ЦЕРКОВНЫЕ ОТГОЛОСКИ СОБЫТИЙ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

В «Московских Ведомостях» по поводу прошедшим летом совершившегося преславного торжества открытия Св. мощей Преподобного Серафима Саровского. С. Нилус в статье своей под заглавием: «Дух Серафимов», разсказав о том, как в каком-то селе, недалеко от Сарова, деревенские ребятишки пели: «как пришла пора славно помереть за Батюшку Царя», — говорит: «И вдруг, как молния, пронес­лись в моей мысли слова Святаго Серафима, которые уж не помню, от кого и когда я слышал, но которые резко сохра­нились в моей памяти: «Не то диво, радость моя, что началь­ники пошли к мельнице, да не дошли, а вот будет диво, так диво, когда от Дивеева-то в Саров крестный ход пойдет, а народу-то, что колосьев в поле. Вот это будет диво! А вскоре после того тяжелая для России война будет и Царь пойдет на войну и Я с Ним, и мы Англии кафтан-то, радость моя, и раздерем»...

Не дух ли Серафимов озарил детские души деревенских певцов-ребятишек? Не он ли и при радости еще не изжитых счастливых дней Саровских и Дивеевских, когда все окрестное деревенское сердце было переполнено торжеством единения Царя с Его народом, не Он ли отозвался в этом сердце устами младенцев: «славно помереть за Батюшку Царя?» — Так вопрошает г. Нилус, а сердце русское в этом вопросе слышит уже и ответъ, что о настоящей войне давно уже сказал глас Преподобного и по гласу Его народ давно уже готов положить живот свой за Царя Батюшку.

Что эта дума сердца народного не противна разуму церков­ному, вот свидетельство об этом.

В первый день января текущего года о. протоиерей Иоанн Восторгов в церковном слове своем в Тифлисском военном соборе, отвечая на вопрос: в каком нравственном всеоружии мы можем встретить испытания, если Господь пошлет их России? Прочны ли наши нравственные силы и крепок ли дух, говорил между прочим:

«Мрачным пессимизмом веет со страниц нашей периодической печати. Прежде только верхние слои нашего общества были заражены неверием и быстро неслись в каком-то безумном вихре увлечений, от одной крайности к дру­гой. Чего только, в самом деле мы ни пережили в области духовно-нравственной за последние десятилетия! Каким только кумирам не поклонялись! Материализм, дарвинизм, борьба за существование, социализм, призывы к революции, потом — с легким сердцем — непротивление злу, возрождение идеализма, интеллигентное сектанство, агностицизм, потом марксизм, экономический материализм, сверхчеловечность Ницше, декадентство и, как последнее страшное знамение дней наших, так называемый аморализм, полное нравственное идиотство, — целое наводнение идей и фактов, а в результате: усталость духа и уныние, безпочвенность и духовная безпомощность! Но в преж­нее время народ наш жил вне этой тревожной жизни: он был младенцем веры, послушным сыном Церкви; в вековом предании и в освященном верою строе жизни он находил для себя устои быта и существования. Ныне не то. Худые нравственные соки, как бы, просочились сверху в народ, до самого дна русской жизни, и если в образованных слоях унаследованная воспитанность и умственное развитие давали хоть какой-нибудь противовех нравственному упадку жизни и предохраняли ее от роковых крайностей, то в народе, если он развратится, не будет и этого сдерживающего начала. И видим мы, в изображении печати: брожение религиозной мысли, в народе мужицкий нигилизм, грубый и безпощадный, бося­чество и отвратительное хулиганство, пьянство, разврат, дурные болезни, падение семьи, падение авторитетов и уважения к власти, растущую эпидемию дерзостей, грабежей, уличных оскорблений, необъяснимых убийств. Среда дает своих прори­цателей, новых пророков Ваала и безстыдной Астарты. И вот, пред нами в книгах современных писателей проповедь, что не нужно бояться греха, что разнузданный босяк — господин положения и даже обновитель общественности; пред нами идеализация разврата и преступления и возведение порока в признак сверхчеловечности. Ко всему этому широко разлитое всюду недовольство, праздность мужика, мотовство, тунеядство, попрошайничество и обнищание, волнения рабочих, политиче­ское брожение в инородцах, революционная и сепаратистическая пропаганда, убийства и кровавые покушения на представилей власти. Молодое поколение — носитель надежд будущего... Но оно измельчало даже в своих волнениях и безпорядках. обратившихся в какую-то дикую моду и пагубное поветрие; оно оторвано от национального самосознания, оторвано от преданий веры. Из молодых людей, получивших высшее образование. ныне уже выходят босяки и хулиганы. Сам министр просвещения еще так недавно подтвердил факт падения дисциплины и воспитания даже в среде детей на гимназической скамье…

