Действующие лица
Аркаша (Аркадий Иванович)
Тётя Тося
Подростки из духового оркестра:
Василиса
Свят (Святослав)
Коленька
Компания подростков, обосновавшихся на трубах:
Муська (Марина Мусина)
Дашенция
Тузик
Даня
Массовка – соседи (женские голоса соседей, женский голос инспектора).
Марина Мусина по прозвищу Муська, невысокая, невзрачно одетая девушка, 16 лет, бродит по пожарищу бывшего общежития небольшого рабочего посёлка. Закопченные стены не дают ей нигде прислониться, она пинает покосившуюся грязную мебель, копается в уцелевших вещах. В груде мусора Муська находит резиновую игрушку, иконку и другие мелочи, отряхивает, прячет в карман. Ветер, бродя по заброшенным комнатам, издаёт тихий заунывный стон. Девушка садится в единственный «чистый» угол и закрывая глаза. Мысленно Муська пишет письмо матери:
«Мам, привет, короче, была у нас в общаге. Я туда захожу иногда. По комнатам нашим и соседским шарюсь. Всё там горелое, грязная вылезаю, в нашем коридоре сижу в углу, помнишь, в который ты меня сажала, когда наказывала? Там ещё ветрило всегда дул и сейчас дует, только сильнее. Стёкол совсем нет, всё побили. В комнате свои заколки нашла, камни с речки, бегемота резинового, мелкий его любил, помнишь? А ещё икону какую-то, не наша, наверное, обгоревшее все, правда. А как-то раз сижу в общаге, и наш кот вылезает, представляешь, Серый. Облезлый – жуть, в руки не идёт, одичал. Я его домой потащила, но тётка выгнала нас обоих. Тогда я Серого на трубы с собой забрала, мы там часто зависаем. Помнишь, трубы возле церкви, толстые такие, через них ещё все по весне ходят, когда лужи. На них даже зимой не пропадёшь, тёплые. Так этот дурак Серый вырвался и назад в общагу убежал. Мам, ты напиши мне свой адрес. Марина».
Мысли Муськи прерывает крик закадычной подруги Дашенции.
Дашенция (кричит). Муська! Ты здесь?
Муська молчит.
Дашенция. Я ж знаю, что здесь. Пошли, там Тузик карты принёс. Все тебя на трубах ждут.
Муська выглядывает через битое стекло окна.
Муська. Ты поднимайся, я тебя приглашаю.
Дашенция. Да грязно там, а у меня джинсы новые.
Муська. Заходи говорят, пока зову.
Дашенция поднимается наверх.
Муська. Привет. Жрать хочешь? Чаю там…Это на кухню.
Дашенция (смеётся). Вот ты дура. (Показывает на консервную банку). А это кому?
Муська. Другу одному, только он опять шляется где-то. Кис-кис-кис. Ну, его проблемы. Пошли дальше.
Девушки проходят по чёрным от копоти комнатам.
Муська. В комнату мою пошли. Вот тут она где-то. И телек у меня был. Правда, гашеный. Гляди, чего от него осталось, он растаял. Но курить здесь нельзя.
Дашенция. А чо?
Муська. Как чо? Пожар может случиться, дура!
Смеются.
Дашенция. Ты его помнишь? Пожар этот?
Муська. Проснулась, всё в дыму и башка кружится. Матери дома не было, она с хахалем где-то куролесила. Только я, мелкий и кот. Вот, я в другую комнату, искать мелкого пошла, а там горит всё пламенем, я два раза пробежать пыталась, пока с потолка чего-то не рухнуло. Ну я к выходу метнулась, давай орать. Потом отрубилась, меня кто-то из соседей на мороз вынес, снегом оттёрли. Пожарные приехали, менты, скорая. Мелкого нашли в кровати, от него одни косточки остались, хоронить нечего было. Мать забухала по -чёрному. Я вещи, что не сгорели, собрала и к тётке отнесла. Мать потом заходила, но редко, пока в Москву не свалила. Ты про письмо у своей спросила?
Дашенция. Мамка сказала, там в адресе не правильно чего-то, не дойдёт, короче.
Муська. А про ПТУ?
Дашенция. В ПТУ тебя не возьмут, ты ж на экзамены в девятом не ходила. А где ты была?
Муська. Где я была? Меня мать в деревню с дядей Павликом ещё весной отправила. Павлик этот жёсткий был. (Задирает рукав). Видала, когда воду таскать не хотела, он об меня окурки тушил. Так-то справедливо, конечно, но я потом от него босиком сбежала всё равно.
