О переводе
Оригинальное название: The Demon's Surrender
Сара Риз Бреннан «Поражение демона»
Серия: Лексикон демона - 3
Переводчики: Вера Тактарова
Редактор: Виктория Салосина
Вычитка: Вера Тактарова, Виктория Салосина
Количество глав: 22
Переведено в рамках проекта https://vk.com/bookish_addicted
для бесплатного домашнего ознакомления.
Релиз не для продажи.
Эта трилогия о семье, но главным образом, о родных братьях и сестрах, поэтому будет уместно посвятить последнюю книгу именно им. Итак…посвящается родным братьям и сестрам, читающим мои книги.
Посвящается Джен, моей сестре, на самом деле, единственной сестре, но, чисто гипотетически, если бы у меня была еще одна сестра, ей бы крупно не повезло.
Глава 1
Прошлое лето
Магия была особым гостем в жизни Син. Изредка давая о себе знать, она мелькала краткой вспышкой и исчезала, оставляя девушку в ожидании новой встречи.
Син прогуляла школу, чтобы вместе со своими танцорами установить свет для очередной Ярмарки. Им с Кьярой пришлось провести целый час, экспериментируя с новым музыкальным ящиком Филлис. Девушки пели, а ящик преображал их голоса, превращая в странную, нежную мелодию. После Син поспешила к Карлу и помогла с установкой стенда для ножей, инкрустированных камнями удачи.
Магия стоила того, чтобы ждать.
Ярмарка Гоблинов на пляже в Дувре обещала быть одной из самых красивых, из тех, что Син видела в этом году. Музыканты растворились в сумеречных тенях высоко на белоснежных скалах. Павильоны Ярмарки рассыпались по платформе в паре шагов от галечного пляжа. Спокойное и мерцающее море раскинулось в изогнутой бухте, как вода в бледных ладонях. Тусклый свет звезд не мешал Син разглядеть ночные огни французского побережья на той стороне. Там проводилась своя Ярмарка Гоблинов; и Син мечтала станцевать на каждой из них, когда придет время. Сейчас она танцует здесь и радуется этому.
|
|
Син присматривала за Тоби, пока мама заканчивала оформлять шатер предсказательницы. Фонарики, качающиеся над головой, отражались радугой света на поверхностях хрустальных шаров, переливались в глубине драгоценных камней, на маминых руках. Син покачивала Тоби, а мама напевала им обоим песенку Ярмарки Гоблинов, раскладывая карты.
Тише, малыш. Помолчи же, малыш.
Демоны рыщут, на улице, ждут.
Демоны слушают: спишь ли? Не спишь?
Только сюда они, нет, не войдут.
Мама танцует, теряя себя –
Демон привязан, но тонкая нить…
Метки от демонов есть у тебя,
Страшно ли третью от них получить?
Тише, малыш. Помолчи же, не плачь.
Хочешь, волшебное купим кольцо?
Это кольцо от потерь-неудач
Убережет… Не ходи на крыльцо!
Демоны рыщут, на улице ждут.
Демоны чувствуют детский испуг.
Тише, малыш, дом они не войдут…
Мама танцует – но прочен ли круг?*
Син улыбнулась:
— С кем собираешься потанцевать сегодня?»
— С тем красавчиком, что пригласит, — ответила женщина, и они обе рассмеялись.
Мама пребывала в отличном настроении в тот день, впервые за долгое время. Она тяжело приходила в себя после рождения Тоби и после ухода Виктора. Он ушел по-английски, не сказав ни слова ни любимой женщине, ни своим детям — Тоби и Лиди. Виктор не был отцом Син. Она не переживала из-за его ухода, считая, что им будет лучше без него, но с деньгами стало совсем туго. Туристы на Ярмарке платили хорошие деньги за ответы демонов на вопросы, но мама была слишком слаба, чтобы танцевать для них. И слишком горда, чтобы попросить помощи у кого бы то ни было. Она ни разу не позволила отцу Син помочь им, после того как тот ушел. Они едва могли сводить концы с концами на то, что зарабатывала танцами Син. Сегодня все изменится. Мама снова готова танцевать.
|
|
Все будет хорошо.