Все сказанное, взятое нами со страниц прессы, без сомнения слишком мрачно, слишком преувеличено, часто может быть, даже и в дурных целях сеяния смуты и уныния из ненависти к русской жизни, ради клеветы на нее. Но, несомненно, много во всем сказанном, много и горькой правды. Как вопль негодования, как призыв усугубить внимание, воодушевиться в работе, оглянуться, покаяться, исполниться энергии — вот как должно звучать теперь слово бытописателя нашей жизни. Слово же церковного проповедника опирается на слово Христово. Мы ныне его слышали; оно говорит нам: Зрите, не ужасайтеся; подобает бо всем сим быти...; и еще: избранных-же ради прекратятся дне оны...

Побольше веры и бодрости, побольше силы воодушевления и нравственной энергии, — и побольше, побольше избранных! Страшно, если жизнь обращается в Вавилон, но еще страш­нее потеря веры в себя, а еще страшнее уныние. Но пока есть живые люди, пока Бог дает свет и день, наш долг молиться и работать, и опять работать и молиться, поднимать жизнь, исполнять честно долг свой, объединяться и неразрывным союзом укрепляться в созидательной работе, просвещать и поднимать духовно массы, хранить верность церкви и государству. Горе унывающим! Горе малодушным! Много язв в нашем народном организме, но здоровый организм, пока он здоров, выталкивает из себя все инородное и вредоносное, заживляет и затягивает раны, и часто самые раны эти и наружные сыпи служат признаком, что наружу выходят дурные соки, исцеляя и оздоровляя внутреннюю жизнь тела.

И не одни притом отрицательные явления мы видим в жизни; ведь часто переполнены наши храмы, ведь нередки при­меры честности и героизма, ведь не замолкло твердое и разум­ное слово, ведь не изсякла вода въ источниках народного духа, ведь не исчезли люди, любящие родину! Примкнуть нужно к этим положительным течениям веры, чести и правды; они живы, они целы в русской жизни! И тогда живою стеною богатырей духа, как в оны древние дни около Киева, окружим мы землю русскую неизмеримо крепче стены Китая; и если придут на нас дни испытаний, то даст нам Господь хребет несчастных и неверных супостатов, победим мы этот язык, безстуден лицем, по выражению Священного Писания; одним путем они придут на православную Россию и седмью путями побегут из нее.

Слуги Царевы! Народ Божий! Сыны России! К бодрой вере, к одушевленному труду, исполненному надежды, к подвигам горячей любви к родине, к подвигам долга и чести и безкорыстной службы России, службы до самозабвения и самоотвержения призывает вас день нового грядущего года, загорающийся ныне в мутных и зловещих облаках. Облако часто прошумит, погрозит и пройдет мимо; но и вылившееся в грозе военной и бранной бури пусть не заставит нас опу­стить руки»...

Не нам определять времена и лета, которые Господь положил в Своей власти; но в этом вещем слове служителя Слова то достойно внимания, что оно в своих гаданиях о будущем так совпадает с тем, что уже совершилось во очию нашею и что в ответ на Высочайший Манифест говорили наши Архипастыри, как выразители голоса Церкви, что словом и делом выражает вся великая Россия от Финских холодных стран до пламенной Колхиды, от стара до мала, от первого вельможи при Дворе Царя и богача до нищего в рубище, от мужа науки и знания до последнего невежды. Души всех всеми лучшими помыслами и благопожеланиями за полагающих животы свои за Святыню России; клич Минина: не пощадим жен и детей, отдадим имущество свое и теперь также могуч и действенен как и двести лет тому назад...

Начнем славную летопись этого великого подвига веры христианской на Алтарь Отечества с откликов наших Архи­пастырей...

