Главная
Библиотека
Книги по психиатрии (©НЦПЗ)
Патология психической деятельности при шизофрении: мотивация, общение, познание
Исследование зрительного восприятия
Для изучения особенностей зрительного восприятия больных шизофренией были проведены серии экспериментов, в которых опознание зрительных стимулов (изображений предметов) осуществлялось в условиях неполноты стимульной информации, что приводило к неоднозначному опознанию предъявляемых изображений, к использованию при идентификации стимулов системы привлекаемых из памяти «образов-эталонов». Как было показано в ряде исследований, существует определенная зависимость между эффектом опознания и используемой при этом системой образов-эталонов, привлекаемых на основе прошлого опыта испытуемых. Следствием снижения уровня социальной детерминации познавательной деятельности у больных шизофренией, как было показано выше (см. гл. I), является менее устойчивый и менее обобщенный характер формирующихся у них образов-эталонов. На основании этого было сделано предположение о том, что результаты опознания стимулов в условиях неполноты информации у больных шизофренией будут отличаться от результатов здоровых.
Ситуации с неполной стимульной информацией, в которых наиболее четко проявляется зависимость эффекта опознания от особенностей системы используемых для сличения образов, создавались с помощью разных приемов: в первой серии экспериментов— оптическим искажением стимула, расфокусированием изображения, во второй серии — за счет дефицита времени экспозиции, тахистоскопического предъявления материала. Как в первой, так и во второй серии использовались два типа изображений: обычных предметов, представленных шаблонным способом, в привычном ракурсе (высоковероятные изображения) — «Дети за столом», «Цыплята» и др., и изображений, характеризующихся какими-либо необычными свойствами, — самим предметом, его положением, ракурсом, непривычным сочетанием предметов (маловероятные изображения), например, «конькобежец на дистанции», наклонившийся вперед, с рукой, занесенной вверх, и т. п.
В первой серии экспериментов с помощью эпидиаскопа на экран проецировались тестовые изображения. Особое приспособление давало возможность предъявлять изображения расфокусированными, степень расфокусированности измерялась условной шкалой. Испытуемые должны были узнать, что изображено на экране. Вначале изображение предъявлялось в максимально рас-2 Исследование было проведено Е. И. Богдановым [16—18].
фокусированном виде, постепенно четкость его увеличивалась. То деление шкалы, на котором испытуемый правильно определял стимул, принималось за порог опознания. Серия имела два методических варианта, различавшихся наборами изображений и временем их экспозиции. В первом варианте 19 изображений (из них 8 обычных и 11 маловероятных) предъявлялись с десятисекундной экспозицией на каждом этапе расфокусирования; во втором варианте, где использовалось 11 изображений (4 обычных и 7 маловероятных), время экспозиции практически не ограничивалось. Изображения всем испытуемым предъявлялись в одном и том же порядке. Для каждого изображения были вычислены средние пороги опознания здоровыми и больными шизофренией.
Наиболее значимые отличия больных шизофренией (34 человека) от здоровых (25 человек) выявились при анализе порогов опознания: оказалось, что при идентификации обычных, высоковероятных изображений пороги опознания в группе больных шизофренией были выше, чем в норме, а пороги опознания необычных, маловероятных изображений — ниже, т. е. повышение н понижение порогов коррелировали с характером изображений. Эта тенденция выступала в обоих вариантах методики, но наиболее четко во втором варианте, с неограниченным временем экспозиции.
Существенные отличия были выявлены и при анализе выдвинутых испытуемых обеих групп гипотез: у больных шизофренией по сравнению со здоровыми оказалась измененной статистическая структура системы этих гипотез. Полученные данные свидетельствуют об уменьшении среди предположений, высказываемых больными, доли тех гипотез, которые для здоровых являлись наиболее вероятными. Так, из 236 гипотез, первыми выдвинутых здоровыми при опознании 11 изображений (первый вариант методики), 160 имели своим содержанием людей и животных. Это составляет 68 % всех использованных ими гипотез. Содержанием остальных образов-предположений служили различные неодушевленные предметы. Такая статистическая структура системы гипотез существенно определяется опытом восприятия изображений, встречающихся в книгах, журналах, другой печатной продукции.
