Вал посада имел три проезда с башнями и воротами (первый – современный асфальтированный на Слободу, второй – с северной стороны, он мог находиться на стыке ул. Кирова и Ленина, либо Кирова и Новой, третий – со стороны Волги, где стояли торговые и военные корабли). Городец быстро разрастался, стал значительным ремесленным и торговым центром и его население стало селиться за пределами старых рвов и валов с южной стороны. Для защиты нового посада было предпринято сооружение третьей линии обороны – вала и рва от проезда в Слободу у дер. Абросихи до берега Волги (см. на рис. разрез В-В). Площадь посада в южной части, ограниченная недостроенным валом, около 17 га. Вал здесь насыпан лишь на одну треть должного уровня. Ширина рва 14, а глубина 2,4 метра. По подсчётам историков вал в готовом виде должен был иметь высоту около 8 метров со стороны города, а со стороны рва 14 метров. Ширина вала в основании должна была быть 29 метров. Ров должен был иметь ширину 24 и глубину около 6 метров.
Время сооружения третьей линии обороны неизвестно. Это могло произойти накануне Батыева нашествия – вероятно, узнав о разгроме Волжской Булгарии (осень 1236 г.), городчане весной 1237 года приступили к созданию новой оборонительной системы, но за одно лето не успели завершить её. Археолог И. А. Кирьянов считает, что реконструкция городецкой крепости могла начаться и после монголо-татарского завоевания, когда русские на горьком опыте узнали возможности стенобитной техники пришельцев, заимствованной у китайских инженеров. В этом случае начало реконструкции оборонительных сооружений может быть датировано рубежом XIII и XIV веков, временем княжения Андрея Александровича Городецкого, сына Александра Невского. Начатые работы могли прерваться со смертью Андрея в 1304 году, когда городецкие бояре уехали на службу к тверскому князю.
Крепостной вал и ров XII века – главная историческая достопримечательность Городца. Постановлением Совета Министров РСФСР от 30 августа 1960 года за №1327 вал и ров взяты под государственную охрану как памятник археологии федерального значения.
Схема расположения улиц на территории древней части города (из археологического отчета) Буквами Му обозначен Краеведческий музей
Агевин В. И. «Князь Юрий Всеволодович». Холст, масло. 1955 г. Собрание Городецкого музея
Городчане принимали участие не только в военных походах, но и в княжеских междоусобицах. Особо выделяется Городец в рассказе летописей о борьбе сыновей Всеволода Большое Гнездо за великокняжеский стол во Владимире. В битве под Липицей (1216 год) «Ярославъ же ста своими полкы с муромьскыми, и з городьчане…, А Юрьи ста… съ всею землёю Суздальскою…» (ПСРЛ. Т. VI. Вып. 1. Стб. 269 – Цит. см.: Коновалова З. С. Средневековый Городец в истории Северо-Восточной Руси...).
В Липецкой битве князья Юрий и Ярослав Всеволодовичи потерпели поражение. Великокняжеский стол перешёл их старшему брату Константину. Юрий был отправлен в ссылку в Городец, где пробыл около года. Затем он был вызван братом из Городца и получил во владение Суздаль.
После смерти Константина в 1218 году Юрий (Георгий) Всеволодович становится великим владимирским князем. В 1219 году он организует, в ответ на опустошительный набег булгар на реку Унжу, военный поход в Волжскую Булгарию. Городчане вновь стали участниками военных действиях. Поход был успешным. После взятия русскими дружинами города Ошеля булгары запросили мира.
В 1220 году Юрий Всеволодович принимает в Городце булгарское посольство и заключает с ним почётный мирный договор. Итогом его стало успешное расселение русских по Волге, в той её части, которая в будущем станет Нижегородским Поволжьем. В 1221 году в устье Оки – на землях, контролировавшихся до того Волжской Булгарией, князь Юрий основывает Нижний Новгород. Таким образом, древний Городец оказался связан с возникновением знаменитого волжского города – Нижнего Новгорода, а также с именем его основателя, святого благоверного князя Юрия Всеволодовича.
Памятник святому благоверному князю Георгию Всеволодовичу и его духовному наставнику епископу владимирскому (святителю) Симону. Установлен в Нижегородском Кремле 25 февраля 2008 г.