На другой же день по выходе Манифеста Святейший Синод, предписав во всех церквах приносить Господу Богу о победе над врагом вседневные молитвы, в своем обращении к Государю Императору писал:

«Снова ополчились враги на землю Русскую и на Российское Царство, и настает, по воле Божией, година испытания для на­рода Твоего и державы Твоей, Всемилостивейший Государь. Па­мятуя мимошедшие времена и крепкие брани, в коих спасала нас милость Господня из утеснений вражьих, Российская Цер­ковь верует великим упованием, что и ныне не оставит нас Господь и укрепит мышцу державы Твоей, и дарует нам победу и избавление. И да укрепляется дух Твой, Всемилостивейший Государь, верою в Господа мира и браней и верностию всех сынов России с благоговением преклоняю­щихся пред неисповедимыми судьбами Божими о России и готовых положить души свои за Веру, Царя и Отечество. Мы же непрестанно всею Церковию молимся Царю Царствующих, да явит Он милость Свою русской земле, да дарует победу над врагом, да ускорит конец брани и да благословит нашу землю вожделенным миром, столь дорогим Тебе, Госу­дарю нашему, стяжавшему крепкую любовь за попечение о мире всего мира».

В тот же день первоприсутствующий член Святейшего Синода, Высокопреосвященный Антоний ((Вадковский) (1846-1912) – прим. А. Р.), Митрополит Санкт-Петербурский, препровождая Государю Императору икону Св. Благоверного Великого Князя Александра Невскаго, писал:

«Всемилостивейший Государь! В светлые дни Рождества Хри­стова я приветствовал Ваше Императорское Величество с праздником мира и Божьего к людям благоволения, выражая уверенность в сохранении мира.

Христианскому сердцу свойственно желание мира, нечестивый же язычник не знает такого чувства. И вот вероломный японец дерзнул поднять знамя брани против русского народа. Дрогнула негодованием Русь Святая. Как волны моря, про неслась по ней весть боевая. Умеет Русь мир хранить, но умеет и врага отразить. Грудью крепкою станет она вся, как один человек, за Царя своего, за Церковь свою Святую и за Отчизну дорогую. Видела она времена самозванщины и лихолетья, пережила напор шведов и натиск наполеоновских войн. Но Господь был ея споборником и крепким защитником. Враги разсеялись, как дым. А Русь Святая из браней вышла в блеске величия, возросла, расширилась по лицу земли, и стала крепкая, сильная, могучая, непобедимая. С нами Бог, разумейте языцы. и покоряйтеся, яко с нами Бог. Дерзай, Государь. Кто Бог велий, яко Бог наш. Молитва наша за Тебя усердная, преданность наша Тебе крепкая. Будем молиться неустанно, но сумеем — как нужно будет — и умереть за веру, за Тебя и Отечество. Располагай нами и имуществом нашим. Нужно будет — церкви и монастыри вынесут драгоценные украшения Святынь своих на Алтарь Отечества. Поборника имеем Христа Господа и молитвенно воспеваем: дерзайте убо, дерзайте, людие Божии: ибо Той победит враги, яко всесилен. Аминь.

Тебе Государь, как Державному Вождю всероссийского христолюбивого победоносного воинства, от Александро-Невския Лавры препровождаю в благословение икону Святаго витязя Русской Земли, благоверного Князя Александра Невского, да споборает он Тебе в брани с нечестивым врагом, и всему российскому воинству. Икона освящена на раке мощей Святаго. Благослови Тебя Господь. Храни Тебя Господь, Дорогого нам Царя нашего».

На этом письме Его Императорское Величество благоволил начертать: «Искренно благодарю Вас, владыко, и разрешаю напечатать копию письма Вашего. Особенно тронуть иконою».

Такое же всеподданнейшее письмо Государю Императору было и от Высокопреосвященного Владимира ((Богоявленского) (1848-1918) будущего священномученика – прим. А. Р.). Митрополита Московского. Вот подлинный текст этого письма:

«Ваше Императорское Величество, Благочестивейший Государь! Пятьсот лет тому назад тяжко томилась Святая Русь под игом татарским. Точно грозные тучи, от времени до времени поднимались с Востока дикие орды монголов и всеразрушающею бурею проносились по градам и весям родной земли, но в эти тяжкие годины великих испытаний Милосердый Господь посылал ей великих печальников и молитвенников, и в сонме сих угодников Божиих, как светлое солнце среди звезд небесных, сияет смиренный Радонежский игумен, преподобный Сергий, сей во истину игумен всея Руси, возбранный воевода и небесный гражданин русской земли. Когда, в 1380 году, надвинулась на Русь орда нечестивого Мамая и великодержавный Князь Димитрий Иоаннович не мог умилостивить этого гордого монгола ни дарами, ни покорностью, тогда благодатный старец благословил Московского Князя идти противу полчищ Мамаевых и, отпуская ему в помощь двух своих витязей, бояр-схимников, изрек ему чудное пророчество: «Дерзай, Княже, победиши враги твоя».

