ГДЕ БЫЛ ВОЗВЕДЕН УДИНСКИЙ ОСТРОГ?

Внимательно прочитал работу Анатолия Каминского «Где был острог?», опубликованную в га­зете «НАШЕ ВРЕМЯ Нижнеудин­ское». Появление аналогичной работы ждал давно, не могли ведь жители Нижнеудинска оставить без внимания обсуждение такого спорного вопроса – определение места возникновения Покровско­го городка, Удинского острожка, острога, давшего толчок строи­тельству Нижнеудинска.

Сразу хочется сказать спа­сибо автору за подтверждение моего предположения о том, что общепринятая до недавнего вре­мени версия о строительстве острога в районе школы-интер­ната № 5 является ошибочной. В доказательство этому я еще несколько лет назад привел до­воды, блестяще продублирован­ные Анатолием Григорьевичем в новой работе, с традиционным вопросом, который уже на про­тяжении нескольких десятилетий задают себе краеведы «Где был острог?». Единственный вопрос, который возник у меня после прочтения этой части работы – зачем было доказывать очевид­ное? Можно было просто сделать ссылку на опубликованные ранее работы другого автора, согла­ситься с ними и далее продол­жать изыскания в части «Где был острог?».

Выдвигая новую версию, каж­дый из нас понимает её сырость, надеясь, что мысли, озвученные автором, послужат отправной точкой для последующих иссле­дований. Роль первооткрывателя всегда трудна, она не преследует цель установить истину в полном объеме, а просто дает материа­лы, требующие своего развития другими исследователями. Как бы не повернулась история, я считаю, и буду считать своими учителями Нину Иннокентьевну Протасову и ушедшего из жизни Виктора Павловича Чепиного. Пусть представленная ими ин­формация не всегда соответству­ет современной точке зрения, но тем она и важнее, что это первая информация, задавшая вектор последующим исследованиям.

К сожалению, а может к сча­стью, в век Интернета, найти ин­формацию не представляет тру­да. Исследовательская работа превратилась в умение кликнуть мышью, скачивая понравившийся материал из всемирной паутины. Благо источники информации в большей части уже указаны предыдущими исследователями. Задача «краеведа» разбавить материалы предыдущих иссле­дователей своими комментари­ями, добавить цитаты из вновь «открытых» документов, объявив предыдущие публикации, став­шие основой для своей работы, не подлежащими к рассмотрению «по причине её несостоятельно­сти».

Я не буду обсуждать состоя­тельность своих работ, считаю, что свое мнение о них читатели давно уже имеют. Тем же, кто еще его не сложил, рекомендую про­читать первоисточник – работу «Где был острог?», опубликован­ную в газете «Тракт» 6-12 фев­раля 2013 года. Сокращенный вариант – глава в книге «От Удин­ской землицы до земли Нижнеу­динской», изданной в 2015 году. Не удивлюсь, если и следующие главы этой книги будут признаны несостоятельными, а на их осно­ве появятся новые «исследова­тельские» материалы.

В целом отмечаю, что авто­ром очерка проделана большая работа по анализу существующих версий по установлению места возможного нахождения острога. При этом выглядит он в меру за­путанным, что делает его ещё бо­лее убедительным. Но, учитывая, что автор сознательно отметает некоторые невыгодные для себя источники, а по другим проводит настолько вольные толкования, я вынужден остаться при своем мнении – острог находился на правом берегу реки Уда, недале­ко от горы «камень», предполо­жительно в районе водозабора КЭЧ, в месте, где в настоящее время проходит русло реки Уды.

Не могу согласиться с мнени­ем автора, что никто и никогда не делал раскопок, чтобы опреде­лить место нахождения острога. Эта мысль была актуальна, ког­да я высказывал её около 10 лет тому назад. Сейчас практически весь центр старого города, да и не только он, обследован маро­дерами-копателями, имеющи­ми на вооружении современные средства для обнаружения нахо­дящихся под землей предметов. Найди они что-то, имеющее отно­шение к острогу, эта новость мо­ментально бы распространилась среди «копателей», да и нам бы сообщили об этом событии.

