Глава 4, стих 7, 2-я половина. Обучай же себе ко благочестию.
Благочестием называет Апостол жизнь в духе веры христианской. Хотя жизнь сия обнимает не одно достодолжное отношение к Богу, что собственно есть благочестие, но и всякие подвиги и весь круг доброделания; но так как и эти две стороны ее, или части, блюдутся христианами ради Бога и Ему посвящаются, так что живот их всецело сокровен есть со Христом в Боге (Кол. 3, 3), то Апостол и назвал всю жизнь по вере благочестием. «Обучай себе ко благочестию,— то есть в вере чистой и жизни праведной (упражняйся), к наилучшему поведению (настроивай себя); потому что в этом состоит благочестие» (святой Златоуст). «Оно есть с правою верою соединенное ревностное тщание о жизни богоугодной» (Экумений).
Но что здесь хочет внушить Апостол, то совмещается в слове: обучай себе. Обучай, γυμναζε, — упражняй себя в делах благочестия христианского, чтоб сделаться искусным их делателем, как гимнасты упражняются в телодвижениях разных, чтоб приобресть в них навык и искусство. Тело способно к очень ловким движениям, но его надо к сему приучить упражнениями. Так и верующий, по крещении и приятии благодати, способен, то есть и готов, и силен, на всякие дела и подвиги в духе и по требованию святой веры; но, чтобы все сие делать достодолжно и плодотворно, для сего надлежит упражнять себя в такого рода делах. Но гимнаст сначала упражняется в разных телодвижениях один, особо, только примерно, а на деле пригодятся ему сии телодвижения после; христианский же гимнаст прямо вступает не в примерные, но в настоящие дела и их совершением обучает себя к наилучшему их совершению. Потому обучай себе — то же значит, что: не пропускай ни одного случая, в коем можешь совершить дело по духу своей веры, или даже и более: изыскивай такие случаи, чтобы поскорее утвердиться в делах по вере нашей и потом уже без труда являть себя пред Богом и человеками делателем непостыдным (ср.: 2 Тим. 2, 15). Опыт уже показал, что такое упражнение себя необходимо для стяжания совершенства в жизни,— и упражнение всестороннее, то есть и в том, как вести внешние свои дела, или держать свое поведение, и в том, как держать в порядке внутри возникающие разнообразные движения. Ревностное упражнение в том и другом всегда увенчавается успехом,— то есть навыком в угодной Богу жизни, и внутренней и внешней. Само собою сие совершенство не приходит: надо обучать себя. Так у всякого верующего, тем паче у пастыря верных. Почему и святому Тимофею не излишне было сказать: обучай себе ко благочестию.
Стих 8. Телесное бо обучение вмале есть полезно: а благочестие на все полезно есть, обетование имеюще живота нынешняго и грядущаго.
О каком телесном обучении здесь говорится? Об укреплении тела гимнастическими упражнениями и приучении его к скорым и ловким движениям: ибо говорит: σωματικη γυμνασια — телесное упражнение. Зачем же приводится оно здесь на мысль? Затем, чтоб чрез это возбудить к большей ревности упражняться в делах и трудах благочестия. Апостол говорит как бы так: те, которые на играх желают получить венцы, усердно упражняются в телесной гимнастике, чтоб укрепить тело свое и приучить его к ловким движениям. Но если для тленных венцов столько употребляют трудов в гимнастике телесной, то как не употребить гораздо больше трудов в гимнастике духовной, то есть в обучении себя благочестию для венцов нетленных?! То телесное обучение или упражнение вмале полезно,— то есть полезно на малое нечто или на малое время, «то есть только для тела и только для настоящей жизни» (Экумений). Полезно на малое нечто, именно — на укрепление тела, приучение его к легким движениям и чрез то на получение венцов в состязаниях на играх народных, а то и другое малозначительно; полезно на малое время,—только на настоящую жизнь, и то не всю. А благочестие на все полезно, то есть и для благоденствия в настоящей жизни, и для вечного блаженства в будущей, — обетование имуще живота нынешняго и грядущаго. Обетование имуще указывает на то, что Сам Бог, по неизменной правде Своей и неистощимой благости, благоволил сочетать с благочестием, или жизнию в духе веры Христовой, и благоденствие временное, и блаженство вечное. Под животом разумеется не жизнь как жизнь, а качество жизни, жизнь желанная, счастливая и блаженная, без чего жизнь не жизнь. Если таково благочестие, то соответственно сему должно быть ведено и упражнение в нем, то есть со столь же большею ревностию, во сколько плод его выше плода, доставляемого телесным упражнением.
