Сергей Некифорович
"Незначительный"
- Может хватит, лебедь умирающий?
Я открыл глаза. Я все там же. Вокзал, пол, я. Баба убрала газету и посмотрела на меня. Эта была та дура, которую я в рот трахнул, и которая улетела из моей кухни. На ней был деловой костюм. Что за гавно происходит? Я смотрел на нее, как только вылупившийся птенец.
- Что ты смотришь? Вставай уже.
Я поднялся. Крови не было. Ранения вообще не было. Вокзал был пуст. Ни кассирш, ни охраны. Она пошла указав рукой направление и для меня. Я побежал за ней. Мы шли вдоль пирона, я догонял ее:
- Ей, подожди! Это что за хрень?
- Иди за мной. И заткнись. Ты мне уже надоел.
Я повиновался. На стоянке нас ждала красивая черная машина. Я в них вообще не разбираюсь. Когда пацаны пиздят на эту тему, я специально заявляю, что Skoda лучшая машина всех времен. У них такие лица смешные получаются. Вот уморы. Это был BMW. Или мне хочется, что бы это был BMW. Все, как я не люблю. Мы сели в машину. Очень крутой салон, твою мать. Мы тронулись. Я прервал тишину:
- Это так мило, довести меня домой.
Она расмеялась. Я переждал, пока приступ эйфории не пройдет и продолжил:
- Что я такого сказал?
- Ты не едешь домой. Ты действительно такой глупый?
Не дождавшись ответа, она вздохнула:
- Так, ладно. Я объясню просто: тебя ножом в живот ударили. Тебе желудок прорезали. Как ты думаешь, ты поедешь сейчас домой?
Можете считать меня конченным долбаебом, но у меня в голову забежала одна теория. Уверен, и вам тоже. Но я не мог ее озвучить. А вдруг, это не так? А вдруг, это так?
- А куда мы едем?
- Ты умер парень. Ты хоть это понял?
Это так.
- Я догадывался об этом.
- И что? Ты не будешь просить оставить тебе жизнь, дать еще один шанс и прочую чепуху?
- Не.
- Почему?
- Ну, во-первых я круто умер...
Она засмеялась. Я начал тоже улыбаться. Ну а хули?
- А во-вторых, я увижу маму.
- Не увидишь.
Бля, меня че, в ад отправят?
- Почему?
Она опять рассмеялась. Меня начало это выводить:
- Слушай, ты очень сильно секретничаешь. Особенно для девушки, сосущей направо и налево.
- Остряк ты. Вот чего тебе не занимать, так это пиздабольства. Ты какой-нибудь урок вынес из этой истории?
- Да.
- Какой?
- Не надо никого просить сделать что-то за тебя. Он обязательно умрет.
- Молодец.
- Слушай, ты заебала...
Мы резко остановились около ворот больницы.
- Ты начинаешь меня по настоящему раздражать. Все закончится хорошо, только потому, что ты помог своему близкому, не бросил его. Научись прощать. Люди не идеальны. Но все равно следует внимательно выбирать круг общения. Очень внимательно. И вот тебе напоследок: пусть твоя богобоязненность не будет надеждой, а порочность путей твоих - упованием. Все. Выходи.
- Это ад?
- Вот ты придурок все-таки.
Она истерически начала смеяться мне в лицо. От ветра из ее рта, я закрыл глаза.
Меня начинает это бесить. И, наверное, вас.
Я открыл глаза. Больничная палата. Рядом сидит брат. Заметив, что я открыл глаза, он подскочил:
- О Боже!
Он обнял меня и поцеловал в щеку. От крепких объятий ударило болью в живот. Он это заметил:
- Ой, извини. Я звоню папе.
Он встал и начала туда-сюда ходить по палате, дожидаясь, пока папа поднимет трубку. Он поднял ее:
- Алле, пап, Незначительный очнулся. Да. Да. Сейчес дам.
Он дал мне трубку.
- Привет, пап.
- Привет. Как ты? Мы очень за тебя переживали.
- Нормально. Только болит все, а так нормально.
- Кто это был?
- Не знаю. Левый.
- Ты уверен?
- Да.
- Я все равно пришлю человека, чтобы за тобой присмотрел.
