Проф. В.П.Огородников
"Если аксиомы геометрии затронут чьи-то интересы, они будут
безапелляционно опровергнуты"
Т.Гоббс
"Бескорыстное исследование уступает место сражением наем-
ных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются
предвзятой, угодливой апологетикой"
К.Маркс
Деструктивность теории и метода плюрализма.
Функции плюрализма:
1. Политическая дезориентация оправдание беспринципности;
2. Оружие борьбы идеалистического мировоззрения против материализма, как монизма.
3."Примирение" науки и религии, мистики с целью опустить массы в пучину мракобесия.
4. Отождествление монизма с политическим и идеологическим тоталитаризмом, а плюрализма - соответственно с демократией.
5. Обоснование равноправия различных опытов: житейского, научного, религиозного как равно ценностных: "праксиологический" плюрализм.
6. Оправдание индивидуализма и эгоизма в общественной жизни и практике.
7. Оправдание идеи равноправия истин относительно одного и того же явления: "гносеологический" плюрализм.
8. Отрицание необходимости единой, и, в первую очередь, диалектико-материалистической методологии: "методологический плюрализм " - Анархистская эпистемология П.Фейерабенда -/1924./ С этих позиций любые методы хороши и в познании, и объяснении: американский, философ благословляет ученых "делать то, что они хотят" принимать любые методы и любые теории "все сгодится".
Ясно, что такой "метод" есть аметодия, а его применение означает крах, как целостной картины мира, так и деградацию научного знания в целом.
9. "Социологический плюрализм: отрицание ведущей и определяющей силы экономической жизни общества - диалектического единства производительных сил и производственных отношений.
10. Индетерминизм — характерная черта доктрины плюрализма в современной буржуазной философии и политологии
Монизм возможен там и тогда, где и когда используется теория, способная объединить знание, представленное в концепциях, взглядах, идеях и тому подобных элементах мировоззрения, в единую систему. В силу того, что научное познание выявляет не только различные, но и прямо противоположные моменты бытия, объединяющей теорией может быть только материалистическая диалектика. Именно она является учением о «том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности...»'. Поэтому любая метафизическая доктрина обречена в своем логическом завершении на дуализм или плюрализм, закономерно связанные с идеализмом.
В первую очередь данное соображение касается взглядов на проблему детерминизма. Невозможно последовательно монистическое мировоззрение, не опирающееся на диалектико-материалистическую концепцию детерминизма. Основной гносеологической предпосылкой антинаучного мировоззрения является метафизическая абсолютизация в процессе познания одной из сторон развивающейся действительности.
Эта абсолютизация имеет многообразные формы проявления, отражающие главным образом различные детерминистские взгляды: абсолютизацию одного детерминирующего фактора и сведение качественного многообразия субординированных типов детерминации к количественной множественности детерминант одного типа («панкаузализм», «кондиционализм» и т. п.); попытку преодолеть подобную односторонность введением представления о различных типах детерминизма («номологическом», «каузальном», «пробабилистском», «физическом», «логическом» и др.)2—«плюрализм детерминизма»; логическое завершение последнего подхода — абсолютизацию случайности в развитии и уход на этой основе от детерминизма к индетерминизму; подмену материального начала в детерминации идеальным. Названная последовательность взглядов отнюдь не произвольна—в аспекте детерминистских представлений она отражает путь от метафизической абсолютизации к идеализму.
Доктрина плюрализма самым непосредственным образом связана с метафизической интерпретацией процесса детерминации. Плюрализм покоится на представлении о практически бесконечном количестве качественно однотипных, «равноправных» детерминант всякого события, что выступает основанием для вывода о неопределенности всех процессов, невозможности познать «полную причину» того или иного события. Такой подход фактически тождествен индетерминизму и является мировоззренческой и методологической основой субъективного идеализма.