Под телесным обучением, вне контекста, иные, особенно Отцы-подвижники, разумеют телесные подвиги и в словах Апостола видят определение относительной их цены, сравнительно с подвигами духовными. Но в контексте, по течению речи, здесь разумеются гимнастические упражнения тела. Святой Златоуст говорит: «некоторые полагают, что это сказано о посте. Но с этим нельзя согласиться: пост составляет не телесное, а духовное упражнение. Ибо если бы он был телесным упражнением, то питал бы тело. Если же он истощает, утончает и иссушает тело, то и не составляет телесного упражнения. Следовательно, не об этом говорит он, а о телесных (гимнастических) упражнениях, которыми иные занимаются и не во время состязаний и, как ратоборцы, всё делают, от всего воздерживаются, тяжелый переносят труд. Но для чего, спросишь ты, упоминает он здесь о телесном (гимнастическом) упражнении? Для того, чтобы чрез сравнение показать превосходство духовных подвигов (в благочестии); потому что первое (телесная гимнастика), будучи соединено с большими трудами, не приносит большой пользы и ничего такого, о чем стоило бы говорить; а последние (подвиги благочестия) приносят неизменную и обильную пользу.—Первого рода упражнение не приносит выгоды, а только несколько пользы доставляет телу. А упражнение в благочестии приносит плод и на будущую жизнь: и здесь и там доставляет утешение». Объясняя это последнее, блаженный Феофилакт прибавляет: «и здесь, говорит, снабдевает человека благочестие. Ибо, не обличаемый совестию ни в чем худом, и здесь веселится духом, верные имея обетования будущих благ, там же и самым делом заживет истинною жизнию». Первую, впрочем, часть этого объяснения он взял у того же святого Златоуста, У которого она пространнее изложена: «и здесь мы пребываем в благом уповании. Ибо тот, кто не знает за собой никакого преступления и творит добрые дела, радуется и в настоящей жизни. Между тем как человек порочный не только там, но и здесь переносит наказание, постоянно живя в страхе, ни на кого не смея взглянуть с дерзновением, трепеща, бледнея, томясь. Разве не таковы корыстолюбцы, воры, которые не уверены в том, чем владеют? Разве прелюбодеи и человекоубийцы не ведут самой тягостной жизни, с недоверчивостию взирая на самое солнце? Неужели это есть жизнь? Это не жизнь, а скорее самая тяжелая смерть».
Стих 9. Верно слово и всякаго приятия достойно.
«То есть слово сие истинно и достойно того, чтоб все принимали его, как несомненное. Какое же это слово? То, что благочестие и здесь и там полезно» (блаженный Феофилакт). «Поелику упомянул о жизни будущей, а она есть нечто невидимое; то по необходимости прибавил удостоверение, что слово о сем верно, как достойное веры и украшенное истиною. Подвигоположнику надлежит воодушевлять подвижников удостоверением в верности наград» (блаженный Феодорит).
В другой раз в сем Послании произносит Апостол это удостоверительное выражение: выше о том, что Господь Иисус Христос пришел в мир грешников спасти (см.: 1, 15), а здесь о том, что в благочестии, или в жизни по духу веры Христовой, надлежит упражняться паче, нежели борцы упражняются в телесной гимнастике, так как благочестие имеет за собою обетование счастия временного и блаженства вечного. Это делает он для напечатления в умах и сердцах читателей Послания того убеждения, что как вера в пришествие Господа Иисуса для спасения грешников, так и ревностное упражнение в благочестии, или жизни по духу веры Христовой, одинаково обязательны для последователей Христовых, и что только на сочетании их обоих твердо стоять может упование спасения и получения блаженства вечного. Этою-то непоколебимостию упования воодушевляясь, мы и переносим все за Христа Господа.
Стих 10. На сие бо и труждаемся и поношаеми есмы, яко уповахом на Бога жива, Иже есть Спаситель всем человеком, паче же верным.
