Жуковка – Рославль
Собрались за час.
Все машины оставили в Жуковке, как угнанный «Крайслер», так и «Ауди» Хмеля и «Импрезу» Тарасова. Они уже наверняка торчали в базе данных ФАС как подозрительные автомобили, поэтому ехать на них через полстраны было бы рискованно.
Как оказалось, смена автомашин была предусмотрена Замыслом. Какие-то парни из службы снабжения Катарсиса подогнали к дому Тарасова новенькие «Максус» и «Стратус», и команда с комфортом устроилась в салонах автомобилей.
«Максус» принадлежал семейству микроавтобусов, а «Стратус» – седанов, и обе машины изготавливались на Горьковском автозаводе в Нижнем Новгороде, ни в чём не уступая зарубежным аналогам.
Онуфрий в сборах не участвовал, но прибыл проводить команду. Причём не один, а с писателем Тихомировым, смущённым своим двусмысленным положением.
– Он поедет с вами, – сказал волхв, подталкивая Владлена вперёд. – Здесь ему оставаться нельзя.
– Почему? – нахмурился Хмель.
– Потому что конунги вычислили его местонахождение, – вмешался в разговор Дмитрий. – Пока вы ездили в Брянск, в Жуковке побывал Харитон Кобяга.
Тарасов и Хмель переглянулись.
– Вам удалось его?..
– Не удалось. Кобяга – хитрая скотина и трусливая, успел сбежать. К тому же он был не один, а с парнями из «Стикса».
– Как же вы с ними справились?
– У него хорошая реакция, – улыбнулся Онуфрий, кивая на Владлена. – Кобяга не ожидал от писателя такой прыти. Владлен Денисович не станет для вас обузой.
– Куда его надо доставить?
– В Москве его встретит наш человек.
– Садись, писатель, – проворчал Хмель, открывая дверцу микроавтобуса.
Софья вышла проводить мужа. Она улыбалась, но было видно, что на душе женщины скребут кошки.
– Вы там поосторожней.
– Всё будет в порядке, милая, – шепнул ей на ухо Глеб. – Мы скоро вернёмся. Поцелуй девочек.
Дочери Тарасовых были в Школе, под защитой Ханы – Алексея, и Онуфрий пообещал, что с ними ничего не случится.
В микроавтобус сели Тарасов, Тихомиров, Сергий и Булавин.
В «Стратусе» разместились Терминатор, Хмель и Черкес.
Алексея Свистунова решили с собой не брать. Он сделал своё дело и мог теперь вернуться к привычной работе.
В два часа дня с минутами выехали из Жуковки, имея на руках всё те же документы офицеров ФАС. Плюс свои собственные на всякий случай и водительские удостоверения на вождение новой техники.
По данным службы контроля было известно, что в Брянск и в Жуковку стягиваются дополнительные подразделения ФАС для поиска «террористов», напавших на работников антитеррористической службы, и, когда машины оставили за собой Жуковку, все ощутили облегчение, как при удачной посадке повреждённого самолёта. Во всяком случае именно такое ощущение было у Тарасова, оглянувшегося на дома жуковской окраины, где он прожил не один год. Защемило в груди: жена и дети остались там, подчинённые его воле и жизненному укладу. И всё же он надеялся вернуться и никогда больше не думать о каких-либо войнах, врагах, недоброжелателях и носителях чёрных замыслов.
Решили ехать не через Брянск или Жиздру, а через Рославль, поэтому, проследовав через Летошники, свернули направо, на шоссе Брянск – Рославль. И тут же вынуждены были остановиться, потому что дорогу перегородил патруль ГАИ.
– Спокойно, без паники, – сказал Тарасов; он сидел за рулём микроавтобуса. – Мы едем в Смоленск, и наши фотографии не висят на стендах с надписью «Их разыскивает милиция».
– Документы, – козырнул хмурый лейтенант с автоматом под мышкой.
– Что-то случилось, командир? – доброжелательно спросил Глеб Евдокимович, протягивая в окно водительское удостоверение и техпаспорт на микроавтобус.
– Автогражданку, – потребовал гаишник, бегло просмотрев документы. – Есть?
– Разумеется. – Тарасов подал свёрнутый в рулончик пакет документов автострахования. – Так что случилось? Меня уже третий раз останавливают.
– Что за люди? – глянул на салон микроавтобуса инспектор.
– Пассажиры, везу в Смоленск.
– Документы у них есть?
– А с какого это рожна я должен проверять у них документы? – удивился Тарасов. – Да и вы, кстати, тоже? У нас военное положение? Особая экономическая зона? Приграничный район?
– Мы ищем преступников, – нехотя сказал лейтенант, протягивая Тарасову его «корочки». – Не видели подозрительных транспортных средств?
– Что вы имеете в виду?
– По району разъезжают бандиты на угнанном «Крайслере» и на вишнёвого цвета «Ауди». Не встречали?