— Ну а ты? — спросила мама.
Син только улыбнулась в ответ. Она надеялась, что партнером по танцу станет Ник Райвз. Он не появлялся на Ярмарке пару месяцев, а значит, сегодня непременно должен.
Вообще-то, Син и Ник не были друзьями. Дружить с Ником трудновато. Однако, он — лучший танцор, из всех её знакомых, поэтому, он ей нравился. Син уважала талант, а испытывать неприязнь к тому, кто восхищает тебя каждым движением, достаточно сложно.
Кроме того, танцуя с человеком, узнаёшь много нового. Вот почему Син стремилась потанцевать со всеми новичками на Ярмарке.
— Только не говори мне, что танцуешь с Ником Райвзом! — Мама сморщила нос. — Не парень — а жуть ходячая. Это тебе говорит человек, лично знакомый с пятнадцатью некромантами!
Син пожала плечами:
— Ник лучше своего братца.
— Что ты имеешь против Алана? — предсказуемо удивилась мама. — Он весьма одаренный.
Алан Райвз был из того сорта парней, что нравится всем мамам, бабушкам и дедушкам, любому из завсегдатаев Ярмарки: совершенный, образованный, вежливый и невообразимо презрительный по отношению к танцорам. Син никогда не встречала никого подобного ему.
— Знаю-знаю: быть раздражающе скучным — поистине редкий дар, — фыркнула Син.
|
|
Мама ничего не ответила на это, ее глаза расширились, отражая свет фонарей, и Син резко повернулась, чтобы увидеть угрозу. Угрозы не было, всего лишь взволнованный Алан Райвз собственной персоной. За его спиной, где обычно маячил Ник…а, ну да, это и был Ник.
Син не могла не узнать его. Невозможно было бы с кем-нибудь перепутать Ника, с его мертвенно-бледной кожей, черными, как смоль, волосами и пронзительным взглядом черных глаз, угрюмого, с резкими чертами лица. В росте он почти догнал брата, да и развитой мускулатурой больше походил на взрослого, чем на мальчишку, когда он сидел на корточках. Каждая мышца прорисовывалась муаровым узором на теле. Ник двигался как танцор — плавно и уверенно. Свет фонарей очерчивал золотом острые скулы на его бесстрастном лице, полыхал в глубине черных глаз.
Мама присвистнула. Син холодно улыбнулась. Не то, чтобы ее не заинтересовал внезапно похорошевший Ник, просто она отвлеклась на неожиданную мысль. Син обнаружила, что слегка жалеет его.
Син всегда была хорошеньким ребенком и, сколько себя помнила, пользовалась этим. Милая улыбка, кудряшки и ленточки шли в ход с тех пор, как ей исполнилось пять, чтобы привлечь клиентов в мамин шатер — узнать свою судьбу. И танцевала она почти столько же. Сначала, лишь для развлечения туристов, которых скорее очаровывали улыбка и красивые наряды девчушки, чем её умение танцевать. Затем она уже танцевала для вызова демонов, и только это было по-настоящему ценно. Но хорошо выглядеть никогда не помешает. Син привыкла к восхищению и вниманию. Но когда ты взрослеешь — все меняется. Понимание накрывает тебя внезапно, как боль в натруженных мышцах. В прошлом году, Син была в шатре зельевара, которого знала с пелёнок. Мужчина сделал ей подарок, потому что она выглядела особенно хорошенькой в ту ночь. Он произнес по буквам ее имя над семенами одуванчика, засиявшими как звезды в лунном свете. Он произнес их как S –I –N, а раньше, она всегда писала свое имя CYN**. В ту ночь пришло озарение, что люди смотрят на нее и видят уже нечто иное. Мама приобняла ее за плечи и вывела из шатра зельевара.
— Возьми себе это имя, — сказала мама.