Неложность обетования и несомненность получения уповаемого подтверждает Апостол собственным примером (см.: блаженный Феодорит). Что вера и жизнь по вере приносят живот вечный, убеждение в этом составляет нашу силу. Из-за чего мы поднимаем такие труды и предаем себя всякому поношению? Не из-за чего другого, как из-за того, что уверены в получении за то Живота вечного. А эта уверенность на чем стоит? На том, что мы возуповали (ηλπικαμεν) на Бога совершенно уверились в истине слова Его и всецело на Него положились. Это приложение подает мысль, что Апостол хотел как бы так сказать: слово обетования мы слышали из уст Самого Бога, совершенно уверились в Нем и положились на Него, что обетованное несомненно исполнено будет. Без этого дополнения мысли один пример Апостолов не был бы доказателен. Но когда за этим примером видим лице Бога живого, дающего обетование, тогда он, делаясь представителем действия слова живого Бога, всякому доказывает несомненность упования в равной силе, как бы он сам слышал слово из уст Бога живого. Святой Павел не здесь только, но и в других местах выставляет свою уверенность в несомненности упования,—и она была для него живительною силою в понесении Апостольских трудов. Теку, говорит, не на безвестное, подвизаюся, не яко воздух бияй (не на ветер) (1 Кор. 9, 26).
Пишется сие святому Тимофею, который разделял с апостолом Павлом все труды его я несомненно был исполнен тем же духом упования. Почему: мы (труждаемся, уповахом) — здесь звучит как мы с тобою. В лице же их, конечно, наводится мысль и на всех Апостолов, и на всех труждающихся в благовестии. Напоминается же сие святому Тимофею, чтоб вызвать и восставить тот же всегда оживлявший его дух упования и сказать как бы: будь как всегда. Ибо святому Тимофею предлежало теперь одному нести труды, которые прежде разделял он со святым Павлом. Святой Златоуст говорит: «здесь Апостол возбуждает святого Тимофея к перенесению опасностей, чтоб он не упадал духом, имея в Боге столь сильного помощника, и не нуждался в содействии других, но охотно все с мужеством переносил».
Бог именуется Богом живым, чтоб выразить, что упование наше не идеально, не на идее Бога утверждается, а на слове Бога живого, самым делом совершившего и устроившего все, потребное для получения уповаемого. Мы лицом к лицу видели и действенно познали Бога живого, почему уповаем не колеблясь. Или для того слово сие: жива — прибавлено, что Бог, как Сый, всегда может исполнить обетованное. Люди, будь то князи, ныне есть, а завтра их нет. Бог же всегда жив есть, чтоб даровать, что обетовал. Блаженный Феофилакт пишет: «здесь воины царские, перенесши многие труды и опасности, часто не получают должного воздаяния, когда случится между тем умереть царю; а наш Царь всегда жив есть, всегда и воздаст».
Бог есть Спаситель всех человеков, — потому что всем человеком хощет спастися и в разум истины прийти (2, 4) — и не только хочет спастися всем, но и устроил дивный образ спасения, всем открытый и всегда сильный спасти всякого, кто ни захочет воспользоваться им. Но почему Он есть Спаситель паче верным? Потому что спасительное Божие хотение, спасительная Божия сила и спасительное Божие устроение (экономия спасения) простираются на всех и для спасения всех довлетельны; но на деле спасаются, или делаются причастными сих спасительностей, только верные, то есть только уверовавшие в благовестив и по принятии благодати живущие в духе веры. Так что Бог, и всегда желающий и всегда сильный спасти всех, в действительности Спаситель есть только верных. Μαλιστα — значит и: так, именно так. Почему: паче же верным — можно перевесть: именно верным. Же, δε,— частицы нет в греческом. Прибавить же сие: именно верным — нужно было святому Павлу, потому что писал об уповании живота вечного, которого неверные не могут быть причастны. «Бог здесь есть всех Спаситель, а там не всех, но только достойных спасенными быть» (Экумений). Но и здесь Бог Спаситель особенное являет попечение о верных: ибо, если б этого не было, давно бы их стерли с лица земли (см.: Экумений). Святой Златоуст говорит: «каким образом, спросишь ты, Бог есть Спаситель паче верных? Тем, что обнаруживает великую заботливость о верных. Если 6 Он не был Спаситель их, то ничто не воспрепятствовало бы давно погибнуть тем, против которых все ратуют».
Г) О назидании паствы (4, 11—16)
По указании, как себя созидать, святой Павел дает уроки святому Тимофею и о том, как назидать паству. Два здесь главных пункта: живи примерно и учи ревностно,— внимай себе и учению; прочее прилагается, как побуждение к ревностному пастырствованию (см.: 4, 11 — 16).
Глава 4, стих 11. Завещавай сия и учи.
Слова сии кажутся заключением предшествующей речи; но лучше признать их переходом к последующей, дав им такой смысл: не только сам себя питай словесами веры и обучай благочестию, в уповании вечного живота, но и паству свою тому же учи и так наказывай ей действовать.
