Развитие американской литературы отмечено рядом особенностей, существенно отличающих ее от общеевропейской литературной традиции, с которой она, однако, сохраняет общность как в плане идеологии, так и эстетики, и ее рассмотрение должно в равной мере учитывать как основные свойства и закономерности развития этой общей модели, так и те специфические черты, которые свойственны американской литературе как ее самостоятельному, устойчивому национальному варианту.
Своеобразие американской литературы обусловлено особенностями формирования нации и исторического развития страны. В силу ее относительной молодости в ней отсутствует ряд крупнейших художественных эпох, через которые пролегла магистраль литературного развития Старого Света. Зачиналась американская литература не с создания национального эпоса, не на основе устной традиции, а как литература письменная, в которой фольклор возник на позднейших стадиях развития. Она появилась в результате отпочкования от английской литературы и продолжала отдельные намеченные в ней тенденции.
Формирование американской литературы связано с появлением вначале XVII в. первых английских колоний на Атлантическом побережье Американского континента. Поселенцы прибывали сюда с грузом европейских культурных и художественных традиций, прежде всего английских, хотя далеко не на всех стадиях активно обращались к европейскому наследию во всей его полноте и многообразии, ограничиваясь малым его сегментом. Исходно во взаимодействии литературы американской и европейской преобладали связи—истоки, связи корни. Связи—влияния проявляются на более поздних этапах, почти полтора столетия спустя — в эпоху Просвещения, обретя значительный размах лишь в эпоху романтизма.
Особым характером литературных связей обусловлен в значительной мере эффект «эстетического отставания», присущий начальному периоду развития американской литературы. Фактически в течение всего колониального периода на литературной продукции, создаваемой в колониях, лежит печать подражания. Подражание — одна из важнейших эстетических установок молодой литературы. На ранних этапах она еще не ощущает своей отдельности от литературы метрополии. Художественное сознание развивается в это время под воздействием господствующих в метрополии норм, не только следуя общему направлению, но и стремясь в нетронутом виде перенести на новую почву готовые образцы.
Первоначально колонисты почти не чувствовали связи с новым окружением, воспринимая колонию как продолжение «старой родины», а собственный разрыв с ней считали временным. Расстояние на первых порах лишь обостряло «родственные чувства», побуждая, во что бы то ни стало сохранять то, что уже зафиксировано в художественном опыте покинутой родины. Переселенцы в буквальном смысле слова обращали взор назад, и не только в пространстве, но и во времени. Новейшие явления, возникавшие в литературе метрополии, как правило, мало привлекали внимание колонистов. Эстетически было для них значимо преимущественно то, что опробовано временем, отстоялось и приобрело силу канона. Своеобразие литературы колоний в этот начальный период связано с появлением в ней элементов, свидетельствовавших о попытках отражения иных условий существования, иного исторического опыта. Воздействие американской действительности — мощный фактор формирования литературы Нового Света.
На одно из ведущих мест в ней выдвигаются жанры, непосредственно отвечающие потребностям освоения континента. Это всевозможные «описания», путевые заметки, мемуаристика, дневники и т. п. Как правило, сочинения подобного рода сочетали в себе разнородные черты, одновременно выступая в роли исторических хроник, географических очерков, сочинений естествоиспытателей и богословских трактатов, включая экскурсы в область мифологии и фольклора аборигенов, зарисовки их нравов и обычаев. С изложением исторических фактов и событий из жизни колоний соседствовали не уступавшие им в подробности описания флоры и фауны, особенностей климата и почв, ландшафта и природы, перемежаемые рассуждениями морализаторского толка и религиозными проповедями.
Таким образом, «землепроходческие» и мемуарные сочинения, с которых начиналось формирование литературы, отмечены своеобразным синкретизмом, в котором, однако, в отличие от синкретизма европейских литератур периода возникновения письменности отсутствует легендарно мифологический план как формообразующее начало. Первые американские литературные памятники — это вместе с тем и памятники исторические, ценнейшие источники сведений о социальном и жизненном укладе колоний, их духовном облике. В их числе, прежде всего, нужно назвать хроники капитана Джона Смита «Правдивый рассказ о событиях, случившихся в Виргинии со времени первого образования колоний» (1608), «Описание Новой Англии» (1616) и «Общая история Виргинии, Новой Англии и островов Соммерса» (1624). В последней приводится, в частности, рассказ о спасении Смита индейской принцессой Покахонтас, ставший первым американским национальным мифом.