Всякое расшатывание целостности, единства, диалектического начала в детерминизме объективно служит индетерминизму и плюрализму. В этом смысле представляется неправомерным разделение философского и естественнонаучного детерминизма (скрытая форма «плюрализма детерминизма»), так как это имплицитно ведет к упразднению методологической и мировоззренческой функции философского принципа по отношению к конкретным наукам. Возникает парадоксальная ситуация: что «детерминистично» в плане «философского «детерминизма (например, вероятностные квантовомехани-
2 Laland A. Vocabulaire technique et critique de la philosophie P, 1956. P. 224; Fisk M. Nature and Necessity. L., 1973.
ческие отношения), то «индетерминистично» в плане «физического» детерминизма.
Плюрализм детерминизма скрывает в себе индетерминизм и субъективный идеализм, поскольку предоставляет возможность произвольно выбрать позицию, с которой всякие конкретные отношения могут быть представлены недетерминированными. Известно, что подобный прием используется позитивизмом (вплоть до постпозитивизма) в обосновании агностицизма. Опровергая доводы такого рода как субъективистские, В. И. Ленин писал: «Разве это не обскурантизм, когда чистая теория заботливо отгораживается от практики? Когда детерминизм ограничивается областью «исследования», а в области морали, общественной деятельности, во всех остальных областях, кроме «исследования», вопрос предоставляется «субъективной» оценка? В моем кабинете, — говорит ученый педант,— я детерминист, а о том, чтобы философ заботился о цельном, охватывающем и теорию и практику, миросозерцании, построенном на детерминизме, нет и речи»3. В. И. Ленин ясно указывает здесь на фундаментальное место детерминистских представлений в системе научного мировоззрения.
Мировоззренческим следствием идеи плюралистичности детерминизма является доктрина плюральности мировоззрения. Если нет единой, всеохватывающей концепции детерминизма, то не может быть и единой мировоззренческой концепции: каждый смотрит на мир в ракурсе своих детерминистских взглядов, среди которых неправомерно выделять ведущие и ведомые, поскольку здесь нет субординации,—все они равноценны.
В конце 40-х — начале 50-х годов нашего столетия доктрина плюрализма приобрела новое звучание и все более широкое использование в конкретных философских и социально-политических концепциях Запада в связи с развертыванием политики "холодной войны", важнейшим составляющим элементом которой была задача мировоззренческой и идеологической переориентации граждан социалистических государств, прежде всего представителей интеллигенции.
В это время глашатаем данной доктрины становится крупнейший представитель религиозного экзистенциализма. К. Ясперс, в работах которого плюрализм получает общепринятое в дальнейшем философское обоснование и активно используется для развития мировоззренческого и политического плюрализма.
В монографии «Истоки истории и ее цель» (1949 г.) Ясперс уделяет большое внимание центральному для экзистенциализма вопросу—о сущности и основании человеческой свободы. Классическое экзистенциалистское понимание свободы как ситуации выбора Ясперс связывает с представлением о почти неограниченной множественности детерминантов мира, что определяет невозможность его познания: «Если мы постигнем в истории общие законы (каузальные связи, структурные законы, диалектическую необходимость), то собственно история останется вне нашего познания»4. Смешивая вопрос об абсолютной истине с проблемой объективности истины, Ясперс доказывает, что поскольку не может быть тотального знания, то не может быть и «тотального планирования»5. Вера в возможность последнего основана, по мнению философа, на «монокаузальном мышлении». Человеку открывается лишь часть «каузальных, мотивационных, ситуационных и смысловых связей», что не ведет «к убедительному знанию целого»6.
Упрек в «монокаузальном мышлении» и вере в «тотальное планирование» брошен Ясперсом социализму как учению и как строю. Для буржуазного философа существует лишь два варианта: «Либо мы сохраняем перед лицом всеобъемлющего рока право свободного выбора, верим в возможности, которые проявляются в свободном столкновении различных сил....Либо мы живем в созданном людьми тотально планируемом мире, в котором гибнет духовная жизнь и человек»7. Принимая эту явно апологетическую в отношении мира «свободной конкуренции» формулу, Ясперс не замечает, что признание «всеобъемлющего рока» уничтожает всякую альтернативность человеческих решений как в теории, так и на практике.