В тех же условиях больные шизофренией выдвинули 287 предположений, на 20 % больше, чем здоровые. Из них гипотез, имеющих своим содержанием человека или животных, было 143, или 50 %, остальные соответствовали маловероятному для здоровых содержанию.
Во второй серии экспериментов обычные и необычные тестовые изображения предъявлялись для опознания в условиях дефицита времени, с помощью электронно-оптического тахистоскопа ТЭО-I с широким диапазоном времени экспозиции (от 0,01 до 10,0 с). За порог опознания принималось минимальное время экспозиции, при котором испытуемый правильно определял стимул.
Всего использовалось 6 тестовых изображений, из них три обычных («яблоко», «стул», «собака») и три необычных, что в двух изображениях достигалось за счет непривычных сочетаний предметов: «стакан и серп», «ваза с лежащей среди фруктов электрической лампочкой». Последнее изображение — «змея на дереве», где змея напоминает торчащий сучок. При тахистоскопическом предъявлении эти три последних изображения оказались трудноотличимыми от более вероятных в данных комбинациях предметов: блюдца, груши и сучка соответственно.
Как показал анализ результатов, опознание двух простых обычных изображений («яблоко», «стул») у испытуемых сравниваемых групп происходило при минимальном времени экспозиции: среднее время опознания и в группе здоровых, и в группе больных, было равно 0,05 с. Пороги опознания остальных изображений, более сложных и трудных для восприятия, были значительно выше у испытуемых обеих групп. При восприятии этих сложных изображений повышалась роль предположений об увиденном, роль образов-гипотез. Актуальные образы-гипотезы определенно организовывали процесс восприятия, сказываясь на его результатах.
В этом случае при опознании 4 сложных изображений, одного обычного («собака») и трех необычных, результаты опознания у больных шизофренией и здоровых различались. Среднее время экспозиции, требующееся для правильного опознания этих изображений, приводится в следующей таблице.
| Изображения | Группы испытуемых | |
| здоровые | Больные шизофренией | |
| Собака | 0,23 | 0,30 |
| Ваза с фруктами и электр. лампочкой (порог опознания лампочки) | 1,55 | 1,41 |
| Змея на дереве (порог опознания змеи) | 1,01 | 0,51 |
| Стакан и серп (порог опознания серпа) | 1,90 | 0,82 |
Как видно из таблицы, порог опознания обычного изображения («собака») у больных шизофренией повышен по сравнению с нормой (на 30 %), а пороги трех необычных пани-жены, соответственно «а 9, 49 и 57 %. Таким образом, изменение порогов опознания у больных шизофренией коррелирует с особой характеристикой объекта опознания, связанной с особенностями его использования в социально-практическом опыте, с частотой употребления в прошлом опыте. Если изображение маловероятно по прошлому опыту, то больные шизофренией испытывают меньше затруднений при его опознании, чем здоровые. Если же оно обычно, шаблонно, часто встречалось ib прошлом, та больные шизофренией по результатам опознания оказываются хуже здоровых.
Полученные данные позволяют считать, что процесс зрительного восприятия у больных шизофренией нарушается в связи с изменением процесса актуализации образов-гипотез, привлекаемых на основе прошлого опыта для сличения при опознании. Хотя предметный мир со стороны физических характеристик предстает перед больными в неискаженном виде, однако изменение системы привлекаемых для сопоставления эталонов ведет к тому, что разные свойства предметного мира выделяются по-иному, чем у здоровых, по-разному «акцентируются». Больные шизофренией не могут воспользоваться тем общим выигрышем, который доставляет здоровым людям статистическое согласование актуализируемых образов с прошлым опытом, что приводит к снижению у них эффективности, «экономичности» процесса восприятия. Как следствие нарушения опоры на прошлый перцептивный опыт могут оцениваться отмечаемые разными авторами факты повышенной «перцептивной точности» в восприятии больных.