– Боже упаси! – покачал головой Глеб Евдокимович. – Неужели это серьёзно?
– Езжайте, и если заметите что-либо подозрительное, позвоните в милицию.
– Непременно!
Лейтенант козырнул, отошёл к следующей задержанной машине.
Тарасов дал газ.
Через полкилометра, когда пост ГАИ скрылся за подъёмом дороги, они остановились. Через минуту подъехал «Стратус» Хмеля. К микроавтобусу подошёл Никифор.
– У нас порядок, не пришлось даже фасовскую ксиву предъявлять.
– Возможно, это к лучшему. Едем в том же темпе, не быстро и не медленно.
– Как прикажете, товарищ полковник, – подмигнул Никифор.
Булавин пересел на переднее сиденье микроавтобуса, сказал негромко:
– Ничего не чуете?
Тарасов и Хмель обменялись взглядами.
– Я глухонемой, – покачал головой Хмель. – Хотя иногда кажется, что слышу тихий комариный звон.
– Вот и я тоже слышу «комариный звон», – признался Дмитрий.
Тарасов достал мобильный телефон:
– Онуфрий, мы выехали, пока всё в порядке. Что у тебя?
– Будьте внимательнее, – посоветовал волхв. – Похоже, на Брянщину накинута сторожевая сеть конунгов – злеч. Стоит её задеть каким-то образом, и она сработает, обнаружит вас.
– Понял, будем предельно вежливы.
– Злеч? – сморщился Сергий, не выказывая, впрочем, признаков страха.
Тарасов кивнул.
– Скоро нас начнут искать на всех дорогах и прессовать.
– Я накрою машины непроглядом.
– Если это не насторожит злеч.
– Не должно.
– Тогда накрывай. Всем две минуты на туалет, и едем.
Мужчины вышли из машин, по очереди углубились в кусты лесополосы вдоль дороги.
Никифор справил малую нужду, заметил меж ветвей кустарника паучью сеть с капельками росы, хотел сбить рукой, но сеть вдруг «посмотрела» на него угрожающе, и трогать паутину расхотелось.
– Дьявольщина!
– Что там у тебя? – откликнулся Черкес.
– Паутина.
– Тут её полно.
– Поехали, – поторопил всех Глеб Евдокимович.
Хмель хотел рассказать ему о возникшем ощущении, но застеснялся и не стал. Ощущение «паучьего взгляда» было всего лишь отголоском известия о раскинутой над территорией района невидимой поисково-опознавательной «паутине» конунгов.
Через час они были в Рославле.
Пообедали в небольшом ресторанчике «Сибарит» на окраине города, пообщались с Онуфрием и выехали на московскую трассу. Посты ГАИ встречались им трижды, но никто машины Витязей не остановил для досмотра и проверки документов. Возможно, это работал непрогляд Сергия, возможно, так складывались обстоятельства, и всё же все повеселели. Стало казаться, что их миссия закончится благополучно.
Однако добраться до Москвы без инцидентов не удалось.
Под Десногорском небольшую колонну из двух автомашин догнал дорожный патруль на двух «Фордах» с мигалками, включил сирены, и Тарасов вынужден был остановиться.
Случилось это на вершинке одного из холмов, на который взобралось шоссе. Дорогу окружали лесные стены, ещё не потерявшие листвы, и за ними ничего нельзя было разглядеть.
– Забейся в уголок, – процедил Тарасов сквозь зубы Сергию.
– Они меня не увидят, – тихонько отозвался слегка побледневший мальчик.
К микроавтобусу подошли с двух сторон инспекторы ГАИ, в бронежилетах, с автоматами Калашникова, висевшими стволами вниз. Один потребовал у водителя документы, второй открыл дверцу салона, заглянул внутрь.
– Попрошу всех предъявить удостоверения личности.
Тарасов глянул в зеркальце заднего вида, заметил, что к «Стратусу» Хмеля тоже подошли милиционеры, подал права.
– По-моему, я не нарушал правил дорожного движения.
– Откуда едете? – задал вопрос пожилой капитан.
– Из Рославля.
– Куда?
– В Калугу.
– Где взяли пассажиров?
Тарасов засмеялся:
– Это называется: как мёд – так и ложкой. Вы же не назвали себя, не сообщили номер подразделения? Я правил не нарушил? Так что же вы учиняете мне форменный допрос?
Капитан, не отдавая документов, придвинул ко рту усик рации:
– Леонтьев, пробил номер?
– Чисто, – ответили ему. – В базе данных ничего.
– Сколько их тут? – подошёл к своему подчинённому капитан, заглядывая в салон микроавтобуса.
– Двое.
– Документы проверил?
– Паспорта в порядке.
– Где работаете? – посмотрел на Тихомирова капитан.
– Пи… – начал Владлен и поправился: – Журналист я, работаю в газете.