Зима 1237/1238 года принёс страшные бедствия Городцу. 21 декабря пала Рязань. 7 февраля полчища хана Батыя взяли Владимир, а затем устремились на другие города Северо-Восточной Руси: «Татарове поплениша Володимерь и поидоша на великого князя Георгия оканнии ти кровопиици и ови идоша к Ростову, а ини к Ярославлю, а ини на Волгу на Городець, и ти плениша все по Волзе, доже и до Галича Мерьскаго, а ини идоша на Переяславль и тъ взяша, и оттоле всю ту страну и грады многы – все то плениша, доже и до Торжку. И несть места, ни вси, ни селъ тацех редко, иде же не воеваша на Суздальскои земли. И взяша городовъ 14, опрочь свободъ и погостовъ, во одинъ месяць февраль…» (Цит: Пудалов Б. М. Русские земли Среднего Поволжья (вторая треть XIII – первая треть XIV в. / Глава 2. Нашествие Батыя и Городецкий край в 1238 г. // Сайт «Открытый текст»).
Примерно во второй половине февраля враг оказался под стенами Городца. На этот раз мощный вал и ров не спасли город. Сведений о том, как шёл бой за город и сколько времени он длился, история не сохранила. Наверняка, Городец был разграблен, сожжён, население перебито и уведено в плен.
Летописное сообщение о разорении Городца было подробно проанализировано историком Б. М. Пудаловым:
«Прежде всего, очевидно, что Городец и его округа подверглись нападению одного из самостоятельно действовавших отрядов, рассыпавшихся по территории Владимирского великого княжества после взятия столицы. Происходило это в феврале 1238 г.; от Владимира-на-Клязьме до Городца конный отряд, скорее всего, двигался сухим путем (путь по льду рек Клязьмы, Оки и Волги менее вероятен, так как расположенный в устье Клязьмы Гороховец был разорен татарами через год). Судя по употреблению глагола «плениша», нападение монголов на Городец завершилось его захватом; о степени последующего разорения города можно только догадываться. Известно, что монголы уничтожали города, пытавшиеся оказать сопротивление, и безжалостно истребляли их население, но в случае добровольной сдачи и изъявления покорности разорение могло оказаться не столь опустошительным. Быстрота и лёгкость, с которой отдельные отряды захватили 14 городов Ростово-Суздальской Руси за один только февраль 1238 г., свидетельствует о том, что серьезное сопротивление монголам оказано не было. Причина, скорее всего, не столько в многочисленности монгольских отрядов, сколько в малочисленности самих защитников городов: полки ростовские и суздальские находились в стане великого князя Юрия Всеволодовича на Сити, так что оборонять города было по сути некому. В этих условиях даже не слишком большие конные отряды имели подавляющий численный перевес, а военное искусство монголов, в том числе при штурме городских укреплений, в комментариях не нуждается» (Пудалов Б. М. Нашествие Батыя и Городецкий край…).
Был ли разорён вместе с Городцом его сосед – Нижний Новгород? Он не значится в перечне взятых монголами городов, однако Б. М. Пудалов отмечает одно интересное обстоятельство: «рассказывая о захвате монголами Городца, летописец упоминает и о прилегающей к нему округе («плениша все по Волзе»). Под выражением «все по Волзе» здесь нет оснований понимать крупные поволжские города, ставшие центрами удельных княжеств (такие, как Ярославль, Углич, Тверь, Кострома). Хотя в летописном фрагменте упоминанию Городца и предшествует Ярославль, но указанный здесь же Ростов и названные далее Переяславль и Торжок не могли именоваться поволжскими; Тверь добавляется в более поздних версиях «Повести о нашествии Батыя» (наряду с не-поволжскими Юрьевом, Дмитровом и т.д.), так что контекстуальной связи с Городцом не имеет. А летописное указание на путь татарских
Древняя икона Божией Матери «Феодоровская»
(хранится в Богоявленском женском монастыре г. Костромы)
отрядов («на Волгу на Городець») позволяет в итоге заключить, что выражение «все по Волзе» означало для летописца и его современников Городецкую округу. Видимо, это был довольно большой регион («даже и до Галича Мерьскаго»), центром которого в тот период был Городец-на-Волге.
Такое понимание летописного текста подтверждается и тем, что известно о русских поселениях в Среднем Поволжье к первой трети XIII в.: в понятие «Городец и все по Волге» должны были входить Унжа и Юрьевец, Корякова слобода и Белогородье, заселявшиеся из Городца и к нему «тянувшие». Судя по летописным известиям 1220-1221 гг., рассмотренным выше, от Городца административно зависел и Новгород Нижний, не успевший за полтора десятка лет своей начальной истории приобрести самостоятельное значение и оформиться как центр региона.
