СЕРЕДИНА РЕКИ
Мы с тобою
(тебе с небольшим за тридцать)
выплываем на середину реки
Мы далеко
от её берегов, истока;
Я закуриваю сигарету.
Я бы мог лечь на весла,
но мне нравится просто кружиться
В лодке наподобие водомерки
Мы просто кружимся в лодке наподобие водомерки,
Моя балерина, моя балерина, моя балерина
Я курю сигарету и дым растворяется
В речном тумане
Моя балерина
Моя балерина
Мой листочек подхваченный ветром
***
КУЛЬТУРА РАКОВИННЫХ КУЧ
Ты моя пластина с притуплённой спинкой
Я твой шлифованный топор
Бум! Я Человек из Брокен-хилла
Бам! Я твой Гейдельбергский человек
Ловец трепангов
Я последняя птица поющая в твоих девственных лесах
Единственная птица живущая в сомкнутых девственных лесах
Где размыкаются лейденские бёдра твоих девственных лесов?
Я твой
Доголоценовый конус выноса
Тот самый Вади-бати
Ты моя аллювиальная равнина
Нежно
Ты меандрируешь
Нежно
Я шиловидный выступ третьей пястной кости —
Твой важный признак
Мы с тобою — одна хромосома
Мы — вторая хромосома
Мы сплелись в одну песню
Мы были макакой
Теперь мы неотделимы
Мы были макакой
Мы были собакой
Мы были трёхслойным бактериальным матом
Теперь мы вместе и мы всегда были едины
Я хохочу и смотрю на тебя
Ты посмеиваешься в ответ не понимая отчего мне смешно
А я просто рад что у тебя есть жопа
Что мы живые
Что мы с тобою
Ща насосёмся пива
И это будет
Наша евхаристия
Наше таинство причастия ко Христовой крови
Льющейся алым
Вином жизни
Из любого Грааля
Что же нам делать?
Что же нам делать?!
|
Любимый нами
Седловидный сустав первой пястной кости трапеции куда-то исчез!
Пред-первый палец
Под-пятый палец
Кто же я в этом мире?
Ты моя груша-дичка
***
ОБЛАКА
Мы Анри Матисс мы поём мы пляшем
В кататоническом танце кататоническом танце в кататоническом танце
Фонтанка —
Рахат-лукумка
В обсыпке
Белого ноябрьского солнца
Её жидкие чахоточные волны
Так зыбки
Мы супрематический Малевич и мы Красная конница
Оголтело скачущая
Чтобы вознести чужие слова на свои знамёна
Ноябрь это ветки
Он не оставляет ни одной не зачёркнутой клетки
В крестиках-ноликах жизни
Мастер пересечённых линий
Порою
Стучащих друг о друга корою
Мы как мои картины:
Мы просто всплески
пятна
Краски
Формы
14 ноября 2020
***
БАСМА
Игорёша любит зрителей когда он готовит басму
— Да, я люблю зрителей и вытапливать нутряной жир!
— говорит Андрей, наливая «по шейку».
Ну что же, что же
Ну что же, что же
Мы стараемся как умеем
Мы все стараемся как умеем
Жить эту жизнь
Без выдумок
С выдумками:
Так, как никто не говорил нам «как»
В большой комнате старики выпивают за Старый год:
«Да, конечно
Но с моими больными руками...»
Годы летят
Го-о-оды летят
Как иголки с ёлки
Как осколки, брызги
Топытыжка-зайка
Оп!
10-15-20
«Я помню мы с Ниночкой в самодельных платьях пошитых бабкой
кружились в фиолетовом мраке на катке перед Новым годом»
Каток перед Новым годом
|
Каток замирающий
В своей бесконечной
Локомоции
Драгоценная шкатулка
прошлого
Настоящего будущего
Времени где есть только хлопья снега падающего на предновогодний каток в свете ночных фонарей и вас с Ниной в самодельных платьях будто забыли
И этот вечер
Вечен
Ибо он останется в памяти навсегда
*
Мужчина с ёлкой
Так меня теперь называют
Когда я
Выхожу выкидывать ёлку
Когда меня
Облаивает собачонка
Мужчина с ёлкой
*
Долговязый и сухопарый
Котя вязался по-отцовски к сыну
Но Боря вырос
Отличным
Мальчиком; и теперь когда Федя
Плачет от невысказываемых обид или Дивится на черепаху
Из Средней Азии,
Я знаю, что с мальчиком будет всё нормально, ибо его папа —
Советская смесь Хэммингуэя,
Индианы Джонса, безымянного пропойцы и Довлатова который ничего не пишет —
Гордо именуемая
Серж Поцелуев —
привёз гюрзу из Афганистана
(Из Средней Азии)
*
Весело весело
Весело нам теряться на кладбище
Однажды я потерялся
Я, Боря и Федя
Все мы гуляли
По кладбищу
Мы были дети; я потерялся
Я стоял и плакал у входа
Проходившие мимо
Старики
Дали мне леденцов
Всё как в кино, всё было
Около четверти века назад
*
Николя!