Не стоит также считать, что вопрос «Где был острог?» был поставлен только современными краеведами. Он всегда волновал жителей Нижнеудинска и гостей города. Найдись любые свиде­тельства, случайно обнаружен­ные при строительстве плотно застроенных улиц Береговой, Триумфальной, либо в ином ме­сте, где предположительно мог находиться острог, это бы неза­медлительно стало достоянием общественности, а отзвуки собы­тия дошли бы до современного поколения.

Может быть, я ошибаюсь, но возможно на берегу реки Уды еще сохранилось место где, как писал один из исследователей. несколько веков назад «еще сей­час растут тополя». Находится оно недалеко от водозабора, но доказать, не являются ли деревья остатками именно той разрос­шейся реликтовой рощи - задача специалистов.

Большинство из фактов, при­веденных в работе, давно извест­ны и не являются неким прорыв­ным открытием в определении места строительства Удинского острога. К сожалению, не все они были приняты автором в своей работе. Многие из них, не впи­сывающиеся в его версию, от­менены как «несостоятельные», «достаточно спорные», «запутан­ные», а некоторые вовсе удосто­ены звания «несерьёзные».

Остановлюсь на некоторых фактах, приведенных Анатолием Каминским. Возможно по незна­нию, а может быть сознательно, чтобы не выйти на ориентиры острога, не вписывающиеся в его гипотезу, автор упомянул про «кладбищенское озеро», приведя его в качестве примера неудач­ного ориентира при определении места возможного нахождения острога. Конечно, расстояние до храма в саженях нельзя принять за основу расчетов – он не мог находиться столь близко от озе­ра, которое является старицей реки Уды. А какова была в этом месте её ширина, можно только предполагать с учетом современ­ных размеров, замерив их хотя бы в районе автомобильных мо­стов. К сожалению, в первоисточ­нике указана длина озера (около 2-х верст), но не указано, далеко ли от нового русла реки находи­лось его устье, и к какой части озера была произведена привяз­ка острога. Но главный ориентир, указывающий на храм, стоящий на месте где было основано пер­вое поселение – к западу от озе­ра, можно и принять к сведению. Не мог же источник быть настоль­ко неграмотным, что перепутал стороны света?! А отсюда следу­ет неоспоримый вывод о место­нахождении острога выше по те­чению нового русла реки Уды от устья озера «кладбищенкое».

Непонятно, почему отме­таются те или иные источники. Подвергается сомнениям даже наличие переправы, которая могла находиться возле острога. А может быть острог, случайно или нет, и был построен в райо­не какого-либо брода-переправы. И это несмотря на то, что автор сам приводит сведения о водном пути в наши края как об «обход­ном пути по рекам Енисею, Тунгу­ске, Тасеевой и Чуне, по которому можно завозить хлебные запасы из Красноярского острогу».

Думаю, что следует считать большой ошибкой версию, что аборигены наших мест не обща­лись между собой сухопутными путями. Да и сам факт того, что первостроители острога добра­лись сюда по рекам, подверга­ется некоторыми, весьма авто­ритетными исследователями, сомнению. Оно и понятно – путь от Красноярского острога вниз по Енисею, затем на веслах про­тив бурного течения по рекам Ангара, Тасеева, Чуна, Уда, как предполагал В.П. Чепиного, мог продолжаться не менее года, с длительной зимовкой. По лес­ным тропам путь занял бы всего несколько недель при неблаго­приятном развитии ситуации, вы­званном разливами рек – два-три месяца, что вполне объясняет причину осеннего строительства Покровского городка. А сухопут­ный маршрут всегда предполага­ет наличие мест, где без особого риска можно было пересечь во­дный поток.