Сия,— «то есть обучаться благочестию, ожидать воздаяний, взирать на Подвигоположника» (блаженный Феодорит).
Завещавай и учи — можно и к одному и тому же относить, именно к учению,— учи, увещавай, убеждай,— и так разуметь, что словом: учи — означается учение, а словом: завещавай — властное повеление пастырское. Такое различие в сих словах полагают наши толковники. Святой Златоуст говорит: «при устроении человеческих дел иногда требуется наставление, а иногда приказание. Если бы поэтому ты стал приказывать там, где следует учить, то ты был бы достоин посмеяния. И наоборот, если бы ты начал учить там, где нужно приказывать, то случилось бы с тобою то же самое. Например,— что не должно быть злым (что не должно красть [см.: блаженный Феофилакт]), этому следует не учить, а это должно приказывать и запрещать с особою силою; равно как и то должно приказывать, что не нужно держаться иудейских заблуждений. Если же ты намереваешься говорить о том, что должно раздавать имение, что должно хранить девство, или если думаешь беседовать о вере, то в таком случае необходимым становится учение. Поэтому и употребляет святой Павел оба эти выражения: завещавай и учи. — Также, если кто носит привески (по суеверию, в отвращение зла) или что-нибудь подобное и творит сие, зная, что это есть зло, то в таком случае нужным бывает одно только приказание; когда,—не зная того,—наставление.— Видишь ли, что священник должен и приказывать, и говорить со властию, а не все учить?»
Стих 12. Никтоже о юности твоей да нерадит: но образ буди верным, словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою.
То есть назидай паству своим добронравием, добрым житием и добрыми делами, чтобы она следовала за тобою, несмотря на твою юность. «Хочешь, говорит Апостол, чтобы не пренебрегали тобою, когда приказываешь,—будь одушевленным законом,—показывай в себе преуспеяние законов,— пусть жизнь твоя свидетельствует о слове» (блаженный Феодорит). «Святой Тимофей по летам был юн, а по нравам — важный старец. Апостол и увещавает его: пребудь таким, чтобы преуспеяние твое во всем представляло образец добрых дел, чтоб в тебе, юном, видна была уважения и удивления достойная обученность (disciplina), чтоб дела твои не давали видеть твоего возраста, и все имели тебя не как юного, а как старца, чтоб старшие возрастом краснели, не являя себя, подобно тебе, важными в обращении и нравах, а юные имели в тебе сверстника своего учителем. — Дивен этот юный,—святейший Тимофей, когда его пример силен был обуздывать необученную юность и обличать не блюдущую свойственной ей важности старость» (Амвросиаст).
Да нерадит, μη καταφρονειτω, — да не презирает никто юности твоей или тебя по причине юности твоей. Как нельзя заставить не презирать, то смысл Апостольского внушения таков: не доводи себя до того, чтоб тебя презирали, не подавай повода к презрению тебя и неуважению к тебе. Как в этом успеть, показывают следующие слова: но образ буди. «Покажи жизнь, благоукрашенную добронравием, и не будет презираема юность твоя, а напротив, будет привлекать общее удивление» (блаженный Феофилакт). «До тех пор, пока ты будешь вести жизнь приличную (твоему сану), никто не станет презирать тебя за возраст, но еще больше всякий будет удивляться тебе» (святой Златоуст).
И такой еще может быть здесь смысл: по сознанию своей юности, не молчи и не пропускай без внимания, когда нужно говорить, обличать, исправлять, действовать со властию; ибо, если допустишь это, неисправные пред глазами твоими начнут бесчинствовать, ни во что ставя твою власть. Тут уже не тебя, Тимофея, но в твоем лице епископа будут презирать, ему преданную, Апостольскую власть созидать Церковь святую. Этого же никак нельзя допускать. «Учитель не должен быть в пренебрежении» (святой Златоуст). «Епископ, действуя как епископ, должен вести речь и рассуждать властно» (Экумений). «Должное повелевай властно, и никто не будет тебя презирать» (блаженный Феофилакт).