Собственно, именно это обстоятельство и может объяснить причину отсутствия «Новагорода на усть Окы» в перечне городов великого княжества Владимирского, захваченных монголо-татарами. Основанный незадолго перед нашествием и не имевший достаточно времени для развития, Нижний Новгород, скорее всего, был мимоходом захвачен татарским отрядом, налетевшим на Городецкую округу, и, как неотъемлемая часть этой округи, удостоился лишь обобщенного упоминания в летописном выражении «и все по Волзе плениша». Невозможно выяснить, сопровождался ли захват сожжением города и истреблением его населения, но предположение, что Нижний Новгород во время нашествия Батыя не пострадал, все же маловероятно» (Пудалов Б. М. Нашествие Батыя и Городецкий край…).
Агевин В. И. «Князь Александр Невский». Холст, масло. 1955 г. Собрание Городецкого музея
Пока под натиском монголов пали один за другим русские города, великий владимирский князь Юрий Всеволодович собирал полки на реке Сити. Здесь вместе с братом Святославом и своими племянниками он дал последний бой:
«И поидоша безбожнии Татарове на Сить противу великому князю Гюргю. Слышав
же князь Юрги с братом своимъ Святославом и с сыновци своими Василком и Всеволодом и Володимером, ис мужи своими поидоша противу поганым. И сступишася обои. И бысть сеча зла, и побегоша наши пред иноплеменникы. И ту убьен бысть князь Юрьи, а Василка яша руками безбожнии и поведоша в станы свое. Се же зло здеяся мhсяца марта въ 4 дьнь на память святою мученику Павла и Ульяны» (Цит: Пудалов Б. М. Нашествие Батыя и Городецкий край…).
Историк Б. М. Пудалов отмечает, что «точное указание имён князей, находившихся в великокняжеском стане, и точная дата битвы – 4 марта 1238 г. – указывают на достоверность данного известия в Лаврентьевской летописи. Скорее всего, монголы узнали о местонахождении Юрия Всеволодовича от пленных, потому что без этих сведений им долго пришлось бы искать стан на Сити. Вероятность захвата хорошо осведомленных пленников в стольном городе Владимире, что и говорить, была высока, а уж допрашивать азиатские кочевники умели…» (Пудалов Б. М. Нашествие Батыя и Городецкий край…).
Великий князь Юрий Всеволодович героически погиб в битве с монголами. Позднее он был причислен православной церковью к лику святых. Реальная связь между древним Городцом и биографией Юрия Всеволодовича уже в Новое время отразилась в «Сказании о невидимом граде Китеже», где под легендарным названием «Малый Китеж» Городец фигурирует как один из основанных Юрием городов.
Со времён Батыева нашествия ведёт свою историю одна из святынь России – чудотворная икона Божией Матери «Феодоровская». В начале XVII века эта икона стала патрональной святыней царствующего дома Романовых. Городчане гордились тем, что почитаемая икона происходит из их города. По преданию, в Городце хранился почитаемы образ Богородицы, который в момент татарского нашествия чудесным образом перенёсся в Кострому. Там икона была обретена вновь и получила своё новое название – Феодоровская. Предание повествует, что жители Городца сняли с иконы список и привезли его из Костромы в свой город – в монастырь, названный в честь иконы Феодоровским.
К счастью, Городец смог быстро оправиться после Батыева разгрома. Новое летописное упоминание о городе встречается под 1256 годом. В Городец приехал великий владимирский князь Александр Ярославич на встречу со своим племянником
Борисом Васильковичем Ростовским. Александр Ярославич передал ему дары, с которыми тот отправился из Городца в Орду.
Нашему городу выпала честь быть связанным с именем другого святого благоверного князя – великого полководца и патриота Руси Александра Ярославича Невского. В Городце князь провёл последние дни и часы своей жизни. Осенью 1263 года, возвращаясь из Орды на Русь, в Нижнем Новгороде он занемог и здесь, в Городце, приняв монашеский постриг и схиму, окончил свой земной путь.
«Великий же князь Александр Ярославич взыйде от иноплеменник до Нова города до Нижняго и ту пребы дни мало здрав, дошед Городца и разболеся. … Великий же князь Александр Ярославич ревновав по господе бозе своем крепко, оставя земное царьство и желая небесного царьствия, возприят ангилский образ мнишескаго житиа; еще сподоби его бог больший чин воспияти – скиму. Тако господеви дух предаст с миром, скончася месяца ноября в 14 день».