– А вы? – Капитан кинул взгляд на Булавина.
– В калужском музее работаю, сторожем, – сказал Дмитрий.
– Придётся задержать вас для уточнения.
Капитан взялся за автомат, отступил на шаг.
– Выходите из машины.
– Вот собака, – повернул голову к своим Тарасов. – Опять задержимся на полчаса. Извиняйте за опоздание.
Он полез из кабины, встретил короткий взгляд Булавина, отрицательно качнул головой: мол, по обстоятельствам.
Хмель, Черкес и Терминатор уже стояли под дулами автоматов двух милиционеров в бронежилетах. На их лицах было написано терпеливое ожидание. Но вряд ли инспекторы ГАИ догадывались, что если бы задержанные захотели, то уложили бы всех в течение секунд, несмотря на отсутствие оружия.
– Командир, проверяйте нас побыстрее, – проникновенно сказал Тарасов старшему патрульной группы. – Мы и в самом деле опаздываем.
– Сидорович, запроси Москву, – начал капитан.
И в этот момент из микроавтобуса выбрался никем не видимый Сергий (видели его только Тарасов, Булавин и Хмель, обладавшие экстрасенсорикой), добежал до капитана и коснулся пальцем его автомата. Розовая электрическая искорка проскочила между пальцем и стволом, разбежалась лёгкой, еле видимой сеточкой по руке, по всему телу милиционера. Капитан вздрогнул, замолчал.
Сергий кивнул Тарасову.
Тот сделал шаг вперёд:
– Отпустите нас! Мы нормальные люди, едем на работу.
Капитан облизал губы, глаза его на мгновение остекленели. Он выпрямился, вернул документы Тарасову, козырнул:
– Вы свободны. Езжайте.
Старший лейтенант, проверявший документы Хмеля, удивлённо посмотрел на него.
– Товарищ капитан… Григорий Алексеевич…
– Отпустите их, пусть едут. Нам приказано задерживать людей с пацанами. Тут никого нет.
– Но…
– Отставить разговор, Сидорович! У тех наши удостоверения. Будем искать офицеров ФАС.
– Слушаюсь. – Старший лейтенант хмуро вернул документы Хмелю, закинул автомат за спину. – Можете ехать. Да, вы с ними, что ли?
Хмель скривил губы, глянул на садившихся в микроавтобус.
– Первый раз вижу.
Тарасов занял водительское кресло, тронул «Максус» с места.
– Что ты с ним сделал? – негромко спросил Булавин у Сергия.
Тот смущённо дёрнул себя за мочку уха, переняв эту привычку, очевидно, у Тарасова.
– Это везмощь … наведа ясного сознания.
– Может, наоборот, тёмного? Ментальное затемнение?
– Не-е… он теперь переменится, начнёт думать.
– То же самое было с Тихончуком, – сказал Тарасов. – Майор потом разительно переменился, ушёл из отряда, завёл семью. Вообще это воздействие лучше пули в лоб, не правда ли?
– Это уж точно. Предпочитаю окружать себя друзьями, а не врагами. Научишь, Светлый?
– Не знаю, – смутился ведич. – Для этого нужна другая энергетика… и вера…
– Ты думаешь, что я ни во что не верю?
– Не приставай к парню, Дмитрий, – сказал Тарасов, глядя в зеркальце заднего вида; «Стратус» наконец вырулил сзади на дорогу. – Надо что-то придумать. ФАС перекрыла все дороги губернии. Нас наверняка где-нибудь остановят для более серьёзной проверки.
– Он пообещал накрыть машины непроглядом.
– Я накрыл, – неуверенно произнёс Сергий.
– Почему же они нас остановили?
– Не знаю.
– Может быть, среди них был конунг?
– Это работает злеч, – уверенно сказал Тарасов. – Сторожевая паутина конунгов реагирует на любое усиление пси-фона. Наши машины едут вместе, целенаправленно, из района, где произошли криминальные разборки с сотрудниками ФАС. К тому же мы образуем вполне конкретный эгрегор. Вот нас и решили проверить.
– Но мы же не можем разделиться.
– К сожалению, не можем.
– Пусть Никифор отстанет на километр или, наоборот, едет впереди.
Тарасов подумал, достал мобильник:
– Никифор, обгони нас и будь в полкилометре впереди.
«Стратус» увеличил скорость, обогнал микроавтобус.
– Всё равно это не решение проблемы. До Москвы четыреста километров, да от Москвы до Кенозера восемьсот.
– А если мы сядем на самолёт?
Тарасов долго не отвечал, глядя на дорогу, отмечая появляющиеся сзади машины.
– Сколько мы отъехали от Рославля?
– Километров семьдесят. А что?
– Там должен быть аэродром.
– Тогда уж лучше вернуться на дорогу к Смоленску. В Смоленске аэропорт побольше и маршруты поразнообразней. Может быть, и до Каргополя долетим.
