечает, что «в сердцах витебских жителей слово божие, посеянное теми монахами, не осталось бесплодным. Ибо, возлюбив слово божие и возненавидев идолопоклоннические обряды, они в непродолжительном после того времени пригласили к себе из Литвы и Короны проповедников чистой религии и соорудили храм в нижнем замке».
Одним из последователей Феодосия Косого в Литве был витебский проповедник дьякон Козьма (Андрей). Он вместе с Феодосием бежал из Витебска в глубь Литвы, примкнул к антитринитариям и к концу 1563 г. или к началу 1564 г. снова появился в Витебске, где учил, что не следует «троицу именовати», т. е. отрицал троичность божества. Влияние Ф. Косого в великом княжестве Литовском было настолько велико, что Зиновий Отенский писал: «восток весь разврати Бахметом, запад же Мартином немчином, Литву же Косым».
Феодосий Косой и его ближайшие последователи, в конце концов обосновались где-то у озера Усочорт, вблизи русской границы, и здесь, переменив свои имена, продолжали пропаганду своих взглядов, имевшую успех у простого народа. Здесь, очевидно, Феодосий Косой и Игнатий женились, тем самым порвав окончательно с монашеским саном. Влияние Ф. Косого на Руси продолжало расти в конце 50-х годов XVI в. и в первой половине 60-х годов XVI в. Об этом свидетельствуют сочинения Зиновия Отенского, направленные против «еретиков». Начавшиеся репрессии заставили последователей Ф. Косого прибегать к различным мерам предосторожности, собираться тайком, устраивать свои сборища ночью и т. д.
В целях борьбы с разрастающимся реформационным движением, затронувшим прежде всего беднейшие слои русского общества, правительство и церковь принимали разнообразные меры: от репрессий до идеологического воздействия, укрепления правоверия и поднятия престижа официальной церкви.
Одним из средств идеологического воздействия на народные массы с целью дискредитации учения «еретиков» было открытие «мощей» русских святых и распространение легенд о «чудесах», якобы творившихся новыми «чудотворцами». Это было своеобразным ответом на пропаганду «еретиков», отрицавших чудотворную силу «мощей» и выступавших против поклонения им. В число новоявленных «чудотворцев» попадали главным образом видные в прошлом церковные деятели; тем самым руководство церкви стремилось упрочить авторитет высшей церковной иерархии.
«Явления» чудес произошли в Новгородской земле, т. е. там, где «ересь» Феодосия Косого нашла горячую поддержку среди местного населения и где следовало принять меры идеологического воздействия на народные массы в первую очередь. В начале 1553 г. было сообщено о «нетлении» мощей архиепископа новгородского Никиты. В начале 1558 г. в связи с этим игумен Хутынского монастыря Маркелл уже составил житие новоявленного святого. После этого в апреле произошло торжественное открытие «мощей» Никиты. В честь открытия «мощей» игумен Данилова монастыря (впоследствии епископ вологодский) Иоасаф написал похвальное слово. Ответом на «ересь» было явление чудес, в частности, якобы творившихся «мощами» Никиты. В похвальном слове об обретении «мощей» Никиты, составленном Зиновием в 1565 г., также подчеркивалось, что «явление» мощей представляло собой как бы ответ на «ересь», и имело целью укрепление церкви.
В 50-х годах XVI в. произошло и обретение «мощей» архиепископа Ионы, о котором мы узнаем из похвального слова этому архиепископу, составленного в середине XVI в. тем же Зиновием Отенским. В нем также подчеркивалось, что «обличи господь тогда хулники явлением священнаго телеси Никиты епископа великаго же Новаграда и обретением мощей Ионы архиепископа». Все эти мероприятия большого успеха не имели, а «ересь» Ф. Косого продолжала распространяться на Руси и в 60-х годах XVI в.
Были последователи у Феодосия Косого и в Старой Русе среди крылошан Спасского монастыря, среди ремесленников (иконописец Феодор) и др.Еще в 1556 г. Зиновий сообщил, что «ныне... мнози проваляют нынешнее учение». Около этого года Ф. Косой, очевидно, был еще жив или во всяком случае сведений о его смерти на Руси не было, ибо Зиновий Отенский сообщает о том, что Ф. Косой во время прихода к нему клирошан был еще жив.