Но как же заявит епископ кротость, заповеданную ему выше (см.: 3, 3)? На это святой Златоуст говорит: «где же, скажешь ты, кротость, если никогда не испытает он пренебрежения? В тех вещах, которые лично его касаются, пусть он, подвергшись пренебрежению, переносит сие, ибо таким образом долготерпение его будет содействовать успеху учения; а в том, что касается (спасения) других,—нет, потому что это будет уже не кротость, а равнодушие. Когда он мстит за обиды, нанесенные ему, или за злословие, или наветы; тогда справедливо обвинить его. Когда же дело касается спасения других, тогда приказывай и распоряжайся с полною властию. Здесь уже нужна не кротость, а власть, дабы сие не сделалось гибельным для общества».
Но образ буди верным. «Во всем подавай собою пример добрых дел. То есть сам будь первообразом в жизни, являясь пред другими как. одушевленный закон, как правило и устав жизни благой. Ибо таков должен быть учитель» (святой Златоуст).
Словом — или учительским, то есть «в говорении того, что должно говорить как учителю. Видишь, что учителю должно приготовлять слово или иметь его изготовленным» (Экумений),— «чтоб говорить с удобством» (блаженный Феофилакт),— «чтоб без затруднения вступать в собеседование» (святой Златоуст). Или обычным словом при взаимно-обращении, в разговорах и собеседованиях, чтоб и содержание, и образ речи были назидательны. В таком случае здесь напоминается то же, что сказано в другом месте всем: всяко слово гнило да не исходит из уст ваших, но точию еже есть к созиданию, да даст благодать слышащим (ср.: Еф. 4, 29). Эта мысль ближе к ходу речи.
Житием, εν αναστροφη,— во взаимно-обращении, или в образе держания себя при встречах и сношениях с другими,— сообразно с местом, временем, лицами и с своим саном. Приложение сего уместно и в житейских, и в гражданских, и в церковных порядках жизни и соотношениях,—«в обычной жизни и в церковном чине» (блаженный Феофилакт). Общий закон тут: всякого встречать с уважением к нему и готовностию сделать ему всякое добро, словом и делом, не допуская никакой вольности в обращении.
Любовию, — объемлющею всех, как братии и сестер (Экумений, блаженный Феофилакт). И во взаимно-обращении должна дышать любовь; но там иное обращение может казаться любим тельным, не будучи таким. Почему Апостол входит внутрь сердца и там царицею всех деяний посаждает любовь,—любовь чувства, чтоб из него исходили любительные дела. Пастырь, приемля паству в свои руки, должен всех принять, как кровных чад и как родных,—и радеть о всех, как о своих ему.
Духом, — «или духовным настроением, или даром благодати Святаго Духа» (Экумений, блаженный Феофилакт). В первом отношении требуется — быть отрешену от всего тварного и чувственного и в Боге иметь свой живот сокровенным (см.: Кол. 3, 3), всё творя во славу Его, по воле Его, в присутствии Его, со страхом и благоговеинством. Во втором — «не превозноситься даром благодати Святаго Духа» (Экумений, блаженный Феофилакт), но паче смиряться, боясь не настолько оказаться деятельным и плодотворным, сколько бы следовало, судя по данному дару.
Верою, — «правою и неколеблющеюся, когда кто верит Богу и в том, что невозможно (в естественном порядке)» (Экумений, блаженный Феофилакт). Есть две веры: вера правая, приемлющая без сомнения помышлений все, открытое нам Богом, и вера, в Боге уверенная, что не оставит предавшего себя Ему и приведет к желанному концу — вечному блаженству, в каком бы кто положении здесь, на земле, ни был. Первая вера царствует в умственной сфере, вторая — в деятельной жизни. Сею последнею приемлются вразумления, подкрепления нравственной энергии и извождения из затруднительных и опасных для чистоты сердца и совести обстоятельств. Верх ее есть та вера, о коей говорит Спаситель: веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит (Ин. 14, 12). И еще: вся, елика аще воспросите в молитве, верующе, приимете (ср.: Мф. 21, 22), или: вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете: и будет вам (Мк. 11, 24).
Чистотою, εν αγνεια,—в непорочности,—«в Девственной чистоте и целомудрии» (святой Златоуст, Экумений, блаженный Феофилакт). Святой Тимофей был девственник телом. Ему внушалась сим только девственность сердца, которого можно не иметь при девственности тела, когда не бывают равнодушны к красоте женской, хотя бы без похотных вожделений. Живущий в духе, как указано в слове: духом,— должен быть отрешен и от этого, имея всех жен сестрами,— чем устраняется всякое предпочтение какой-либо, не по духовному ее достоинству, и льнутие к ней по одной ее наружной привлекательности.
Стих 13. Дондеже прииду, внемли чтению, утешению, учению.