Зазвонил мобильный телефон.
Тарасов поднёс его к уху.
– Давайте дальше махнём на вертолете, – предложил Хмель. – Николай утверждает, что под Рославлем есть военный аэродром, его приятель служил там какое-то время.
– Что он хочет? – поинтересовался Булавин.
– Предлагает зафрахтовать военный вертолёт.
Дмитрий хмыкнул.
– Военным не объяснишь, зачем нам понадобился вертолёт.
– Приятель Черкеса служил на военном аэродроме под Рославлем.
– Тогда можем рискнуть. Если только найдём аэродром.
– Едем, – коротко сказал Тарасов в мобильник. – Дорогу знаете?
– Черкес сейчас звонит приятелю, спросит дорогу.
– Ждём.
Какое-то время ехали молча. Потом снова зазвонил телефон:
– Всё в порядке, адрес известен. Поворачиваем назад. Через километров двадцать будет поворот направо.
– Едем за вами.
Вскоре появился «Стратус».
Тарасов развернул микроавтобус, и они поехали следом.
Писатель, до этого тихо сидевший в салоне рядом с Сергием, пошевелился.
Булавин посмотрел на него:
– Извините, Владлен Денисович, что вынуждаем вас следовать за нами. Так складываются обстоятельства.
– Мы в Москву не попадаем? – спросил Владлен. – Я правильно понял?
– Скорее всего нет.
– Нам придётся где-нибудь садиться для дозаправки, – сказал Тарасов. – Посмотрим по карте, где удобнее. И вам придётся добираться до Москвы самому.
– Доберусь, – кивнул Владлен.
Через сорок минут впереди показалась развилка и стоящий перед ней «Стратус». Мигнув стоп-сигналами, он повернул направо.
Тарасов повёл микроавтобус следом.
Проехали какую-то деревеньку, попетляли по буеракам просёлочной дороги и выехали на старую бетонку с указателем: «Воинская часть 15323. Проезд запр.». Машина Хмеля свернула налево, и вскоре бетонка упёрлась в металлическую решетку ворот, прорезавших унылый забор из бетонных панелей. На воротах красовалась пятиконечная звезда с облупившейся краской и ниже табличка с почти неразличимой надписью: «В/ч 1..3..3.. Пр.. з…ен».
Здесь же стояла и будочка охраны ворот, готовая вот-вот развалиться от старости. Никто ворота не охранял.
Вышли из машин.
Тарасов потрогал цепь толщиной в руку, огромный замок по ту сторону ворот, который можно было открыть только с помощью гранатомёта, посмотрел на Хмеля.
– Что дальше, советчик?
– Это аэродром, вон самолёты стоят, – показал тот пальцем. – Мы с Черкесом туда сходим…
– Я могу открыть замок, – сказал Сергий.
Все оглянулись на него.
– Он уже заржавел, – сказал Черкес с сомнением.
– Открывай, – кивнул Глеб Евдокимович.
Ведич подошёл к воротам, коснулся рукой цепи. Розовая искорка бабочкой перепорхнула с пальца Сергия на цепь, побежала по ней к замку, и тот оделся «шубой» разноцветных электрических змеек. Затем крякнул и начал рассыпаться ржавыми детальками и струйками. Цепь, гремя звеньями, упала на землю.
– Классно! – восхитился Черкес, толкнул в плечо Терминатора. – Вот бы нам с тобой так научиться замки вскрывать? Пошли бы в медвежатники, пошерстили бы квартиры олигархов, стали бы богатыми.
– Мои амбиции так далеко не распространяются, – с достоинством проворчал эскимос.
Хмель засмеялся.
– Амбиции Николая известны давно. Он всю жизнь мечтает пошерстить олигархов.
– Интересно, кто из них ему на мозоль наступил? – проговорил Булавин. – Или он тоже хочет купить себе яхту, как Рома Абрамович? Или, может быть, пару гектаров земли на Рублевке?
– Амбиции вообще – как член длиной в метр: очень круто и совершенно бесполезно.
Дмитрий захохотал, Владлен тоже засмеялся. Тарасов посмотрел на часы.
– Открываем и поехали.
Они навалились на ворота, с трудом раздвинули тяжёлые металлические створки.
Одна за другой машины проследовали на территорию военного аэродрома, почему-то не охраняемую с юго-восточной стороны.
– Хорошо бы нас не заметили, – сказал Булавин.
– Я не снимал непрогляд, – виноватым тоном отозвался Сергий.
Тарасов промолчал. Возможности юного ведича были высоки, но против него собирались куда более могучие силы, способные останавливать даже природные стихии, и бороться с ними было трудно.
Слева появились старые самолёты, кое-где накрытые ветхими сетками. Среди них стоял и некогда могучий «Су-30 МК», у которого отсутствовало хвостовое оперение.
