Стерлинг Ланье
Путешествие Иеро
Глава 1. Знак рыболовного крючка
…Внезапно Иеро выругался и хлопнул себя по лбу: атаковавшие его тучи москитов и веером взлетевшие брызги подсказали, что Клоц устремился в болото. Рев животных за спиной стал затихать — баферы не любили воду, хотя при необходимости могли проплыть несколько миль.
Иеро тоже не питал пристрастия к грязным болотным лужам. Он подал сигнал "стой!", слегка сжав ногами лорсиные бока, и Клоц остановился. Зверь тяжело дышал.
— Ах ты, неслух, — произнес Иеро, ласково потрепав шею скакуна.
Вокруг них темнели озерца и лужи, сливаясь впереди в довольно большой водоем с топкими пологими берегами. Путники остановились на скалистом мыске, загроможденном хаосом древесных стволов, принесенных в последнее половодье. Здесь царила тишина; топот стихал, еле слышный шум стада удалялся к востоку. Маленькая птичка с темном оперении проскользнула вниз по упавшему стволу. Бурые сосны и похожие на зеленые свечки кипарисы вставали прямо из вод, затеняя лучи солнца и придавая пейзажу сумрачную угрюмоватую торжественность. Облака мошкары роились над головой; спасаясь от них, священник начал обмахиваться сломанной ветвью. Лорс топал ногами и недовольно фыркал.
Рябь на антрацитовом озерном зеркале — вот что их спасло. Хотя Иеро обладал превосходной реакцией, борьба с насекомыми поглощала все его внимание, и лишь случайный взгляд, скользнувший по стеклянистой глади водоема, заставил его насторожиться. Две расходившиеся полосы от какого-то предмета, что в полном безмолвии двигался под поверхностью вод, стремительно приближаясь к скакуну и всаднику.
|
|
— Беги! — крикнул он, пришпоривая лорса. Зверь рванулся вперед, так что между ними и берегом пролегло уже добрых десять футов, когда бронированная башка снапера показалась из воды.
Сражаться было делом бессмысленным. Метатель, висевший в чехле за спиной Иеро, а тем более его копье и меч — бесполезные игрушки против взрослого снапера. Клоц тоже чувствовал это, несмотря на всю свою силу и постоянную готовность к драке в любое время дня и ночи.
Отвратительная голова монстра достигала четырех футов в длину и трех в ширину. Припав на мгновение к земле, гигантская черепаха тут же стремительно рванулась вперед, царапая когтями неподатливый камень и расшвыривая загромождавшие берег бревна. Янтарные глаза чудовища сверкали, вода потоками струилась с выпуклого, зазубренного по краям панциря. Хотя монстр весил не меньше трех тонн, движения его казались на удивление проворными. До Смерти вес предков этих тварей составлял не больше шестидесяти пяти фунтов, но с тех пор они чудовищно выросли, сделавшись грозой озер и водоемов. Даже Народ Плотины, для коего вода являлась самой привычной обителью, опасался их.
Все же, каким бы быстрым ни был снапер, он не мог состязаться на суше с перепуганным лорсом. Клоц сломя голову ринулся прочь с болота, и когда монстр вылез на скалистый гребень мыска, лорс и его всадник уже мчались на сотню футов впереди, разбрызгивая воду в лужах и направляясь к дороге, по которой ехали ранее. Близорукий, как все представители его вида, снапер мог разглядеть только мелькающую впереди точку. Он с громким щелканьем захлопнул пасть, разочарованно наблюдая за исчезавшей в зарослях добычей.
|
|
Как только беглецы достигли сухого участка, Иеро вытер пот со лба, натянул поводья и прислушался: слабые звуки — топот и рев баферов — удалялись на юго-восток. Его дорога лежала в том же направлении, а потому, не колеблясь, он погнал лорса прямо за мигрирующим стадом. Оба они — и человек, и зверь — были потрясены своей неосторожностью. А в год от рождества Христова семь тысяч четыреста семьдесят шестой потеря бдительности стоила дорого.
