https://ficbook.net/readfic/7995886
Направленность: Слэш
Автор: the king lies (https://ficbook.net/authors/20952)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Чен/Сюмин, Сехун, Бэкхён
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Драма, AU, Мифические существа
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 7 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Они нашли свое тепло.
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Примечания автора:
Сиквел к "Fata Morgana" (https://ficbook.net/readfic/7696686)
Стену из серого камня становится видно, если спуститься с холма, но Бекхен все равно боится, что не сможет вернуться к семье, когда уходит в лес. Их приземистая хижина прижимается к стене, занимая землю в несколько шагов; никто из них не называет ее «домом».
Через плечо Бекхена перекинута веревка, с которой с двух сторон свисают худые тушки зайцев. У одного разорвана задняя лапа и Бекхен только нашел его, немного припорошенного снегом. Охотники не забирали больных или покалеченных зверей: «падаль для падальщиков».
Бекхен не злился. Он неплохо обращался с коротким ножом, которым снимал шкуры, получая несколько монет в месяц. Их хватало, чтобы пройти в город и купить немного трав для Чондэ и Минсока.
Руки Бекхена с нежной тонкой кожей были изранены, испещрены неглубокими порезами, и Чондэ готовил для него лечебную мазь, чтобы избежать заражения. А Минсок хранил часть трав в деревянной шкатулке; за несколько дней до полнолуния Бекхен покупал полынь, чтобы одурманенный Сехун не обращался в волка.
Спали они вместе на полу, потому что в хижине не было места даже для одной кровати, а плотные покрывала они складывали друг на друга и убирали под стол, грея ноги.
В их хижине не горит свет и Бекхен стучит в дверь несколько раз, чтобы семья проснулась.
Сехун сидит между Чондэ и Минсоком, прижав к груди согнутые ноги, что заставляет сердце Бекхена сжиматься от боли и жалости, потому что он не может помочь; лишь смотреть в другую сторону и позволять Сехуну не чувствовать слабость — раны, что кроются внутри.
— Охота прошла неплохо?
Бекхен пожимает плечами.
Странно говорить об этом, и юноша не помнит, когда разговоры стали необходимостью, без которой начинаешь задыхаться.
— Этого мяса нам хватит на несколько дней.
— У нас еще осталось немного ягод, можем растолочь и добавить горячей воды.
— Не лучше оставить их на конец зимы?
— Я спрошу Чондэ, когда мы сядем завтракать.
— И Минсока.
Сехун опускает голову, не желая показывать брату свое недовольство, потому что чувствует стыд, когда не прислушивается к его словам. После ухода из деревни, Сехун стал более вспыльчив, озлоблен. «Это душа волка», — с неприятной усмешкой говорит Минсок.
— Сехун, — говорит Бекхен после недолгой паузы, — ты должен привыкнуть. Минсок — часть жизни Чондэ, которую он будет оберегать. Он любит Минсока, как и ты Чондэ. — Голос Бекхена дрогнул, перейдя на шепот. — Пожалуйста, не мучай себя.
Сехун ложится лицом к Чондэ, чтобы смотреть на старшего (наслаждаться); маленькая радость в хижине, наполненной грустью. А Сехун улыбается. Ему нравится представлять, что Чондэ просыпается ради него.
Бекхен проводит рукой по светлым волосам брата. Они оба глупы, потому что Сехун недостоин жалости. «Глаза Чондэ — звездное небо, а я могу только смотреть».
Бекхен склоняется над Минсоком, прося тихим шепотом:
— Проснись.
На носу мужчины появляется несколько складочек, по которым Бекхен проводит кончиками пальцев. Жест не интимный и Бекхену нравится думать, что он незначим.
— Минсок.
— Ты уже вернулся? — спрашивает мужчина.
— Да.
Сехун будит Чондэ короткими поцелуями, оставляя теплые касания губ на лбу и подбородке. Чондэ сонно улыбается.
— Минсок…
— Что?
Сехун и Бекхен спешно отстраняются. «Так будет лучше», а сердце стучит часто-часто, напоминая испуганную птичку.
Минсок с отвращением смотрит на тушки зайцев на столе.