В концепции Ясперса ложна не сама по себе идея множественности, многообразия детерминантов действительности, а убежденность, что это многообразие равновесно, равнопорядково, несубординировано (что составляет саму сущность плюралистической доктрины) и потому остается непостижимым для человека. В связи с этим философ полагает, что каждый владеет «своим миром», своим мировоззрением и пытается навязать свои взгляды другим8. Ясперс выдвигает требование отделить мировоззрение и почти совпадающую с ним идеологию от политики и тем самым
4 Jaspers К. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte. Munchen, 1952. S. 299.
5 Ibid. S. 229—230.
6 Ibid. S. 234.
7 Ibid. S. 226.
8 Ibid. S. 207.
сохранить саму возможность плюрального мировоззрения.
Плюральность мировоззрения, с точки зрения Ясперса,—это основа демократии. Это положение стало одним из идеологичсеких постулатов нашей "перестройки". В то же время ясно, что такое рассуждение основано на индивидуализации и субъективизации исторического процесса. Мировоззрение, как и идеология, отражает интересы и взгляды не отдельных «субъектов», а классов и социальных групп. Не может быть общества, разделенного на антагонистические классы, в котором бы не происходила вместе с борьбой политической и идеологическая борьба—борьба мировоззрений.
Доктрина плюрализма выступает тем связующим элементом, который интегрирует многочисленные и разнородные буржуазные философские и социологические концепции. Тенденция к подобной интеграции является отражением кризиса современной буржуазной философии и политологии, обнажает их единую классовую сущность.
Остановимся вкратце на детерминистских взглядах К. Поппера. Поставив перед собой цель найти «изъяны» в учении детерминизма, Поппер рассматривает три вида детерминизма: «религиозный», «научный» и «метафизический»9. С его точки зрения, эта последовательность отражает генезис концепции детерминизма, поскольку идея детерминизма зародилась якобы в религии в форме веры в предопределенность будущего волей бога. Почти дословно воспроизводя высказывания на этот счет О. Конта, Поппер отбрасывает причинный анализ как «ненаучный», «метафизический»10.
Философ связывает формирование «научного детерминизма» с операцией перенесения теологической идеи предопределенности на природу. Приписывая в духе позитивизма детерминизму постулат предсказуемости, он трактует «научный детерминизм» совершенно в духе П. Лапласа: «...структура мира такова, что любое событие может быть реально предсказано с желаемой степенью точности, если у нас имеется достаточно точное описание прошлых событий и все законы природы»". Весь пафос критики детерминизма направлен у Поппера на выдвижение аргументов, опирающихся на данные современной физики, биологии и даже здравого смысла и демонстрирующих невозможность однозначного предсказания во всех этих сферах12. Ставя объективную детерминированность в зависимость от субъективной возможности предсказания, Поппер обнаруживает свою тесную связь с неопозитивизмом, от которого сам старательно отмежевывается. Еще основатель «Венского кружка» М. Шлик писал: «...Термин «детерминировано» означает то же самое, что и «предсказуемо»13
Доводя субъективизм до логического завершения, Поппер встает на позиции конвенционализма, объявляет все научные теории «изобретениями человеческого разума». Отсюда и новый «аргумент» против объективной детерминированности—из детерминистского характера теорий нельзя выводить детерминизм мира14. Поппер не осознает, что этот аргумент в действительности направлен против его собственной субъективистской интерпретации теорий, а не против детерминизма.
Вполне в духе неопозитивизма Поппер абсолютизирует уникальность и неповторимость отдельных событий, видя несостоятельность детерминизма в том, что последний постулирует закономерность и универсальность15 мира в целом.