Дашенция. Сдашь экзамены, в училище возьмут.
Муська. Да пошло оно, училище это, больно надо. К матери поеду или повешусь здесь, это ж мой дом. Хочу сижу, хочу лежу, хочу вешаюсь. Кис-кис-кис…Пошли, короче, чего стоять.
Свят, Василиса, Коленька, ребята 14 лет, новенькие в духовом оркестре, под управлением Аркадия Ивановича, которого ребята за глаза зовут ласково Аркаша.
Свят, Василиса и Коленька топчутся во дворе деревянного, покосившегося дома Аркаши.
Василиса. Достала, эта Муська, надо Аркаше сказать, что мы больше не придём на репетицию и всё!
Свят. Как обойти эти трубы, кто знает?
Коленька. Обойти летом можно, а сейчас везде воды по колено. Только плыть.
Из сарая выходит Аркаша.
Аркаша. Ребятки, вы уже тут? В дом заходите. Раненько вы.
Аркаша по-отечески отряхивает куртку Коленьки.
Аркаша. Ещё и снега принесли, где гуляли?
Василиса. Аркадий Иванович, я хочу сказать, что мы не придём к вам больше. Я, Свят и Коленька тоже.
Аркаша. Вот те раз, а что случилось? Конечно, не дом культуры, но жить можно. Я вон скамейки сколотил, как потеплеет, будет на улице репетировать. Тубу для Свята нашёл. Меня ж не насовсем из клуба уволили, временно. А до конкурса рукой подать…
Василиса. Да я не об этом! Маринка Мусина, знаете её? Она нас уже достала.
Аркаша. Марина, Марина, это какая? Дочь тёти Тоси нашей, уборщицы?
Свят. Племянница вроде.
Коленька. Мы через трубы ходим, нам по-другому не пройти к вам, в овраге воды полно, в другую сторону тоже по колено, а она толпу собрала и цепляется ко всем.
Василиса. Сейчас через трубы все ходят. Только Муська старшаков не трогает, они и побить могут. Мелких трясёт и до нас докопалась.
Свят. Говорят её тётка в полицию водила, на учёт поставили, а ей всё равно.
Василиса. С ней Дашка дружит, я её знаю, мы в один класс ходили раньше, пока она на второй не осталась. Она рассказывала, что Маринка эта, безбашенная. Бомжа на трубах запинала до смерти, пацаны еле оттащили.
Аркаша. Погодите, ребята, я ж Марину эту помню, по общежитию ещё. Славная девочка была. Ну, я решу. Пойдёмте. Надо заниматься, в прошлый раз ни ля, ни до не слышно было. И Коленька сбивался.
Аркаша уходит в дом.
Василиса, Коленька и Свят медленно идут к дверям, продолжая разговор.
Коленька. Я слышал, что Муську мать за деньги продавала.
Свят. Как продавала? Как вещь?
Коленька. Не знаю.
Василиса. Дашка ещё рассказывала, что раньше у Муськи брат был и, когда у них дома есть нечего было, они воровали. Даже с какого-то двора телёнка увели и домой его тащили, в общагу, на третий этаж. Съели потом, наверное…
Свят. А сначала зарезали.
Лесопарк, трубы центрального отопления большого диаметра, установленные над землёй.
Cвят, Василиса, Коленька идут по трубам, осторожно наступая.
Где-то слышна приглушённая музыка и разговоры, компания Муськи сидит на своём привычном месте.
Cвят, Василиса, Коленька спрыгивают на землю и бегут мимо труб.
Муська. Э! Тормози. Тузик, тормози их! Чего, не видишь, сейчас свалят.
Тузик спрыгивает с труб и бежит за ребятами.
Свят. Заметила.
Василиса. Говорила ж не надо было идти! Сейчас прицепится.
Маленький плюгавый парень в кепке, Тузик, клещом вцепляется в Свята сзади.
Все останавливаются. Муська, Дашенция и Даня подходят.
Муська. А чо такие борзые? Вам кричат, а вы мимо.
Дашенция. Ага, некультурные дети пошли.
Муська (Тузику). Да пусти ты его, коррекционный, чего вцепился.
Даня. С вами может поговорить хотят, по-взрослому.
Муська. Деньги есть?
Василиса. Нет у нас ничего, отстань, мы Аркадию Ивановичу про тебя скажем.
Муська. Ой, как страшно. Какому Аркадию Ивановичу?