— Я к ним не прикоснусь.
— Минсок, мне нужна помощь.
— Нет.
— Бэк, я… — Сехун неуверенно переминается с ноги на ногу, стоя немного позади брата. Бекхен злится все чаще, срываясь на крик, и Сехуну не нравится чувство беспомощности и неуверенности в себе. «Я ничего не умею; Бекхен злится и на меня».
Но Бекхен не кричит.
— Хорошо.
Юноша накидывает на плечи шерстяную шаль и выходит из хижины, плотно закрывая дверь, чтобы холодный ветер не свистел, проникая в щели.
Взгляд Минсока остается равнодушным. Сехун действительно чувствует ненависть к мужчине, жалея, что не способен оборачиваться по желанию; но он слышит, как пульсирует каждая вена на теле Минсока. Одной рваной раны достаточно, чтобы прервать жизнь.
Сехун бежит за братом, но больше от собственной жестокости.
— Его глаза изменились, — говорит Чондэ.
— Он становится ближе к богам.
Сехун слышит жизнь — сердцебиение каждого человека, чья хижина жмется к городской стене. Бедняков пускают внутрь только в дни ярмарки. Лавочки ставят на круглой площади, которую украшают бумажными гирляндами и фонарями, а выкрики людей вторят музыкантам. Еще Бекхен говорил, что между лавочек ходят девушки в яркой одежде с колокольчиками на поясе, которые задорно звенят, привлекая внимание. «Они развлекают мужчин, получая небольшую плату». Сехун не совсем понимал.
Бекхену не нравились жители, но он единственный выходил из хижины. Он неплохо знал лес, но Сехуна вели чувства. Вскоре они оказались на небольшом участке земли, где деревья были ниже и растаял снег. Старая желтая трава перемежалась небольшими белыми бутонами цветов, которых Сехун не видел в деревне.
— Что это?
— Подснежники, — на губах Бекхена нежная улыбка. Он аккуратно приподнимает один бутон, позволяя младшему насладиться чистой красотой.
— Минсок нехороший человек.
— Чондэ думает иначе.
Сехун опускается на колени, чтобы не смотреть на брата. Цветы выглядят недостаточно сильными для холодной погоды их краев.
— Чондэ немного глуп.
— Почему ты пошел за мной?
— Мне не хотелось оставаться с Минсоком, я чувствовал, что могу навредить ему. И… я слышал их, богов. Они говорили, что я могу это сделать.
Бекхен падает на колени, сминая хрупкие лепестки. Сехун слышит тихий, неясный звук, словно последний вздох — цветы умерли красивыми. Бекхен кладет холодные ладони на щеки младшего, приподнимая голову Сехуна.
— Слушай только меня.
— Ты отказался от меня.
— Нет… Сехун, — Бекхен смаргивает слезы, но сердце Сехуна это не трогает.
— Я — полубог.
Бекхен задыхается от эмоций, наполнивших душу, и его лицо становится сердитым.
— Это не дает тебе права ранить!
— Тогда зачем? Сила и… я слышу твое сердце, и Минсока, и Чондэ, потому что могу остановить этот стук.
— Убьешь меня?
Сехун склоняет голову, внимательно глядя на старшего брата.
— Почему… твое сердце бьется ровно?
Воздух наполняет слабый запах цветов. Бекхен на коленях придвигается ближе; его руки скользят вниз, сильно сжимая шею Сехуна. Грудь к груди.
— Мое сердце отличается от сердца Чондэ и Минсока?
— Да.
— Как?
— Оно любит меня.
— Поэтому я приму все, что ты захочешь мне дать, — улыбается Бекхен. — Но позволь мне жить еще немного, чтобы я увидел, как ты свергнешь богов.
— Мы пропустили завтрак, — говорит Чондэ, проводя ножом по столу. Он убрал тушки зайцев в корзину, чтобы Минсок не злился.
Чондэ усмехается. Минсок не бывает добр.
Но есть в нем что-то теплое, к чему хочется прикоснуться руками, запятнать, чтобы Минсок принадлежал тебе одному.
Перед мужчиной несколько неглубоких мисок с водой и травами, запах — вонь — которых впитывается в кожу рук.