Результаты исследования свидетельствуют об особом нарушении восприятия, отличном от известных агностических расстройств: у больных шизофренией, клинически характеризующихся главным образом негативными расстройствами, не только мышление, но и восприятие подвергается болезненным изменениям. Полученные данные подтверждают представления ряда клиницистов, предполагавших у больных шизофренией нарушение познавательной деятельности на всех ее уровнях, начиная от непосредственного чувственного отражения действительности.
Критская В.П., Мелешко Т.К., Поляков Ю.Ф. ‹‹Патология психической деятельности при шизофрении: мотивация, общение, познание››
Исследование мышления
Главная
Библиотека
Книги по психиатрии (©НЦПЗ)
Патология психической деятельности при шизофрении: мотивация, общение, познание
Исследование мышления
В соответствии с исходной гипотезой о недостаточности у больных шизофренией опосредования познавательной деятельности факторами социального опыта при исследовании мышления был использован методический прием, основанный на сопоставлении решения больными двух видов мыслительных задач, различающихся по роли социального опосредования в их структуре.
В первую серию были включены задачи на сравнение понятий, вариант классификации «исключение предмета» и «конструирование объекта». Все эти задачи предъявлялись с «глухой» инструкцией, в условии не указывалось направления, в котором нужно было производить сравнение или классификацию, и испытуемым предоставлялась полная свобода выбора оснований для обобщения. В этих условиях актуализация того или иного признака существенно определяется знаниями испытуемых, в которых зафиксирован общественный опыт использования тех или иных предметов.
Описание методик «сравнение понятий» и «конструирование объекта» дано в гл. I. В целях исследования нами была также модифицирована известная методика «Исключение предмета». Суть модификации заключалась в том, что вместо конкретных изображений предметов предъявлялось их словесное обозначение (вербальный вариант).
Для проведения исследования использовался набор из семи карточек, на каждой из которых написаны названия четырех предметов. Путем специального подбора понятий, подлежащих классификации, варьировались условия, затрудняющие или, наоборот, облегчающие процесс обобщения, в связи с чем обобщение трех из указанных четырех понятий представляло неодинаковую трудность:
Примус, керосинка, свеча, электроплитка.
Иней, пыль, дождь, роса.
Лодка, тачка, мотоцикл, велосипед.
Самолет, гвоздь, пчела, вентилятор.
Вода, ветер, уголь, трава.
Бочка, бабочка, жук, очки.
Яблоко, книга, шуба, роза.
В 1, 2 и 4-м вариантах задания один из предметов явно противопоставлен трем остальным. В 3-м и 5-м вариантах легче объединить все четыре предмета, чем трем противопоставить четвертый. Два последних варианта (6-й и 7-й) являются провоцирующими и не имеют решения, поскольку в них объединяются только два предмета.
Карточки предъявлялись в строгой последовательности, по одной, со следующей инструкцией: «Объедините три предмета так. чтобы четвертый в эту группу не вошел». Таким образом, в инструкции не содержалось указания, какие три из четырех предметов должны быть объединены. В качестве основания для обобщения допускалось использование любого признака, присущего трем предметам и отсутствующего у четвертого. Инструкция не ограничивала число создаваемых группировок. Спецификой такого варианта методики является и то, что испытуемому не давался образец выполнения задания: в условиях такой «глухой» инструкции он не ограничивался в выборе оснований для обобщения.
В протоколе фиксировались все высказывания испытуемого по ходу исследования и замечания экспериментатора.
Если рассматривать результаты выполнения задания с точки зрения операционных характеристик мышления испытуемого, то нахождение любого общего признака у трех предметов и отсутствующего у четвертого является достаточным для положительной оценки его ответа. Однако для более полной характеристики мыслительной деятельности необходимо определить, какого рода признаки используются в качестве оснований для обобщения испытуемым: степень их обобщенности, практической значимости, закрепленности в социальном опыте.