Отказ от детерминизма оборачивается в философии истории и социологии Поппера отказом признать детерминированность, закономерность исторического процесса, критикой марксизма как «историцизма», опирающегося на «ложное» учение об объективных противоречиях как движущих силах развития16. Еще больше обнажая субъективно-идеалистическую основу своей доктрины, Поппер утверждает, что противоречия существуют и приводят к смене различных теорий только в мире идей. Опираясь на это положение, философ растворяет историю в единичных, случайных и уникальных действиях отдельных личностей, рассматривает исторический процесс как сцепление случайных человеческих решений, психических побуждений, научных открытий и т. п. Автор заявляет: «Будущее зависит от нас самих, а мы
12 Ibid. P. 28.
13 Schlick M. Die Kausalitat in der gegenwartigen Physik. Wien, 1938. S. 77.
14 Popper К. R. The Open Universe. P. 40—46.. 15 Ibid. P. 46—47.
16 Popper К. R. The Open Society and Its Enemies. Vol. 1. N. Y., 1963. P. 37—40.
не зависим ни от какой исторической необходимости»17. Крайний индивидуализм и антиисторизм смыкаются здесь с крайним плюрализмом — начал исторического процесса столько же, сколько живущих индивидов.
Повторяя в главном идеи К. Ясперса, Поппер отождествляет плюрализм со свободой, сознательно противопоставляет его историческому детерминизму как «основе тоталитаризма». Индетерминизм и плюрализм закономерно приводят философа к апологетической теории «открытого общества» (в котором достаточно прозрачно угадывается современное буржуазное общество)—общества «подлинной свободы и демократии».
К Попперу вполне можно отнести замечание В. И. Ленина, адресованное основоположнику ревизионизма Э. Бернштейну, который «смешал понятие «детерминистического» с понятием «механического», смешал свободу воли со свободой действия, отождествил без всяких оснований историческую необходимость с принудительным, безвыходным положением людей»18.
Весьма характерным примером связи индетерминизма, философского и политического плюрализма является концепция П. Фейерабенда, которого есть все основания представить как одного из представителей постмодернизма именно в силу неукоснительного следования принципу плюрализма.
Приобретя известность как критик научного метода Поппера, Фейерабенд обнаруживает явное «родство» с ним в своих детерминистских воззрениях и мировоззренческих установках. Любое мировоззрение, по мнению Фейерабенда, носит субъективный характер. Наука же пытается выдать один из таких взглядов за объективный и навязать его всем. Поэтому следует отказаться от абсолютизации каких-либо традиций и встать на точку зрения релятивизма, обоснованного еще Протагором. «Протагоровский релятивизм,—пишет Фейерабенд,—оправдан, ибо он принимает во внимание плюрализм традиций и ценностей. Это цивилизованный взгляд на мир, ибо собственная деревня со свойственными ее жителям странными привычками не объявляется здесь «пупом мира»»19.
В «релятивизме» Фейерабенда явно прослеживается идея равноправия детерминантов социальных процессов — идея плюрализма. На ней философ основывает и свою программу «релятивизации» общества, что должно привести к достижению «свободного общества»,—общества, «где все традиции имеют равные права»20. Однако при решении вопроса о сути политического релятивизма Фейерабенд попадает в весьма затруднительное положение, поскольку выбирает в качестве основания новой общественной структуры не какие-то новые экономические отношения, а новые отношения между «традициями» — различными мировоззрениями. Главный путь к этим новым отношениям—«открытый обмен мнениями», выработка единой «традиции» в результате проникновения в образ мышления, идеи, мировоззрение собеседников21. В этом процессе наряду с научными взглядами на мир, по мнению Фейерабенда, следует широко использовать ненаучные и даже антинаучные представления22. Даже мифы и религиозные системы могут стать достойными соперниками-партнерами науки в выработке «новой традиции». Субъективный идеализм подкрепляется в этих рассуждениях методологическим и мировоззренческим плюрализмом. Не выдвигая никаких критериев вычленения и структурирования разнородных взглядов и представлений в целостное мировоззрение, концепция Фейерабенда объективно служит капиталистическому строю, оправдывает анархизм, «свободную» игру сил, господствующую в буржуазном мире.