Сказал: будь образцом во всем для пасомых, чтоб они слушали слово твое и слушались его покорно. Теперь указывает, чем заниматься должло с ними, чтоб назидать их и вести к совершенству,— именно чтением, утешением, учением; «внемли чтению Божественных Писаний, утешению тех, которые имеют в том нужду, учению, обращенному ко всем вообще» (святой Златоуст). Блаженный Феодорит утешение и учение различает так: «учение, ничем не удерживаясь, предлагает разные наставления (обще — «ко всему народу» [Экумений]); а утешение или ободряет унылых, или гневающихся успокоивает советами». Блаженный Феофилакт, повторяя сие, к изъяснению утешения прибавляет, что оно имеет предметом своим «уговорение и возбуждение чувствующих в себе упадок нравственной энергии». Амвросиаст же пишет: «когда кротким словом располагаем других к доброму делу,— это есть утешение; а когда сокровенное нечто (таинства веры) печатлеем в умах слушающих, это есть учить».
Что касается до чтения Божественных Писаний, то под ним можно разуметь и чтение в собраниях церковных, и чтение домашнее, как приготовление к чтению в собраниях, и собрание запаса, откуда почерпать утешение и учение (см.: Амвросиаст). Отсюда наши толковники извлекают такие уроки. Святой Златоуст говорит: «Тимофею заповедует заниматься чтением. Послушаем сего все и научимся не нерадеть об изучении Божественных Писаний. Не к одному Тимофею это сказано, но ко всем. Если Апостол дает такие наставления тому, кто воскрешал мертвых, то что нам говорить против? И Христос на учителей указывает, когда говорит, что подобно есть Царствие Небесное человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая (ср.: Мф. 13, 52). Сие же внушает и блаженный Павел, когда говорит: да терпением и утешением Писаний упование имамы (Рим. 15, 4).— Он и сам более всех исполнял это. Будучи наставлен в законе при ногах Гамалиила, он, конечно, и после того занимался чтением его. Разве не видишь, как он часто приводит свидетельства из Пророков и разбирает их? Поэтому, если Павел занимается чтением,— ибо немаловажная польза проистекает от Писаний, — то ужели мы будем лениться и рассеянно слушать его?» — Приложим и краткое слово блаженного Феодорита: «И треблаженному Тимофею, сколько ни был он духовен, учитель повелевает внимать чтению. Из сего можно дознать, что и нам надлежит привнесть от себя труд для углаждения пути к приятию благодати Духа».
Слова: дондеже прииду — приложены и в утешение, что, оставшись один, не долго будешь сиротствовать, — и в прогнание страха при встрече недоумений, как бы так: встретишь недоумение, — ищи разрешения его в Писании; чего же не доищешься,— я приду скоро и разрешу. Блаженный Феофилакт пишет: «утешает святого Тимофея, сказав: дондеже прииду,— ибо это давало надежду, что скоро увидит учителя, так как, осиротевши, он конечно искал сердцем Павла. И вот еще для чего сказал он это: так как святой Тимофей, будучи молод, многого, конечно, не знал и имел нужду в присутствии учителя, чтоб узнать то от него; то святой Павел говорит ему: пока приду, читай Писания, и там найдешь нужные законоположения. А когда приду, то передам тебе и прочее».
Стих 14. Не неради о своем даровании живущем в тебе, еже дано тебе быстъ пророчеством с возложением рук священничества.
Не неради,— стоящее после: внемли чтению, утешению, учению, — дает разуметь, что если он не будет сего исполнять, то окажется нерадивым, и что это нерадение будет нерадением о даровании, живущем в нем. Так как сие дарование очевидно есть дарование епископства или пастырства, то следует, что пастырь, нерадящий о чтении, утешении и учении, есть нерадивый пастырь, есть пренебрежитель дара пастырства, ему данного и в нем пребывающего. Он зарывает свой талант в землю (см.: Мф. 25, 25) или свой мнас завертывает в тряпку (см.: Лк. 19, 20) — и предается сну. Амвросиаст пишет: «если пастырь народа (верных) нерадит о сем (о чтении и прочем), то нерадит о данной ему благодати. Ибо затем и делается он водителем народа, чтоб заботился о спасении его, увещавая и уча, дабы приносило плод поставление его в чин сей; так как Бог затем возвел его на сию степень, чтоб он способствовал спасению народа Его. Почему кто, сподобясь такого достоинства, бывает нерадив, тот презрителем Бога почтен будет и мний наречется в Царствии Небесном (ср.: Мф. 5, 19). К тому же, кто учить не заботится, тот будет ли пещись о том, чтобы делать?»