Тело князя перевезли во Владимир и 23 ноября похоронили в монастыре Рождества Пресвятой Богородицы. Узнав о кончине Александра Ярославича митрополит Кирилл воскликнул: «...зашло солнце земли Суздальской!»
Нестеров М. В. «Александр Невский на смертном одре»
Точное место смерти князя в Городце до сих пор вызывает споры историков и краеведов. По церковному преданию, князь скончался в келье Городецкого Феодоровского монастыря. Однако этот монастырь не упомянут ни в летописном сообщении о смерти Александра в Городце, ни в его Житии (отрывок из него был цитирован нами выше).
Житие было написано в 1282–1283 годах во Владимире иноком Рождественского монастыря, младшим современников Александра Невского. Как видно из его текста, перед смертью князь принял монашеский постриг и схиму, но где точно произошло это событие – неясно. Причем само Житие сложилось независимо от летописных известий. «Важно, что подробности Жития основаны на рассказах очевидцев и свидетелей, – пишет А. Н. Кирпичников, – знавших и наблюдавших Александра Невского как полководца».
Из летописей известно о существовании в Городце в XIV веке монастыря святого Лазаря. «В то же время, летописные упоминания о Федоровском монастыре отсутствуют, – замечает Н. Н. Бахарева. – Легенда о смерти Александра Невского в Федоровской обители не подтверждается его «Житием», составленным в 80-х годах XIII века. Упоминание в духовной грамоте 1401–1402 годов князя Владимира Андреевича Серпуховского Федоровских варниц в Соли-на-Городце (Балахне), которое И. А. Кирьянов и Н. Ф. Филатов считают документальным свидетельством о существовании в Городце Федоровского монастыря, вряд ли можно, строго говоря, считать таковым. Первое упоминание о Федоровском монастыре мы обнаруживаем в Городецкой Писцовой книге, составленной между 1680–1684 годами…»
После смерти Александра Невского великим владимирским князем стал его брат Ярослав Ярославич. Сыновья Александра получили уделы: старший Дмитрий – Переяславль и право на владимирский престол, средний Андрей – Городец с его землями, младший Даниил – Москву.
В состав Городецкого княжества вошли земли по обоим берегам Волги от Нижнего Новгорода до Унжи. В годы княжения в Городце Андрея Александровича город стал таким же видным политическим центром, как и Тверь и Москва. В историю Руси князь Андрей вошёл как инициатор долгих и жестоких междоусобиц. Первое летописное упоминание о нём как городецком удельном князе относится к 1282 году и связано с описанием развязанной им княжеской усобицы.
Копия меча XIII века. Меч освящён на гробнице святого благоверного князя Александра Невского
в Александро-Невской лавре г. Санкт-Петербурга. Передан Городцу в 1995 г.
Трижды Андрей приводил на Русь татарские рати, пытаясь с их помощью свергнуть с Владимирского стола своего старшего Дмитрия. Зимой 1293/1294 года князь Андрей привёл большое ордынское войско – «Дюденеву рать», которая учинила Владимирской Руси страшный разгром, сравниваемый летописцами с нашествием Батыя. С помощью Дюденя Андрей завладел великокняжеским столом во Владимире, где княжил в течение 10 лет – с 1294 по 1304 гг.
Андрей Александрович княжил во Владимире 10 лет. Он умер 27 июля 1304 года и был похоронен в своей отчине – Городце, в церкви Михаила Архангела. Годы великого княжения Андрея Александровича во Владимире не принесли ему большой славы. Более того, жестокие междоусобицы, развязанные им в своё время, серьёзно подорвали авторитет и роль великого владимирского князя. После смерти Андрея Городецкого начинается период долгого и упорного соперничества за верховенство в Северо-Восточной Руси Москвы и Твери. Сам же Городец со смертью Андрея (который, по всей видимости, умер бездетным) быстро потерял былое политическое значение и стал объектом соперничества московских и суздальских князей.
№№ 390 – 395 – прориси печатей князя Андрея Александровича Городецкого (из книги В. Л. Янина и П. Г. Гайдукова «Актовые печати Древней Руси X – XV вв.». М. 1998. С. 165, 278.)
На печатях №№ 390 – 393 на одной стороне изображены всадник или сокольник на коне, на другой – Господь-Вседержитель в полный рост. На печатях №№ 394 и 395 изображения святого Андрея в полный рост и сокольника на коне. Печати чеканены на свинце, диаметром от 24 до 29 мм. Печать № 395 из раскопок в г. Петрокрепости Ленинградской обл. (древний Орешек), остальные найдены в Великом Новгороде.