Справа вырастали из травы приземистые ангары. Дорога обходила их и выворачивала к вышке полётного контроля. Стали попадаться более современные самолёты и вертолёты. Возле одного из «Ми-8», неизвестно каким образом сохранившегося до нынешних времён, возились техники и грузчики, заталкивающие в брюхо вертолёта какие-то зелёные контейнеры.
Решение созрело у Тарасова мгновенно.
– А что, если мы не станем договариваться с местным начальством? Сядем в вертолёт, взлетим… Не собьют же они своего?
– Придётся помять охрану, – с сомнением отозвался Булавин. – Я видел тут очень даже приличные доты.
– Пока они опомнятся, мы смоемся.
– Можно попробовать, конечно. – Булавин посмотрел на Серебряного мальчика. – Подсобишь, Светлый?
– Когда будем садиться в вертолёт, напрягись максимально, – сказал Тарасов. – Попробуем подойти незаметно.
– Хорошо, дядя Глеб.
– Никифор, оставляем машины за капониром справа, дальше пойдём пешком.
– Принято, – отозвался Хмель.
Свернули к холму капонира, накрытого пятнистой сеткой. Оставили машины. Собрались вместе.
– Надеюсь, они нас не видят, – сказал Тарасов. – Вариант «змея». Я впереди, Светлый и Тихомиров в центре. Всё понятно?
– Ползём «змеёй», командир, – выразил общую готовность Никифор.
Отряд тронулся в путь.
Тучи по-прежнему закрывали небосвод, предвещая дождь. Дул порывистый холодный ветер, гоня жёлто-коричневые волны по траве.
Военный аэродром жил своей жизнью.
По бетонке пронёсся к окраине поля фургон с красными полосами по бортам. Возможно, охрана всё-таки обнаружила раскрытые ворота и теперь нужно было ждать тревоги.
У вертолёта заканчивалась погрузка.
Один из небольших грузовичков с пятнистой окраской уехал. Со второго молодые солдаты сгружали длинные серо-зелёные тюки. Их было четверо, но никто из них не обратил внимания на приближающийся отряд из семи человек. «Шапка-невидимка» Сергия, накинутая на «змею» группы и представлявшая собой некое психофизическое воздействие, пока что справлялась со своей задачей.
Тарасов обошёл фургон, поднял руку.
Отряд остановился.
Из люка вертолёта выглянул пилот в шлеме, что-то крикнул грузчикам, скрылся в чреве машины.
Солдаты забегали быстрее.
Тарасов махнул рукой вперёд, отдавая приказ садиться.
Они приблизились к люку в грузовой отсек «Ми-8».
Первым в отсек проник Булавин, исчез на полминуты, выждал момент и дал знак остальным.
Тарасов взял Сергия за руку, дождался удобного момента, и они прошмыгнули внутрь за парой солдат, тащивших тюки.
За ними проникли в грузовой отсек вертолёта Владлен и Черкес.
Последними просочились мимо запыхавшихся взопревших грузчиков Хмель и Терминатор.
Владлен чувствовал себя стеснённо, однако азарт и возбуждение не давали ему отвлекаться, и действовал он быстро и грамотно, как на учениях.
Внутри вертолёта горели тусклые лампочки, освещая отсек, забитый контейнерами, ящиками и тюками. Спрятаться за ними не составило труда. Присели, замерли, ожидая окончания погрузки.
В кабине слышалась человеческая речь, музыка, смех, потом раздались щелчки: пилоты начали включать аппаратуру машины, собираясь взлетать.
Взвыли сервомоторы, раскручивая лопасти несущих винтов. Заработал основной двигатель, перекрывая все остальные звуки.
Солдаты-грузчики выскочили наружу. Вместо них в отсек влезли двое могучих парней в коричневых военных комбинезонах, с автоматами через плечо. Это были охранники, сопровождавшие груз.
Тарасов поймал взгляд Хмеля, кивнул.
Им повезло, что отряд успел проникнуть на борт отправлявшегося в рейс вертолёта до окончания погрузки.
Люк закрылся.
Двигатель заворчал мощнее, вертолёт оторвался от взлётного поля, медленно пошёл в небо.
Тарасов сделал знак Хмелю, чтобы тот взял на себя второго охранника. Никифор показал большой палец.
Они подождали несколько секунд, выскользнули из-за укрытий и одновременно возникли перед ничего не подозревающими рослыми парнями в комбинезонах. Оба их не увидели – непрогляд Сергия продолжал делать всех беглецов невидимыми – и от двух точных ударов в шею потеряли сознание.
Тарасов подобрал автомат одного из них, прокричал Никифору:
– Свяжи их.
Подошёл Булавин.
– Помочь?
Тарасов кивнул на Хмеля, направился к кабине пилотов, постучал в металлическую переборку. Дверца люка, соединяющего отсек и кабину, открылась.