Сценическое имя всегда отражает суть танцора. Син научилась использовать то, что люди видели, глядя на нее, научилась соответствовать. Она всегда была актрисой.
Люди оборачивались, когда братья Райвз пробирались сквозь толпу. Ник, как всегда, выглядел отстраненным, словно ему было наплевать, но Син видела, как он перехватил несколько заинтересованных взглядов, и нарочно медленно отвел глаза, его рот искривился в усмешке. Ник, который никогда не хотел разговаривать или играть, или дружить, Ник, который чувствовал себя комфортно, только когда танцевал в кругу с демонами, вел себя так, словно всегда знал, что станет красивым. Ник не один участвовал в представлении, но выглядело это так, словно он знал, как использовать его новую власть в качестве оружия. Син это было знакомо. Она поднялась со своего места, уложила Тоби в колыбель и позволила огням Ярмарки и ветру с пляжа омыть ее. Мать перехватила ее взгляд и подмигнула.
— Иди и потанцуй со своим партнером, — сказала она.
— О, я обязательно потанцую, но Ник подождет, — ответила Син. — Сперва я хочу найти благодарную публику.
Это была ночь Ярмарки Гоблинов, время увидеть кого-то в новом свете. Син думала тогда, что Ник — человек.
Син моментально заприметила жертву. Мужчина в дорогом костюме уже бывал на Ярмарке пару раз, и сейчас старательно пытался произвести впечатление постоянного клиента. А еще он заплатил за немецкую книгу по колдовству гораздо больше, чем стоило.
— Добро пожаловать на Ярмарку, — сказала Син.
Человек обернулся. Син намеренно встала так, чтобы огни Ярмарки заиграли алыми отблесками в ее волосах, на лице танцевали мягкие тени, а губы медленно расплывались в призывной улыбке. Это все равно, что расставлять хрустальные шары на прилавке матери, чтобы выставить их в наилучшем свете. Син не продавалась, но пусть этот простачок думает, что могла бы. Мужчина слегка замялся, сглотнул и промямлил:
— Я уже бывал здесь.
— Само собой, — заулыбалась Син.
— Я полагаю, ты — одна из достопримечательностей? — парень оценивающе оглядел ее яркую одежду и сияющую кожу.
— Я — самая главная достопримечательность здесь, — промурлыкала Син. — Следуй за музыкой, когда все начнется, и ты сам все увидишь.
Мужчина шагнул к ней, и Син ощутила вспышку триумфа. Попался, как рыбка на крючок.
— А что ты делаешь прямо сейчас? — спросил парень.
— Она занята, и она — несовершеннолетняя, — произнес самый раздражающий голос в мире. Оба оглянулись на книжный прилавок. Алан Райвз стоял там, неловко опираясь на больную ногу, с книгой в одной руке и праведным негодованием на лице. — Поэтому вам лучше уйти.
Алан произнес все это вкрадчивым голосом, который обычно использовал, хромая по Ярмарке и очаровывая каждую старушенцию на своем пути. Какой милый мальчик, сказали бы они. Одни проблемы от этого паиньки.
— Пожалуй, я так и сделаю, — мужчина отступил и смешался с толпой туристов.
Алан улыбнулся Син крошечной улыбкой, словно ожидал благодарности за то, что распугал аудиторию. Словно сделал что-то хорошее и думает, что она обрадуется. Гирлянда огней над головой Алана отражалась на стеклах его очков, превращала его рыжую шевелюру в пламенеющий костер. Алан казался еще более нелепым, чем обычно. Надпись на его футболке, под изображением книги, гласила: «Я нахожу удовольствие между обложками».
— Привет, Синтия, — сказал Алан.
— Да в чем твоя проблема, а? — взорвалась Син. — Ну, кроме очевидного.
Улыбка Алана исказилась, и Син прикусила язык, сообразив, о чем он подумал. Она вовсе не намекала, ну, в общем, трудно было не заметить его больную ногу, но она не это имела в виду. Девушка презрительно усмехнулась и отвернулась, твердо решив не дать святым братьям Райвз выбить почву у неё из-под ног. На Ярмарке есть вещи и поинтереснее Алана. Например, её младшая сестра Лиди, сидящая на руках у Триш. Накануне Ярмарки Триш занималась приготовлением вина из жар-плода, а ночью вызвалась посидеть с ребенком.