Новый этап в истории нашего города наступил во второй половине XIV века. В 1341 году возникло Суздальско-Нижегородское великое княжество, одним из уделов которого Городец являлся в течение полувека.
В 1341 году суздальский князь Константин Васильевич получил в Орде ярлык на владение, по сути, новым княжеством, которое объединило суздальские и нижегородские земли, а также Городец. Как и после 1263 года, Городец вновь был выведен из владений владимирского стола (где он находился после смерти Андрея Городецкого) в самостоятельное удельное княжество, правда, уже в рамках не владимирского, а суздальско-нижегородского великого княжения.
После смерти Константина Васильевича владельцем Нижнего, Суздаля и Городца стал его старший сын Андрей, умерший в 1365 году. Началась борьба за
нижегородский стол между его младшими братьями Дмитрием и Борисом. При активном вмешательстве Москвы Нижний Новгород достался Дмитрию Константиновичу, а Борис получил городецкий удел.
Князь правил Городцом на протяжении многих лет (1365–1383, 1388–1389, 1392). Борис Константинович известен в истории как последовательный противник объединительной политики Москвы. В 1354 году в новопостроенном Спасо-Преображенском соборе Нижнего Новгорода состоялось торжественное бракосочетание Бориса Константиновича с дочерью ярого врага Москвы литовского князя Ольгерда Агриппиной. Поселившись в Городце вместе со своей женой, энергичный и деятельный князь стал проводить активную политику освоения новых земель на востоке современной Нижегородской области. В 1367 году городчане совместно с нижегородцами отбивали нападение Булак-темира, отряды которого «пограби уезд весь по Волзе и до Сундовити (район современного Лыскова – прим. И. Кирьянова) и села княжи Борисовы». А в 1372 году, по свидетельству летописей, «князь Борис Константинович постави город на Суре, Курмыш нарече».
В период правления Бориса Константиновича в Городце была налажена чеканка собственной (городецкой) серебряной монеты. Монеты городецкой чеканки имеются в коллекциях Нижегородского музея-заповедника, Государственного Исторического музея и Эрмитажа.
В 1377 году Городец стал прибежищем для жителей Нижнего Новгорода, подвергшегося нашествию ордынского царевича Арапши. Летописи сообщают, что «того же лета перебежа из Синей Орды за Волгу некоторый царевичь именем Арапша и восхоте ити ратию к Новугороду Нижнему в силе тяжьце…». Навстречу ему вышло большое войско нижегородцев под водительством князей Ивана Дмитриевича (сына Дмитрия Константиновича Нижегородского) и Семёна Михайловича «а с ними воеводы и воя многи. И бысть рать велика зело…». Однако в походе русская дружина, не встречая противника, потеряла всякую бдительность и боеготовность (летописец с возмущением пишет, что воинство «доспехи своя воскладоша на телеги, а ины в сумы, а у иных сулици еще и не насажены бяху, а щиты и копиа не приготовлены, а ездят, порты своя с плечь спущав, а петли расстегав, аки распрели, бяше бо им варно, бе бо в то время знойно. А где наехаху в зажитии мед или пиво и испиваху до пиана без меры и ездят пиани, по истине за Пианою пиани»). 2 августа 1377 года внезапным ударом нижегородцы были застигнуты врасплох и наголову разбиты, а множество бояр и оба князя погибли. «Татарове же одолевшее христианом и сташа на костех, полон весь и грабежь ту оставиша, а сами поидоша к Новугороду к Нижнему изгоном без вести. Князю же Дмитрию Костянтиновичю не бысть силы стати противу их на бой, но побежа в Суждаль, а люди горожане Новородстии разбежашася в судех в верх
Древнерусская грамота с вислой свинцовой печатью
по Волзе к Городцу. Татарове же приидоша к Новугороду Нижьнему месяца августа 5 день, в среду на память святаго мученика Еусегния, в канун Спасову дни, останочных людей горожан избиша, а град весь и церкви и монастыри пожгоша и согрело церквей в граде 32. Отидоша же погани от града в пятницу иноплеменницы волости Новогордскыя воюючи, а села жгучи и множьство людей посекоша, а жены и дети и девици в полон бещисла поведоша» (Пудалов Б. М. Письменные источники по истории Нижегородского края (XIII – начало XVIII веков. Н.Н., 2001. С. 79).