Иеро опять ехал по тракту, который незадолго перед тем покинул, уступая дорогу баферам. Всадник и скакун двигались неторопливо, чтобы не потревожить бегущих в арьергарде самок с телятами и старых ослабевших быков. Баферы ушли далеко вперед, но над дорогой в безветренном воздухе все еще витал тяжелый запах стада, почва была истоптана тысячами копыт, а ветви на деревьях обломаны. Смрад, исходивший от многочисленных куч помета, перебивал все другие запахи; и человек, и лорс ощущали неуверенность, так как привыкли полагаться на свое великолепное чутье ничуть не меньше, чем на зрение и слух.
Священник, однако, решил ехать за стадом, прикинув, что оно невелико, всего лишь тысячи две голов. Странствие вслед за могучими животными отчасти гарантировало от опасностей, которыми полнился зеленый океан Тайга. Правда, и тут был риск — в Тайге беда подстерегала всюду — но осторожный и опытный путник всегда предпочтет меньшую опасность большей. К этим малым опасностям относились хищники, тянувшиеся за стадом и пожиравшие раненых и старых животных, а также неокрепший молодняк. Сейчас на дороге перед Иеро маячила пара больших серых волков, которые то и дело с рычание поворачивали к нему оскаленные пасти. Несмотря на резкую мутацию животных и растительных форм, невзирая на огромные перемены в окружающем мире, волки остались практически прежними. Казалось, они относятся к тем немногим существам, которые упорно сопротивляются спонтанным генетическим изменениям, и это выглядело едва ли ни чудом; волки, пластичность генов которых позволила вывести в древние времена сотни пород собак, смогли сохранить после Смерти свой основной тип. Они, однако, сделались умнее и, по возможности, избегали столкновения с человеком — зато убивали любую домашнюю собаку, которую могли обнаружить, выслеживая ее с дьявольским упорством и терпением. Поэтому обитатели Тайга держали своих собак при дворах, надежно запирая их на ночь.
|
|
Иеро, будучи священником и заклинателем — а, следовательно, человеком ученым — превосходно все это знал. Он знал и то, что волки не доставят ему хлопот, если они с Клоцем не дадут к тому повода. Он мог мысленно ощутить — или, как говорили в Аббатствах, "услышать" — исходившую от них эманацию ненависти; таким же даром эмпатии обладали его скакун и многие другие существа, обитавшие в лесах и водах. Впрочем, оба, и человек, и лорс, понимали, что грозящая им опасность в данном случае невелика.
Рыболовный крючок
Иеро неожиданно выругался и шлепнул себя по лбу. Нападение москитов и плеск воды снизу недвусмысленно свидетельствовали, что Клац устремился в болото. Рев стада буйверов позади стал стихать. Буйверы не любят болот, хотя при необходимости готовы плыть милями.
Иеро тоже не любил болот. Ногами и телом он подал сигнал «Стоп» и Клац остановился. Лорс шумно выдохнул воздух.
– Какая мерзость, – сказал Иеро, внимательно оглядевшись. Вокруг них расстилалась лужи темной воды. Прямо перед ними лужи сливались в водоем существенных размеров. Они остановились на каменном островке, щедро усыпанном поваленными стволами, без сомнения оставшимися после последнего половодья. Здесь было очень тихо, рев стада буйверов замирал далеко на востоке. Черная птичка слетела с покрытого лишайником ствола дерева и тихонько защебетала. Мрачные сосны и бледные кипарисы росли прямо из воды, преграждая путь солнечному свету и придавая местности мрачный вид. Москиты и слепни свирепствовали, их настойчивость заставила Иеро натянуть капюшон куртки. Лорс переступил с ноги на ногу и всхрапнул.
Их спасла рябь на черной поверхности воды. Иеро был настолько приучен подмечать все необычное, что, даже шлепая насекомых, обратил внимание на маслянистые усы, протянувшиеся по поверхности: что-то плыло под водой.
– Вверх! – крикнул он и натянул поводья. Огромное животное легко развернулось на задних ногах, так что они оказались по меньшей мере в десяти футах от края воды, когда вынырнул Щелкун.