Важнейшим фактором становления американской литературы явилось то, что оно проходило на основе не только различных национальных, но и расовых культур. Отсутствие гомогенности этнического состава населения колоний (а затем Соединенных Штатов) существенно повлияло на развитие, как общественной мысли, так и художественного сознания нации. Американская литература складывалась на основе взаимодействия культур трех рас: культуры аборигенов в том виде, какой она обрела к моменту колонизации, перенесенной на американскую почву европейской культуры белых поселенцев, в которой ведущее положение занимала английская традиция, а также перенесенных сюда несколько позднее элементов африканской культуры, насильственно ввозившихся в Америку черных рабов.
Это «взаимодействие» отнюдь не означало гармонии. Народы, представлявшие эти культуры, находились на разных ступенях общественного развития. Это различие было использовано колонистами для обоснования превосходства белой расы, т. е. отношения культур были изначально не равноправны. Вследствие этого культурные и художественные традиции индейцев и негров были навсегда лишены возможности естественного, органического развития.
Литературная карта Америки отмечена множеством потерь, которых невозможно ни восполнить, ни измерить, ни оценить. Индейская традиция знала лишь устные, фольклорные формы, и при вымирании племени уходившее в небытие литературное наследие не оставляло о себе никаких следов. Несмотря на угрозу истребления, индейские племена упорно сопротивлялись культурной ассимиляции, отстаивая самобытность своей культуры, препятствуя ее подчинению доминирующей культуре колонистов, сохраняя освященные веками легенды, обычаи, ритуалы, верования.
Трагически сложилась на Американском континенте судьба негритянской культуры. Рабы лишились родного языка, что предопределило высокую степень их культурной ассимиляции. Его утрата сделала невозможным сохранение богатых традиций устного народного творчества с присущей ему образностью. Когда же после приобщения к английскому языку и христианству появились писатели—негры и в негритянской среде начали вновь зарождаться фольклорные формы, это, в отличие от индейцев, происходило уже на основе иной, чужой для них культурной традиции. Но ассимиляция и в данном случае была далеко не полной. Негры сохраняли отдельные связи с корнями африканской культуры, проявлявшиеся в экстралингвистических формах, прежде всего музыкальных: мелодика, ритмы и т. д.
Важное значение имел для формирования американской литературы характер эмиграции из Англии, во многом определивший пути развития американского общества, его идеологию и художественное сознание. В то время, когда в Америке возникли первые поселения англичан, метрополия переживала период глубинных изменений, связанных с подготовкой Английской буржуазной революции. Буржуазия и значительная часть народных масс выступили под знаменем пуританства. Жестокие преследования со стороны официальной церкви вынудили многих пуритан, простившись с родными берегами, искать укрытия в Америке.
На протяжении почти целого столетия американская общественная мысль развивалась едва ли не исключительно в форме религиозных учений. Согласно представлениям американских пуритан, следовавших догматам сурового кальвинизма, искусство и литература не имели смысла сами по себе. Их единственной целью объявлялось служение религии. Все, что не было непосредственно связано с нею, считалось безнравственным.
Утилитаристский подход к искусству, которое мыслилось пуританами исключительно в «прикладном» качестве, препятствовал развитию светского искусства. Это одна из главных причин того, что в американской литературе XVII в. слабо представлены художественные жанры. В прозе, помимо названных «записок» и хроник, доминировали жанры богословских сочинений. В поэзии преобладали религиозно-пиетистские мотивы. Драматургия отсутствовала вообще.
Основные черты литературы того времени определялись тем, что в ее основе лежало сугубо религиозное сознание. Истоком всех жизненных представлений и высшим авторитетом являлась Библия. Жизнь мыслилась как проявление божественного предопределения, в силу которого происходящее есть результат волеизъявления божественной силы и в свете которого открывается его истинный смысл. Такой подход не оставлял места случайности и свободе выбора, а вся человеческая деятельность превращалась в исполнение верховной воли бога. Из этого вырастало у пуритан ощущение исключительности собственной миссии: явить погрязшему в грехах и скверне миру образец общества, где царствует божественный закон.