Даня. Аркашке, который на похоронах играет? Этому дурачку?
Василиса. Сами вы…
Муська. А ты чего, самая умная? Самая умная и самая жирная?
Муська, Дашенция, Даня и Тузик ржут.
Дашенция. Денег нет, а чего есть?
Муська вцепляется в чехол с трубой в руках Василисы.
Муська. Это что такое?
Василиса не отдаёт.
Василиса. Это труба, тебе она зачем?
Муська вырывает из рук чехол.
Муська. Да дай подудеть, не жадничай.
Муська достаёт и дует в трубу, ржёт.
Дашенция. О, норм, музон. Себе оставляем!
Василиса. Отдай, это не моя.
Тузик (Муське). А мне, дай мне!
Муська. Да отвали, потом. Шляпу положим и будем трубить, чтоб бабки накидывали.
Коленька. Правда, нам на репетицию пора, отдайте. Мы на конкурс едем.
Муська. Это кто там вякнул? А?
Даня хватает за шкирку Коленьку.
Дашенция. Так это прыщ на жопе, говорящий.
Муська. Мы не наигрались ещё, спокойно. Вот, господин Тузик даже не нюхал пока. Да, Тузик?
Муська отдаёт Тузику инструмент.
Слышен окрик.
Голос инспектора. Мусина, Марина! Подойди сюда.
Муська замирает на месте.
Даня. Муська, инспектор наша.
Муська. Вот гнида, опять припёрлась. (Василисе тихо). Попробуй скажи, что я у тебя эту трубу отобрала! Тебе не жить.
Даня. Спрячь, Тузик.
Дашенция. Идите, пока она добрая. Понятно? Бегите, не стойте, как идиоты.
Муська не поворачивается.
Муська. Да чего я сделала? Как что сразу Марина, как будто я в посёлке одна.
Свят, Василиса, Коленька убегают.
Лесопарк, трубы. Муська идёт по трубам, мысленно сочиняя матери письмо.
«Мама, это снова я. У тётки был аванс, Гриня опять нажрался, ну ты же знаешь, как он, сначала маму люблю, потом за ножи хватается. Дурак, так и не работает нигде. Я ушла из дома на трубы, успела колбасы и хлеба схватить. На трубах у нас нормально, мы с ребятами диван старый притащили, вернее только часть, сидеть можно, даже лежать. Так что я выкручусь. Мама, если ты письмо читаешь, ответь. Марина».
За Муськой по трубам идёт Дашенция.
Дашенция. Ты чего там бормочешь?
Муська. Не твоё дело. Мамке думаю, что написать.
Дашенция. Ты ж адреса не знаешь.
Муська. А вдруг найду. Она может пережидает, где, шкерится.
Дашенция. Чего она пережидает?
Муська. Тебе не всё равно? Может, когда работа будет, может принца на белом осле. Тебе то чо?
Дашенция. Да ладно тебе. От полиции гасится, так и скажи.
Муська хватает Дашенцию за куртку.
Муська. А может она завязала, ты откуда знаешь! Это Москва, там работы валом. Это у нас кроме, как в колхозе коров доить, больше ничего. А там она, где угодно может, даже в салоне красоты или ещё где. Она ж красивая.
Дашенция. Сама говорила, друшлаг.
Муська. Рот закрой.
Дашенция. Да ладно, чего ты. Пусть в салоне красоты, мне всё равно. А чо не смс?
Муська. Нет у меня её телефона и денег на моём нет. Я как новый адрес найду, письмо передам, отправишь.
Дашенция. А чего я-то, Тузика отошли. Ящики повсюду.
Муська. Чтоб просрал? Сама сходишь, бросишь у матери на почте. Поняла?
Дашенция. Схожу. Трубу куда денешь? Может толкнуть?
Муська. Да кому она нужна? Спрячу пока, потом может и верну. Аркашку я этого вспомнила, сосед наш был по общаге, он хоть и дурак, но конфетами угощал. На похоронах всегда конфет много.
Свят, Коленька, Василиса у Аркаши дома.
Свят переписывает ноты. Коленька дзинькает по треугольнику.
Василиса разглядывает полки.
Василиса. Припёрлись пораньше называется, чего я теперь матери про трубу скажу?
Свят. Ну сказал же Аркаша, даст тебе другую.
Василиса. Не пойду больше. Мать скажет, как отдала, так и заберёшь. Всем пофиг. Как думаете, Аркашу работать назад возьмут?