Весьма характерны идеи крупного современного финского философа и логика Г. фон Вригта. В качестве главной цели ряда своих исследований он выдвинул разработку «детерминистической теории человека»23. Противопоставляя детерминизм в науке о человеке детерминизму в науке о 'природе (здесь мы вновь встречаемся с формой «плюрализма детерминизма»), Вригт связывает первый с понятиями «цель», «мотивация», «интенциональность», которые якобы не отражают никакой объективной закономерности24. В то же время, по его мнению, детерминизм в естествознании вполне сопоставим с представлением об универсальной закономерности, повторяемости, воспроизводимости явлений.
Постулируя принципиальную противоположность, несовместимость этих двух «детерминизмов», Вригт приходит к выводу о существовании «методологического разрыва» между гуманитарным и естественнонаучным знанием.
20 Ibid. P. 29—30.
21 Ibid. P. 29—30.
22 Ibid. P. 87, 103.
23 Essays on Explanation and Understanding: Studies in the Foundations of Humanities and Social Sciences. Dordrecht, 1976. P. 415.
24 Ibidem.
Не замечая, что «разрыв» произведен им самим, философ делает следующий шаг к субъективизации и индивидуализации социального процесса. Каузальность относится Вригтом к естествознанию, в связи с чем историческое событие не может быть, с его точки зрения, объяснено, оно может быть только «понято» на основании понимания намерений отдельных людей, которых Вригт считает субъектами исторических процессов25. Исторический процесс становится поэтому чем-то акаузальным, недетерминированным, подчиненным «чисто случайным», уникальным, непредвиденным намерениям индивидов. Нетрудно заметить почти полное совпадение взглядов Вригта с концепциями социальной детерминации К. Ясперса, К. Поппера и П. Фейерабенда.
Надо отметить, что само противопоставление каузальности естественных процессов и акаузальности общественных также не является открытием Вригта, оно свойственно всей герменевтике и постулировалось еще одним из «отцов» этой философии, В. Дильтеем. Субъективно-идеалистическая интерпретация истории строится в герменевтике по схеме: И →М→И' (идеальное детерминирует материальное, которое в свою очередь детерминирует новое идеальное). Таким образом, материальное не отрицается вообще, ему отведена роль «посредника» в детерминации И→ И'7. Материалистическая же схема взаимосвязи и взаимодействия материального и идеального в историческом процессе имеет вид: М→И→М'. Идеальное предстает здесь как процесс промежуточного опосредования в сознании человека материального, как «материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней»26.
Плюрализм герменевтической концепции истории неразрывно связан с субъективно-идеалистической интерпретацией последней: элиминация детерминированности исторических событий подчиняет их действию множества отдельных индивидов.
Приобретя статус общемировоззренческой доктрины, плюрализм начал оказывать заметное влияние на теоретические разработки буржуазных политологов, нашел отражение в программах многих социал-демократических и буржуазных партий. Так, в программе Социал-демократической партии Германии, принятой на съезде в Бад-Годесберге в 1959 г. и обозначившей превращение 1 СДПГ из партии рабочего класса в «общенародную» партию, партию «демократического социализма», содержится отказ от пути, ведущего к обобществлению средств производства, и вместе с тем отказ от всякой определенной идеологии и мировоззрения. «СДПГ объявила себя партией идейной свободы: ее члены могут иметь различное мировоззрение, но их объединяют общие моральные ценности и одинаковые политические цели»27. В этой связи уместно вспомнить противоречивую трактовку мировоззрения К. Ясперсом, не включающую в мировоззрение этические и политические взгляды. Идея «плюральности мира» отказывает в системном единстве как самой действительности, так и взглядам на эту действительность. Результатом такого подхода является нечеткость программно-уставных требований к членам партии, туманность в определении стратегических целей СДПГ.