Один из самых интересных памятников, воплотивших характерные черты своего времени — дневник Уильяма Брэдфорда (1590—1657) «О Плимутской колонии». Хотя опубликовано это сочинение первого губернатора колонии было лишь в 1856 г., по существу оно сделалось достоянием общественной мысли еще в XVII в. Брэдфорд прибыл в Америку в 1620 г. на борту «Мэйфлауэра» и в дневнике запечатлел важнейшие события из жизни колонии, уклад и нравы пуританской общины. Что еще существеннее — в нем нашли отражение взгляды и настроения первых поселенцев, раскрыты особенности их мышления. Пуритане сознавали себя участниками мировой драмы, и это ощущение сообщало суровую величавость страницам дневника Брэдфорда.
Как показывает дневник, отцы-пилигримы принесли с собой в Америку не только теологию английского пуританства, но и его социальные идеи. Среди них важнейшее значение имела теория ковенанта. Ее воплощением стало знаменитое соглашение на «Мэйфлауэре», утвердившее принципы ковенанта как основу социального устройства колонии и сыгравшее важную роль в дальнейшем развитии американской общественной мысли.
Брэдфорд не был автором соглашения, хотя как один из наиболее влиятельных членов пуританской общины, вероятно, принимал участие в его составлении. Зато он сохранил для потомства этот ценнейший документ эпохи, приведя его в дневнике полностью.
Описывая историю возникновения и существования колонии, Брэдфорд как истинный пуританин заострял внимание на потаенном значении событий, открывающем их провиденциальный смысл. Рациональность суждений, основанных на здравом смысле, нередко одерживала у него верх над пуританской догмой. Повествование заканчивается рассказом о ликвидации Плимутского поселения, члены которого под влиянием различных бедствий приняли решение о слиянии с колонией Массачусетского залива. Этот конец был по-своему эмблематичен, явив крушение великой пуританской утопии — создание в Америке «града господня».
Аналогичным образом развертывались истории и всех последующих пуританских хронистов. Пуританских авторов связывали с Брэдфордом не только общие идейные установки, но и представления о стиле повествования. Брэдфорд сформулировал требования «простого стиля», которым неуклонно следовал в дневнике. Впоследствии они были восприняты в качестве своеобразной нормы, сохранившей значение вплоть до конца XVII в.
Черты, свойственные повествованию Брэдфорда, отчетливо проявились в сочинениях его современника Джона Уинтропа (1588—1649), одного из крупнейших деятелей пуританской Новой Англии начального периода. Он разделял общее убеждение пуритан относительно двойственной природы всех явлений, в которых за видимым существует скрытый эмблематический смысл.
Разделял Уинтроп и идею избраннического предназначения колоний Нового Света. В проповеди «Образец христианского милосердия» (1630), произнесенной на борту отплывшей в Америку «Арабеллы», он определял миссию пуритан как создание божьего «града на холме». На формирование взглядов Уинтропа оказали влияние аристократические предрассудки, и его пуританская утопия приобрела ярко выраженный элитарный характер. Сторонник суровой ортодоксии в религии, он выступил в политике поборником авторитарной власти, которую подкреплял ссылками на признание церковью верховной власти бога.
Среди позднейших пуританских хроник-дневников обращает на себя внимание дневник С. Сьюолла (1652—1730), также одного из видных представителей пуританской общины Новой Англии. Сохраняя черты, общие для мировосприятия пуританских авторов, его дневник вместе с тем вносит новые акценты за счет усиления элементов интроспекции и эмоционально-индргвидуального начала. Сьюоллу принадлежит первый опубликованный в Америке трактат против рабства «Продажа Иосифа» (1700).
Большое значение имела в духовной жизни колонии проповедническая литература. В устных проповедях и теологических сочинениях столпов пуританской церкви Джона Элиота (1604—1690), Джона Коттона (1584— 1652) и связанных с ним кровными узами Инкриза Мезера (1639— 1723) и Коттона Мезера (1662—1727), если только назвать виднейших, развивались основные положения пуританской доктрины, отстаивались принципы теократии. Для них характерна крайняя нетерпимость в вопросах веры, враждебность всякому инакомыслию. Эту же роль в сущности играли и многочисленные апологетические по духу жизнеописания видных деятелей пуританской общины, из которых самым грандиозным по замыслу был фундаментальный труд Коттона Мезера «Великие деяния Христа в Америке» (1702).