В этом и была цель, для которой Апостол сказал здесь сие: не неради о даровании. Он хотел представить побуждение к указанным пред сим занятиям пастыря по пастырству, дав разуметь, что главное дело пастыря — учить и учением вести вверенные ему души путем спасения. Пастырь неучащий — не пастырь.—Но чтоб еще больше усилить такое побуждение, Апостол счел нужным напомнить святому Тимофею о том, как получено им такое дарование пастырства.
Еже дано тебе бысть. Не сам себе присвоил, не сам искал и домогался прямо или косвенно,— но: дано. Избран святой Тимофей по общему голосу и общему указанию верных. Но избиратель этим не удовольствовался, а ждал указания свыше. И оно дано пророчеством, то есть или особым откровением о достоинстве избираемого святому Павлу, или проречением о том какого-либо из Пророков, обычных тогда в Церкви, или другим каким указанием свыше. О бывших о святом Тимофее пророчествах уже поминал святой Павел выше (см.: 1, 18). Вероятно, это было не раз. Но здесь говорится о том, что совершилось в Ефесе. «Пророчество,—пишет Амвросиаст,— есть указание свыше, что избираемый имеет быть достойным учителем». Почему, сказав: пророчеством,— Апостол засвидетельствовал, что святой Тимофей рукоположен в епископа «по повелению Святаго Духа» (блаженный Феофилакт). И вообще тогда «епископы были поставляемы по повелению Духа, а не кое-как. И то есть особый вид пророчества, когда свыше указывается на настоящее, как там — в Антиохии: отделите Ми Варнаву и Савла (Деян. 13, 2)» (Экумений). Указание свыше о достоинстве избираемого бывало многократно в Церкви; нередко избиравшие и не решались закончить свое избрание без указания свыше.
Избрание — приготовление; самое поставление в епископа совершено затем рукоположением: возложением рук священничества, του πρεσβυτεριου, — собственно старчества, старейшинства, или сонма старцев и старейших лиц в Церкви. Из таких лиц бывали избираемы священники, и их, вероятно, разумеет здесь святой Павел. Как их в Ефесе и около было не мало, то он означил их всех общим именем: πρεσβυτεριου,— что по-славянски переведено: священничества, — сонма священников. Но как же — выходит: священники рукополагают епископа? Святой Златоуст отвечает: «не о пресвитерах (не о священниках) говорит он здесь, а об епископах; ибо не пресвитеры рукополагали епископов». Так и Экумений с Феофилактом. Но блаженный Феодорит пишет, что «священничеством называет здесь Апостол сподобившихся Апостольской благодати». И следовательно, святой Павел разумеет здесь только себя самого. Это совершенно согласуется с тем, что говорит он во Втором к Тимофею Послании: воспоминаю тебе возгревати дар Божий в тебе возложением руку моею (ср.: 2 Тим. 1,6). Там дар и здесь дарование одно и то же означают. Следовательно, и помянутое дарование дано возложением рук святого Павла, как имевшего Апостольскую благодать.— Но в таком случае слово: священничества — получит не прямой, а переносный смысл. Чтоб удержать прямое значение сего слова и вместе под возложением рук, благодать епископства сообщившим, разуметь возложение рук святого Павла, а не пресвитеров, можно допустить, что в настоящем месте возложение рук священничества было действительно, но было не как совершение таинства епископской хиротонии, а как изъявление согласия на избрание, и, может быть, даже отдельно от посвятительного возложения рук святого Павла, — прежде, как завершение избрания, указанного откровением свыше. В таком случае смысл всего места убудет такой: не неради о даровании, данном тебе возложением моих рук, по пророчеству, с согласия всего священства, которое оно изъявило своим возложением рук на тебя. Оно дало руки согласия.
Стих 15. В сих поучайся, в сих пребывай, (в сих разумевай): да преспеяние твое явлено будет во всех.