В программных документах и теоретических выступлениях некоторых лидеров современной социал-демократии нередко развивается положение Ясперса о необходимости отказа от «монокаузальной теории». Тем самым создается полемика с теми критиками программы СДПГ, которые поддерживают основанную на марксистско-ленинской теории мысль об обобществлении средств производства как необходимом основании социалистических преобразований: «Современная социал-демократия отказалась от этой иллюзии. Положение общества определяется многими факторами и давно уже не одной только собственностью»28. Опираясь на эту плюралистическую трактовку, лидеры СДПГ полагают главным путем улучшения «качества жизни» реформы, не затрагивающие коренных социальных основ, но охватывающие «повседневные проблемы». В этих положениях особенно четко прослеживается взаимосвязь взглядов на детерминизм с определенным мировоззрением и идеологией, выливающаяся в определенную стратегию и тактику действия.
Отказ от фундаментальных положений диалектическо-материалистического монизма обосновывается сегодня теоретиками и практиками социал-демократии
27 Brandt W., Kreisky В., Palme О. Briefe und Gesprache 1972 his 1975. Fr.-a-M.; Koln, 1975. S. 15.
28 Ibid. S. 69.
ссылками на необходимость плюралистического подхода. При помощи доктрины плюрализма они вначале пытались «исправить», «подновить», а после развала СССР, упразднить марксизм.
«Социал-демократия,—достаточно откровенно заявлял австрийский философ и политолог Р. Вольгенант, — не присоединяется к материализму Маркса и признает, что наряду с материальными существуют другие равноценные (курсив наш.— Авт.) факторы, влияющие на формирование человека»29. Не менее определенно высказывался видный представитель «Движения социалистических демократов Франции»30 К.-М. Итт: «Мы не считаем, что развитие истории является исключительно следствием конфликта между производительными силами. Мы отвергаем диалектический материализм и постулат насильственной революции в качестве руководства нашего действия. Мы категорически отбрасываем теорию гегемонии пролетариата, осуществляемой единственной партией»31. В приведенных высказываниях отчетливо видна плюралистическая платформа авторов. Характерны и приемы аргументации—искажение марксизма, а затем критика этого искажения как действительного марксизма.
У Итта и Вольгенанта нет буквально ни одной верно переданной ими мысли марксистского учения. Прежде всего марксизм-ленинизм, как известно, полагает причиной (но не единственным детерминантом!) исторического процесса конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Далее, марксизм никогда не выдвигал «постулата насильственной революции» (многие буржуазные авторы путают понятия «насильственное» и «закономерно необходимое»), точно так же марксизмом никогда не постулировалась в качестве закона однопартийная система. Что же касается обвинения марксизма в признании воздействия на формирование человека лишь материальных факторов, то это просто списано Вольгенантом у исказителей марксизма, живших еще в прошлом столетии. Отвечая таким фальсификаторам, пытавшимся представить марксизм узким механистическим экономизмом, Ф. Энгельс писал:
«...согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни... Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу»32.
Однако внимательное чтение произведений марксизма не является, с точки зрения некоторых его противников, необходимым условием для критики. Поэтому современные упразднители марксизма смело идут дальше, заявляя, что не существует «экономических или каких-то других законов развития», в связи с чем «социал-демократия признает тенденции, временные направления развития, но никакой «железной необходимости»»33. Убрав с дороги законы развития, Вольгенант приступает к обоснованию теории «демократического социализма»—главной политической доктрины современной социал-демократии.
Системообразующим принципом этой доктрины выступает плюрализм, находящий выражение в видимом непризнании какой бы то ни было философской, социологической, экономической, исторической теории, «претендующей на абсолютную достоверность», т. е. фактически какой бы то ни было теории вообще (кроме, разумеется, теории плюрализма!). В области практики, с точки зрения Вольгенанта, буржуазный мир Запада уже достиг такого плюрализма, ибо существующая там социальная система характеризуется, по его мнению, многообразием форм собственности и противоборствующих сил различного плана и потому является не капиталистической, не некапиталистической, не социалистической, не несоциалистической, а «смешанной системой»34. Вольгенант не может сказать ничего определенного об экономической, политической или культурной жизни такой «системы» (это противоречило бы принятому «правилу» плюрализма) и потому ограничивается более чем туманными намеками типа: «...демократическому социализму должно быть присуще столько рыночных от-
32 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 394.