Осенью того же года, когда Нижний ещё не оправился от нашествия Арапши, неожиданный набег Нижегородские земли совершила мордва, которая «собравшеся без вести и удариша изгоном на уезд, и множьство людей посекоша, а иных полониша и останочные села пожгоша и отидоша». Городецкий князь в тот момент ждал врага на южных рубежах Нижегородских земель («И стиже их не во мнозе князь Борис Костянтиновичь у реки у Пианы»). Однако мордва смогла беспрепятственно обойти его заслон («они же окааннии побегоша за реку за Пиану, а осталцев избиша, а иные вметаша в реку в Пиану, и истопиша») (Указ. соч. с. 80).
В ответ на это нижегородские князья вскоре предприняли поход вглубь мордовских земель. «Тое же зимы во другие посла князь Дмитрей Костянтиновичь брата своего князя Бориса и сына своего князя Семена ратью воевати поганую Мордву… И они же шедше взяша землю Мордовьскую и повоеваша всю…». На этот раз враг был жестоко наказан, причем желание отомстить ему было так велико, что поход нижегородцев состоялся несмотря на лютый мороз: «Тое же зимы велми студено было, мразы велици зело» – сообщает летописец.
После двух опустошительных набегов 1377 года Городец стал временной резиденцией великого нижегородского князя. В 1378 году летописец сообщает о новом вражеском набеге: «Того же лета приидоша Татарове изгоном к Новугороду Нижнему, а князя в Новегороде несть, а люди ся розбегли, гражане град повергьше побежаша за Волгу, и в то время приеха с Городца князь Дмитрей и виде град взят и посла к Татаром, дая откуп з города, они же окупа не взяша, а град пожгоша в самый Боришь день, а на завътрее от града отидоша и идучи повоеваша Березово поле и уезд весь. Тогды у святаго Спаса иконы пожгоша и двери выжгоша чюднее, иже беша устроены дивно медию золоченою» (Указ. соч. С. 81).
Последние годы жизни князя Бориса Городецкого были наполнены междоусобной борьбой за Нижний Новгород, которую он вёл против старшего брата Дмитрия, его сыновей и союзного им московского князя Дмитрия Ивановича (будущего Донского; с ним Дмитрий Константинович породнился в 1367 году, выдав за него свою дочь Евдокию).
Воспользовавшись размолвкой Дмитрия Константиновича с Дмитрием Ивановичем Донским из-за предательства сыновей нижегородского князя в дни взятия и сожжения Москвы ханом Тохтамышем 26 августа 1382 года, Борис Городецкий осенью того же года отправился в Орду. На следующий год туда же прибыл его сын Иван. После смерти старшего брата Дмитрия (5 июля 1383 г.) Борис Константинович вернулся из Орды с правами, данными ему Тохтамышем на нижегородский стол. Но владел им Борис недолго – с помощью Москвы в 1388 году он был свергнут своими племянниками, сыновьями Дмитрия Константиновича Василием Кирдяпой и Семёном. За Борисом остались его старые уделы – Городец и земли по реке Суре.
Со смертью московского великого князя Дмитрия Ивановича (19 мая 1389 г.), Борис Городецкий опять поспешил к хану Тохтамышу. В 1391 году он вернулся на Русь и вновь сел в Нижнем Новгороде, правда, ненадолго.
Нижегородско-Суздальское великое княжество (1341–1392). Зелёным цветом обозначена территория Городецкого удела
В 1392 году в Орду отправляется уже московский князь Василий, сын Дмитрия Донского. Там за громадную сумму он выкупает ярлык на Нижний Новгород и вместе с ордынским послом возвращается на Русь. Прибывшие в Нижний Новгород монголо-татары и московские бояре с помощью бояр нижегородских быстро и без кровопролития свели Бориса с нижегородского стола. 6 ноября 1392 года в Нижний приехал московский князь. Борис Константинович уехал в Суздаль и через два года там умер.
Таким образом, Нижегородское великое княжество в 1392 году было присоединено к Москве. Однако Суздальский и Городецкий удел не были ликвидированы, они продолжал существовать и в XV веке. Городцом владели как потомки нижегородских князей (в том числе сыновья князя Бориса Даниил и Иван Тугой Лук, а также сын Дмитрия Константиновича Василий Кирдяпа), так и союзники московских князей. Так, одно время частью городецкого удела владел двоюродный брат Дмитрия Донского, герой Куликовской битвы князь Владимир Андреевич Храбрый (с 1401/1402 по 1410 гг.).
