Частушки в этой статье были записаны Иваном Чеканинским в 1913 году в разных местах Енисейской губернии. Запись производилась как и со слов отдельных лиц, например, в Ачинском уезде в селе Медведском и в селе Ильинском (Пеньки) Назаровской волости, так и со слов различных поющих компаний.
На вопрос: «Нет ли среди крестьян сочинителей частушек?» — ему отвечали отрицательно. А один лодочник на Ангаре даже удивился: «От безделья што-ли сочинять-то их? Кабы безделье было, сидел бы и сочинял, а то вишь, некогды. Так вот и поем, што поеца».
Почти с уверенностью можно предположить, что частушки, поющиеся в Енисейской губернии, в основном, не местного происхождения, а занесены из Европейской России. Это доказывали и рассказы местных старожилов, уверявших, что всего каких-нибудь 20-25 лет тому назад они не слышали подобных песен. А в 1913 году частушки пелись уже во всех деревнях, за исключением улусов минусинских инородцев, где поэзия носила совсем иной характер.
В самом названии частушек «саратовская» видно их происхождение. Лишь позже появилось название «качинская», но это название встречалось исключительно в Красноярске, да и то лишь на Каче. Получив свое начало в России, частушки были сначала в российском варианте, затем постепенно заменились местным, сибирским. Под влиянием нахлынувшей в Сибирь переселенческой волны варианты российских и сибирских частушек смешались. Река Волга заменилась Качей:
Ты, извозчик, подай клячу,
Увези меня на Качу.
Первоначальный же вариант был такой:
Ты, извозчик — возжи долги,
Довези меня до Волги.
Или переделка из Саратова:
Красноярска город славный
На реке стоит большой,
В нем живет народ богатый,
Настоящий продубной.
Варианты многих частушек взяты просто из известных народных песен. Например, в Енисейске пелись частушки, взятые из «приискательских» песен, записанных со слов приисковых рабочих «Северной тайги»:
Таратайка на смазе,
По оси она в грязе;
Мы по собственной охоте
Были в каторжной работе —
В северной тайге.
Частушки состояли из двустиший:
Что ты, милка, твоя воля —
Тебе радость, а мне горе.
г.Красноярск
Чаще всего из четверостиший:
Сорву ветку винограду,
Брошу милому в ограду.
Когда веточка завянет,
Тогда мил меня вспомянет.
с.Ильинское
Реже из шестистиший:
Девки в лодочках катались,
По залодочкам вода.
Белы платья замочили —
Перевозчикам беда.
Перевозчик молодой,
Сушит платьи над водой.
с.Ильинское
Совсем редко — из восьмистиший:
Рыбочка на вилочке,
Миленок на заимочке,
Миленок на заимочке,
Шьет милой ботиночки.
Ботинки на подклеечке,
Несет своей злодеечке.
Ботиночки шевровые
С шнурочками шелковыми.
г.Енисейск
Часто в этих народных произведениях не выдерживалась или совсем отсутствовала рифма:
Милая фартовая,
Юбочка бордовая.
Отчего бардовая —
Она в меня влюбленная.
д.Базаиха
Доктора у нас хороши —
Сразу правят на тот свет.
В Красноярском тучи ходят,
В Енисейском гром гремит.
г.Красноярск
Мелодия частушек была везде одинакова. На юге губернии проста и тягуча. На севере пелась в ускоренном темпе и была более мелодична. Тоже самое можно сказать и о припевах, повторяющихся два раза после пения каждого двустишия. Более приятный для слуха припев был на Ангаре и Чуне:
Ой, тай, тай, тай, та, та, та, та.
Та, та, та, та, та, та, та, та.
В д. Пойме на реке Оне:
Ты чернява, ты чернява
Чернобровая моя.
В Енисейске припевали:
Хой-ляй, цип-ляй
Села да поехала.
В Красноярске:
Сербил, сербил, сербил, сербил
Сербил, дергал, драл.
Архип, Архип, толкай, толкай,
Давай опять толкай.
В праздники и в будни, в свободное от работ время подвыпившие парни собирались группами с гармонистом посередине. Шли по улицам, гармонист играл, а парни пели частушки, после каждой припевая и сопровождая припев диким гиканьем и свистом.
Гармонь всегда сопровождала пение частушек, поэтому существовало много вариантов, посвященных именно ей. Она сравнивалась даже с хлебом, называлась «гармошкой-матушкой», «тальяночкой».
Ты гармошка-матушка,
Лучше хлеба батюшки.
Ни проехать, ни пройти —
Бугорочки-ямочки.
Не проходит милый мой
Мимо без тальяночки.
Шел я верхом, шел горой,
Нес тальянку под полой.
Спотыкнулся в ямочку,
Изломал тальяночку.
В городских частушках чаще всего встречалось отражение молодецкой удали. В Красноярске молодежь сильно увлекалась так называемыми «войнишками». Участвующие в них разделялись на несколько враждующих между собой лагерей, чаще по месту жительства. Живущие за рекой Качей назывались «закачинцами», на Мало-Качинской улице — «малокачинцами», на Больше-Качинской улице — «большекачинцами». Эти три группы объединялись в общую группу «качинцев» или просто «качи».