Свят. Не знаю, моя мама говорит, что у него всё не пойми как, она его чудиком называет.
Коленька. На него похоже.
Василиса открывает осторожно дверку шкафа и достаёт большой крест на цепочке.
Василиса. Смотрите, ребята, это у него что?
Коленька. Вот это крестик, не слабый.
Свят. Такие кресты попы носят, я видел.
Василиса. Аркаша, что, поп?
Коленька. Может и правда, он добрый.
Свят. Клади на место, идёт.
Василиса быстро кладёт крест.
Входит Аркаша с чашками.
Аркаша. Сейчас чай попьём, у меня печенье есть. Вчера вчетвером репетировали, двое ребят заболели, сегодня вот с вами поиграем. А, как потеплеет, сведём сразу, тут вот, на улице скамейки поставлю. А труба, Василиса, не проблема, есть моя, она постарше, но ещё живая.
Аркаша суетится, включает чайник, бросается искать по шкафам трубу.
Коленька. А я как барабанить буду?
Подаёт Василисе трубу.
Аркаша. Тоже придумаем. Василиса, ты посмотри, она ещё ничего, примерься.
Василиса нехотя берёт трубу.
Василиса. Ну вроде нормальна, старая только. Аркадий Иванович, можно я ходить не буду. Ну не обижайтесь, я на фитнес хочу, а там тоже по средам. Через трубы ходить не надо, Муську эту видеть.
Аркаша садится на стул.
Аркадий. Святослав, ты тоже? И Коленька?
Свят пожимает плечами. Коленька отворачивается.
Аркаша. Вы на Марину зла не держите. У них же пожар был, знали? Вот.
Василиса. Да мне труба эта, если честно, не очень нравится. И играть не хочу уже. Бабушка говорит, что я только на похоронах играть и буду.
Свят. А мне что? Думаешь тюбик очень нравится?
Свят показывает на большую тубу.
Аркаша. А вот это ты зря, Васенька. Труба прекрасная. Древняя, её в раскопках находили в Египте, в Древней Греции. На войну отправляла, сигнал тревоги могла дать, людей собирала, когда что-то важное. Она такая дерзкая, отчаянная и вместе с тем душевная. Дай-ка.
Аркаша берёт трубу, идёт во двор, ребята стоят в сенях. Аркаша исполняет соло на трубе. Ребята слушают.
Аркаша. Я с этой трубой в армии служил, в оркестре, она послушная.
Аркаша гладит трубу.
Коленька (Василисе). Конкурс скоро. Кто играть-то будет? Аркаша за всех? Ой, Аркадий Иванович.
Все смеются.
Аркаша. Я тётю Тосю в магазине встретил. Марина совсем дома не появляется. Сам к ней схожу на трубы. Вот перед конкурсом и схожу. Не продаст же она её? Трубу.
Муська копается на балконе у тёти в вещах и находит гроб.
Муська вытаскивает гроб в комнату.
Муська. Откуда у тебя гроб, тёть Тось? Во ржака.
Тётя Тося. Это тебе всё ржака, а я болела так, думала помру. А Гриня похоронить даже не похоронит по-человечески. А тут распродажа была, гробы. Я и купила. А ты чего там ищешь?
Муська. Куртку, красную, была у меня.
Тётя Тося. Красная? Не помню, может мать пропила. Она там вечно тянула с балкона. Плитку сначала унесла, потом зеркало, а потом даже корыто пропало. Ну и тряпки, само собой.
Муська. Да не могла она. Куртку дядя Жорик дарил, жил у нас, я её носила.
Тётя Тося. Жорик этот ваш убийца, с кого он её стянул, знаешь? Может с того, кого убил?
Муська. Да она ж вроде не на взрослого…на меня.
Тётя Тося. Иди нафиг с балкона, нет там уже ничего вашего. Ещё не хватало, чтоб последнее пропало. И гроб назад верни.
Муська. Тёть Тось, денег дай.
Тётя Тося. Да сейчас! Не было от твоей мамашки перевода.
Муська. Да ладно, чего ты. Вышла я с балкона.
Тётя Тося. Ты ей письмо напиши, матери своей, чтоб пару тысяч подкинула на куртку.
Муська. Куда писать то? Ни адреса нет, ни телефона.
Тётя Тося. Я пошла подъезды мыть, дверь закрой. Сейчас Гриня придёт, суп ему налей.
Тётя Тося уходит.
Лесопарк, трубы. Муська, Дашенция, Тузик и Даня жгут костёр в бочке.