- Па, да не надо.
- Не спорь. Дай брата.
Брат поговорил с ним и положил трубку.
- Папа сказал, что приедет через две недели. Слушай, это те были?
Он смотрел на меня так виновато, что я растрогался:
- Думаю, нет. Ты выбросил симку?
- Да.
- Никто тебе не звонил?
- Не, а что там случилось?
- Они думают, что убили тебя.
- Что?!
- Да забей. Мне сейчас нужен покой и постельный режим.
Он улыбнулся:
- Конечно, но его не будет.
- Почему?
И тут ебучая кульминация. Догадались? Молодцы.
- Незначительный!
Восхитительная вбежала в палату. Я заметил, что вместе со мной лежит какой-то мужик, и он походу вахуе от таких сцен.
- Эй, привет.
Я попытался встать. Не получилось.
- Лежи, лежи. Смотри я тебе фруктов принесла.
- О, виноград. Обожаю.
Она села и жалостливым взглядом смотрела на меня.
- Как ты, бедняжка?
Брат вступил:
- Да хватит тебе его жалеть.
Она посмотрела на него. Он:
- Понял, выйду покурю.
Оставшись наедине, она начала:
- Прости, что так среагировала на твою песню. Я была очень зла на тебя.
- Да ничего страшного. Песня гавно.
- Можно я с тобой тут буду?
- То есть?
- Ну, я имею в виду, навещать.
- Конечно можно.
Идилия. Кто же ее обосрет? Догадались? Молодцы. Ебаная дешевая комедия. Биатриче. Бабы долго стреляли друг в друга глазами. Потом Биатриче подошла ближе:
- Привет, как ты?
- Нормально. Спасибо. Фрукты принесла?
- Нет.
- Пофиг, мне фруктов Восхитительной хватит.
Мои слова повлияли на них с диаметральной противоположностью. Восхитительная расплылась в улыбке, Биатриче наоборот, пожелела про себя о пропущеном жесте для больных, в данном случаи, для раненных. И тут я все вспомнил. Я повернулся к Биатриче:
- Что ты здесь делаешь?!
Она молчала.
- Ну, блять, рожай!!!Нахуй ты сюда приперлась?!
Тут на мой крик вбежал брат:
- Э, бабы, уебываем отсюда. Ему нельзя напрягаться. Потом придете.
Они послушались. Восхитительная обронила:
- Я завтра приду.
Я уже и не хочу спрашивать какого хуя происходит. Похуй. Пусть происходит. Я заснул.
Как же можно обойтись без моего сна? Я чувствую себя начинающей Вангой. Начнем:
"Я сижу в тюрьме. В комнате для свиданий, я жду свой внутренний голос. И это американская тюрьма. Слишком чисто. И охранник нигер. А вот и мой внутренний голос. Если честно, то он больше похож на смесь Джонни Деппа и Чарли Чаплина, и немного что-то от Северянина. Хотя я не помню как Северянин выглядит. Растегнутая на груди рубашка, заляпанная каким-то дерьмом, очки и щетина. Мой внутринний голос? Пиздеж. Он закинул на стол ноги и начал:
- Ну привет. Извини, я на дискотеке был. Последние новости я знаю. Красавчик. Серьезно. Поэтому я здесь. Сейчас придет он, будет пиздеть всякую чушь. Ты не слушай. Это мир не для малышей. И это твоя вполне оригинальная тактика решать проблемы. Хватит париться по таким вещам. Ты же не знал. Откуда ты мог знать? Да, блять, ниоткуда. Знаешь Карину?
Я почему-то знал о ком он:
- Да.
Он наклонился ко мне и шепотом:
- В жопу дает?
- Не знаю. Думаю, да.
- Вот теперь я тебя узнаю. Правильно, они все в жопу дают.
Он начал хлопать в, его мать, огромные ладони. Потом выставил указательный палец на меня:
- И вот еще что: бросай эту Восхитительную. Сам потом пожалеешь. Зачем вообще себя обременять всякими отношениями?
В момент "всяких отношений" он пальцами показал воображаемый дождь. Я вообще так спокойно относился к его ереси.
- Ладно. Он скоро будет, а я к Карине.