И свершилось дивное слово Сергиево: впервые после покорения Руси монголами Русь стеною повалилась на монголов и сокрушила их силу на поле Куликовом.

Отошел к Богу из земной жизни великий старец. Но он остался верным сыном родной земли. Проходили столетия; великия беды и скорби обрушивались на Русь православную; дважды Москва была в руках вражьих, но нога вражья не переступала порога его обители. «Неотступна буду от места сего», рекла ему некогда Царица небесная, и непреложно было Ея обетование. Именно тогда то, когда казалось все потеряно, неоткуда было ждать земной помощи, — тогда то возставал на защиту родной земли Сергий, — и все беды исчезали, как дым, и враги бежали со стыдом, и снова Русь сияла во всем величии своего родного православия и Христоподражательного народного смирения, страшная своим врагам.

Жив он, угодник Божий, жив и ныне в сознании православного русского народа. Сотнями тысяч идут к нему со всех концов православные русские люди, — идут, и как живому, поведают все скорби свои, все заботы свои, повергаясь до праха земного у подножия его раки Святой. Мы, недостойные иноки его Святой обители, постоянные свидетели этого благодатного общения нашего народа с его небесным печальником, заступником и молитвенником пред Богом.

И в наступившую тяжкую годину испытания, когда потомки древних монголов дерзнули нагло оскорбить Русь православную и разбойнически напасть на ее верных сынов, — к нему, Великий Государь, Отец наш, к нему, угоднику Божию, народ твой возводить молитвенный взор, несет свой молитвен­ный вздох. И неусыпно, неустанно прольется и уже льется молитва всенародная у заветной раки нетленных мощей его; сливаемся духом с этою молитвою и мы, недостойные послуш­ники великого печальника русской земли, иноки его обители: да приосенит его благословение Богом венчанную Главу Твою, как некогда благословили он Великого Князя Димитрия Иоанновича, да сопутствует он своею небесною помощию Христо­любивому воинству Твоему, как сопутствовал в лице схимников —витязей воинству Димитрову, да поможет он и Тебе, Великодержавный Царь наш, победить современных монголов, врагов родной нашей земли. И молимся, и будем всем сердцем молить великого нашего пред Богом ходатая, да испро­сить Он Тебе у Бога разумов духа премудрости и прозрения_, чтобы не сокрылись от Царского взора Твоего все козни вражии, чтобы не воспрепятствовали сему разстояния, да не ослабевают духом наши Христолюбивые воины в борьбе за родную землю на ее далеких окраинах от непривычных стихийных невзгод, — да будет эта война последнею, миротворящею войною, и да приидут скорее времена мирные, когда раскуют люди мечи свои на орала и ножи свои на серпы.

В знамение же сей пламенной молитвы и воистину чудодействующей веры смиренных сынов Руси православной, приими, Благочестивейший Государь, сию Святую икону преподобного Сергия, освященную на его нетленных мощах в тот день, когда впервые, близ его Священной раки, было возглашено с церковного амвона Твое скорбное Царское слово, призывающее русский народ на защиту Святой веры православной, Царского престола и родной земли.

Вашего Императорского Величества всепреданнейший слуга и богомолец Владимир, Митрополит Московский и Коломенский и Архимандрит Свято-Троицкой Сергиевой Лавры».

«Сердечно благодарю Митрополита Московского за молитвы и за благословение иконою» — таковы слова собственноручно начертанные Государем Императором на этом письме.

В первопрестольной Москве в Успенском соборе по прочтении Манифеста 28 января (10 февраля) Преосвященный Парфений ((Левицкий) (1858-1921), будущий Архиепископ Полтавский – прим А. Р.) Епископ Можайский говорил:

«Видит Бог, — Россия в лице своего Державного Вождя употребила все усилия и средства к тому, чтобы избежать войны.

Но злоба врагов наших не знает границ. Обезумевшие японцы в изступлении набрасываются на пределы нашего Оте­чества, желая отнять у нас то, что приобретено ценою многих трудов и жертв Русского народа. Безумные язычники стре­мятся к тому, чтобы разрушить наши храмы, осквернить наши Святыни, расхитить добытое тяжелым трудом достояние, про­лить кровь их, яко воду, положить трупы их брашно птицам небесным.