Не стоит забывать, что на пути Красноярских казаков находился Канский острог, путь к которому уже был освоен казаками, и где они могли отдохнуть после пер­вой части своего пути. Да и факт пребывания казаков в Удинской землице до строительства остро­га не подвергается сомнениям, что позволяет сделать вывод, что сухопутный путь был им уже из­вестен и мог быть использован строителями Покровского город­ка. К счастью, для строительства им требовались только топоры, для завоза которых не надо было использовать струги. А пропита­ние всегда можно было добыть в тайге или приобрести у абориге­нов.

Также непонятно (точнее, по­нятно), почему автор, производя расчеты, определяя место воз­можной закладки острога, берет точку отсчета в полверсты, а не неудобные для него полторы вер­сты от «настоящего города», не так как общепринято – от край­ней точки, расположенной на наименьшем расстоянии от уста­навливаемого объекта. Точкой отсчета взят Вознесенский храм, находящийся едва ли в самой дальней точке города от остро­га. Поэтому он и не вписался в границы, определенные ему ав­тором. Версия была отброшена автором, «ввиду бессмысленно­сти исследуемого материала». А мне вообще не понятно, почему привязки делаются по картам, из­данным более чем через 200 лет после исследуемого события.

И самый главный аргумент, который может свидетельство­вать в пользу какой-либо версии для определения места строи­тельства острога - мы видим его на фрагменте карты Нижнеудин­ска 1798 года, созданной еще до разрушительного наводнения. На карте видно окончание протоки реки Уды, на берегу которой и располагался «настоящий город». Если рассмотреть предоставлен­ную карту беспристрастно, то получается, что Н.И. Протасова и В.П. Чепиного были не так уж и не правы, отмечая, что город был основан в районе протоки реки Уды, которая в дальнейшем мог­ла служить местом, куда казаки заводили свои малые струги для разгрузки «хлебных запасов» и иного груза. Не мифической, на­ходившейся. как они предпола­гали в районе «мертвого озера», а именно протоки, находившейся ниже горы «камень». А ввел их в заблуждение недостаток иссле­довательского материала, позво­ливший принять остатки частоко­ла тюремной пересылки в районе школы-интерната за остатки ча­стокола острожного.

Я не берусь утверждать, что я большой знаток строительства острогов и других оборонитель­ных укреплений, но возможно я не сильно ошибаюсь, считая, что последний из них умер лет 250 тому назад. Но я не думаю, что совершу большую ошибку, если выскажу предположение, что во все времена естественной защи­той от нападения врагов служили водные потоки и каменные барье­ры. Не вижу я и больших сложно­стей для захода в протоку для вы­грузки припасов «малых стругов». Что же касается того, что «остро­ги всегда строились на высоком берегу» - никто меня не убедит, что берег протоки реки Уда в рай­оне горы «камень» всегда был по­хож на современный. Доводилось мне видеть на нашей реке, даже не в столь отдаленные времена места, где берег 10-метровой вы­соты, под которым я ловил рыбу, в одночасье превратился в песча­ный пляж. Именно такая судьба, возможно, и постигла протоку в районе горы «камень», превра­тив её в основное русло реки Уда, уничтожив при этом место «где был острог».

Покровский городок, Удин­ский острожек, Удинский острог - так в различные годы назывался населенный пункт, давший начало нашему славному городу. Тяже­ла была его судьба – пожары и наводнения были непременны­ми спутниками за почти четы­рехсотлетнюю историю. Каждый раз населенный пункт восста­навливался, и не факт, что на прежнем месте. Именно поэтому в различных источниках встре­чаются разночтения в описаниях его местонахождения. И, как я твердо уверен, задача настоящих краеведов не фальсифициро­вать историю под «единственно верную версию», объявляя все остальные «несостоятельными», а попытаться хотя бы немного приблизиться к тайнам, которые всё еще хранит Удинская земли­ца. При этом прошу не восприни­мать мои слова, как указание к неким действиям и не прибегать к помощи металлоискателя, на­бивая свои тайники артефактами, которые действительно помогли бы специалистам поставить точ­ку в вопросе «Где был острог?», и заменить слово «где» на слово «здесь».