Для квалификации мышления испытуемых через характеристику актуализируемых свойств и отношений необходим объективный критерий. Поиском такого критерия было продиктовано включение в исследование группы здоровых испытуемых. В качестве объективного критерия была использована частота актуализации того или иного свойства группой здоровых испытуемых. При этом мы исходили из предположения, что частота использования в эксперименте тех или иных признаков должна отражать качественную характеристику мышления, поскольку человеку свойственно оперировать преимущественно свойствами предметов, значение которых закреплено общественной практикой использования этих предметов и зафиксировано в системе усвоенных им понятий.
В зависимости от частоты использования группой здоровых испытуемых все вычлененные признаки были разделены на «стандартные» и «нестандартные». Стандартными условно было принято считать те признаки, использование которых превышало среднюю частоту.
Характеристика испытуемого определялась коэффициентом стандартности, т. е. отношением числа стандартных ответов, используемых испытуемым во всех вариантах заданий, к общему числу данных им ответов. Чем больше испытуемый использовал стандартных свойств, тем выше был его коэффициент стандартности. В группе здоровых этот коэффициент составляет (в среднем) 74 %.
В табл. 14 приведены средние коэффициенты стандартности, характеризующие группу больных шизофренией (100 человек) и группу здоровых (100 человек) по трем указанным методикам.
Таблица 14. Показатели избирательности мышления, %
| Группы испытуемых | Сравнение предметов | Вариант классификации «4-й лишний» | Конструирование объекта |
| Здоровые | |||
| Больные шизофренией |
Во всех трех методиках для группы больных шизофренией характерно увеличение частоты использования малозначимых, «латентных», нестандартных свойств предметов при снижении частоты актуализации стандартных, практически более значимых признаков. Это выразилось в более низких коэффициентах стандартности. Различия между группами больных и здоровых по всем трем методикам статистически значимы (р = 0,01, по критерию Колмогорова-Смирнова).
Следует отметить, что в число стандартных, наиболее часто используемых здоровыми, попадают практически значимые свойства (родовые и видовые, обозначающие основную функцию, некоторые внешние различительные и т. д.). В числе нестандартных оказались практически малозначимые, а поэтому «латентные», редко актуализируемые здоровыми испытуемыми признаки. Приведем несколько примеров признаков, актуализируемых больными при сравнении предметов:
Воробей и соловей — вес разный; находятся на одной ступени эволюции.
Груша и огурец — сначала бывают зелеными, потом — желтыми; у одной — семечки, у другого — зернышки; цвет семечек и зернышек различный; имеют хвостики.
Часы — река — блестят; имеют прозрачную поверхность; издают звук; имеют камни; цикличные.
Ботинок — карандаш — оставляют след; чертят; имеют запах; один соприкасается с рукой, другой — с ногой; заостренные; хранятся в коробке.
Во вторую серию были включены задачи на сравнение и классификацию предметов, существенно отличающиеся от задач первой серии по условиям актуализации свойств и отношений: если в задачах первой серии актуализация признаков предметов в первую очередь определялась прошлым опытом испытуемых, то в задачах второй серии она прежде всего определялась анализом условий.
Во вторую серию вошли:
1) задачи на сравнение объектов по данному основанию: I — Петя выше Димы, а Коля ниже Пети. Кто из них самый высокий? II — Черное море холоднее Каспийского, а Балтийское море теплее Черного. Какое море самое холодное?
2) задачи на свободную классификацию двадцати четырех геометрических фигур. Выбор оснований для их классификации был ограничен тремя наглядно изображенными и играющими роль различительных признаками: цветом, формой и величиной.