В 1575 г. А. М. Курбский написал письмо волынскому пану Чапличу, который был последователем ученика Феодосия Косого, Игнатия. В этом письме упоминается: «Игнатий чернец и вторый Феодосий Кривой, а последи и арианином стал, яже развращен ачима и душею бысть», и что «ныне пан Феодосей и пан Игнатей» последует Мартину Лютеру и другим идеологам протестантизма. Это сведение о Феодосии Косом — последнее. Дата его смерти не известна.
Основные принципы учения Феодосия Косого
Неудача восстания в Москве (1547 г.) и в других русских городах привела к развитию иных форм сопротивления усиливающемуся феодальному гнету; среди них особенно важное место принадлежало реформационному движению, направленному против церкви как обобщения и санкции всего феодального строя. Наиболее радикальным течением в этом движении было учение Феодосия Косого. Это учение являлось выражением интересов юродской бедноты и низов крестьянства. Уже обличитель «ереси», Зиновий Отенский, именовал его не иначе, как «рабье учение», и считал, что оно было создано Ф. Косым в связи со стремлением «нищете своей изобрести поможение». «Ересь» Феодосия Косого привлекала к себе массы угнетенного люда. Хотя среди сторонников Ф. Косого источники прямо не называют крестьян, но распространение взглядов этого вольнодумца в русской деревне не исключено. Под термином «рабы», которым Зиновий Отенский именует сторонников «нового учения», скрываются, конечно, не одни холопы, но и другие выходцы из социальных низов.
Анализ основных положений учения Феодосия Косого позволяет понять, почему оно было близко и понятно трудящемуся люду и выражало их надежды и чаяния. Учение Ф. Косого носило ярко выраженный полемический характер, причем его негативная сторона была сформулирована четко и резко. Феодосий Косой выступал против основных догм православной церкви. Он прежде всего утверждал: «яко един есть бог... и един бог сотвори небо и землю», отрицая тем самым надуманный и непонятный широким массам народа догмат троичности божества («несть писано в законе троицы разве единого бога»). В данном случае, как и в ряде других, Феодосий Косой продолжал критику христианской догматики, ведшуюся еще новгородскими «еретиками» конца XV в.
Отрицание Феодосией Косым догмата троицы связано с отрицанием так называемого «воплощения» бога во Христе и с признанием в Христе не бога, а простого человека. В середине XVI в. русские вольнодумцы высказывали смелые материалистические догадки, своим острием направленные против церковного учения о бессмертии души, о сотворении мира богом. «Еретики» утверждали извечность («безначальность») существования мира, материи при смене форм жизни и видов живых организмов: «родове убо, яко нестоятельны, приходят и отходят; земля же и небеса стоят». Это утверждение Феодосия Косого граничило с отрицанием бессмертия человеческой души и подводило к рационалистическому пониманию важнейших естественнонаучных вопросов.
Для Феодосия Косого Христос был простым человеком. Он исповедовал его «во плоти пришедша». При этом Ф. Косой ссылался на свидетельство апостола Петра, говорившего о сотворении Христа, а не о рождении его, и апостола Павла, говорившего о Христе как о человеке. Христос представляется Ф. Косому своеобразным наставником, но не больше. Пророком, а не богом считали Христа и новгородские «еретики» конца XV в. Однако он пошел в своем учении дальше этих вольнодумцев, допускавших возможность появления «сына божия».
В этих, как и других своих основных воззрениях, Феодосий Косой исходил из текстов священного писания, истолкованных им в рационалистическом духе.
Прежде всего Ф. Косой обращал свое внимание на «столповые книги», которыми он именовал пятикнижие («Моисеевы книги нарицает Косой — столповыми»). Именно за обращение к этим книгам предшественников Ф. Косого, новгородских «еретиков» конца XV в., прозвали «жидовствующими». Феодосий Косой «последовати учит писанию, столповым книгам», ибо в них содержится истина. Ф. Косой говорил, что в монастырях обычно «не дают их прочятати и таят их от людей». Действительно, во время церковных служб в XVI в. на Руси книгами ветхого завета почти не пользовались, возможно, из-за их популярности у «еретиков». Использовал Ф. Косой, в отличие от новгородских «еретиков», также евангелие и апостол.