Сильный ветер разносит искры, дым летит в лицо.
Даня (поднимая ворот куртки). Слышь, Мусь, мы уже пойдём? Меня мать уроет, правда.
Тузик. И меня завтра не выпустят, двенадцать почти.
Муська. Да валите все, друзья, блин. А ты Тузик врать научись, у тебя мать не просыхает.
Тузик. Чего врать...бабка за мной присматривает.
Муська (смеётся). Присматривает…Да кому ты нужен. Может всю ночь тут сидеть, о тебе не вспомнят.
Дашенция. Это у тебя Гриня пьяный дома кулаками машет, а мы чего? Сидеть с тобой всю ночь должны? С матерью моей ты потом будешь разговаривать? Одеяло у тебя есть, костёр. Утром жрать принесу. Всё короче.
Даня. Ну мы пошли.
Тузик, Даня, Дашенция уходят.
Муська. А, стоять! Дашка, ты спросила у мамки про индекс московский?
Дашенция останавливается, Даня и Тузик исчезают в темноте.
Дашенция. Да не видела я её, когда? Она скоро на цепь меня посадит, сегодня уж точно.
Муська. Чего ты мне вешаешь? Я возле магазина вас видела сегодня. Скачет, главное, возле мамки, как кенгуру. Шмотки отрабатывает. Жамкаются, как две дуры.
Дашенция. И чего? Мамка же?
Муська. Аж бесит. Чмок-чмок-чмок. Она тебя, как маленькую тискает, фу, противно.
Дашенция. А тебе типа завидно? Ну хочешь я тебя обниму?
Пауза. Муська сжимается, отворачивается.
Дашенция обнимает Муську. Девочки стоят молча.
Дашенция уходит.
Муська бьёт ногой по бочке, слышен грохот, Дашенция не оборачиваются.
Муська залезает на трубы. Мысленно представляет мать.
«Мама привет! Как твои дела? Напиши свой адрес, где ты теперь живёшь. Я тебя ищу. Сейчас вспомнила тебя летом, когда мы на речку ходили. Ты в жёлтом сарафане была, весёлая и рыбу удить учила. У меня волосы растрепались, а ты мне причёску делала, косички тоненькие и к ним заколочки, красиво было. Волосы расчёсывала и пела. Я тебя такой весёлой больше и не видела ни разу. Мам, а ты не знаешь, куда девалась моя красная куртка, мне её Жорик дарил, когда у нас жил? Она была красивая, у меня как раз куртки нет. А может она мне уже мала? Ты, мам, пиши мне. Марина».
Муська лежит на трубах, накрывшись одеялом с головой.
Муська открывает дверь в квартиру тёти, крадучись идёт по коридору. Везде валяется битая посуда, в квартире никого нет.
У Муськи звонит сотовый, она долго стучит по корпусу телефона, отвечает тихо.
Муська. Дашка, слышишь, я на трубы не пойду, скажи пацанам, чтоб ко мне бежали, да, домой, к тётке, а сама иди к этому Аркаше, где он там репетирует, скажи, что я сдохла. План у меня, пока Гриня опять не припёр пьяный, поможете мне бабла срубить. Ща, не тараторь. (Бьёт ладонью по телефону). Ничо не слышно. Там Аркаше и всем скажи, что я сдохла, ага, что сейчас гроб выносить будут у дома. Реви громко, как взаправду и ко мне. Пусть мажоры денег притащат. Слышишь, поняла?
Муська вытаскивает гроб с балкона, надевает платье тётки и ложится в гроб. Потом встаёт, ищет что-то в шкафу, достаёт тюль и прикрывает лицо и руки.
В квартиру входят запыхавшиеся Тузик и Даня.
Даня. Муська, ты чо?
Тузик. Она чего, совсем…
Муська покатывается со смеху. Садится в гробу.
Муська. Ну вы дебилы. Живая я. В гроб чего обычно кладут? Знаете? Ну, соображаете. Не знаете, что ли? Деньги! А мне в Москву, к матери надо валить. Поднимайте меня, надо ж на улицу вынести его, дотащите, глисты?
Муська ложится, Даня и Тузик поднимают гроб, делают несколько шагов.
Даня. Ты до первого этажа то сама может?
Тузик. Тяжелая.
Дашенция забегает и падает от смеха в коридоре.