Результаты II серии экспериментов. Основные трудности решения задач на сравнение у испытуемых обеих исследованных групп были связаны с анализом условий. Результатом недостаточного анализа явилось то, что 12 % здоровых и 12 % больных шизофренией (I задача) и 36 % здоровых и 25 % больных шизофренией (II задача) не смогли правильно соотнести сравниваемые объекты. (Анализ условий второй задачи был осложнен тем, что вывод, вытекающий из ее условий, противоречил действительным отношениям сравниваемых объектов. Этим объясняются худшие результаты при решении этой задачи по сравнению с I задачей.) В результате повторного анализа все испытуемые обеих групп правильно решили обе задачи.
При классификации двадцати четырех геометрических фигур группой здоровых испытуемых и группой больных шизофренией в качестве оснований для классификации были использованы три признака: форма, цвет и величина. Других свойств актуализировано не было. Коэффициент стандартности, характеризовавший группу здоровых, был равен 83 %, для группы больных шизофренией — 82 %. Таким образом, результаты второй серии исследования не дали существенных различий между группой здоровых испытуемых и группой больных шизофренией.
Сопоставление данных первой и второй серий исследования позволяет сделать следующий вывод: особенности использования знаний в процессе сравнения и классификации предметов выявились в тех задачах, решение которых было существенно опосредовано факторами социального опыта. При решении задач, основанном на анализе условий, не предполагающем такого опосредования, больные шизофренией не отличались от здоровых.
Решение проблемных задач.
Повышенная склонность больных шизофренией к актуализации «латентных» свойств и к видению предметов и явлений в необычных и непривычных аспектах, естественно, порождает вопрос об отношении этой их особенности к творческому мышлению, поскольку одной из его проблем является проблема обнаружения «латентных» свойств предметов, роль которых в повседневной жизни крайне мала. Трудность актуализации «латентных» свойств по Л. Секею [129] связана с тем, что в практической деятельности человека господствуют прочно установленные функциональные связи. Такая функциональная фиксированность является одной из форм тормозящего влияния прошлого опыта при существующей необходимости открыть в предмете новую возможность его применения [41; 84].
Учитывая повышенную способность больных шизофренией к актуализации нестандартных свойств и отношений, мы предположили, что при решении некоторых задач из круга творческих,, основная трудность которых будет заключаться в выявлении «латентного» свойства, больные шизофренией могут иметь определенное преимущество перед здоровыми.
Для проверки этого предположения мы использовали в несколько измененном виде задачу Л. Секея [129], которая в общем виде заключалась в следующем. Перед испытуемым на столе располагались весы и несколько предметов, среди которых находилась свеча. Нужно было уравновесить весы таким образом, чтобы через некоторое время они сами вышли из равновесия. После установления равновесия испытуемому запрещалось вносить какие-либо изменения в ситуацию. Испытуемый в результате анализа задачи должен был установить, следствием какой причины может быть нарушение равновесия весов. Результатом такого анализа является вывод о том, что причиной нарушения равновесия является потеря веса предмета, находящегося на одной чашке весов. Таким предметом была свеча. Но вся трудность в том, что свойство свечи терять вес при горении является «слабым», «латентным», оно замаскировано более «сильным» свойством — давать свет, а потому не сразу вычленяется испытуемыми.
В исследовании Л. И. Анцыферовой [7], проведенном на здоровых испытуемых, решение этой задачи рассматривается как процесс последовательного анализа свойств предметов, раскрывающихся во все более глубоких причинно-следственных отношениях. В ходе решения свеча должна быть включена в причинно-следственную связь: предмет, теряющий вес, — нарушение равновесия весов. Но даже установив, каким свойством должны обладать предметы, с помощью которых задача будет решена, испытуемые долго не могут использовать свечу. Им легче привлечь для решения задачи отсутствующие предметы, для которых потеря веса является «сильным» свойством, чем лежащую перед ними свечу. Из отсутствующих, по данным Анцыферовой, прежде всего предлагались легко испаряющиеся вещества: эфир, вода, спирт и т. д. (Факт более успешного решения задачи с помощью испаряющихся веществ здоровыми и больными с органическим заболеванием ЦНС был также отмечен Л. Секеем.)