Нельзя сказать, что пуританская ортодоксия не встречала сопротивления. Уже на первых порах существования колонии находились люди, не принимавшие пуританского учения. Так, Томас Мортон попытался перенести на американские берега ренессансные традиции. Следуя древним английским обычаям, он устраивал народные празднества на Веселой горе, водил дружбу с индейцами и безо всякого почтения относился к пуританским пастырям. Последние не пожелали терпеть рядом подобной скверны, арестовали и выслали его из колонии, повторив это дважды, когда он осмелился нарушить их запрет. В 1637 г. в Амстердаме Мортон выпустил книгу «Новоанглийский Ханаан», где в сатирическом духе изобразил пуритан, отвергавших радости бытия ради христианской догмы, а вместе с тем движимых алчностью под маской благочестия.
Собственно литературные задачи играли в произведениях подобного рода подчиненную роль. Единственное, в чем они непосредственно соприкасались с художественной литературой,— это стиль. Предъявляемые к нему требования — точность описания, выразительность кратких характеристик, способность легко переходить от конкретных описаний к рассуждениям отвлеченного, как правило, метафизического, религиозного характера и т. п.— оказали немалое воздействие на формирование стиля американской литературы в его важнейших, сущностных компонентах. Но роль этих ранних памятников не ограничена в дальнейшем воздействием лишь на стиль американской прозы. Наличие длительной, существовавшей на протяжении двух столетий традиции документально-хроникальной литературы заметно повлияло на развитие американского романа, зарождение которого относится к концу XVIII в., приведя к устойчивому закреплению в нем «документальности» (безусловно отличной от документализма современной литературы) как эстетического качества.
В середине XVII в. в североамериканских колониях появляются первые поэтические произведения. Тесно связанная с пуританством, поэзия, в которой господствовали религиозно-пиетистские настроения, развивалась в основном в двух направлениях: в жанре дидактической поэмы, как правило религиозного содержания, и медитативной лирики. Наглядное представление о том, как понимали пуритане назначение поэзии, дает поэма Майкла Уигглсуорта (1631—1705) «Судный день» (1662). Она написана в духе самого сурового кальвинизма и носит откровенно мора листский характер. Ее тема — неотвратимость божьей кары, ожидающей грешников. Центральное место отведено описаниям уготованных им мук. На протяжении столетия поэма пользовалась необычайным успехом, оспаривая пальму первенства у Библии и Катехизиса, и неоднократно переиздавалась. Но одной лишь убежденности автора в истинах, которые он преподносит в назидание читателю, недостаточно для того, чтобы превратить его в поэта. Не озаренный подлинным поэтическим чувством, «Судный день», не поднимается выше обычной версификации.
Иное впечатление производит творчество старшей современницы Уигглсуорта Энн Брэдстрит (1612—1672), чьи наибольшие успехи связаны с обращением к лирике. Ее первый поэтический сборник под красноречивым названием «„Десятая муза", недавно объявившаяся в Америке» был опубликован в Лондоне в 1650 г. Как и Уигглсуорт, Брэдстрит проявляет себя в поэзии правоверной пуританкой.
Вершина пуританской поэзии — творчество Эдварда Тэйлора (1645— 1729), крупнейшего поэта Америки колониального периода. Подобно другим пуританским авторам, Тэйлор не мыслил поэзии вне связи с религией и свою задачу видел в донесении света христианских идей. В его творчестве мы обнаруживаем оба ведущих жанра того времени: дидак тическая поэма представлена «Предопределением Господним относи тельно избранных», медитативная лирика — двумя сериями «медитаций». Он писал их на протяжении всей жизни, по боль шей части параллельно с проповедями на соответствующий библейский текст. Имеется также небольшая группа стихотворений, написанных по разным случаям.