Призывая, как мы увидим ниже, к равенству всех людей, Феодосий Косой пытался найти в книгах священного писания аргументацию, подтверждающую его радикальные суждения. Из русских писателей-публицистов Ф. Косой охотно ссылался на Максима Грека и Вассиана Патрикеева, поскольку разделял их взгляды на монастырское землевладение.
Книги священного писания в руках Феодосия Косого были только материалом для размышления и для истолкования, ибо сами «книги писаны закрыто». Только «просвещенным... открыто писание, непросвещенным же и зело закрыто ». Феодосий Косой видел цель своего учения в том, чтобы «открыть», т. е. объяснить, тексты священного писания. При толковании этих книг Ф. Косой довольно свободно обращался с текстами, не соответствовавшими его воззрениям. Так, он считал, что послание апостола Павла к евреям сочинено не апостолом, а написано каким-то другим Павлом, и потому отвергал его. Возможно, Феодосия Косого или его учеников имел в виду А. Курбский, когда он сообщал, что слышал в Москве «еретические» суждения некоторых кирилловских монахов, отрицавших принадлежность соборных посланий апостолам и приписывавших их простым старцам или священникам.
Отвергал Феодосий Косой ряд текстов и Василия Великого, яко «несть здраво писание его, ни истинно». Феодосий Косой отрицал принадлежность Василию Великому «70 правил».Критика Ф. Косого имела веские основания; 70 правил, действительно, не принадлежали Василию Великому. Однако значительную часть Постнической книги Ф. Косой использовал в полемике со своими противниками. Эта же книга принадлежала к числу наиболее широко использовавшихся Артемием.
Если книги священного писания подвергались истолкованию Феодосием Косым с позиций его учения, то всю основную массу святоотечественной литературы он просто отвергал как не соответствующую истинному христианству, как человеческое предание. Отрицание святоотечественной литературы являлось у Феодосия Косого следствием его борьбы со всеми церковными установлениями и правилами. Он с негодованием говорил, что в церквах попы учат не по евангелию, а «по книгам и по уставам их человеческая преданна и повелевают себе послушатися».
К числу «человеческих преданий» Феодосий Косой относил, судя по Посланию многословному, церковные обряды, таинства (крещение, причащение), посты, приношения в церковь и монашество. Судя по Истины показанию, «человеческими преданиями» Ф. Косой считал даже самую церковь, все церковные службы, иконы и молитвы.
Против «человеческих преданий» и прежде всего против феодальной церкви направлено острие «ереси» Феодосия Косого. Косой учил, что в евангелии и апостоле вовсе не было написано про церковь, ибо церкви при апостолах не существовало. Позднее же были созданы не церкви как духовные союзы верующих, а «кумирницы... и златокузницы». Ссылался Ф. Косой также на Златоуста, который писал, что «церковь не стены, но верных съборы». Тех, кто поставил храмы с иконами, Ф. Косой считал человекослужителями и идолослужителями. Наряду с церковью Феодосий Косой отрицал иконопочитание, называя иконы идолами. Идолами называли иконы и новогородские «еретики» конца XV — начала XVI в., отрицавшие также церковь и другие человеческие «предания».
Протестовал Феодосий Косой и против поклонения кресту, называя это поклонение одним из видов идолопоклонства. И в данном случае он развивал учение новгородских «еретиков». Крест, как и всякое дерево, святости не имеет. Если кто-либо убьет чьего-нибудь сына палицей, ведь не будет же отец убитого любить эту палицу. Он даже возненавидит того, кто любит и целует эту палицу. Так и бог ненавидит крест, ибо на нем убит его сын, и гневается на тех, кто его почитает. Вообще нельзя поклоняться дереву, ибо это противоречит вере в бога. Когда Христос говорил своим ученикам взять на плечи крест, он имел в виду не тот крест, на котором он был распят. Очевидно, крест в данном случае надо было понимать в переносном смысле как тяжесть всех грехов, совершенных людьми.