На рубеже XIV–XV веков наш город был заметен не только в политической, но и культурной жизни Руси. Так, из Городца вышел выдающийся мастер иконописи старец Прохор. В 1405 году он вместе с Феофаном Греком и Андреем Рублёвым участвовал в росписи Благовещенского собора Московского Кремля.
Одно из последних упоминаний о Городце в летописях относится к декабрю 1408 года. Тогда хан Едигей осадил Москву (она сумела тогда откупилась от врагов), разорил Переславль-Залесский, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород и «пойдоша к Городцу и город взяша, огнём пожгоша весь…».
Трагические события 1408 г. были последним упоминанием о Городце на Волге в русских летописях. После нашествия Едигея Городец теряет статус города и исчезает с политической карты Руси. Экономическими и административными центрами земель, входивших некогда в Городецкое удельное княжество, становятся города Юрьевец и Балахна (оба расположены на правом берегу Волги выше и ниже от Города).
В XV веке Городец не исчез полностью из письменных источников. По данным П. В. Чеченкова, Городецкий удел продолжал существовать как административно-территориальная единица на протяжении всей первой половины XV столетия.
Следующий этап истории Городецкого удела – это передача его представителю суздальских князей Ивану Васильевичу Горбатому в 1448–1449 гг. Князь перешел на службу к Василию II и был пожалован «Городцом, и с волостми, и с пошлинами, и што к нему потягло по старине». Конкретные волости при этом не назывались.
По мнению П. В. Чеченкова, ситуация с городецкими землями может быть реконструирована следующим образом. Иван Васильевич Горбатый получил их в тот момент, когда после разгрома татарами Едигея Городца уже не существовало. Управление уделом было сосредоточено в городке Юрьевце, который стал центром формирования Юрьевецкого уезда на развалинах бывшего Городецкого удела.
Возможно, недавнее княжеское прошлое городецких земель при Иване Грозном стало одной из причин их перехода в состав опричнины. Эти пертурбации способствовали окончательному обособлению Юрьевца от Нижегородского региона. По духовной 1572 г. Иван IV передавал сыну Ивану «город Юрьев Волской, да Белогород [Белогородье – П. Ч. ], да Городец [Городецкая волость – П. Ч. ], с селы, и с деревнями, и с рыбными ловлями, и со всеми пошлинами, как было при мне».
В начале XVII века Городецкая волость была окончательно разделена между Юрьевецким и Балахнинским уездами.
Южная часть городецких земель с Балахной и дворцовой Заузольской волостью выделилась, возможно, в результате обмена Ивана Васильевича Горбатого с московским великим князем. Но вполне возможен и другой вариант: данные территории изначально не вошли в его удел.
Существование Балахны фиксируется 1533 г. Неизвестен статус Балахны в то время: считалась ли она городом и уездным центром? В 1536 г., согласно летописным записям, на Балахне появился «град» (крепость). От 1548 г. дошли сведения о «наместнике балахонском». Хорошо известно, что наместники назначались в города. Наконец, сотная на Узольскую волость с книг 1558/59 г. прямо определяет уездную принадлежность последней – Балахнинский уезд.
Исследователи обращали внимание на тесную связь в изучаемое время Балахны с Заузольской волостью. Центром её являлся погост с церковью Николая чудотворца. В начале XVI в. основная заселенная территория за Волгой располагалась между этой рекой и Узолой с одной стороны и рекой Сандой – с другой. К востоку от Узольской волости, соответственно за Сандой, находилась Керженская волость.
Городецкая волость, находившаяся XVI веке в Юрьевецком уезда, в XVII столетии оказалась уже в составе Балахнинского уезда. Кроме неё туда входили на левом берегу Волги волости Заузольская, Дрюковская, Хохломская, Керженская и часть Толоконцевской.
Рассматривая значение средневекового Городца на Волге в истории Северо-Восточной Руси, нельзя не отметить наблюдение занимавшегося летописной историей Городца нижегородского историка Б. М. Пудалова: «Лишь в самом начале своей истории наш Городец иногда именовался с уточнением «на Волге». Причина такого уточнения понятна: в летописных источниках XII–XIV веков упоминается около десятка «городцов» что могло привести к путанице и вынуждало к географическим уточнениям. Но примечательно, что в статье «Имена Градам» (конец XIV века) только наш Городец дан без географических уточнений … Именование Городца без географических уточнений указывает на известность и значимость этого города на Руси» (Пудалов Б. М. Начальный период истории древнейших русских городов Среднего Поволжья…С. 60).