33 Wohlgenannt R. Op. cit. S. 235. 34 Ibid. S. 236.
ношений, сколько возможно, столько планирования, сколько необходимо»35.
Не большей ясностью отличается исследование теоретических и практических оснований плюралистической демократии, произведенное В. Штеффани (ФРГ). Стремясь к наукообразию, он вводит термины «репрезентативная» и «плебисцитная» для определения разных типов демократии. Термины говорят сами за себя: противопоставляются интересы «всех» и «плебса» — простого народа. Для буржуазного теоретика, каким является Штеффани, вполне естественна (вот где явно проявляется классовый интерес!) склонность к «репрезентативной» демократии как истинно «плюралистической». Последняя согласуется «с реальностью гетерогенно структурированного общества, связана в теоретическом отношении с историей конституционного государства и осуществляется путем его демократизации»36. Идеалы Штеффани, вполне очевидно, согласуются с реальностью буржуазного государства, которое можно «усовершенствовать», но не следует уничтожать в угоду идеалу «гомогенно структурированного» (читай: «бесклассового».— Авт.) общества, в котором осуществляется «самоуничтожение реальной демократии в форме демократического централизма»37. Автор не замечает, что последовательный сторонник плюрализма как раз и должен стремится к "гомогенно структурированному" обществу, ибо гетерогенность предполагает субординированность разнообранозно в единой структуре.
При этом партийная принадлежность автора не нуждается в комментариях. Штеффани прямо заявляет, что его призыв к сохранению «плюралистической» демократии означает поддержку западной демократии и направлен против демократии социалистической38.
Однако одно дело провозглашать плюрализм в теории и совсем другое — пытаться провести его в жизнь. Практика, как известно, строгий судья теории, критерий ее истинности. Хотят или не хотят этого сторонники «плюралистической модели» общественного развития, а жизнь, капиталистическая действительность, вовсе не столь «плюралистична», как в их теориях. Безусловно, анархия, бесплановость, стихия рынка—все эти верные спутники капиталистического способа производства не покинули его и сегодня. Однако это отнюдь не те факторы, которые укрепляют общество или способствуют его «демократизации». Напротив, ныне это хорошо уже знакомые нашему соотечественнику негативные спутники "рыночного" капитализма, проявляющегося в безработице, абсолютном и относительном обнищании трудящихся масс, усилении политической реакции, повышении сопротивления эксплуатируемого большинства населения, активности антибуржуазных выступлений.
В этих условиях буржуазное государство, в какую бы тогу его ни рядили, объективно выполняет требования не плюрализма, а монизма, распространяющегося и на экономику, и на политику. Как верно отметил французский политолог Ж. Френд, «анархия, к которой ведет политический плюрализм, несовместима с единством и иерархией, без которых не может существовать ни одно государство»39. Не отражая реальной структуры социальной детерминации, идея плюрализма не может быть обращена на действительность в качестве метода ее изменения. В связи с этим плюрализм остается лишь пустой абстракцией, выполняющей апологетическую роль в отношении капиталистического строя.
Ощущая метафизическую абстрактность плюрализма, некоторые теоретики пытаются модернизировать его путем соединения с элементами марксизма. Видный политический деятель Италии Б. Кракси считал, например, необходимым связать идею плюрализма с идеей классовой борьбы в представлении об «антагонистическом плюрализме»40. Однако классовая борьба, классовый антагонизм на деле несовместимы с плюралистической установкой «равенства сил». Равновесие в борьбе—это лишь критическая точка скачка от доминирования одной силы к доминированию другой. Кракси же считал, что экономическая и политическая борьба не уничтожает плюрализм, а должна поддерживать его.