Отрицал Феодосий Косой и необходимость молитв и всех таинств и обрядов, в том числе крещения и причастия, считая все это «человеческим преданием». Отрицание внешней молитвы связано с выступлением против внешнего благочиния с проповедью «духовной молитвы» — положение, взятое и развитое Феодосией Косым из учения нестяжателей. Не следует петь и церковные песнопения по умершим. Как отрицает христианская религия обрезание, так, по мнению Феодосия Косого, следует отказаться от крещения и причащения Причастие — не тело и кровь Христа, а простой хлеб, который и нужно есть как обычный хлеб. Христос передал людям не тело свое или кровь, а учение.
Не нужно также и соблюдение поста как проявление чисто внешней обрядности, главное — быть милосердным. Все дни созданы богом одинаковыми и не были подразделены на постные и непостные. Призыв официальной церкви к посту, смирению своих желаний в условиях угнетения народных масс и их полуголодного существования означал призыв к довольствованию теми тяжелыми материальными условиями, в которых находились крестьянство и горожане. Борьба с постом по существу приводила к борьбе за улучшение материального бытия, за лучшую жизнь не на небе, а на земле и потому имела большое практическое значение в борьбе с феодальным гнетом.
Отвергая церковные представления о загробной жизни и бессмертии, Феодосий Косой резко выступал против поклонения «мощам» всяких «святых» угодников; он отрицал также чудеса, якобы творившиеся этими «мощами» или «чудотворными» иконами. Подобные суждения высказывались еще новгородскими вольнодумцами конца XV в., но только Феодосий Косой сумел сделать критику этой стороны церковной практики конкретной и острой. Феодосий Косой едко высмеивал церковников, которые помещают саркофаги с мертвецами в церкви на всеобщее обозрение, поют им каноны, составляют жития, зажигают перед ними свечи, молятся, прося от мертвых помощи. Благодаря всему этому они «отводят люди от бога» и впадают в идолослужение, в обожествление мертвых. Сторонники Феодосия Косого ссылались на «правила» патриарха Никифора и житие Антония «великого», которые якобы «возбраняют не погребати и почитати, аще и святых усопших телеса будут». Поклонение «мощам» — «человекослужение», запрещенное писанием. Апостолы помогали людям и творили чудеса, когда были живыми. Умерши, они, как и другие мученики, не могут ничем помогать молящимся, потому что ничем не отличаются от прочих мертвецов. Чудеса от их «мощей» — это только соблазн.
Никаких чудес не бывает и от икон, — учил Косой. И вообще после апостолов не может быть чудес и пророчеств. Отрицание Феодосией Косым внешней обрядности и выступление против пантеона святых складывались под влиянием критики «внешнего» правоверия нестяжателями. Вместе с тем оно шло несравненно дальше робких высказываний заволжских старцев, приводя к отрицанию всей официальной церкви. Еще недавно осифлянские соборы 1547 и 1549 гг. в целях укрепления авторитета русской церкви провели канонизацию целого ряда русских «святых» и образовали единый пантеон святых русской православной церкви. Феодосий Косой наносил сильный удар по всем этим мероприятиям церковников, подрывая веру в чудодейственную силу «святых». Распространяемые в народе легенды о чудесах «святых» были одним из средств идеологического воздействия церковников на народные массы. Укрепление веры в чудеса содействовало упрочению авторитета русской церкви. Разрушая эту веру, Феодосий Косой лишал церковь одного из важных орудий одурманивания трудящихся масс. Рационалистическая критика Ф. Косого вместе с тем подтачивала и основы христианской религии и веры в загробную жизнь, стихийно приводя последователей «нового учения» к естественно-материалистическому объяснению вопросов жизни и смерти.
По мнению Ф. Косого, епископы и попы — ложные учителя, идолослужители, которые учат не по священному писанию, а по «человеческому преданию». Попы и епископы обвинялись Феодосией Косым в стяжании богатства и праздной жизни.