Подмигнул и вышел. Охранник нигер:
- Слушай, может покурим?
- Не кайф.
- Ты уверен в себе?
- Да мне похуй.
Дверь открылась. Блять. Это фиаско, девочки. Убитый парень. Замечательно. Он смотрел на меня с ухмылкой шакала. Я смотрел на него глазками ягненка. Прекрасно.
- У меня к тебе пара вопросов.
- Приступай.
- Хех, какой ты смелый. Так почему ты наебал меня?
- Я не знал, что дело настолько серьезно обернется.
Он резко ударил обеими руками об стол. Я вздрогнул.
- Пиздеж!!! ЕСЛИ БЫТЫНЕ ЗНАЛ, ТО ПОШЕЛ БЫТЫ!!!
- Это просто была подстраховка!
- Объясни ей это!!!
В комнату робко зашла заплаканная женщина:
- Почему ты убил моего сына?
Она всхлипывала и смотрела красными глаза. Женщина с грузной головой и огромным черным бутоном в груди. Он распускался у меня на глазах. Становился все больше и больше. Она прерывисто дышала, покорно ожидая ответа. Мой пульс танцевал ламбаду в ягодицах и горле:
- Простите, но я не хотел такого. Клянусь.
- ПОЧЕМУ ТЫУБИЛ МОЕГО СЫНА?!
Частота и амплитуда ее голоса увеличилась в разы. Было ощущение ножей в ушах. Я упал на колени, закрыв уши руками.
- Простите...
Они одновременно закрычали:
- ХВАТИТ!!!
Мои ладони стали отчего-то влажными. Я посмотрел на них. Кровь. Мои уши кровоточат. Мама парня:
- Как ты докажешь мне это?
- Я не знаю...
В ушах звенело. Ультразвук или как-там.
- Отруби себе руки.
С радостью. Я достал из под стола тесак, положил руку и смотря в глаза матери одним ударом отрубил себе руку, чуть выше локтя. Взял руку и протянул ее маме. Она схватила ее и начала есть, как девочка, которая наконец-таки выпрасила сахарную вату.
Охранник нигер:
- Все. Свидание законченно. Прошу покинуть помещение.
Выходя, он презрительным взглядом давал мне понять, что он вернется еще.
Охранник:
- А ты хитрый сукин сын.
Он достал из ящика новую руку и кинул ее мне:
- Можешь прогуляться. Чтобы в одиннадцать был у себя в камере.
Я вышел из тюрьмы. На выходе меня ждал Саша.
- Поехали на пляж?
План мне понравился.
- Поехали.
Мы сели на маршрутку без крыши. Летний ветер приятно обдувал лицо. Саша кричал мне:
- Братан, тебе когда обратно в тюрьму?!
- В одиннадцать!
Мы кричали как можно громче. Пусть знают, что я сранный уголовник.
На пляже мы забили самое лучшее место. Когда мы стояли только в шортах, Саша толкнул меня и с криком "Догоняй!" побежал к воде. Я за ним. Мы нырнули в мутную воду. Под мутной водой ничего не видно. Когда мы вынурнули, то напрачились на наше место. Пляж был забит детьми с шприцами в голове.
- Саш, а че это за хуйня?
- А это будущие наркоманы.
- Че?
- Че, че? Гандоны будущие.
- Они все что ли гандоны?
-Да. Все. Плюс ты.
Он засмеялся. Я тоже. Дети весело строили песочные замки и вместо вымпелов они втыкали свои шприцы. Мило. Грязный шприц в чистый замок.
- Молодые люди, простите...
Мы повернулись на звук. Это была женщина лет тридцати. Нет, сорока. Да хер пойми. Возвраст было невозможно индефицировать. Кожа с ее левой ноги, висела требухой. Как-будто это ткань, а не кожа. Как-будто это лохмотья. Огромные синяки под глазами молили нас:
- Молодые люди, выебите нас?
Саша недоумевал:
- Вас?
- Меня и мою дочку.
Из-за неведомого монстра вышла девочка лет десяти.
- Она очень любит сосать.
Я не выдержал:
- Иди на хуй, ебанутая!
- Ну выебите!
- Иди на хуй!