Вид крепостного вала со рвом около Детского дома. Фото В. К. Годухина
О прошлом Городца рассказывают не только летописи, но и археологические раскопки. Археология позволяет подробно ознакомиться с материальной и духовной культурой ушедших эпох:
«Изучение духовной жизни общества неразрывно связано с исследованием окружающей среды – пишет археолог Татьяна Владимировна Гусева. – Без знания материальных основ бытия трудно выявить ту почву, на которой формировались духовный мир человека, его нравственные критерии, гражданская позиция.
Постичь материальную культуру средневековья без археологического материала невозможно. Для Нижегородского Поволжья источником археологических знаний служат многочисленные памятники древности. Особенный интерес представляют древнерусские города, селища, крепости.
Земли Нижегородского Поволжья не были исконно русскими. На них жили племена древних марийцев и мордвы. Русское население появилось здесь в результате колонизации, основная волна которой приходится на XII–XIII века. Именно тогда одновременно с освоением края шел процесс сложения русской культуры в Среднем Поволжье. Ведущая роль в этом принадлежала Владимиро-Суздальскому княжеству.
Во второй половине XII – начале XIII века главным опорным пунктом владимиро-суздальских князей в Среднем Поволжье был Городец на Волге. Жизнь этого города нераз-рывно связана с историей Северо-Восточной Руси. Основанный во второй половине XII века как военная крепость на восточной окраине русских земель, он быстро превратился в торгово-ремесленный и культурный центр. По мнению В. А. Кучкина, отсюда двигался поток посе-ленцев вверх по Волге и далее по Унже, вниз по Волге до устья Суры, а затем вверх по Суре.
Многочисленные археологические находки дают представление о различных городских ремеслах, о торговых связях Городца.
В XIII веке Городец становится столицей Городецкого княжества, а в XIV веке наряду с Суздалем и Нижним Новгородом входит в состав Нижегородского.
Историческая роль Городца в развитии Нижегородского Поволжья даёт возможность на его материале судить об облике древнерусской материальной культуры края в целом (выделено мною – А. Е.). Этому благоприятствует и достаточно высокая степень изученности его археологического материала, чего, к сожалению, нельзя сказать о других древнерусских памятниках. Их изучение носило, как правило, эпизодический характер. … Уже первые раскопки [в Городце] А. Ф. Медведева в 1960 и 1962 годах показали, что средневековый культурный слой содержит ценнейшую информацию.
С 1978 года непрерывно раскопки [проводились] археологической экспедицией Горьковского государственного университета им. Н. И. Лобачевского. За это время вскрыто около 3500 кв. м культурного слоя. Работы велись как на территории детинца, так и на посаде. Слоев ранее XII века на памятнике не выявлено. Мощность культурных напластований колеблется в пределах 60–80 см. В них выделяются два слоя: домонгольский (XII– I половина XIII века) и послемонгольский слой (II половина XII–XIV век). Более поздних напластований не обнаружено» (Гусева Т. В. Материальная культура русского населения Нижегородского Поволжья в XII–XIV веков. По материалам раскопок Городца (Радилова) на Волге // В памяти Отечества. Материалы научных чтений. Горький, 31 мая – 5 июня 1987 года. Горький, 1989).
Вещи, найденные в городецкой земле, наглядно свидетельствуют о культуре, быте, ремеслах, торговых связях, религиозных верованиях наших предков. Археологи установили, что по своей материальной культуре Городец – типичный город Древней Руси. Большинство сделанных здесь находок относится к периоду XII–XIV веков. В их числе старинные инструменты, посуда, оружие, женские украшения, деньги, предметы торговли и многое другое – всё то, чем пользовались городчане семь-восемь веков назад. Археологические древности богато представлены в экспозиции Городецкого музея.
Вид вала и рва около Детского дома. Фото А. Н. Еранцева
П. Д. Дружкин (1836–1891) – крестьянин-археолог
История археологических раскопок в Городце начинается с работ археолога-любителя Петра Даниловича Дружкина. По рекомендации Комитета Антропологической выставки он занимался раскопками курганов в Нижегородской губернии. В июне 1878 г. вёл раскопки в д. Кузнечихе (на территории средневекового детинца). Найденные материалы были сданы в Комитет Антропологической выставки.
И. А. Кирьянов (умер в 2007