Идея социального плюрализма выражается как в теориях плюральности социальных групп, так и в теориях плюральности индивидов. Индивидуализм можно рассматривать в качестве «абсолютного» плюрализма, сводящего общественный процесс к совокупности результатов действий отдельных личностей. На таком материале никакой социальной закономерности конечно же не обнаружить. Здесь царствуют абсолютная случайность, индетерминизм и субъективный идеализм — атрибуты индивидуализма.
39 Freund 1. L'essence du politique. P., 1965. P. 212.
40 Craxi В. Construire il future. Milano, 1977. P. 125.
Австралийский философ Д. Такер в работе с красноречивым названием «Марксизм и индивидуализм» ополчается на марксизм как на «антигуманизм». С точки зрения автора, гуманизм в политике и этике должен базироваться на преследовании интересов личности, принципе «этического индивидуализма», предписывающего отбросить претензии коллектива ограничить автономию индивида. Однако чьи же интересы должны быть положены в основу политического и этического гуманизма? Если не ограничивать ничьей «автономии», то этого вопроса не решить. Понимая это, Такер мучительно пытается найти ответ, но плюралистическая методология приводит его лишь к утверждению, что «единственное основание, которое индивидуалисты считают оправданным для ограничения выбора других,—это стремление обеспечить каждому возможность пользоваться максимальной свободой, совместимой со свободой для всех»41.
Вместе с тем действия отдельных личностей, если они не координируются в соответствии с познанной исторической необходимостью, ведут к стихии «слепой» необходимости, означающей как для общества, так и для каждого его члена не «максимальную свободу», а, наоборот, максимальную несвободу, полную подчиненность этой стихийной силе. Но данный вывод основан на марксистской концепции детерминизма, плюрализм же прямо противостоит последнему как в социологии, так и в естествознании.
«Непонятно,—восклицает известный французский социолог Ж. Фурастье,—почему наука так упорно отказывается признать индетерминизм и допустить плюрализм и дуализм в теории того или иного явления?»42Фурастье верно заметил связь индетерминизма и плюрализма, однако не осознал их несовместимость с наукой. Для тех же, кто избрал плюрализм оружием идеологической борьбы, совершенно ясна враждебная непримиримость плюрализма и детерминизма.
Так, профессор Р. Макридис (США), используя уже знакомую нам аргументацию, противопоставляет «тоталитаризму» плюрализм, делая последний синонимом демократии. В чем можно согласиться с Макридисом, так это в том что «трудно поверить, что настоящие коммунисты когда-либо отступят от своей веры в превосходство собственной доктрины и допустят истинный плюрализм в идеях, политических партиях, публикациях и т. д.»43. В такое действительно трудно поверить. Те, кто в "перестроечную" эпоху принял концепцию плюрализма настоящими коммунистами не были, как не являются они сегодня и настоящими демократами. В то же время настоящие коммунисты руководствуются не чистой верой, а убеждением, основанным на научном знании, на диалектико-материалистическом мировоззрении.
Теория социального плюрализма имеет две основные формы: метафизико-материалистическую, представленную прежде всего «экономическим плюрализмом», и субъективно-идеалистическую, связанную с социально-политическими доктринами плюрализма. Представители первой пытаются, как уже было показано, заимствовать у марксизма некоторые его элементы. Например, Б. Кракси высказывал мысль, что без плюрализма в экономике не может быть политического плюрализма44.
Субъективно-идеалистическая версия плюрализма постулирует плюрализм в политике, идеологии, индивидуальной психологии в качестве источника, первоосновы экономического плюрализма. Однако, поскольку метафизика—дорога к идеализму, а последовательный идеализм не может не впасть в метафизику, основные теоретические постулаты обеих форм социального плюрализма одинаковы—индетерминизм и абсолютизация случайного в социальных процессах. В связи с этим если сам характер плюралистического общества трактуется по-разному, то детерминация достижения и развития такого общества (включая конституирование плюралистической экономики) всегда выдвигается идеальная. Например, В. Жискар д'Эстен в 1976 г. выдвинул тезис: «Наиболее современный путь—не тот, который исходит из анализа экономических механизмов, а т<