Развиваясь в русле характерных для метафизической поэзии XVII в. идей и тем, поэзия Тэйлора несет на себе отпечаток самобытности и индивидуальности. На фоне аналогичных явлений английской и американской поэзии того времени ее особенно от личает огромный внутренний драматизм, бурное кипение страстей, смелость и неожиданность образов, взволнованность поэтической речи, в чем, несомненно, проявились черты поэтики барокко.
Тэйлор-поэт неизвестен современникам. Его наследие согласно воле автора хранилось в рукописи и было извлечено на свет в XX в. Первые публикации его стихов относятся к 1939 г. Тот факт, что в свое время поэзия Тэйлора не могла быть оценена по достоинству, не заслонил ни ее подлинной ценности, ни ее своеобразия: ныне она удостоилась чести встать рядом с лучшими образцами английской метафизической поэзии XVII в.
Если литературная традиция пуритан достигала в поэзии своей вершины в творчестве Э. Тэйлора, то апогеем ее развития в прозе явилось творчество Джонатана Эдвардса (1703—1758). Хотя современные исследователи нередко говорят о поэтической природе его дарования, сам Эдвард c никакой тяги к творчеству как самоцели не испытывал. Искусство и для него оставалось служанкой религии. Круг философских проблем пуританства определил содержание всего, что написано Эдвардсом. Он отверг новые веяния, принесенные Просвещением, хотя помимо воли испытал на себе их воздействие. Это прежде всего относится к трактату Локка «О человеческом разуме», утверждавшему чувственный опыт как основу познания. Но выдвинутые временем вопросы о сущности бытия, свободы воли, человеческой природы Эдвардc решал, оставаясь в пределах метафизики.
Правда, современное ему пуританство, погрязшее в практицизме и схоластике, утратившее влияние среди населения из-за жестокого фанатизма и корыстолюбия духовных пастырей, не удовлетворяло его. Однако выход из создавшегося положения Эдвардc видел не в разрывав с пуританством, а в его укреплении. Этому делу он отдал блестящий интеллект философа, воображение и красноречие поэта. В таких сочинениях, как «Личное описание» (1739, опубликовано в 1830 г.), «Грешники в руках разгневанного бога» (1741), «Свобода воли» (1754), «Природа истинной добродетели» (1755), «В защиту великой христианской доктрины первородного греха» (1758), Эдварде отстаивал идеи, занимавшие центральное место в системе взглядов пуритан (верховной власти бога, предопределения, порочности человеческой природы как следствия первородного греха и т. д.). Но в их истолковании он несколько отходит от устоявшихся канонов. Рядом с разгневанным и карающим богом кальвинистов у него появилась фигура милосердного бога, рассуждения приобрели оттенок пантеизма, а система аргументации осложнилась драматизмом мысли.
Творчеством Эдвардса по существу завершается первая фаза развития американской литературы колониального периода. Ее достижения были довольно скромны. Однако с точки зрения становления национальной литературы они не выглядят малозначащими: в это время складывается ряд ее существенных признаков и характерных черт, хотя до завершения этого процесса было еще далеко. Объясняется это не столько особенностями собственно литературного развития, сколько условиями формирования нации. В XVII в. были заложены основы национального самосознания, но по существу оно оставалось колониальным с характерной для него зависимостью от метрополии.
Сравнительный анализ
Особенностью развития Английской литературы является то, что с древнейших времен она смыкалась с культурой разных этнических образований. В последние века античного мира Британские островава были населены народами кельтского происхождения, попавшими в 1—5 веках н. э. под римское владычество. Затем страна подверглась нашествию англо—саксонских племен, частично покоривших кельтских аборигенов, частично оттеснивших их в Уэльс, Шотландию, Ирландию, которые долгие века оставались очагами кельтской культуры. Как взаимодействие с покоренными кельтами, так и общение с населением Уэльса, Шотландии и Ирландии не могло не оказать некоторого влияния на английскую культуру. В более поздние времена происходит покорение Уэльса и Ирландии англичанами, а также присоединение Шотландии к Англии. Английская культура становится господствующей на Британских островах. В силу этого многие деятели литературы, ирландцы и шотландцы по происхождению, начиная с 18 века пишут на английском языке, их творчество, так или иначе, входит в русло Английской литературы.