Так меня называют
Так меня называет
Дядя Серёжа заваливавшийся раньше
Держащий в подвале бутылку раньше
Он говорит:
О! Николя! Я слышу родной голос!
Да...
Да... дядя Серёжа, это я
Я опять пришёл к маме и мы пили
Сакэ
*
Мы едем мимо кладбища
|
Едем мимо собора
Мимо кладбища
Мимо собора
***
РЫБАК
Моя куртка пахнет свежим, спелым
Воздухом неназванных морей
Называй меня Крузенштерн
Я сказал бы,
что я моряк
Но я рыбак;
я ничего не поймал
Из ячеек моей авоськи льётся просто вода
Солёная вода напополам с морскими ежами,
Морскими дьяволами,
морскими огурцами:
Так себе супчик
Но сварить его под силу
только мне
и океану.
У меня нет лодки
Однако каким-то образом
Я постоянно оказываюсь
На пирсе с пустой авоськой
А куртка моя пахнет солёным, свежим
Воздухом никем не хоженых морей
Называй меня Беллинсгаузен
Ешь мой суп.
Я сварил его на своей крови.
Эта рыбалка — это моя работа.
Частная форма бессмертия, обретаемая как побочный продукт невыносимой светоносности.
Самосияние.
Самоосновность.
Рыбы!
Клюйте мою печень,
гады морские:
Я согнул свои пальцы под рыболовные крючки для того, чтобы вы меня поглотили.
— Так получается, что ты и есть наживка, старик? — говорит мальчишка, протягивая ему кофе в жестяной банке.
— Получается. — отвечает рыбак, разминая медленные, покусанные рыбой пальцы.
— Так получается... то есть... ну то есть получается, что... судьба твоя — пойти на корм рыбам?
— Так а у кого она другая? — старик долго смотрит в глаза ребёнка через густой кофейный пар.
— Хм... А... А ты всё ещё мечтаешь о своём Большом Марлине?
— Не знаю...
говорит рыбак и в комнату врывается море всей своей не тронутой ничьими (кроме известных) стопами бесконечностью шуршанием ракушек тенями птиц гуляющими по лазурно-лазоревой воде как прожектора-наоборот вот это смещение воды и пены воды и пены смешение воды смешивание постоянное движение одновременно всей воды составляющей собою Океан:
В КОМНАТУ ВРЫВАЕТСЯ ЖИЗНЬ
***
ВИШНИ КУБАНИ В ДОЖДЬ
Миллионы вишен цветут на Кубани
Миллионы миллиардов цветов зацветающих вишен
Тонкие нити жемчужин
Белых и розовых разных жемчужин
Прекрасных жемчужин Кубани
Великолепных
Жемчужин на тонких ветках
Щедро мама Кубань раскрывает объятия
Любви в подвенечном весенним вишнёвом платье
Любви
Мы так жаждем любви мы так жаждем
Тонкие нежные ветви ласкают собою воздух
Влажные нежные ветви играют с тобою ветер
Так невесома любовь как твои лепестки невесомы
С нежной истомой
Искомой душою
Вы плачете вишни
Вы знаете вишни
Что всё ненадолго
Что всё ненадолго что все в этом мире увы не надолго
И ваше цветение
И ваше крещендо
И ваше крещенье святою водою дождя — мимолётно
О вишни Кубани
О вишни
Слеза ваша вишни святая слеза и роняет её Богоматерь
Вы плачете вишни
И я вместе с вами
О! вишни Кубани
О! вишни Кубани
О! вишни Кубани
***
PRESENT INDEFINITE TENSE
Мы сидим в весеннем лесу,
Потом в машине я думаю о том что весь мир это текст — я постоянно об этом думаю
Дорога плывёт в окнах как в кривом зеркале
*
Зачем-то что-то летает над чем-то за чем-то
Ну, скажем: птица летит над домами,
Пробуя силу крыльев
Я пью кофе в кафе и смотрю на небо
Раньше я думал что это весело: сидеть в кафе и смотреть на небо сочиняя что-то
Теперь я думаю что при определённом роде занятий это скорее неизбежно
*
Я бы сказал
Я бы сказал
Невесомые пташки стихов
Поют в нежном кружеве мига
Немолчную песню годов
*
Я что-то заметил
Ты что-то заметил
Мы что-то узнали друг о друге
Не до конца
Вот это – жизнь
И она пролетает за одну секунду
*
Ты безупречна
Ага
Твои чёрные стрелки — ты совершенство
Шапочка с маленьким меховым помпоном
Новая леопардовая курточка
Короткий стриженный мех
И ничего не меняется никогда:
Прекрасная Елена, Прекрасная Елена, Прекрасная Елена – прекрасна
***