— Что ты делаешь?
Минсок поджимает губы, выказывая недовольство, но Чондэ больше не уйдет.
— Что ты делаешь, Минсок?
— Не знаю.
— Хм?
Минсок низко склоняет голову, и кончики темных волос опускаются в одну из мисок, кажется, с лавандой; Чондэ перестал различать запахи.
— Сехун в последнюю ночь не спал.
— Когда с ним говорят боги, он боится закрывать глаза. Они показывают ему наши мертвые тела.
— Почему они с ним говорят? Все еще… Прошло два месяца, а дурман уже не помогает.
— Я не знаю. В легендах говорят только то, что полубогов следует убить.
— Не совершили ли мы ошибку?
Чондэ хмурится, потому что ему не нравятся разговоры о жестокости. И не нравится, когда Минсок винит себя.
— Нет.
— Почему…
— Мы бежали не от волка, а от обезумевших зверей.
Минсок помнит отблески огней на своей коже, словно горел он; треск древесины и голоса жителей. «Мы сожжем лес». Минсок дергается, затравленно оглядывая хижину, в которой нет свечей.
— Нас не будут искать.
— Но мы заперли себя с волком. — Минсок делает глубокий вдох. — Ты знаешь, что… проснешься утром? Или откроешь глаза и увидишь меня… живого? Я буду дышать вместе с тобой.
Чондэ удивлен, что видит слабость Минсока; его худую фигуру и опущенные плечи, которые дрожат при каждом вздохе. И, если прислушаться, можно услышать — почувствовать — беспокойный стук сердца.
Чондэ мягко обнимает Минсока, почти не касаясь его, чтобы мужчина мог отстраниться. «Теплый», — улыбается Чондэ, — «как зимнее солнце». Минсок всхлипывает; из-за сильных переживаний его кожа становится розового оттенка, словно растаял иней.
Над столом несколько полок с посудой и стеклянными банками, полными сушеных ягод рябины и еловых веток, но Чондэ смотрит на открытку из плотной желтой бумаги. На ярмарке в нее заворачивают травы, перевязывая шерстяной нитью.
Сехун сложил ее несколько раз в небольшой треугольник, украсив каждую страницу изображением леса, каким он его помнил из родительского дома. Полным света и цветов, что росли близ холма. И когда веток, печально склоненных, касалась серебряная луна.
Сехун видел красоту, когда бежал от алых огненных всполохов.
— В Сехуне нет жестокости, он наше летнее солнце. Его время не пришло.
— А зимнее?
— Ты, — выдыхает Чондэ, оставляя легкий поцелуй на шее Минсока. Он смог прикоснуться к теплу.
Чондэ думает, что не должен улыбаться, когда они идут в лес, но Минсок держит его за руку и… это серьезная причина для мечтательной радости.
Бекхен и Сехун ушли не так далеко.
— Почему вы не возвращаетесь? — кричит Чондэ.
Бекхен оборачивается, немного растерянно глядя на мужчин.
— Но мы ушли не более получаса назад.
— Сбежали, — раздраженно говорит Минсок, не скрывая своего недовольства, потому что считает поступок братьев глупым.
Сехун пристыженно опускает голову; ему не нравится, когда Минсок злится.
— Два часа прошло, — говорит Чондэ. — И мы обеспокоились, все ли в порядке.
— Вы не знаете леса.
— Не лучшая причина, чтобы оставлять вас… Хм?
— Что?
— Подснежники?
— Да, — смущенно отвечает Сехун, потому что думает, что достаточно взрослый и мужчины его осудят. — Мы ушли дальше; там небольшая поляна, где снег растаял, и много солнца.
— Жаль, небо снова пасмурное.
Сехун поднимает голову. Он не заметил, когда погода изменилась и ему тоже жаль, что он не покажет мужчинам всей красоты цветов, когда их лепестки оглаживает солнце.
— Мы собрали несколько букетов… Хорошо? — тихо спрашивает Бекхен, ни на кого не глядя.
— Поставим их рядом с окном, — улыбается Чондэ, — и дождемся следующего солнца.
Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/7995886