Собственно Английская литература, т. е. литература на английском языке, складывается сравнительно поздно. Ее возникновение обычно датируют 14 веком, т. к. до этого времени в Британии был так называемый древнеанглийский или англо—саксонский язык. Однако, каковы бы ни были различия между языком древней и языком средне—вековой Англии, есть все основания рассматривать эти периоды Английской литературы как этапы единого процесса, на протяжении которого происходило формирование английского языка, английской культуры и английской нации.
Подлинным истоком Английской литературы было устное народно—поэтическое творчество, хотя памятники его дошли в сравнительно поздних записях.
Своеобразие американской литературы обусловлено особенностями формирования нации и исторического развития страны. В силу ее относительной молодости в ней отсутствует ряд крупнейших художественных эпох, через которые пролегла магистраль литературного развития Старого Света. Зачиналась американская литература не с создания национального эпоса, не на основе устной традиции, а как литература письменная, в которой фольклор возник на позднейших стадиях развития. Она появилась в результате отпочкования от английской литературы и продолжала отдельные намеченные в ней тенденции.
Формирование американской литературы связано с появлением вначале XVII в. первых английских колоний на Атлантическом побережье Американского континента. Поселенцы прибывали сюда с грузом европейских культурных и художественных традиций, прежде всего английских. Особым характером литературных связей обусловлен в значительной мере эффект «эстетического отставания», присущий начальному периоду развития американской литературы. Фактически в течение всего колониального периода на литературной продукции, создаваемой в колониях, лежит печать подражания. Подражание — одна из важнейших эстетических установок молодой литературы. На ранних этапах она еще не ощущает своей отдельности от литературы метрополии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Литература в обществе всегда занимала большое место и имела конкретные задачи и определенные функции. Прежде всего, — эстетические и информационные. Литература могла быть для общества, как лучшим другом, так и самым жестоким критиком. Но и конечно литература всегда была отражением общественной жизни и являлась одним их двигателей культурологического процесса.
Роль литературы в жизни человека трудно оценить. Книги воспитали не одно поколение людей. К сожалению, в современном обществе роль литературы недооценивается. Есть категория людей, которая заявляет о том, что литература изжила себя как вид искусство, ее заменило кино и телевидение. Но остается та категория людей, которая признает и ценит значение литературы в нашей жизни.
Как известно, книги выполняют две основные функции: информационную и эстетическую. Из поколения в поколения именно при помощи книг передавался опыт, накопленный веками, в книгах хранились знания, запечатлевались открытия. Книги являли собой трибуну для провозглашения новых идей и мировоззрений. В трудных жизненных ситуациях человек прибегает к книге и черпает из нее мудрость, силы и вдохновение. Ведь книга универсальна, в ней человек может найти ответ на любой интересующий вопрос.
Реализуя свою эстетическую функцию, литература учит прекрасному, доброму, формирует нравственные принципы. Книги формируют не только нравственные идеалы, но и идеалы внешности и поведения. Героини и герои книг становятся образцами для подражания. Их образы и мысли берут за основу своего собственного поведения. Поэтому так важно, в период становления личности обращаться к правильным книгам, которые дадут верные ориентиры.
К примеру, образы самых прекрасных героинь являют собой воплощение женственности, нежности и естественной красоты. Образцом мужественности во все времена были сильные герои—борцы, которые руководствовались светлыми идеями во имя справедливости и любви.
Таким образом, роль литературы во все времена и в современности— помочь человеку постичь самого себя и окружающий мир, разбудить в нем стремление к истине, счастью, научить уважению к прошлому, к знаниям и принципам морали, передающимся из поколения в поколение.
Список литературы:
1. Аникст А., История английской литературы, М., 1956
2. Болховитинов Н. Н. История США Т. 1, 1983.
3. Литературная история Соединенных Штатов Америки: В 3-х т. / Под ред. Р. Спил лера, У. Торпа, Т. Н. Джонсона, Г. С. Кэнби. М., 1977, т. 1, с. 96.
4. Михальская Н.П. История английской литературы. 2-е изд. — М.: Академия, 2007. — 480 с.
5. Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли: В 3-х т. М., 1962—1963, т. 1, с. 56.
6. Miller P. Errand in the Wilderness. Cambridge (Mass.), 1956, p. 5.