Она протянула руки и направилась к нам, наступив ногой с оголенной плотью на полотенце, на котором мы лежали. Мы, смеясь, побежали от нее. Она не отставала. Тогда Саша взял бревно и со всего размаха ударил женщину по голове. Голова отвалилась, но продолжала просить секса. Ко мне подбежала девочка и засунула руку в шорты. Я ударил ее по ногам. Плакать лучше, чем сосать.
Я вернулся в тюрьму вовремя. Зашел в свою камеру. Мой сосед по камере читал библию. Мы поздоровались. Блин, мне же читать нечего. Через решетку я обратился к охраннику:
- Чувак, можно сбегать в библиотеку. А то читать вообще нечего.
- Извини, но нет. Завтра пойдешь гулять, на обратном пути забежишь в библиотеку.
- Хочешь я почитаю тебе Библию?
Я повернулся к своему сокамернику:
- А на чем ты остановился?
- Откровения Иоанна Богослова.
- Моя любимая часть. Давай.
Он стал читать в слух:
"И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри.
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя "смерть"; и ад следовал за ним;
и дана ему власть над четвертою частью земли — умертвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными."
Я проснулся. Хочу курить. Пришла медсестра и сняла капельницу.
- Ты можешь немного походить.
Я вышел в коридор. Может с кем-нибудь подружусь тут. В коридоре никого не было. В комнате отдыха тоже пусто. Да, не густо. Я сел на кресло. Стал смотреть в окно. Шел мелкий дождь. А я убил человека. За спиной я услышал чьи-то грузные шаги. Я повернулся. Это был здоровый мужик. Он обратился ко мне:
- Незначительный?
По учтивому тону, я понял, что он тут не пришел меня добивать.
- Да, я.
- Меня прислал ваш отец. Я буду приглядывать за вами.
- Только давай сразу договоримся. Обращайся ко мне на "ты", а то мне неудобно так разговор вести.
- Хорошо. Как ты себя чувствуешь?
- Живот болит, но уже хожу. Медленно, но хожу.
- Я не представляю, что ты пережил.
Да все он представлял. Этика, твою мать. По его кулачищам можно было понять, что не одна голова была разбита ими. Я с приятельским тоном ответил:
- Да не прибедняйся.
- Если тебе что-то будет нужно, я в коридоре.
- А мне уже нужно.
- Что? Все сделаем.
- Сигарету и пару партий в карты.
- Карты в машине, сейчас схожу возьму и приду.
- А сигарету?
- Но тут курить нельзя, извини.
- Да не извиняйся за гавно. Ты тут причем? Я с тобой к машине схожу, на улице и покурим.
Он взял меня под руку и мы медленно пошли к выходу.
Третья партия заканчивалась, как в палату пришел брат. Мой новоиспеченный охранник решил пойти отлить. Мы сыграли с братом. Он победил. Мне вообще в карты и прочую хуйню не везет. Значит повезет в сексе. И меня это радует.
Брат предложил:
- Может воздухом подышим? Я тебе куртку новую принес.
Хорошо, что он не знал, что я уже выходил, а то причитать начнет. Старший брат, заботится. Но куртку зря купил. Гавно куртка. Мы вышли во дворик и присели на стулья под козырьком больницы. Он протянул мне сигарету. Какое-то время мы молчали. Потом он обнял меня одной рукой за плечо:
- Знаешь, я так испугался. Ты обещал позвонить, но все не звонил. Я уже не знал, что и думать. Я два часа звонил всем твоим друзьям и уже винил себя, что тебя послал. Потом позвонила знакомая, медсестра. Сказала, что ты весь в крови зашел в зал ожидания, людей было дохера, а ты смотрел в угол и орал "Девушка, мразь" и всякое такое...
- Да все нормально.
-...Не перебивай, блять. Я прибежал сразу сюда. Я боялся, что ты меня оставишь... Как мама оставила нас... Блять, да я чуть со страха не обосрался...Ты мне не брат больше, если опять решишь умирать.
Он смотрел на меня глазами, полными слез. Я еле держался. Чтобы не пропалиться, брат быстро обнял меня. Нежно и аккуратно:
- Знаешь что мне помогло в ожидании?
- Что?
- Надежда и упование.
Да.