— Лиди, — Син коснулась губами золотых завитков на макушке сестры. Девочка посмотрела сквозь нее на Алана и протянула ему ручонки.
— Привет, милая, — голос Алана лился медовой рекой. Лиди требовательно тянулась к нему. Алан прислонился к прилавку, перенеся вес с больной ноги, и взял девочку на руки.
— Твой шарм бьёт на повал, — ядовито заметила Син. — Жаль только, что он действует только на тех, кто младше пяти и старше пятидесяти.
— Вот не повезло, упустил свой шанс очаровать тебя, — ответил Алан. — Тебе сколько сейчас, семь?
Алан одарил ее самодовольным взглядом десятилетнего мальчишки. Син закатила глаза.
— Мне столько же, сколько твоему брату, а он выглядит вполне взрослым, — заметила девушка.
Алан неловко дернулся, и Син поняла, что одному из братьев Райвз вовсе не по душе внезапная трансформация Ника. На футболке Алана следовало бы написать: «Мой братец-малолетка-лакомый кусочек. И меня это тревожит». Син улыбнулась победной, злой улыбкой.
— Ты уже видела Ника, — настороженно спросил Алан. — Говорила с ним?
— Прости, не знала, что ему требуется письменное разрешение, чтобы играть с другими детьми. — Син насмешливо вздернула брови. — Я видела его и получила массу удовольствия от созерцания.
— Да ладно тебе, Синтия, — Алан всякий раз называл её полным именем, желая достичь максимального градуса снисходительности. — Всего лишь дружеский совет: будь… просто чуть осторожнее.
— Осторожнее? — удивленно повторила Син. — Ты советуешь мне держаться подальше от твоего собственного брата?
Алан густо, мучительно покраснел. Син в общем было наплевать на это. Мнения на Ярмарке на тему «отношение Ника к брату» разделились. Часть полагала, что это тотальное безразличие, часть — мрачное, угрюмое обожание. Чувства Алана к брату всегда были очевидны. Он оберегал его, всегда был рядом. Пожалуй, это отношение было единственным, что Син одобряла в Алане. Девушка протянула руки и забрала ребенка у парня, поморщившись и встряхивая Лиди, когда та возмущенно запротестовала. Она прижала девочку щечкой к талисману — зачарованному сплетению нитей и кристаллов — висевшему возле сердца.
— Меня от тебя тошнит, я уже со счета сбилась как часто, — непринужденно бросила Син. — Помимо очевидного.
Она бросалась жестокими словами как ножами, орудуя ими с ловкостью, загоняя поглубже. Краска сбежала с лица Алана.
— Держись от меня подальше, — приказала Син. — И не смей вмешиваться, когда я общаюсь с публикой. Никогда.
— Этот был подонком, — пробормотал Алан. — Это неправильно использовать женщину для своих низменных желаний.
Он отступил за гору книг, прячась, словно в убежище. Фраза прозвучала немного неловко, несмотря на его уверенность в своей правоте. Син никак не могла взять в толк, почему, при всем своем уме, Алан не понимал, что оскорблял ее. Неужели он думал, что она не понимает, что делает или не видит, кем на самом деле является тот парень.
Син передала ребенка Триш и шагнула вплотную к Алану. Его глаза расширились от удивления. Син мельком отметила насколько же он высокий. Она стояла так близко, что могла положить подбородок ему на плечо и чувствовала тепло, исходящее от его тела. Син пристально посмотрела на Алана и расплылась в обворожительной, манящей улыбке.
— Угадай, что я придумала, — промурлыкала она, — прямо сейчас я пойду и использую твоего брата для своих низменных желаний.