Феодосий Косой отчетливо понимал тесную связь между церковной иерархией и «земской властью», рассматривая церкви как орудие сильных мира сего. Требование послушания самим иерархам Ф. Косой считал не соответствующим духу истинной веры. Критику нестяжателей церковных иерархов за жестокое преследование «еретиков» Ф. Косой довел до отрицания необходимости этой иерархии, подчеркивая, что жестокости, творившиеся ее представителями, противоречили основам христианского вероучения.
Непримиримая борьба Феодосия Косого с церковной иерархией направлена была прежде всего против «князей церкви» — епископата, злейшего врага всякого свободомыслия.
Феодосий Косой не ограничился простым отрицанием необходимости церковной иерархии; он подверг сокрушительной критике материальные основы господствующей церкви — церковно-монастырское землевладение. Феодосий Косой отрицал вслед за новгородскими «еретиками» конца XV в. уже самую целесообразность существования монашества. Он указывал на отсутствие упоминания о монашестве в евангелии и апостоле и называл обычай «чернечествования» человеческим преданием, намекая при этом, что он введен вероотступниками.
В середине XVI в. вопрос о монастырском землевладении был настолько острым, что Феодосий Косой как передовой мыслитель, откликавшийся на животрепещущие вопросы окружавшей его действительности, не ограничился одной критикой необходимости монашества как института, а подробно разобрал самый строй монашеской жизни.
В своем отрицании землевладения духовных феодалов он солидаризировался с нестяжателями и прямо ссылался на доводы Максима Грека и Вассиана Патрикеева. Монастыри подвергались критике Феодосием Косым прежде всего как владельцы сел и деревень. Критика вотчинного землевладения монастырей была особенно близка массам крестьянства, к которым адресовал свои проповеди Ф. Косой: они на себе испытывали гнет сребролюбивых монахов. Феодосий Косой отвергал все приношения в церковь, считая их проявлением идолопоклонства, которое ненавистно богу. Монастыри, имеющие в своем распоряжении села, также преступают заповедь нестяжания.
Выступление Феодосия Косого против повиновения церковным властям, критика монашества и монастырского землевладения имели глубокие социальные корни. Этот радикальный мыслитель середины XVI в. не отделял церковных властей от светских и провозгласил смелый тезис о неповиновении властям вообще. Он писал, что «не подобаеть же в христианох властей быти». Этот тезис имел совершенно определенную классовую направленность. Отражая интересы беднейшего крестьянства и посадского плебса, Феодосий Косой прямо призывал к неповиновению властям и, в частности, к отказу от платежа податей. Он критиковал попов за то, что те повелевают «земскых властей боятися и даеи даяти им», и в свою очередь утверждал, что «не подобает же повиноватися властей и попов».
Феодосий Косой выступал не только против подчинения царским властям, но — и это особенно существенно — против всяких господ, т. е. против социального неравенства вообще.
Протест против послушания властям и господам вообще вытекал логически из суждения Феодосия Косого о «человеческом предании», противном истинному учению: требование попов слушаться духовных и «земских властей» прямо выводилось Ф. Косым из этого «предания». Феодосий Косой считал, что «не подобает покланяться не токмо умершим, но ниже живым» «Человекослужение, по его мнению, было закрепощено под клятвою есть».
Очень смелым было выступление Феодосия Косого против войн. Он учил, что «не подобаеть... воевати». Феодальные усобицы и войны тяжело отражались на положении крестьянства и горожан, которые страдали и от военных поборов, и от разорения хозяйства в районах военных действий, и, наконец, от гибели тысяч сынов в посошной рати и других родах войск. Борясь против опустошительных войн средневековья, Феодосий Косой несомненно выражал интересы широких народных масс страны. Слабая сторона осуждения всяких войн заключалась в том, что это осуждение приводило к отрицанию насильственных форм борьбы с социальной несправедливостью. Это свидетельствовало о недостаточной зрелости и элементах сектантской ограниченности учения Косого.