В нашем варианте методики [87] рядом с весами наряду со свечой располагались: разновески, электрический фонарик, баночка с солью, баночка с сухой ватой, карандаши, счетные палочки, ластик. Задача формулировалась следующим образом: «Используя какие-то из этих предметов, уравновесьте весы так, чтобы через некоторое время они сами, без Вашего вмешательства, вышли из равновесия».
В исследование были включены больные шизофренией, начавшейся в юношеском возрасте и протекавшей без выраженной психотической симптоматики (50 человек). Анализ результатов проводился на основании сопоставления с данными исследования группы здоровых, соответствующего возраста и образования (50 человек). Результаты, полученные нами при исследовании группы здоровых испытуемых, во многом совпадают с результатами исследования Л. И. Анцыферовой. Оказались сходными общая схема решения, основное направление и этапы анализа задачи.
Существенным моментом на ранних этапах анализа является вывод о том, что надо добиться не колебания весов, а стойкого нарушения равновесия. С этим связан довольно длительный у отдельных испытуемых анализ условия невмешательства. Результатом этого анализа является существенный для решающего задачу вывод: что-то должно произойти с самим предметом, находящимся на весах. В ходе дальнейшего анализа вывод уточняется: нарушение равновесия весов является следствием изменения веса предмета, находящегося на одной чашке весов. В связи с этим возникает вопрос: какой именно из данных предметов можно использовать? Самостоятельно решили задачу 29 здоровых испытуемых (58 %), 11 потребовались подсказки, 10 — задачу не решили.
Для большинства наших здоровых испытуемых, как и в опытах Анцыферовой, первым способом решения задачи являлось предложение использовать быстро «опаляющиеся вещества (эфир, спирт, бензин и т. д.), отсутствующие в экспериментальной ситуации. Свойство этих предметов улетучиваться, исчезать является наиболее значимым, «сильным». В нашем исследовании такой способ решения в качестве первоначального был предложен двадцатью семью здоровыми испытуемыми (54 % всех испытуемых).
После этого испытуемым вновь предлагалось все же найти среди наличных предметы, пригодные для решения задачи. Часть испытуемых пыталась прямо применить тот же способ, они искали среди данных предметов испаряющиеся. После неудачных попыток вычленить в них свойство испаряться десять испытуемых предложили искусственно создать это свойство, намочив ватку, соль, ластик, предложив расплавить свечу, чтобы она лучше испарялась, и т. д.
Характерным является и то, что из десяти здоровых испытуемых, которым так и не удалось в процессе решения задачи использовать свечу как предмет, теряющий вес при горении, шесть пытались вычленить в свече свойство испаряться, усыхать. Образование новой связи «горение — нарушение равновесия», безусловно, способствует вычленению в свече искомого свойства. Однако девяти испытуемым, использовавшим принцип горения, это удается не сразу: прежде чем назвать свечу, они предлагали поджечь бумагу, счетные палочки и другие предметы.
Ход анализа задачи больными шизофренией не отличался от наблюдаемого у здоровых испытуемых. Отмеченные основные этапы анализа задачи выявлялись и у больных.
При анализе полученных результатов сразу обращает на себя внимание высокий процент больных шизофренией, предложивших в качестве первого способа решения свечу, сумевших сразу вычленить в ней свойство терять вес при горении. Этот способ предложили двадцать девять испытуемых (58 %, т. е. в два раза больше, чем здоровые, см. табл. 15).
Таблица 15. Способы решения задачи
| В качестве первоначального способа решения | Здоровые испытуемые | Больные шизофренией |
| Сразу использовали свечу | ||
| Использовали отсутствующие предметы (испарение) | ||
| Использовали наличные предметы (горение) |
Значительно реже больные шизофренией обращались к отсутствующим предметам (прежде всего испаряющимся) — четырнадцать человек. Лишь трое испытуемых пытались искусственно создать в данных предметах свойство испаряться (намочив их и т. д.).