Син ушла, не удостоив Алана ни единым взглядом, скользнув в толпу. Она улыбалась, глядя на прибывающих, озадаченных туристов, впервые получивших таинственное приглашение от незнакомцев. Их лица выражали восторженное удивление. Прилавки вокруг ломились от сверкающих диковин, словно сундуки с сокровищами, вытащенные из тайников и распахнутые настежь. Даже звезды сияли, словно начищенные монетки на темной, бархатной драпировке прилавка небес. Син вспомнила, как гуляла по Ярмарке совсем маленькая, держась за руку отца и глазея по сторонам. Глаза разбегались от изобилия. Теперь и она сама была частью чудес.
Син прислушалась к звукам волынок и свирелей. Музыка изменилась, стала интенсивнее и глубже, ритмично взмывая к небесам. Девушка склонила голову, оглядывая белые утёсы, подернутые фиолетово-черной дымкой ночи. Над ними возвышались стены замка, сверкающие в лунном свете. Син опустила глаза и заметила, что все внимание приковано к ней. Она стояла в круге кружевного света, отбрасываемого фонарём. Всё вокруг казалось зачарованным и сияющим. Син знала, что её серебристое платье светится, будто лунный отблеск на стали, струится сквозь материю огнем жар-плода, и разжигает багровый огонь в ее темных волосах. По телу девушки пробежала дрожь в такт музыке, Син качнула бедрами, привлекая зрителей. Ткань чуть слышно шелестела от каждого жеста. Движения девушки привлекли других танцоров, они стекались к ней со всех закоулков Ярмарки, присоединялись к танцу. Син раскачивалась и извивалась, а восхищенный шепот публики ласкал ее слух. Она медленно вынула из волос жар-цвет, позволив тёмным локонам скользнуть как лентам вокруг цветка. Толпа зашумела. Очевидно, публика уже знала, что тот, кому танцовщица подарит жар-цвет и станет её партнером. Син рассмеялась и бросила цветок. Все взгляды обратились к единственной красной точке, прочертившей ночь, словно крошечная падающая звездочка.
Ник, стоявший в одиночестве, опустил на глаза капюшон и откровенно скучал. Он поймал жар-цвет одной рукой. Син перестала танцевать и приблизилась к нему. Ник поднял глаза. В глубине мелькнул отблеск огня.
— Готов танцевать? — спросила Син.
— С тобой?
— Только не говори, что ты рассматривал другие варианты.
— А что, это разобьёт тебе сердце? — ухмыльнулся Ник.
— Неа, — отмахнулась Син. — Я в это просто не поверю.
Ник оценил ответ по достоинству, вспышка уважения озарила его бесстрастное лицо, рот искривился в подобие улыбки. Он никогда не проявлял эмоций. Даже такой легкий намёк заставил Син чувствовать себя победительницей. Ник всегда ценил прямоту.
— Что ж, не стану лгать, — парень убрал жар-цвет и подал девушке руку, — я не хочу танцевать ни с кем, кроме тебя.
Син заговорила с ним снова, когда круги вызова были вырезаны, барабаны отбивали ритм, и Ник стоял в кругу, чуть перекрывающим ее собственный. Ник не ответил. Не мог. Алан всегда был его голосом, говорил с демонами за него.
— Удачи, — шепнула Син. Они улыбнулись друг другу и удачной шутке. Как-будто им нужна удача.
Музыка текла ручейком, постепенно превращаясь в поток, низвергаясь каскадом на песок и в море, отражаясь от скал, пронзая сладкой истомой, проходя сквозь кости Син. Девушка видела, как публика подалась еще ближе, притянутая соблазнительными взглядами танцоров. Ник уставился на них манящим взглядом, они бы шагнули еще ближе, если бы осмелились.
Бой барабанов дополнили постукивания крошечных кастаньет из черепов, вычерчивая новую мелодию. Круги и линии вспыхнули огнем под ногами Син. Танцовщица шагнула в огонь. Мышцы жгло, как от перенапряжения, кровь превратилась в жидкое пламя, когда она закружилась. Син и не подозревала, что так идеально владеет своим телом, словно отточенным клинком, искусно украшенным и острым. Каждый вздох, каждый взгляд предназначался ей. Это был триумф. Демон явится, Син ни мгновения не сомневалась в этом.