Живущие в Кузнечных рядах (Ново-Кузнечная улица) назывались «кузнечниками», В Теребиловке — «теребилашниками». В Николаевке, где жил исключительно железнодорожный рабочий люд — «железнодорожниками» или «николаевцами».
Для «войнишки» выбиралось определенное место. Весной и летом у часовни на Афонтовой горе, осенью и зимой на реке Каче. Главную роль в выборе места играли не времена года, а полиция и казаки, которые гоняли игроков с Качи к часовне и наоборот.
За горой было открытое и свободное от жилищ место со множеством камней — «оружием» для воюющих сторон. Если бой был особенно ожесточенным, то «игра» переносилась на ближайшие улицы города. Любители сильных ощущений вооружались подзорными трубами, биноклями и восхищались непобедимостью той или другой стороны.
На самом деле, каждая из «войнишек» приносила много раненых, иногда и убитых. В 1912 году такая «игра» вспыхнула между «качинцами» и «николаевцами» — в результате было трое убитых и несколько человек раненых.
Каждая из армий «предводительствовалась» отчаянными парнями, из которых известностью пользовались: головорез Абашкин (впоследствии приговоренный военным судом к расстрелу за «деяния» во время военной службы), немой (зарезанный одним из своих товарищей) и Шохин (в период политических волнений был сыщиком, а затем сослан на каторжные работы).
Естественно, что такие люди не могли не оставить о себе память в частушках:
Как Абашкин на Большой —
Так ребята все домой,
А немой появится —
Ребятам не поглянется.
Если Шохин к нам придет —
У нас война на лад поидет.
В других частушках восхвалялась удаль «качинцев», которых не смущали даже частые аресты:
Наши качински ребята
Одним словом молодцы:
Стекла бьют, ворота мажут
И кузнечным не уважут.
Сколь мы пили и гуляли —
Во вторую часть попали.
Во второй части привольно:
Хлеба сущнаго довольно.
«Качинцы» в своих частушках часто восхваляли своих качинских девиц и унижали девушек Кузнечной улицы:
Как на Каче грязь и тина —
Там девчонки, как картина.
Как на Каче грязь и кочки —
Там девчонки, как цветочки.
На кузнечной фонари —
там девчонки звонари.
Xena
17.12.2011, 23:07
В деревнях молодежь тоже собиралась по праздникам и воскресеньям петь частушки. Каждый парень старался «выказать» себя перед девушками, немного «поломаться». Это выражалось обычно в манере поведения и в развалистой (как будто пьяной) походке. Девушки пели частушки, сидя на скамьях или бревнах у ворот. А то и просто ходили по деревне, держа друг друга за талию, также кокетничая и «ломаясь» перед парнями.
Между старожилами-сибиряками и переселенцами часто возникали конфликты из-за земель или лесов. Сибиряков называли «чалдонами», а переселенцев «лапотонами». Вот так перепевались девушки-переселенки и старожилы:
Не ходила, не поиду
В лес я за грибами,
напугал меня чалдон
Синими штанами.
Переселенка
Как в Чертете окна биты,
Лапотоны вшивы-бриты.
Старожилки
Интересна и любовная лирика в частушках:
Милый мой, а я твоя,
Окинь полой, озябла я,
окинь правою полой —
Куда поидешь и я с тобой.
У моего милого
Под ярмошку волоса,
Запоет он песню важну —
Все покроет голоса.
Сшила блузку в крыльцах узку,
С якорями на плечах,
Я люблю сваво милого,
Что веселый на речах.
д. Бугачева
Я за милку грудью встану —
Всех порежу, в тюрьму сяду
д. Базаиха
Что за реченька — голуби купаются,
Что за девочка — все в нее влюбляются.
Голубей я подстрелю, чтобы не купалися,
А милашку утоплю, чтобы не влюблялися.
д. Базаиха
Ты красива, некрасива,
Ты ожалила меня.
Тебе, милка, не спасибо —
Ты спокинула меня.
д.Бугачева
В частушках можно проследить всю жизнь народа того времени. В них присутствовала неразделенная любовь, насильственная женитьба, отношения между невесткой и родителями мужа.
Моя мамонька ретива,
В саду яблок сорвала.
Красоту мою сгубила,
Рано замуж отдала.
с.Кежемское
Ваня, Ваня, Ваничка,
Я тебе не парочка.
Ты — седая борода,
Я девчонка молода.
Свекр ругает, Свекровь гонит,
Я разуюсь — не догонят.
Мамонька не родная —
Похлебочка холодная.
Если б мать родна была,
Щей горячих налила.
Страдали в частушках не только девушки. Парни тоже пели о своей несчастной любви. Вот варианты таких песен:
Мою милую венчали —
Я на паперти стоял,
Обвенчали и умчали —
Я головкой покачал.
с.Кежемское
В России в этнографической литературе частушкам была уделена самая малая доля. К этому виду народной песни, к сожалению, относились скептически и свысока.
По материалам очерка И.Чеканинского «О частушках в Енисейской губернии». 1913 г.