Октябрь 2001
Претендентов на звание Величайшего политического оппортуниста после 11 сентября множество: политики, проталкивающие судьбоносные законы, пока избиратели еще в трауре; корпорации, ловящие в мутной воде деньги налогоплательщиков; ученые мужи, обвиняющие своих оппонентов в государственной измене. Но из этого хора драконовских предложений и маккартианских угроз выделяется один голос. Он принадлежит Робин Мейзер. Она использует 11 сентября, чтобы призвать к международному крестовому походу на поддельные футболки.
Не удивимся, что Мейзер — юрист по торговым делам в Вашингтоне. Еще меньше удивимся, что она специализируется на торговых законах, охраняющих крупнейшую из всех статей экспорта США — авторские права. Это музыка, кино, логотипы, патенты на семена, программное обеспечение и многое другое. TRIPS (trade-related intellectual property rights, относящиеся к торговле права интеллектуальной собственности) — одно из самых спорных сопроводительных соглашений из всех подготав-ливаемых к встрече Всемирной торговой организации в Катаре в ноябре 2001 г. На этом поле боя разгораются дискуссии, охватывающие все — от права Бразилии распространять generic, лекарства от СПИДа (без брендовых названий), до бурного китайского рынка пиратских CD Бритни Спирс.
Американские транснационалы рвутся на эти крупные рынки, но они хотят защиты. Тем временем, многие слаборазвитые страны утверждают, что охрана TRIPS обходится в миллионы, а тиски интеллектуальной собственности повышают расходы местных предпринимателей и потребителей.
Какое отношение имеют все эти торговые пререкания к терроризму? Ровным счетом никакого. Ну разве что спросить Робин Мейзер, которая на прошлой неделе написала статью в Washington Post под заголовком «От футболки к терроризму: поддельная найковская загогулина может помогать сети бен Ладена».
|
|
Вот что она пишет: «Недавние события заставляют предполагать, что многие правительства, подозреваемые в поддержке «Аль-Каиды», также продвигают, будучи подкупленными, или, как минимум, игнорируют чрезвычайно прибыльную торговлю поддельной или пиратской продукцией, способную генерировать гигантские денежные потоки для террористов».
«Заставляют предполагать», «подозреваемые», «как минимум», «способную» — не многовато ли для одного предложения, особенно со стороны человека, работавшего когда-то в департаменте юстиции США? Но заключение недвусмысленно: либо проводи в жизнь TRIPS, либо ты на стороне террористов. Добро пожаловать в новый прекрасный мир торговых переговоров, где любой самый темный пункт осеняется праведностью священной войны.
Политический оппортунизм Робин Мейзер приводит к интересным противоречиям. Торговый представитель США Роберт Зеллик использует 11 сентября еще с одной оппортунистической целью: обеспечить президенту Джорджу Бушу право «сверхскоростных» торговых переговоров. В результате президент будет заключать новые торговые сделки, которые Конгресс сможет либо одобрить, либо отвергнуть, но не поправить. Согласно Зеллику, эти новые полномочия нужны потому, что торговля «способствует распространению ценностей, лежащих в сердцевине этой затяжной борьбы».
Какое отношение имеют новые торговые сделки к борьбе с терроризмом? Видите ли, говорят нам, террористы ненавидят Америку именно потому, что они ненавидят потребительство — McDonald's, и Nike, и капитализм — ну, короче, свободу. Следовательно, торговать — значит презирать их аскетический крестовый поход, распространять те самые продукты, которые они ненавидят.
|
|
Секундочку: только что Мейзер говорила, что всякие там подделки подкармливают терроризм! В Афганистане, утверждает она, можно купить «футболку с поддельным логотипом Nike, прославляющую бен Ладена как великого моджахеда ислама». Похоже, перед нами более сложный сценарий, чем поверхностная дихотомия — потребительский «Мак-Мир» против антипотребительского джихада. Если Мейзер права, то эти два мира не просто неразрывно переплетены, но и образы «Мак-Мира» используются для финансирования джихада.
Впрочем, некоторая сложность не повредит. Эта дезориентация, с которой сталкиваются сейчас многие американцы, отчасти связана с раздутой и слишком упрощенной ролью, которую играет потребительство в американском восприятии жизни. Покупать — значит быть. Покупать — значит любить. Покупать — значит голосовать. Живущие не в США люди, которые хотят Nike — даже поддельные Nike, — должны хотеть быть американцами, должны любить Америку, должны как-то там голосовать за все то, за что стоит Америка.
Вот такая сказочка и повторяется с 1989 года, когда те же самые медийные компании, что доносят до нас «войну Америки против терроризма», возвещали, что их телевизионные спутники сокрушат диктатуры по всему миру. Потребление приведет к свободе. Но все эти оптимистичные россказни теперь рушатся: авторитаризм сосуществует с потребительством, желание иметь американские товары смешивается с гневом на неравенство.
Ничто не выявляет этих противоречий яснее, чем торговые
войны против «поддельных» товаров. Пиратство процветает в глубоких кратерах глобального неравенства, когда спрос на потребительские товары на десятилетия опережает покупательную
способность. Оно процветает в Китае, где товары, производимые в потогонных цехах исключительно на экспорт, продаются за столько, сколько рабочие этих цехов не зарабатывают и за месяц. В Африке, где цены на лекарства от СПИДа — жестокая шутка. В Бразилии, где CD‑пиратов прославляют как музыкальных робингудов.
Для оппортунизма сложность — гнилое дело. Нам же она помогает приблизиться к истине, даже если это означает копаться в куче подделок.
Капиталисты-камикадзе