И Анзу пришел. Золотые крылья взметнулись короной над головой, стеклянные пустые глаза пристально наблюдали за Ником. Тот не дрогнул. Истинный танцор, может танцевать хоть тысячу лет, но не оступится и не споткнется ни разу.
Вне горящего круга послышался — спокойный и уверенный — голос Алана. Надо признать, он всегда знал, что и как сказать. Син почти ничего не знала о своем партнере, кроме того, что Ник танцует безупречно, и никогда не сделает неверный шаг. А еще она испытывала бесконечную благодарность к нему, когда являлись демоны. Казалось, ничто не может напугать Ника. И это придавало ей уверенности. Син взглянула на него и увидела все тот же восторг и трепет, что испытывала она сама. То же удовлетворение и возбуждение от того, что осмелились бросить вызов смерти и победили. Сегодня ночью они будут вместе. Позже.
В эту секунду маг запустил огненным шаром в один из прилавков.
Меррис Кромвель отбила тревогу колокольным звоном. Маттиас и его музыканты заиграли бравурную мелодию, вдохновляющую людей на битву, а Карл, владелец прилавка с оружием, запустил топор в голову первого нападавшего мага. Син и Ник вынуждены были стоять неподвижно — одно неверное движение, и линия порвется, круг распадется, а это означает одержимость — участь худшую, чем смерть. Демон завладеет телом.
Так они и стояли, абсолютно беззащитные.
— Боишься, моя прекрасная танцовщица? — прошептал Анзу ей на ухо. — Уверена, что не хочешь сбежать?
— Я отпускаю тебя, — хладнокровно сказал Алан, будто ничего не происходит вокруг.
Ярость демона словно в кулак стиснула сердце Син, костер вспыхнул. Девушка подняла подбородок и проигнорировала демона. Танцоры всегда знают, когда нужно танцевать, а когда замереть. Костер угасает, демон уходит. Вскоре, круг будет разорван.
Син видела только трех магов, но эти трое врезались в толпу на Ярмарке как копья. Их демоны расчищали им путь. Тьма и молнии струились с их ладоней. Они достигли пирса, и Син с ужасом поняла, что маги идут прямиком к Нику. Круг не будет разорван вовремя.
Раздался оглушительный выстрел. Голова впереди идущего человека взорвалась, и теплая кровь плеснула в лицо Син. Еще выстрелы, отблеск ножа в замахе. Девушка не осмеливалась даже дрожать. Наконец, между Аланом Райвзом и его братом осталось только три мертвых тела. Алан переступил через них, не глядя, с окровавленным ножом в одной руке и пистолетом в другой.
— Ник, ты в порядке? — спросил Алан, стягивая с Ника зачарованный амулет. Цепочка осталась в руках Алана, и Ник молча кивнул. Он не шевельнул ни единым мускулом, ни капли не удивился. Алан сразу успокоился, и обернулся на череду трупов за спиной. Теперь он казался слегка испуганным и виноватым, шутка ли, убить трех взрослых мужчин меньше, чем за минуту.
Вот почему Син не любила огнестрельное оружие. Мало того, что они не всегда срабатывают с магами, так еще и воспользоваться ими слишком легко. Нет физического понимания, что ты творишь, когда нажимаешь на курок. Ей больше нравились ножи.
Едва угас последний костер, Син вышла из круга и вынула оружие, хотя прямой угрозы уже не было. Здорово, что магов было так мало, и удалось их нейтрализовать так быстро, и значит ярмарочная ночь может продолжаться. Она хотела остаться и посмотреть, как мама исполнит своей первый, после долгого перерыва, танец, но огонь все еще бежал по венам Син вместо крови, а сердце билось в груди неистовой птицей. Вместо этого, девушка поймала взгляд Ника и последовала за ним.
