- Джеймс Оливер Тернер, город Лондон, предстань! – раздался звонкий голос сверху.
На возвышение из белого камня взошел высокий сухопарый пожилой человек с седой короткой стрижкой. Одет он был в классический костюм клерка из Сити, но босой, с подвернутыми внизу брюками, что создавало несколько странное впечатление. На лице его читалась не столько тревога, сколько некое недоумение.
Появился хрустальный синий стакан, и представший шагнул в него. Взметнулась странная прозрачная розовая жидкость, но не кровь, и тут же опала. На дне стакана осталось лежать что-то белое, но что это, было неясно.
- Представший Джеймс Оливер Тернер непосредственно не проливал кровь других людей! – провозгласил голос сверху.
Тернер вышел из синего стакана и огляделся с торжествующей улыбкой.
- Представший Джеймс Оливер Тернер, расскажи всем о своих грехах,- сказал старик в черном.
Тернер начал рассказывать, и это были в основном маленькие грехи детства и юности, грехи, которые были, видимо, у каждого из присутствующих, и которые, как говорил Май, не судили слишком строго. И особенного стыда и раскаяния не видно было на его лице. Но, что странно, этот человек почти без грехов не вызывал у Тихона симпатии. И тот оттенок тишины, который воцарился в амфитеатре, где располагались души всей людей, тоже, казалось Тихону, был недоброжелателен к представшему. Но чего бояться тому, кто почти не грешил?
- Достаточно,- прервал его речь старик в черном.- Нам понятно. А вот что это лежит у твоих ног? Подними это.
Синий стакан давно и незаметно исчез, и только какая-то белая тряпочка осталась на его месте.
Тернер недоуменно поднял ее. Что-то мелькнуло в его глазах.
- Ты узнаешь этот шарф?
- Да,- с трудом отвечал Тернер. Видно было, что воспоминание неприятно ему.
- Ну, говори же, ты должен всем это объяснить.
- Ну…, я гулял в тот день в Гайд-Парке, это было воскресенье, я люблю этот парк. Я проходил мимо скамейки, там была женщина, лет тридцати-сорока, думаю. Она полусидела-полулежала на этой скамейке, глаза были закрыты, что-то говорила тихо, я не расслышал. Этот шарфик был у нее в руке, а потом упал на землю. Я вспомнил его.
- А потом?
- Потом?… Я просто прошел мимо нее…
- Тебе не показалось, что она нуждается в помощи?- жестко вопрошал черный старик.
- Да нет, я думал, что она просто выпила лишку, и спит.
- Но она же что-то тебе говорила?
- Ну, да, она действительно что-то говорила, но я не понял. Пьяные часто что-то бормочут. Я не разобрал, да мне это и не нужно.
Тут вдруг вмешался старик в белом:
- Он действительно не понял, она говорила тихо.
Черный старик метнул на белого недовольный взгляд.
- Пусть так, но он мог бы подойти ближе к ней и услышать, что она говорит, - возразил он.
- Да зачем мне это было нужно?- неожиданно повысил голос Тернер.- Мало ли по Лондону в выходной день валяется пьяных проституток? Мне что, их всех надо выслушивать?
Амфитеатр вспыхнул легким шумом.
- Она не была проститутка, и она не была пьяна!- чеканно проговорил черный старик. – У этой женщины был сердечный приступ, и ей нужна была срочная медицинская помощь. Именно об этом она тебя хотела просить. Ей просто было плохо!
- Ну, откуда мне знать…,- развел руки Тернер.
- Но, даже если бы она была пьяной, или проституткой, она, все же,- человек, и нуждалась в срочной помощи,- продолжал черный старик. - Все, что тебе нужно было сделать, это позвонить 999.
- Там есть, кому этим заниматься,- упорно возражал Тернер,- там, в парке, есть стюарды на велосипедах, и есть еще полицейский патруль на квадроцикле. Кто-нибудь бы сообщил без меня.
- Да, действительно сообщили,- подтвердил черный старик. Но это произошло поздно вечером, когда у нее уже развился обширный инфаркт. Через день она умерла в госпитале.
- При таком диагнозе она, вероятно, умерла бы и так,- буркнул Тернер.
- Но все-таки шансов на спасение было бы больше,- вставил черный старик.
- Кто знает? – продолжал упираться Тернер.
***
- Май, почему он все время спорит? Разве на Великом Суде можно спорить?
- Это не принято, да, но можно. Человек должен иметь право на защиту. Будь он прав или неправ, но его доводы должны быть услышаны. Мне самому эта сцена не нравится, но справедливость Суда важнее.
***
- Я не виноват в ее смерти,- продолжал Тернер.- Каждый должен заниматься своим делом. Где в это время были стюарды, полиция? С них и спрашивайте, это была их обязанность. А я не нарушил никаких законов, ни писаных, ни моральных. Я не должен был ей ничего. В Лондоне полно больных и несчастных. Я что, должен их всех обходить и спрашивать, не надо ли чем-то помочь? Это смешно.
- Но ей-то ты мог бы помочь, если б вызвал 999. Может быть, она осталась бы жива?- настаивал старик в черном.