Дашенция. Блин, Муська, они все сказали притащатся, весь духовой. Прикинь. Я актриса! Как заору, что ты умерла, как заплачу. Поверили, даже этот их Аркашка. Всю музыку с собой притащит сказал. Прикиньте, сейчас играть будут!
Муська. Так открой окно, как придут, пусть сразу играют.
Дашенция открывает окно.
Муська. Я короче ещё икону в руку возьму, я видела, как соседку хоронили. Только в этом гробу не удобно. Надо хоть подушку взять.
Дашенция. Я ещё пока бежала, какой-то тётке сказала, чтоб на твои похороны приходила. Она чуть не упала. Вон уже бабки собрались с соседнего дома.
Даня и Тузик высовываются в окно.
Даня. Духовой идёт. Все притащились.
Тузик. Ну, Муська, тебя, блин со всеми почестями. Ты глянь.
Муська. Мне смотреть нельзя, я того. (Смеётся). Дашенция, махни Аркашке, чтоб играли.
Дашенция (кричит). Играйте!
Звучит нестройная заунывная мелодия.
Муська, Дашенция, Тузик и Даня, валяются от смеха.
Дашенция выглядывает в окно.
Дашенция. Ничего себе, сколько народу уже собралось. Быстро они.
Муська. Дашенция, хватай крышку. Выйдем, ставьте меня. Дашенция, ты, говори всем, чтоб деньги в гроб кидали, поняла? Все бросят, поднимете и несите.
Тузик. А крышка?
Муська. Тащите так, скажете, до кладбища рукой подать, там закроем. Не знаю, короче, выдумывайте. Да, ещё смотри, чтоб целовать не пытались. И вообще лучше пусть подальше стоят.
Во дворе дома толпа.
Тузик и Даня выносят гроб с Муськой. Музыка обрывается.
Аркаша. А стулья, стулья нужны, на землю не надо.
Кто-то подаёт стулья. Гроб ставят. Соседи встают вокруг.
Слышны женские голоса соседей: «Как живая!» «Такая молодая!», «Мать её сгубила!», «Мать в Москве, проститутка, даже на похороны не приехала».
Кто-то плачет и пытается поцеловать. Дашенция отстраняет.
Дашенция. Нет, нет. Никаких поцелуев, Марина была против. Поможем родственникам, деньги кладите.
Соседи бросают деньги в гроб.
Аркаша кладёт деньги, Свят трёт глаза, полные слёз.
Аркаша (Дашенции). Даша, вы извините, у нас в репертуаре немного подходящего. Но все ребята стараются.
Дашенция. Да нормально всё, не парьтесь.
Аркаша. А как на кладбище поедите?
Дашенция. Пешком дойдём, тут рукой подать. Вы может ещё поиграете, а то народ расходится.
Аркаша. Конечно, конечно. Ребята, ещё раз дружней, Свят, тебя не слышно. Василиса, не проспи вступление. Ну! Раз, два.
Аркаша взмахивает руками, духовой оркестр сбивчиво играет.
Народ отходит от гроба.
Дашенция наклоняется и собирает деньги в гробу.
Муська (шепчет Дашенции). Валите, задолбало лежать.
Дашенция. Ну ребята, подняли.
Тузик и Даня поднимают гроб.
Аркаша. Я помогу и ребята мои.
Дашенция. Нет, нет, мы сами. Маринкина воля.
Гроб два раза чуть не роняют и спешно уходят.
Дашенция (шепчет Муське). Видала, Свят ревёт?
Муська. Я как тебе увижу! Я ж дохлая.
Ржут.
Слышна удаляющаяся какофония оркестра.
Муську несут в гробу, она смотрит на облака и мысленно пишет письмо Маме.
«Привет, мама! Как у тебя дела? Денег уже много заработала? В Москве говорят можно хорошо подработать, особенно в салонах красоты. У тебя бы получилось, ты ж раньше всю общагу стригла. Может уже домой вернёшься? Тут, правда, ничего не изменилось. Гриня пьёт, тётя Тося ругается. А вообще, тётка нормальная, бьёт редко, только деньги жмёт. Приходится самой чего-то придумывать. Недавно возле нашей общаги я встретила Рыжего, соседа бывшего, он уехал на вахты работать и весь теперь в шоколаде. Даже денег дал. Я деньги не потратила, собираю на билет в Москву. Но пока не хватает. Мам, ты напиши адрес и отправь с кем-нибудь запиской. Или смс мне кинь, номер у меня тот же, но телефон глючит часто. Так что пиши несколько сообщений. Марина».
……………………..