На берегу было темно и холодно. Под ногами хрустел песок и ракушки. Син пошла вдоль кромки воды, где прибой целовался с песком в ореоле пышной пены. Ника нигде не было. Син брела по берегу. Огни Ярмарки остались позади. Во все стороны раскинулись песок и море. Водная гладь дрогнула, разбиваясь вдребезги. Ник вынырнул, отбросил с лица черные, гладкие, как тюлений мех, волосы, улыбнулся Син и поманил ее. Черты его лица казались еще острее, все линии тела, белоснежные и мокрые от воды, заливал лунный свет. Син вошла в прибой, а Ник вышел к ней. Воды Ла-Манша, ледяные даже в августе, доставали девушке до середины бедра. Она входила все глубже, смывая с себя пот и усталость, пока не осталась только истома во всем теле.
Син прикоснулась пальцами к холодной коже на животе Ника и провела вниз, повторяя рельеф его тела, пока не натолкнулась на пряжку и кожаный ремень.
— Я слегка разочарована, — произнесла Син.
— Я немного застенчивый, — ухмыльнулся Ник.
Син намотала на руку мокрый шнурок от талисмана, висевшего на его шее, и потянула вниз. Он поймал ее довольный смешок губами. Кожа Ника обжигала холодом, а поцелуй опалял огнем. Син приподнялась на цыпочки, требуя большего, не потому что была маленькой, а потому что оба брата Райвз были очень высокими. Алан бесцеремонно вмешался в ее жизнь, а Ник избавил ее от проблем. Его руки скользнули ей за спину, поддерживая. Син легла на воду, длинные волосы разметались по воде. Девушка напоминала русалку, нежащуюся в волнах. Ник потянул девушку на себя, Син всплеснула руками, обвивая его шею и целуя в губы.
— Знаешь, — шепнул Ник в её губы, — не люблю море. Почему бы нам не выбраться на берег?
— Почему бы и нет? — улыбнулась Син.
Ник вынес ее на берег, и опустил у кромки прибоя, на россыпь камешков, мерцающих как драгоценные камни. Мокрые волосы Син рассыпались веером по песку, напоминая водоросли. Она выгнулась навстречу его рукам, дрожа от холода и желания. Ник погладил ее спину, а затем раздраженно отбросил в сторону влажный шнурок ее талисмана. Шнурок сильно вдавился в кожу. Ник прикоснулся губами к ее горлу, обдавая теплым дыханием. Син слегка потянула его за мокрые волосы в качестве наказания за причиненную боль и снова выгнулась навстречу его ласкам. Оглушительный тревожный звон разбил тишину вдребезги, швырнув со скал на берег. Син вздрогнула от испуга и вскочила, блестя глазами.
— Алан, — проворчал Ник.
— Мама, — в ту же секунду воскликнула Син.
Чары рухнули, едва оба осознали, что оставили на Ярмарке дорогих им людей, и те могут быть в опасности. Момент был упущен. Син повернулась и побежала, не оглядываясь, не заботясь о том, следует ли за ней Ник. Она спрыгнула на цементную платформу, тяжело приземлилась, ободрав колени до крови, и побежала дальше, не обращая внимания на боль.
Повсюду сновали маги. Первые три колдуна были лишь приманкой, чтобы народ почувствовал себя в безопасности и расслабился. Теперь всё началось по-настоящему. Син увидела туриста, которого прогнал Алан. Огонь сиял в его руках, в глазах вспыхнуло узнавание. Син оказалась проворнее. Её нож вонзился в горло мага быстрее, чем огонь сорвался с мужских пальцев, погасив его навечно. Повсюду шло сражение. Ярмарка снова победила. Дрожа от усталости и ликования, Син бросилась на поиски танцоров, намереваясь найти маму.
Танцоры сгрудились вместе. Вокруг царила непривычная тишина. Слишком тихо. Мама лежала лицом вниз в круге вызова. Костер погас. Син шагнула внутрь круга, опустилась на колени и бережно перевернула мать лицом вверх. На мгновение девушка испытала облегчение — мама дышала ровно и глубоко, ее золотисто-каштановые волосы обрамляли спокойное лицо. Она просто ранена, все будет в порядке. Мама открыла глаза.