Народ Русский! Из стен ли Священного Кремля вопрошать тебя, может ли что быть для тебя на земли дороже твоего Святого Отечества? Каждая пядь земли Русской куплена ценой крови предков наших, отцев, братьев. Костями их засеяна она, кровью полита.

Настало время пред всем светом показать, как дороги для нас Царь, Вера Православная и Русь Святая. Пусть весь мир увидит, что для блага России готовы мы все пожертво­вать: труд, имущество и жизнь отдать до последней капли крови.

Не Господь ли учит нас: болыии сея любве никтоже имать, да кто душу свою положить за други своя (Иоан. XVI. 13)?

Не он ли, бичом изгнавший из Иерусалимского храма торжников и менял, повелевает и нам гнать далеко за пре­делы Отечества нашего тех, кто посягает на благосостояние Его, кто готов осквернить и наши Святые храмы.

Братья! Судьбы Царств и народов в руках Божиих. Вознесем Ему горячую, с умилением и слезами, молитву, да будет Он Всесильным Защитником России от нашествия иноплеменников, да укрепит Державу Государя нашего и покорит под ноги Его всякого врага и супостата. Аминь».

Подобных слов в православных храмах России по прочтении Манифеста произнесено было великое множество, все они проникнуты тем же духом и нет нужды, да и возможности привести хотя бы малую часть их; но нельзя пройти молчанием слово, произнесенное 30 января в Житомирском кафедральном соборе Преосвященным Антонием Епископом Волынским (будущий Предстоятель Русской Православной Церкви Заграницей Антоний Храповицкий (1863-1936) - прим. А. Р.) и выясняющее возрождающее нас духовно значение настоящей войны, как защиты родного православия против язычества и язычески извращенной западной культуры. Вот как читается оно:

«Настал день Божьего испытания для Русского народа: нам объявили войну и дерзостною рукою язычников уже пролита русская христианская кровь.

Да, грянул гром, началась буря, но все же не скорбное, а напротив, торжественное настроение духа переживает ныне русская земля. И посмотрите, даже в нашем отдаленном, пограничном городе что совершается в сей знаменательный момент истории? Наш обширнейший соборный храм в этот будничный день, в этот небогослужебный час переполнен одушевленно молящимися толпами народа, как в Светлую ночь Святой Пасхи, а газетные вести сообщают нам, что и вся русская земля от океана до океана исполнена тем же благочестиво-восторженным чувством.

Отныне, как и во время прежних подобных событий; уже нет в России ни барина, ни простолюдина, ни богача, ни бедного, но есть только русский православный народ. Как осенний иней под лучами утреннего солнца, исчез сегодня тот мерзкий и постыдный космополитизм, то презрительно-равнодушное, а иногда и прямо враждебное отношение к на­шей великой и Священной родине, которым сквернили себя самих, свои уста и свои души многие недостойные и неблаго­дарные сыны отцев, отстаивавших родную землю потом и кровью.

Проснулась Русь, великая и Святая, подняли голову лучшие сыны ее, дотоле смиренно переносившие глумление нечестивцев. Но и эти последние, как грязную одежду, сразу отбросили от себя навеянное от западных растлителей нашей жизни и притворно надетое на себя обличие нигилизма.

Теперь все мы, старые и малые, ученые и простые, знатные и безродные, поняли, почувствовали, что у нас есть Отечество, есть Бог, есть Спаситель Христос, есть Царь, заключающей нас всех в своем сердце, есть самоотверженное воинство, устремившееся, по Его мановению, за десять тысяч верст, в страну неведомую и ради послушания Ему вверившее себя ко­варной морской стихии, на которой одна вражеская бомба может уничтожить тысячи жизней. И в этом воинстве теперь уже нет разделений на благородных, живущих по укладу западной жизни, и представи­телей крестьянского, смиренного быта, а есть одна только Хри­столюбивая, православная рать, одно неразрывное братство, объединенное не тщеславием, не корыстию, не мстительною злобой, а верою и надеждою на Бога, преданностию Его Помазаннику и безстрашием пред смертию в ожидании помилования за гробом.

В войне бывает победителем тот, кто не боится уми­рать, а умирать не боится тот, кто исповедует веру в Иску­пителя и усваивает от Его Евангелия равнодушное отношение к этой временной жизни. Таким именно настроением была прежде исполнена вся русская жизнь, но и теперь, в наше греховное время, оно охватывает сердца наших воинов, сожигая в них терния греховных страстей, а чрез то делает их неустрашимыми, а, следовательно, и непобедимыми.