Вместе с тем протест против феодального гнета и земских властей выражал наиболее передовые социально-политические идеи, которые высказывались русскими мыслителями в середине XVI в.
Позитивная сторона воззрений Феодосия Косого выражена менее ясно, чем его критика официальной церкви и феодального государства. «Человеческим преданиям», созданным попами и господствующим в современной ому действительности, Феодосий Косой противопоставлял «истинное учение», считая, что только он и его последователи познали «истину». Истина заключалась, по мнению Ф. Косого, в раннехристианском учении, изложенном в «писании». Истолкователями же ее выступает он сам, Феодосий Косой, и другие его последователи, действительные «сыновья божии» и истинные учителя. Знание «истины» Ф. Косой объяснял тем, что он и его ученики имеют «разум духовный». Присутствие этого «разума», познающего «правду», объединяет всех сторонников «нового учения». Поэтому следует не молитвой, а «духом и истиной кланятися». Для «спасения души» необходимо «делать правду» и бояться бога. Рационализм Феодосия Косого наносил сокрушительный удар схоластическому церковному мировоззрению.
Развивая свои взгляды, Феодосий Косой исходил прежде всего из двух положений: любви к богу и как вытекающей из нее — любви к ближнему. Служение людям и их просвещение светом истины — такова гуманистическая цель, которую ставил себе Ф. Косой.
Проповедь любви к ближним и милосердия дополнялась у Феодосия Косого крайне важным положением о равенстве всех людей перед богом. Он говорил, что «иже суть в всех языкох, яко вси людие едино суть у бога, и татарове, и немцы, и прочий языцы». Поэтому «все веры в всех землях одинакы». Зиновий Отенский, пытаясь доказать исключительность православной церкви, пояснял примером, что река Мета, как православная церковь, «в себе течет и не разньствует»; а все «ереси», как реки Плотница, Мстица и Глинница, «особно текущей, разньствуют от Меты». На это ему заметили клирошане, что Феодосий Косой ответил бы, что во всех этих реках вода одна и та же. Следовательно, верования всех народов в своей основе едины — таков логический вывод из учения Ф. Косого.
Проповедь братства народов, отрицание необходимости феодального государства и угнетения вытекали из стремления Феодосия Косого представить себе общественный строй, близкий к раннехристианскому. Раннее христианство, пишет Ф. Энгельс, «знало только одно равенство для всех людей, а именно — равенство первородного греха, что вполне соответствовало его характеру религии рабов и угнетенных. Наряду с этим оно, в лучшем случае, признавало еще равенство избранных». Следы общности имущества, имеющиеся в нем, «объясняются скорее сплоченностью людей, подвергавшихся гонениям, чем действительными представлениями о равенстве». Благодаря этим особенностям раннего христианства как религии рабов и угнетенных оно сделалось знаменем плебейской оппозиции феодализму.Сходные черты мы находим и в воззрениях Феодосия Косого. Трудно только с определенностью сказать о взглядах его по вопросу об имущественном равенстве. Однако уже выступление его против нищенства и призыв приносить имущество сторонникам «нового учения» показывают, что этому передовому мыслителю не чужды были отчасти представления об имущественном равенстве. Все это вытекало из социальной сущности плебейской оппозиции. Плебеи стояли в средние века «совершенно вне официального общества. Они стояли как вне феодальных, так и вне бюргерских связей. Они не обладали ни привилегиями, ни собственностью; у них не было даже обремененного тяжелыми повинностями владения, которое имелось у крестьян и мелких бюргеров. Они были во всех отношениях неимущи и бесправны». Этим объясняется, что именно в рядах плебейской оппозиции возможно было появление столь радикальных лозунгов равенства, отчасти даже имущественного, которые мы встречаем уже у Феодосия Косого.