– Чего тебе? – выглянула голова в шлеме.
Глеб Евдокимович воткнул пилоту в подбородок ствол автомата:
– Сядь на место!
Пилот дёрнулся, пытаясь дотянуться до штатного оружия, но Тарасов ударил его в лоб, и пилот отлетел в кабину, упал между креслами. Глеб Евдокимович наставил автомат на первого пилота:
– Сними шлем!
Лётчик посмотрел на своего коллегу, на автомат, перевёл взгляд на его владельца, но увидел только смутную колеблющуюся тень.
– Сними шлем!
Пилот сорвал шлем, глядя на тень круглыми от изумления глазами.
– Пистолет!
Пилот вынул из кобуры на поясе пистолет, протянул Тарасову.
– Курс?
– Чего?!
– Куда летите?
– В Ку-Ку…
– В Кубинку? На военный аэродром?
– Д-да.
– Сядешь в Волоколамске.
– Мы не долетим…
– Долетим, разница всего лишь в сотню километров. До Москвы летим как обычно, в штатном режиме, возле Москвы снижаемся и идём на бреющем.
– Я должен докладывать о любом изменении…
– Повторить?
– Н-не надо…
Сзади Тарасова возник Хмель, глянул на приходящего в себя второго пилота.
– Давай я их покараулю.
Тарасов отступил назад. Его место занял Никифор.
– Шевелитесь, орлы! Мы не террористы и не бандиты. Просто сильно торопимся. И не вздумайте подать сигнал тревоги. Тогда нам придётся отправить вас в полёт без парашютов.
Тарасов вернулся к группе.
– Как самочувствие?
– Ничего, нормально, – ответил сгорающий от любопытства Тихомиров. – Можно посмотреть на кабину?
– Можно.
Писатель направился к люку.
– Ну, а ты как? – присел рядом с Сергием Тарасов.
– Хорошо, – бледно улыбнулся ведич.
– Устал?
– Есть немного. Я раньше так долго не держал везмощь.
– Прилетим и отдохнём по полной программе. Надеюсь, нас не скоро вычислят.
Глаза Сергия вдруг расширились, потемнели.
Глеб Евдокимович почувствовал дуновение морозного ветра – в душном отсеке вертолёта! – поднял брови, замер.
– Странно… злеч?
– Черновесь … ментальный удар…
– Пси-импульс? – догадался Тарасов. – Нас щупают дистанционно, на уровне пси-видения?
– Ментальный импульс… пси-излучатель…
– Неужели «Лунный свет»?!
– Командир, – высунулся из пилотской кабины Хмель. – Они тут отрубились оба, как по команде!
Вертолёт клюнул носом, начал заваливаться на бок.
– Бери управление на себя! – Тарасов метнулся в кабину, хватаясь за тюки и контейнеры…
Глава 24
НЕСИММЕТРИЧНЫЙ ОТВЕТ
Ветлуга
В голове тихо прозвенел стеклянный звоночек.
Крутов снял правую руку с мышки компьютера, откинулся в кресле, сосредоточил внимание на вхождении в сеть ментальной связи. Перед глазами замелькали полосы «подъема», и он вознёсся над облаками, внезапно ощущая объём звёздного неба над головой.
Перед ним на пушистом облачном покрывале засияло туманное колечко, превратилось в зыбкое марево с очертаниями человеческой фигуры. Марево сделалось чётче, проявилась белая голова, сверкнули светящиеся голубые глаза.
– День добрый, Онуфрий.
– Здравия желаю, Владыко, – раздались в голове Крутова бестелесные и бесплотные слова мысленного «языка». – Не отвлекаю?
– Вопрос излишен.
– Прошу прощения за старческую многословность. Возраст, однако. Докладываю: они выехали. Ираклий на подстраховке. Если понадобится, вмешаюсь я.
– Дополнительно подключи весь трассовый контингент Катарсиса. После гибели Акселя и бегства Кобяги Синклит сбесится.
– Это уж как пить дать, – согласился волхв. – Устранение Черткова ударит по нашим чёрным «друзьям» весьма существенно. Они кинутся искать обидчиков, а главное – Сергия, и потратят много времени. Наши должны успеть выбраться за оцепление.
– Поищи варианты отхода.
– В любом случае они должны быть на кургане Спасительницы в ночь на четырнадцатое. Медлить нельзя.
– Поэтому им понадобится помощь.
– Кроме нас, и помогать-то некому. Я тут недавно пообщался с мужиками из местного колхоза. Все рады, что кто-то борется за счастье народа, за лучшую жизнь. Но сами они лучше подождут. Понимаешь? Все ждут, что за них это сделают другие.
– Масса инертна, это давно известно. И всё же эту невероятную народную глубину надо уважать. Именно она является базой и основой наших устремлений и действий.