В сих — во всем сказанном ему прежде, то есть: образ буди верным — и: внемли чтению, утешению, учению — или даже выше: питайся словесами веры и обучай себя ко благочестию, по упованию жизни вечной. Но можно ограничить широту значения: в сих — преимущественно тем, что относится к созиданию себя, как пастыря, и к пастырскому созиданию пасомых. Поучайся, μελετα,— о сем рассуждай, сие держи непрестанно в уме и обдумывай, сим всеусердно будь занят.— В сих пребывай — будь весь в этом, другое чтоб и на ум не всходило, этому одному будь вседушно предан. Как воин весь в своем воинстве, художник весь в своем искусстве, ученый весь в своей науке: так ты будь весь в своем пастырстве. Ибо это есть существенное условие к тому, чтобы совершенным явиться в деле, какое кто берет на себя или к какому кто призван. Почему Апостол и прибавляет вслед за сим: да преспеяние твое явлено будет во всех. — Преспеяние — успех, совершенство. Будет,— чтоб явно было, что ты во всем совершен, и в жизни, и в учении, или чтоб всем явно было, что ты совершен в своем деле и чине, то есть пастырстве. Таким образом само собою устроится, что никто о юности твоей нерадеть не будет. Экумений пишет: «преспеяние указуется великое; ибо, не будь оно очень велико, то и явно не будет. Слово же: во всех — означает: или всем людям, или во всех вещах». Дополняет сие Феофилакт: «во всех,— то есть не в жизни только, но и в слове учительском. Смотри, как великим и дивным желает он быть ему даже и в этом!» Слов: в сих разумевай — никто не читает из наших толковников.
С 14-го стиха до конца главы Апостол предлагает во увещание к доброму пастырствованию убедительные представления: в 14-м: не неради о даровании; здесь: да преспеяние твое явлено будет во всех; далее: сам спасешися и послушающии тебе. «Смотри,— говорит святой Златоуст,— как настойчиво побуждает он его к одному и тому же, желая показать, что учителю должно больше всего стараться об этом (то есть быть образцом и учить)».
Стих 16. Внимай себе и учению: и пребывай в них. Сия бо творя, и сам спасешися и послушающии тебе.
Внимай себе и учению. «То есть будь внимателен к себе самому и других учи» (святой Златоуст). Но об этом уже говорилось; потому можно полагать, что здесь Апостол имел в виду внушить не столько предмет дела, сколько образ делания. К этому предположению дают повод употребленные здесь глаголы: επεχε — и επιμενε. "Επεχε — поимей на себе. Ум иметь на себе — внимать себе; но можно поиметь на себе и напряжение воли, или понуждать себя, налегать на себя. Будет: επεχε σεαυτω — налегай на себя и на учение других, не жалей труда, нудь себя на жизнь примерную и на учительство неустанное. К сему же смыслу ближе подходит и следующее: пребывай в них. — Пребывай, επιμενε,— с усилием, прилежанием и терпением пребывай в этом, - в этих трудах и занятиях по пастырству, не знай усталости. Это же επιμενε — указывает и на воодушевление к терпеливому труду и усилиям,— и надежду на успех; так что: пребывай в них — будет: будь неутомим в трудах пастырства, в чаянии успеха спасительного плода, о коем и говорится тотчас.
Сия бо творя, и сам спасешися и послушающии тебе. — Сам спасешися; ибо если будешь так поступать, то с тебя уже нечего более и взыскивать,— ты свое дело сделаешь как должно, послушаются ли тебя пасомые или нет. Но Апостол и более этого обещает, именно что и послушающие его спасутся. Они непременно пойдут вслед за тобою, и как ты, действуя сказанным образом, верно достигнешь спасения, то и они вслед за тобою достигнут того же. Кажется, святой Павел имел в виду особенно выставить на вид победоносную силу учения, оправдываемого и подтверждаемого жизнию. В таком случае, говорит как бы он, никто не устоит против твоего слова и убеждения,—все тебя послушаются, пойдут по учению твоему и примеру твоему и спасутся. Плод же сего на тебе отзовется. Амвросиаст пишет: «убеждает Апостол, чтоб святой Тимофей всем представлял себя образцом в добрых делах и был образцовым в трудах учительства. Преуспеяние должно быть явлено не в учении только, но и в делах. Ибо как древо доброе творит добрые плоды (см.: Мф. 7, 17), так и учение доброе злых плодов иметь не может. Когда видны добрые дела, то слушающие, убеждаясь, что это есть плод доброго учения, не могут не получить пользы от учения. Ибо то, что предлагается в слове учения, всегда сознается истинным и приемлется со страхом и благоговеинством, если видно, что все то благоговейно соблюдается тем, кто учит. Таким образом добрый пастырь народа двоякий получит плод — и за свои добрые дела, и за спасение пасомых,—послушающих его; напротив, если он будет нерадив, то и за себя, и за них даст отчет Богу».