Весь свет и веселье Ярмарки, вся радость мира утонула в бездонных черных глазах демона.
— Нет, — отчаянный шепот Син заглушил шум моря. Страшное, гнетущее молчание исходило от существа, в которое превратилась ее мать.
— Мама! — голосок Лиди вывел Син из ступора. Девочка устремилась к ним сквозь толпу.
— Нет, нет, нет! — неистово взмолилась Син, не в силах закричать.
Алан подхватили Лиди на руки, развернул к себе ее личико и принялся бормотать утешения, мягко, но настойчиво отвлекая ребенка, не позволяя ей смотреть.
Син утешать было некому, и она смотрела. Демон, утверждаясь в новом теле, зашевелился в руках Син. Губы матери изогнулись в чудовищной усмешке. Мама превратилась в сосуд для демона, оказалась заперта в клетке собственного тела, которое больше ей не принадлежало.
Вот что происходит с человеком, искушаемым демонами, кто наконец-то открыл окно и позволил им войти. Или с танцором, оступившимся в круге вызова.
Краем уха Син слышала, как Меррис отдает приказания. Некроманты несли цепи и сковывали тела одержимых цепями и заклинаниями. Их отправят в дом Мезенция, ожидать медленной смерти, пока тело не сгниет изнутри. Пока тело не разрушится.
Её мать все еще была там, внутри, плененная демоном.
— Мама, — позвала Син взволнованным голосом, слова выскакивали сами собой. — Мама, я поеду с тобой. Я останусь рядом с тобой. Не бойся! Мама, я люблю тебя!
Ее голос сорвался на высокой ноте. Син не могла позволить себе разрыдаться как ребенок. Вокруг были люди, имевшие дело с ее матерью. Син вскочила и бросилась за Меррис Кромвель.
— Разумеется, ты не можешь поехать с ней в дом Мезенция, — отрезала Меррис. – Ты нужна Ярмарке.
Син всегда боялась Меррис Кромвель и трепетала перед ней, наблюдая издали. Она знала, что однажды мать унаследует Ярмарку, как одна из семьи Дэвис и как лучшая танцовщица. Девушка оставила маму, чтобы иметь дело с Меррис. Теперь ее мать похожа на живой труп, и она, Син, теперь лучшая танцовщица Ярмарки, а значит — наследница Меррис Кромвель.
— Моя мать будет там, — твердо сказала Син. — Я останусь с ней. Если ты не позволишь мне, я брошу Ярмарку.
Это безумие — говорить такое. Что она будет делать, уйдя с Ярмарки теперь, когда мама в таком состоянии, когда нужно заботиться о Тоби и Лиди? Син умела только танцевать. Ей придется стать одной из тех, кто танцует для демонов в одиночку. Такие танцоры не живут дольше года. Син говорила безумные вещи, но она говорила серьезно.
— Ты можешь взять меня с собой или искать новую наследницу, — сказала Син. — Я не позволю маме умереть в одиночестве.
Меррис согласилась впустить Син в Дом Мезенция. Девушка пообещала отдать Триш и Карлу весь свой гонорар в следующем сезоне, если они позаботятся о Тоби и Лиди. Тоби заснул, но Лиди все еще плакала. Син испытала прилив благодарности к Алану за то, что тот все еще держал девочку на руках и старался утешить. Он смотрел на обеих сестер с искренним сочувствием, но девушка не позволила себе заплакать. Только не на глазах у Алана Райвза.
Она заплакала в Доме Мезенция, и плакала пока оставалась там в течение трех кошмарных недель. Син рыдала, кричала и истекала кровью, пока ее одержимая мать не умерла. Син вернулась на Ярмарку, как обещала. И она все еще могла танцевать. Это было во благо. У Ярмарки не было наследницы кроме нее, а у Тоби и Лиди не было других родственников.