Солиста Красноярского театра оперы и балета Дмитрия Хворостовского у нас в стране вы увидите теперь не скоро. По приглашению фирмы «Филипс» (Голландия) он записывает большой диск-пластинку. Затем – выступления в Лондоне, Вашингтоне, Токио, Париже. На руках веер контрактов-приглашений, начиная от Ковент-Гардена, кончая театром Ла Скала. По мнению зарубежных специалистов, Дмитрий – в десятке лучших оперных певцов мира. На ближайшие пять лет его жизнь расписана. Там, за рубежом. А что же здесь, у нас?
- Я мало пел в Москве, и меня недостаточно знают. Всероссийские и всесоюзные конкурсы вокалистов, на которых я побеждал, едва ли транслировались по телевидению и радио. Они, наверное, «строго секретны». Иное дело всевозможные рок-хит-парады, состязание в Юрмале… Телевидение все двадцать четыре часа и на всех каналах готово отдавать рок-музыке.
- Это делается целенаправленно?
- Иногда мне кажется, что да. А скорее всего происходит из-за низкого музыкального, а значит и культурного уровня. Как же мы обираем детей духовно! Музыкальное образование в загоне. Мы не даем приобщиться, прикоснуться даже к крупицам сокровищ русского музыкального наследия, не говоря уж о мировом достоянии. Когда мне говорят, что, наряду с Горбачевым, человеком года у нас называют некоего исполнителя аморфных песенок, мне становится не по себе. Ниже, кажется, уж некуда.
- Как с этим бороться?
- Я ненавижу слово «борьба». Мне 27 лет. Хочется набраться мастерства. Я четко вижу, на что способен и чего могу достичь в дальнейшей жизни оперного певца. И еще… Я не думаю, что во мне сильно нуждаются театры страны.
- Даже так?
- Трудно разобраться, почему лучшие вокалы – на Западе, а не у нас в России, почему в Большом театре большой завал. Как и почему закулисные интриги и околотеатральные деятели съедают талант за талантом. Все это сложно. Я и сам порой не был избавлен от этих закулисных интриг, что мало помогало творчеству.
Да только бы это! В Москве обычно меня поселяли в третьесортных гостиницах на окраине. Чаще всего приходилось жить на пароходе – есть и такой тип гостиниц. А я нажился в них всласть. Всю чванливость обслуживающего персонала, многочасовые ожидания у стойки администратора испытал сполна. При существующем положении дел в нашей культуре все это давно стало нормальным. Но когда некоторое время живешь вне этого, то первое же проявление родимого хамства в Шереметьево бьет наотмашь. Нет, к этому привыкнуть невозможно. Мой родной Красноярск, мне кажется, и лучше, и чище Москвы раз в десять. Это мое гнездо, куда я всегда буду возвращаться.
… В Красноярском Доме актера, где мы встретились, уютно и тихо. Никто не просил автографа у мировой знаменитости. Несмотря на довольно плотный режим работы (запись «Травиаты» на телевидении, подготовка к спектаклю «Евгений Онегин»), Дмитрий выглядел добродушным. Может, сказалось свидание с родиной и семьей, а может, подействовала Франция, где незадолго до приезда в Сибирь Дмитрий участвовал в новой оперной постановке?
Стремительный взлет Хворостовского на мировых театральных подмостках не похож ни на чей другой. В семье не было профессиональных музыкантов, но классику Дмитрий слышал с раннего детства. Отец обладал абсолютным слухом и прекрасным голосом. Особой проблемы в выборе профессии не возникало. Окончил музыкально-педагогическое училище имени Горького. В 20 лет стал студентом Красноярского государственного института искусств. Уже после второго курса на концертах в Малом зале краевой филармонии специалисты отметили богатство его баритона и определили голос как «валютный». На третьем курсе Хворостовский был принят солистом в театр оперы и балета. Он и сейчас здесь самый молодой солист. Режиссер театра Н. Селиверстов объяснил феномен Хворостовского очень кратно, показав на горло. «Вот сюда Дмитрию бог посадил птичку. Вот и вся разгадка».
Первую победу сибиряк одержал в 1987 году на Всесоюзном конкурсе имени Глинки. А потом «Гран-при» на престижном конкурсе в Тулузе, победа на конкурсе в Ницце, приглашение в Ла Скала. Как тут не вспомнить: «Им овладело беспокойство, охота к перемене мест».
- Как складывается ваша театрально-коммерческая деятельность за рубежом?
- Импресарио у меня – представитель знаменитой английской фирмы Марк Хилдрью. У этой фирмы богатое прошлое, именно она заключала в свое время контракты с Сергеем Рахманиновым, другими выдающимися музыкантами мира. Очень много приходится работать над произношением и текстами. Что касается финансовой стороны, то за концерт платят в разных странах по-разному, но в среднем 5-6 тысяч долларов. 50 процентов, как правило, забирал Госконцерт. Как будет дальше, поживем – увидим.
- Случались ли у вас неудачи?
- Скорее ошибки – относительно выбора репертуара. У меня свой идеальный образ певца. Этот идеал, поверьте, очень высок, и я ясно вижу, что мне до него еще далеко.
- Как воспринимают вас за рубежом?
- Звания там ничего не значат, только имя. Действует, конечно, имидж сибиряка. До сих пор в представлении многих Сибирь – это медведи, тулупы, водка да еще лагеря. И когда я говорю, что видел медведя только в зоопарке, сомневаются. Знают меня, в общем-то, как исполнителя Верди. В Лондоне представилась возможность петь по выбору. Овации и крики с галерки: «Верди!», «Верди!» Я объявляю Чайковского. Спел Чайковского, и вновь сквозь овации слышу: «Верди!». Спел Мусорского. «Верди» уже не кричали. «Заломал» я зал. Спел тогда «Ноченьку».
- Когда еще будете в Сибири?
- С Красноярским театром я не расстался, ушел на договор и буду выступать всякий раз, как приеду.
Недавно Хворостовский подарил городу еще один праздник – бенефис. За все 12 лет существования театра город не помнит такого паломничества и такого количества страждущих получить лишний билетик. Как все-таки распорядилась природа! Наряду с бесценным голосом, броской внешностью, Хворостовскому отпущен еще и дар актера. Его Жермон в «Травиате», его Фигаро в «Севильском цирюльнике»… Мгновенное перевоплощение, фейерверк импровизации и фантазии. Все это есть. Но голос! Хворостовский поет так, что совершенно незаметны какие-либо усилия певца в самых сложных партиях. Голос свободно льется, стремительно возносясь и падая… Лучше, конечно, смотреть и слушать, нежели рассказывать об этом.
…Зал буквально взрывается аплодисментами. Дмитрий обводит взглядом галерку (кажется, его легкие полупоклоны более всего адресуются именно ей – там сидят студенты его родного института), подставляет палец к губам: «Тсс…»
Н. Савельев
Источник: Газета «Комсомольская правда», 1990 год, 09 февраля, стр. 4.