Всего только трем больным шизофренией не удалось использовать свечу в нужном качестве.
Вероятно, имеет место прямая а лица зависимость между более успешными.
Способы решения задачи с использованием свечи в качестве средства решения задачи больными шизофренией и большим количеством (по сравнению с группой здоровых испытуемых) больных, самостоятельно решивших задачу, — тридцать шесть человек (72 %). Эта зависимость говорит в пользу того, что часто общий принцип, отношение и т. д. устанавливается испытуемым через его конкретное воплощение. Об этом свидетельствуют неоднократные высказывания испытуемых: «Увидел свечу и сразу решил…» Установление причинно-следственных отношений способствует выявлению в предметах все новых свойств, но и актуализация этих свойств в свою очередь служит дальнейшему анализу задачи и установлению все более глубоких причинно-следственных отношений.
Данные о более успешном решении (по сравнению со здоровыми) больными шизофренией задачи, относящейся к кругу творческих, проблемных, могут служить основанием для постановки вопроса об определенном качестве мышления этих больных, характеризующемся повышенной способностью к выявлению скрытых свойств и отношений (что является одной из существенных характеристик мышления).
Для проверки этого допущения в исследование была включена задача типа головоломки, провоцирующие условия которой толкали на «ложный» путь, препятствуя выявлению необходимых для решения свойств и отношений.
В экспериментально-психологических исследованиях, связанных с решением головоломок, специально подчеркивается, что основная трудность решения этой категории мыслительных задач связана с тем, что в формулировке их условий специально акцентированы несущественные для их решения обстоятельства, толкающие на ложный путь [75; 35; 120; 124]. Если основная трудность решения задачи Секея была связана с преодолением фиксированное™ на «сильных» свойствах предметов, обусловленной их практическим употреблением, то успешность решения головоломки связана с преодолением непосредственного впечатления, навязанного провоцирующими условиями задачи.
В нашем исследовании была использована следующая задача: двенадцать спичек образуют фигуру, имеющую вид креста, площадь которой равна тяти спичечным квадратам (рис. 11). Из того же количества спичек надо построить такую фигуру, которая заключала бы площадь, равную четырем спичечным квадратам.
Рис. 11. Исходная (а) и конечная (б) ситуации задачи-головоломки
Формулировка задачи и очертания исходной фигуры толкают решающего на ложный путь — пытаться построить фигуру, состоящую из четырех видимых квадратов (вместо пяти), т. е. сократить площадь на один спичечный квадрат. Этот путь не может привести к успеху. Для решения необходимо отказаться от попыток представить площадь в виде четырех квадратов и перейти к построению других фигур, площадь которых может быть вычислена по формуле (треугольника, параллелограмма и т. д.).
Описанная задача была предложена двадцати двум здоровым испытуемым и двадцати двум больным шизофренией.
Результаты. Для двенадцати больных шизофренией, как и для двенадцати здоровых испытуемых, был характерен длительный анализ несущественных для решения задачи, навязанных условиями головоломки свойств предметов. Это затруднило выявление необходимых для решения задачи свойств и отношений. Задача была решена этими испытуемыми лишь с помощью экспериментаторов. Итак, преодоление провоцирующих условий головоломки оказалось для больных шизофренией не менее трудным, чем для здоровых испытуемых. Десять больных шизофренией и десять здоровых решили задачу самостоятельно.
Проведенное исследование показало, что на основных этапах анализа задачи в процессе преодоления провоцирующих условий и поисков основного принципа решения существенных различий между обеими группами испытуемых не обнаружилось. Таким образом, исследование не выявило у больных шизофренией более выраженной по сравнению со здоровыми способности к вычленению скрытых свойств и отношений в условиях, когда актуализация тех или иных признаков предметов в первую очередь определяется анализом условий задачи. Наблюдаемая у больных шизофренией тенденция к актуализации практически малозначимых признаков предметов не является выражением более общей способности их мышления к выявлению скрытых свойств и отношений.