– Я понимаю, Владыко, да всё равно грустно. Куда ни кинь взгляд на верхнее начальство, везде чужаки. Знаешь, кто хозяин Жуковского автозавода? Итальянец Джузеппе Маньяни. А директор Брянского телеканала ТВБ? Американец Фрэнк Окерман. Россию продают по кусочкам, незаметно. Скоро от неё ничего не останется.
– Останется, пестователь, – улыбнулся Крутов. – Мы занимаемся этой проблемой, меняем потихоньку их лидеров на своих. А когда оперится Светлый – вся эта нечисть утратит силу. Что у тебя ещё?
– Остальная информация по мере делания.
– Кто охраняет Школу?
– Глеб оставил парня по кличке Хана. Очень разумный человек, хотя и бывший подрывник.
– Контролируйте ситуацию, не спускайте глаз с Шерстнева и его Школы. Возможны провокации.
– Отобьёмся. Ты обещал найти их центр.
– Семьдесят процентов территории России уже проверено. Выявлены двадцать шесть «гнёзд», где сидят конунги. Будем нейтрализовать их по одному. Центр… – Крутов помедлил. – Есть предположение, что центр российского Синклита находится не в Новгороде, хотя там сейчас проживает жрец-водитель Михаил Северин, возглавляющий российскую сепарацию конунгов.
– Голыми руками его не возьмёшь.
– Мы и не собираемся брать его голыми руками. Он сильный маг, сильнее всех, с кем мы сражались раньше. Но я бы не ставил главной целью Катарсиса его устранение. Есть цель повыше.
– Устранение всего Синклита?
– Мирового! Или хотя бы на первых порах перекрытие границ России для подобного рода нечисти.
– Разве это возможно? – усомнился Онуфрий.
– Так если не ставить подобные цели, разве можно добиться позитивного изменения жизни? Надо лишь не останавливаться, идти вперёд, искать соратников, окружать себя друзьями, строить Всероссийский Родовой Собор. Неужто нам это не под силу?
– У них в руках «Лунный свет»…
– А у нас в душах – солнечный.
– Не подумай, что я не верю в успех дела. Старости свойственно брюзжать по поводу и без.
– Мне не нравится, что ты слишком часто стал говорить о старости, Палыч. Ты ещё многим молодым фору дашь. Кстати, как там наш писатель поживает?
– Мы отправили его с Тарасовым. На писателя вышел каким-то образом Харитон Кобяга и чуть не пришиб. Но парень держится молодцом, не жалуется. Да и не простой он человек, судя по всему, есть у него паранормальная закваска.
– Как-как?
– Он чует «ветер смерти» – если оценить его действия. С ним надо позаниматься.
– Буду иметь это в виду. Всё, конец тяму.
Фигура Онуфрия превратилась в облачко искр, облачко растаяло, и Крутов «спустился» с облаков в свою квартиру. Посидел немного, держа в памяти лицо волхва, покачал головой. Онуфрий чувствовал свой уход и аккуратно предупреждал сородича, что он не вечен.
В кабинет тихо вошла Елизавета.
Крутов оглянулся, лицо его разгладилось, стало необычно мягким.
– Лиза… входи, я отдыхаю. Как там он?
Крутов имел в виду ребёнка: уже было известно, что у них родится девочка, но всё равно привычнее звучало «он».
– Она тихонькая, редко шевелится.
– Значит, ей там хорошо.
Елизавета опечалилась.
– Она ещё не знает, какой мир её ожидает.
– Мы тоже этого не знаем. Но будем верить, что будущее светло.
Лиза прижала голову мужа к груди.
– Иногда мне кажется, что ты инфантильный и не понимаешь, что происходит. Ведь к нам стучится враг, вооружённый не обычным мечом, а психотронным излучателем!
– Я инфантильный, – согласился Крутов. – Потому что и в самом деле уверен: кто с мечом к нам придёт, тот получит в орало.
– Всё шутишь, – улыбнулась она.
– А если не шутить – повеситься можно, – сказал он серьёзно. – Верь мне, родная, всё будет хорошо. Не для того мы рожали девчонку, чтобы ей было худо.
– Ещё не рожали.
– Ну так родим, недолго ждать осталось. Свари-ка мне кофе с молоком.
– Плюс творог со сметаной?
Он засмеялся.
– Плюс розеточку мёда.
Лиза вышла.
Крутов проводил её внутренним взглядом, вернулся к работе.
Он уже почти закончил разработку Замысла по ликвидации главной резиденции Синклита в России, причём – руками самих же конунгов, но финал был ему еще не совсем ясен. При любом раскладе ситуаций требовалось вмешательство волхвов и Витязей, а их было мало. Как настоящих носителей древнерусской волшбы, так и с трудом сдерживающих натиск чёрных сил. В решающей стадии Замысла их должно было быть не менее сотни, и не всем им гарантировалась жизнь.