О том, чтобы противостоять ему, не могло быть и речи. Даже метатель, покоящийся в кобуре под рукой Иеро, не говоря уже о рогатине и ноже, был почти бесполезен против взрослого Щелкуна. Да и Клац чувствовал себя неуверенно, несмотря на свою величину и бойцовские качества.
Отвратительная клювастая голова Щелкуна была четырех футов в длину и трех в ширину. Гигантская черепаха вылетела из воды, разбрасывая брызги, когтистые лапы царапнули камень в тщетной попытке схватить добычу, с высокого, серого иззубренного панциря потоками лилась вода, желтые глаза сверкали. Весил Щелкун, должно быть, свыше трех тонн, но в то же время двигался очень быстро. Раньше они весили шестьдесят пять фунтов максимум, но после Погибели разрослись до титанических размеров и из-за них теперь многие водоемы стали непроходимыми для всех, кроме разве что хорошо вооруженных армий. Даже Озерный Народец должен был с ними считаться.
И все же, как бы подвижен он ни был, ему не сравняться с испуганным лорсом. Когда распахнутый клюв Щелкуна показался над верхушкой островка, лорс и его всадник оказались уже в сотне футов от опасного места и продолжали быстро удаляться по мелководному болоту, разбрызгивая воду. Как не глуп был Щелкун, но он понял что преследовать добычу смысла нет, и неохотно захлопнул клюв с громким щелчком, когда скачущий лорс скрылся за кучей бурелома.
Как только они добрались до сухой почвы, Иеро натянул поводья и оба снова прислушались. Грохот стада буйверов постепенно затихал на юго-востоке. А поскольку Иеро именно туда и хотел ехать, он направил Клаца по следу мигрирующего стада. И человек, и животное снова расслабились, не теряя осторожности. В год семь тысяч четыреста семьдесят шестой от рождества Господа Нашего бдительность весьма ценилась.
Иеро вовсе не хотел наткнуться на буйвериху с теленком или на старого самца, отставших от стада, и потому не спеша правил лорса на ту дорогу, которую они так поспешно покинули. Буйверов видно не было, но в неподвижном воздухе висела пыльная дымка, взбитая сотнями копыт, да повсюду валялись груды навоза. Стойкая вонь промчавшегося стада заглушала все остальные запахи, что несколько беспокоило и человека и лорса, ведь оба они полагались на свой тонкий нюх не меньше, чем на глаза и уши.
И все-таки Иеро решил следовать за стадом. По его оценке оно было не очень большим, не более двух тысяч голов, и двигаться за ним вслед сулило некую относительную безопасность среди разнообразных угроз тайга. Двигаться следом за стадом было, конечно, тоже опасно, но умный человек постарается заслониться меньшей опасностью от большей. Среди этих меньших опасностей были и хищники, следовавшие за стадом буйверов, задирая больных, старых и телят. Вот и сейчас пара крупных серых волков большими прыжками пересекала тропинку перед ними, рыкнув на Иеро. Волки почти не изменились, что было особенно заметно на фоне окружающих мутаций и мира, изменившегося в целом. Некоторые животные и растения, видимо, устояли от генетических деформаций, а среди них и волки. Пластичность их генов, позволившая в древнем мире вывести тысячи пород собак, помогла волкам сохраниться неизменными. Они стали более умными и свирепыми, но старались по мере возможности избегать столкновений с человеком. А еще они убивали любых попадавшихся им домашних собак, терпеливо подкрадываясь по мере необходимости, так что обитатели тайга старались не отпускать собак от себя и заставляли их ночами молчать.
Иеро, будучи экзорсистом и, таким образом, ученым, все это конечно знал, как знал и то, что волки ему неприятностей не доставят, если он сам их не будет трогать. Мысленно он «слышал» вызывающее, пренебрежительное отношение волков к ним, как, впрочем, и его гигантский скакун, но оба они могли также и оценить опасность, которой в данном случае практически не существовало.