- Может, и мог бы. Но я не был обязан, и меня не за что осуждать. Тогда со всех тут спрашивайте,- размашистым жестом он обвел амфитеатр. - Каждый тут мог бы когда-то кому-то помочь, но не помог.
Гул миллиардов голосов на мгновение взлетел над амфитеатром, и вдруг оборвался ослепительной тишиной.
После паузы заговорил старик в черном.
- А вот это ты верно сказал...,- протянул он со странной интонацией, и голос его чуть дрогнул.- Но сейчас судят именно тебя, так что не уводи разговор в сторону.
- ОК, будем говорить обо мне. Я уже все сказал. Я ни в чем не виноват. Я не должен был ей ничего.
- А у тебя была мысль, что она, может быть, все-таки больна?
Тернер понимал, что врать нельзя, и ответил после паузы:
- Ну, да, такая мысль была. Может быть, надо было спросить ее: «Вам нужна помощь?». Но… но я не спросил. Не вижу своей вины. Я не врач, я не давал клятву Гиппократа.
- А если б такое случилось с твоей женой? И никто бы к ней не подошел?
- Я не был женат.
***
Тихон смотрел на Тернера с брезгливостью.
- Я рад за любую женщину, которая не стала его женой,- буркнул он.
- Соглашусь с тобой, пожалуй,- добавил Май.
***
Черный старик посмотрел на белого. Тот пожал плечами и вяло произнес:
- Ну… формально говоря, он ей действительно ничего не был должен.
- Ну, нет, так нет,- так же пожал плечами черный. – Хорошо. Тернер, теперь подними шарфик и повяжи его вокруг шеи.
- Это еще зачем? – недовольно спросил Тернер.
- Это приказ! Ты ведь говорил, что не нарушаешь законов, вот и выполняй.
Тернер нехотя обмотал шарфик вокруг своей шеи.
- Суд окончен! – снова прозвучал звонкий голос сверху.
Тернер стоял в недоумении.
- А что же теперь?- спросил он.
- Ничего,- отвечал старик в белом.
- Как это - ничего? А мой приговор?
- Его не будет.
- Почему это? – удивился Тернер.
- Я не знаю. Так решил Он,- продолжал белый старик.
- Но всем остальным же выносят приговоры? – повысил голос Тернер.
- Остальным – да, ну, а тебе - нет. Мы, как ты мог бы догадаться, не можем допрашивать Создателя,- усмехнувшись, произнес черный старик.
- И что мне теперь делать? – недоумевал Тернер.
- Я не знаю. Это не мое дело.
- Ну, скажите, куда же мне теперь идти?
- Я не знаю, у меня нет никаких распоряжений!- развел руки черный старик.- И я не могу ничего тебе объяснять, и не обязан. Это твое дело. Куда хочешь, туда и иди.
Тернер стоял в недоумении. Пауза затянулась. Наконец, он неуверенно сошел с белого возвышения и по подиуму пошел к серому занавесу. Тернер потрогал его, но занавес даже не шелохнулся, как будто окаменел. Тернер недоуменно повернулся.
- Ну, скажите же, наконец, что мне делать?
- Никто тебе тут ничего не должен! – резко ответил черный старик. И оба старика повернулись к нему спиной и куда-то ушли.
Тернер вернулся на белый круг.
- Кто-то мне может что-то объяснить? – крикнул он на весь амфитеатр, озираясь.
Ответом было всеобщее молчание.
- Зачем тогда мне этот дурацкий шарфик, черт возьми? – яростно крикнул он и попытался сорвать шарфик с шеи, но шарфик как-то сам завязался узлом и не снимался.
- Ну, люди, ну, помогите же мне, кто-нибудь!
И снова ответом было всеобщее молчание. Никто больше на него не смотрел. Он больше был не нужен никому.
И тогда до Тернера стало с ужасом доходить, что он беспросветно одинок - что в том мире, что в этом, - и что он не заслужил ни ада, ни рая, что он теперь нигде…
***
- Май, а что с ним теперь будет? – спросил Тихон.
- А мне откуда знать? Странный случай, я такого даже и не припомню.
- А что, англичане - они все такие?
- Да нет, почему? В общем-то, они люди, как люди…
- Мне его стало жалко…
- А с чего вдруг ты его жалеешь? Он же ничего не понял, и ни в чем не раскаялся. Поэтому и приговора нет. Но милосердие Господа беспредельно. Может, как-то душа этого Тернера просветлится. Тогда он и выйдет из тупика.
- Май, а зачем этот шарфик ему повязан?
- А вот именно для этого. Чтоб помочь выйти из тупика. Может, сам догадается.
- А… а куда он ушел?
- Не знаю. Да не волнуйся ты за него, он с голоду не помрет,- хмыкнул Май. – Ты лучше о себе подумай.
- Хорошо. Но скажи мне только одно: у него есть хоть какой-то шанс на прощение?
- Полагаю, да. Милосердие Господа беспредельно,- повторил Май
- И как же тогда он выйдет из этого тупика? Это же какая-то дурная бесконечность получается: он никому ничего не должен, ему никто ничего не должен…
- У него есть шанс.
- И в чем же он?
- Ну, догадайся сам,- посмотрел на него Май.
- Не знаю…
- Это тот белый шарфик.
- Шарфик?
- Да! И все, Тихон, мы закрыли эту тему.