Белая сотня…
Крутов усмехнулся. Когда-то существовали спецотряды количеством до сотни из опытнейших бойцов. Причём чаще всего – чёрные сотни. Белых ещё не было. Или светлых, «серебряных». Может, Сергий станет основателем первой? И тогда шашки наголо – держись, чёрная мерзость! Не властвовать тебе больше на нашей земле!
Лиза принесла кофе, исчезла так же тихо и незаметно, как всегда, не желая мешать мужу. Верный друг, жена, помощница, великолепная красивая женщина! Какое счастье, что ты рядом!
Он сделал глоток и приник к компьютеру, на экране которого светилась схема Замысла. Вспомнился разговор с Никифором о Емеле, овладевшем заклинаниями «щучьего веления». Cказка и в самом деле раскрывала тайну «практик ничегонеделания», которыми владели древние Мастера живы. Они были настоящими мастерами измерений и с высот своего положения играючи совершали подвиги, неподвластные большинству людей. В их руках находились ключи управления полями энергий, они могли становиться невидимыми, легко изменяли форму тел, преодолевали гравитацию и невесомость. Но главное, что они знали пути и способы достижения «тридевятого царства, тридесятого государства», то есть – иных измерений, и могли найти «то, не знаю что» – духовную информацию Сверхсознания. Сам Крутов ещё только подбирался к подобному оперированию пространством и временем. Хотя умел многое.
Он сосредоточился на мысленном усилии и погрузил руку в экран монитора, не нарушив его работы. Проходить сквозь стены было легче, их структура была намного проще, а вот сквозь работающие электронные системы просачиваться было труднее: требовалось особое умение блокировать сознание, слабые токи которого нарушали работу тонких микроэлементов, основу которой составляли квантовые переходы единичных атомов и электронов.
Показалось, кто-то осуждающе покачал головой.
Крутов вынул руку из монитора, виновато оглянулся. В кабинете никого не было. Тогда он перешёл в состояние «внутренней тишины» и углубился в работу.
Ираклий сопровождал Витязей до военного аэродрома под Рославлем. Убедившись, что группа погрузилась на борт вертолёта, он оставил машину в Рославле и легкоступом добрался до Москвы.
Здесь он нашёл филиал службы снабжения Катарсиса и приказал подготовить к походу две машины из разряда не самых заметных, но достаточно мощных и быстрых. Такими оказались «корейцы» семейства «КИА» – седан «Церато» и мини-вэн «Карнивал», обе машины пятилетнего срока давности.
– Годится, – сказал Ираклий старшему службы обеспечения. – Укомплектуйте их новейшими комбезами и оружием и будьте готовы перегнать в нужное место.
– Куда? – уточнил старший, бывший полковник спецназа ГУИН.
– В принципе это будет Подмосковье, по двум векторам, в Кубинку и Волоколамск.
– Оружие стрелковое или добавить что-нибудь покрупнее?
– Добавьте, – сказал Ираклий, подумав. – Пару ПЗРК, гранатомёты, лазеры, кое-что из акустического оружия и нелетального, плюс средства электронной разведки.
– Мы начинаем войну с незаконными бандформированиями? – прищурился старший.
– С законными, – ответил Ираклий, – но всё равно бандформированиями. ФАС, к сожалению, подчиняется сейчас одному из наших бывших профессионалов, поэтому воевать с ней будет нелегко.
– Сволочь! – безапелляционно констатировал старший. – Последняя!
– И последняя сволочь мечтает стать первой, – флегматично пошутил Ираклий. – Время комплектации – час.
– Минуту. – Старший выслушал ответ по телефону. – Можем предложить вместо «Церато» и «Карнивала» две «Сонаты». Тогда уложимся в час.
– Хорошо, – кивнул Ираклий.
В оперативной квартире, принадлежащей командированным работникам Катарсиса в столице, он принял душ, переоделся и сел к компьютеру. Выяснил, что вертолёт «Ми-8», в который сели беглецы из Жуковки, летит по маршруту к Москве и будет возле Первопрестольной через двадцать минут. Связался со службой контроля воздушного пространства России, где работали люди Катарсиса:
– Это Второй. Проследите, где сядет «Ми-8» с бортовым номером 321, и доложите.
– Слушаюсь, Второй! – ответили ему.
Однако «Ми-8» приземлился не там, где планировали руководители полётов в Рославле.
Через пять минут Ираклию доложили, что винтокрылая машина изменила маршрут, повернула на северо-запад, снизилась и пропала с экранов радаров.
– Где она может сесть?
– Если горючки хватит, то в Можайске. В крайнем случае в Волоколамске.
– Попытайтесь уточнить место посадки. – Ираклий набрал номер службы снабжения. – Тюрин? Гоните машины в Волоколамск.
После этого он связался с Крутовым и сообщил ему о завершении первого этапа операции «Серебряный мальчик»