Приведенные результаты исследования мышления больных шизофренией достаточно убедительно свидетельствуют о сохранности его операционного аспекта. Об этом говорят отсутствие различий между больными и здоровыми при решении формально-логических задач и даже некоторое преимущество больных перед здоровыми при решении задач, требующих «нетривиального» подхода.
Факты, свидетельствующие о снижении уровня избирательности, обусловленной ограниченностью регулирующего влияния факторов социального опыта на мыслительную деятельность, перемещают рассмотрение проблемы патологии мышления при шизофрении из плоскости анализа его как процесса в плоскость изучения его как деятельности. Этот аспект включает в первую очередь личностно-мотивационные его характеристики. Роль нарушения мотивационного аспекта в патологии мышления при шизофрении особенно подчеркивала Б. В. Зейгарник [46; 49]. Именно с изменением мотивации, обусловленной болезнью, она связывала факты искажения процесса обобщения и разноплановости мышления, наблюдаемые у больных шизофренией, при отсутствии снижения его уровня. Продолжая эту линию, наши исследования углубляют анализ этой проблемы. Они позволяют объяснить природу таких проявлений нарушений мышления, как «разноплановость», суть которой, по определению Б. В. Зейгарник [49], заключается в потере предметной однозначности, и «полисемантизм» [74]. Предметная однозначность есть не что иное, как закрепление в сознании человека за тем или иным предметом существенного с точки зрения социальной практики свойства или функции. Ослабление детерминации познавательной деятельности социальными факторами означает, в частности, и ослабление предметной однозначности, что облегчает рассмотрение предмета в разных аспектах. Такая особенность усиливается склонностью больных к формальному анализу. При этом формальный подход к рассмотрению свойств предметов и явлений как рядоположных не ограничивается вследствие снижения регуляции рамками социально значимых оценок.
Очевидно, что влияние прошлого опыта на избирательность познавательных процессов может быть как полезным, облегчающим деятельность, так и вредным, тормозящим актуализацию тех сведений, которые необходимы для решения определенных задач. Так как большую часть прошлого опыта человека составляет социальный опыт, такая зависимость познания и поведения от прошлого опыта дает большой приспособительный выигрыш, обусловливая высокую адекватность требованиям социальной среды.
Целесообразность такой избирательной организации деятельности мозга заключается в том, что этим обеспечиваются экономичность, оптимальность поиска нужной информации в огромном количестве многократно повторяющихся жизненных ситуаций, которые апеллируют прежде всего именно к «обычным», «стандартным», практически значимым предметам, их свойствам и отношениям [111].
Больные шизофренией, деятельность которых, вследствие снижения социальной направленности и уровня социальной регуляции характеризуется ухудшением избирательности, могут получить в некоторых случаях «выигрыш», испытывая меньшие трудности, чем здоровые, при необходимости обнаружить «латентные» знания или открыть в предмете новое свойство. Однако «проигрыш» неизмеримо больше, так как в подавляющем большинстве повседневных ситуаций снижение избирательности значительно снижает эффективность деятельности больных. Снижение избирательности составляет фундамент «оригинального» и необычного мышления, столь часто отмечаемого у больных шизофренией. Говоря об этом, нельзя забывать о существеннейшем факторе, способствующем безграничному развитию такого причудливого своеобразия. Речь идет о недостаточной мотивации быть понятным. Мышление для других требует специальной произвольной регуляции и организации деятельности, использования более общепринятых способов, более стандартных связей и адекватного словесного выражения. Это, безусловно, не означает, что здоровые люди совсем не способны к актуализации оригинальных, необычных свойств предметов. При создании определенной дополнительной мотивации путем специальной формулировки задачи, побуждающей выявлять в предметах наиболее оригинальные признаки, стандартность ответов здоровых значительно снижалась [149].