Каковы были пути переустройства общественной жизни, намечавшиеся Феодосием Косым, сказать трудно. Возможно, основным средством осуществления нового строя жизни Ф. Косой считал распространение своего учения. Он считал, например, что не следует укорять даже мучителей. Вместе с тем Ф. Косой призывал «кресты и иконы сокрушати... и в церковь не входити». Это уже предполагало активное внедрение и жизнь «нового учения». Активная борьба Ф. Косого против церковников в Витебске подтверждает действенный характер «нового учения». Считая себя и своих последователей «избранными», Феодосий Косой, очевидно, придавал большое воспитательное значение личному примеру. Он смело и решительно сиял с себя монашеский сан и нарушил обет безбрачия. Этому примеру последовали и некоторые из его сторонников.
Феодосий Косой сделал значительный шаг вперед по пути разрушения средневекового церковного мировоззрения. Смелые материалистические догадки сочетались у него с рационалистической критикой богословия.
Учение Феодосия Косого объективно было направлено на ликвидацию феодального строя; этим оно принципиально отличалось от взглядов других передовых мыслителей своего времени, таких, как И. С. Пересветов и Ермолай-Еразм, которые стремились лишь к преобразованию государственного строя для его укрепления в интересах господствующего класса. Как идеолог угнетенного крестьянства и городской бедноты Феодосий Косой противостоит всем мыслителям середины XVI в., отражавшим интересы различных групп класса феодалов. Появление такого радикального мыслителя, каким был Феодосий Косой, не может быть объяснено только условиями общественно-политической жизни середины XVI в. Взгляды Феодосия Косого представляют собой новое явление в русской общественной мысли, которое могло сложиться только на базе развития передовых учений предшествующего времени. Учение Феодосия Косого было важным этапом в истории многовековой борьбы передовой русской общественно-политической мысли с реакционно-феодальной идеологией. Враги Ф. Косого понимали, что сила его учения заключалась в социальной заостренности и живом интересе к вопросам «мирской жизни». Так, Иоасаф прямо писал о Ф. Косом и других «еретиках», что «их же бог чрево и слава в студ им, им же земная мудръствующей. Мир сей и сладость его возлюбиша, господа же нашего Исуса Христа славы его отврати же ся, осутишася помышлениями своими».
В целом ряде пунктов учение Ф. Косого являлось продолжением новгородско-московской «ереси» конца XV — начала XVI в.: роднило их отрицание догмата троичности, иконопочитания, монашества и др. Однако Феодосий Косой не только развил эти стороны учения «жидовствующих», направленные против официальной церкви, но наряду с ними подверг критике социальные устои феодального государства.
Трудно сказать, знал ли Феодосий Косой непосредственно учение новгородских «еретиков». За это говорит сходство аргументации в критике православной церкви: в целом ряде случаев как Феодосий Косой, так и новгородские «еретики» опирались на одни и те же тексты священного писания.Однако, если нестяжатели только идеологически подготавливали это движение, Феодосий Косой выражал его наиболее радикальное направление.
Значение учения Феодосия Косого велико не только для России, но и для народов Белоруссии и Литвы. Получив распространение в белорусских землях, это учение свидетельствовало о значительном росте в XVI в. идеологических связей между передовыми кругами белорусского и литовского народов и русским народом, о влиянии прогрессивных идей выдающегося русского мыслителя на сложение идеологии трудящегося люда Белоруссии и Литвы.
Пребывание в изгнании в великом княжестве Литовском оказалось проверкой для ряда русских общественно-политических деятелей. Идеолог боярства кн. Андрей Курбский использовал эмиграцию для резких выпадов по адресу Ивана Грозного, разжигая вражду к России в различных кругах великого княжества Литовского, подбивая польско-литовских магнатов к продолжению войны против русского народа. Ф. Косой и его ученик Игнатий для Курбского — «развращены душою» и «самочинники». Учитель Феодосия Косого, Артемий, в эмиграции отказался от целого ряда своих критических взглядов на православную церковь. От элементов его вольнодумия остались только незначительные следы. Свое пребывание в Литве он использовал как для борьбы с католичеством и с протестантизмом, так и для прямых выступлений против русских и белорусских вольнодумцев — Феодосия Косого и Симеона Будного. И только Феодосий Косой сумел использовать тяжелые годы пребывания на чужбине для дальнейшего развития своих передовых идей, для сближения с наиболее радикальными белорусскими и ли