Впрочем, и независимо от будущей победы или напротив уронов, наши воины, пролившие свою молодую кровь, явились славнейшими победителями для своей родины, убив в ней тот антихристов дух — дух нравственного разложения, дух кощунственного безразличия к добру и злу, к Отчизне и к врагам ее, который, как египетская тьма, как скверный смрадный туман, начал распространяться среди русского общества за последнее десятилетие и еще раньше.

Да будет же благословенна христианская кровь, которую добровольно отдало русское воинство за нравственное обновление своего Отечества! Блаженны воды морские, принявшие в свои глубокие недра тела наших просветителей — воинов русских! Дорога утрата, но обилен ее плод! Высокая цена, но безценна купленная за нее духовная жемчужина!

Теперь все мы — одна семья, один народ, один дух, одно молитвенное кадило за Православного Царя и Его воинов.

Таково значение войны для России, но немаловажно оно и для нашего неприятеля.

Он знал нас давно: вот уж более сорока лет благовествуют Христа в его земле один наш Святейший Епископ, известный всей Японии Преосвященный Николай, примером жизни своей и словом своим раскрывающий тому народу евангельский путь спасения. Дело его не безплодно: 30 000 японцев присоединены им к Христову стаду.

Но если даже богоизбранный народ иудейский не столько слушал Пророков Божиих, сколько своих развратителей — соседних язычников; то весьма понятно, что народ японский, издревле обольщенный скверным идолослужением, предпочел сближаться не с проповедниками неповрежденного христианства, а с гордыми западными еретиками, хотя именующими себя христианами, но давно утратившими дух Христова смирения, дух Христовой любви, возлюбившими нынешний век, и живущими по внушению своих страстей, а не по глаголу Евангелия.

Они явились туда с различными приспособлениями к житейским удобствам, переняв которые Японцы решили, что они уже ничем не хуже просвещеннейших, по их мнению, народностей, и усугубили свою языческую гордыню языческою культурой ложных христиан.

Но вот, они видят, что с этим западным миром их разделяет огромная страна и многочисленнейший народ, усвоивший европейские усовершенствования внешнего быта, но испол­ненный совершенно иного духа, чем их новые друзья, — духа смиренного и безкорыстного, равнодушный к земным услаждениям, на которые с такою жадностью бросились японцы вслед за своими руководителями на их новом гибельном пути.

И, конечно, не торговые затруднения, не одно только ковар­ное влияние наших европейских недругов, а причины более сокровенные и глубокие внушили этим культурным дикарям то безумно-дерзкое нападение на Русь, в котором обнаружилась их постепенно возраставшая ненависть к коренным основам русского духа, столь противоположным западному строю.

Бог или мир, жизнь будущая или наслаждение в настоящем, Евангельская вера или современный языческий нигилизм, Христово смирение и воздержание, или англо-саксонская гордыня и узаконенная чувственность, Россия или Европа, — вот вопросы, представшие сознанию проснувшихся дикарей. Они смело пусти­лись по отрицательному течению их и скоро познают свое безумие, утопая в морской пучине, как дерзностные египтяне, возставшие против народа Божия.

Мы же, подобно древнему Израилю, вразумлявшемуся Бо­жественными посвщяниями и с раскаянием возвращавшемуся к забытому Закону Божию, принесем прежде всего покаяние в том изменнически - равнодушном отношении к нашей Богопреданной вере, к нашей Священной земле, которую мы дер­зновенно оскверняли водворением на ней нечестивого и растленного обычая наших западных врагов, преклоняясь пред внешним лоском лживого строя их жизни, и отрываясь от Евангельского духа, которым исполнен быт нашего народа.

Затем, пусть каждый примет посильное деятельное участие в военных нуждах нашего Отечества; пусть всякий из нас, кто не может по разным причинам идти туда сам и пролить свою собственную кровь за Царя и Отчизну, пусть каждый умножит молитвы, во-первых, об упокоении Христолюбивых воинов, пожертвовавших собою за Веру и Отечество, во-вторых, — за нашего возлюбленного и миролюбивого Царя и Его воинов, чтобы Господь даровал им скорую и славную побе­ду, чтобы утешил вдов и сирот убиенных, чтобы вразумил врагов наших познанием превосходства истинного христиан­ства над языческим укладом их древней жизни и их нового западного европейского направления, чтобы Он милосердый и в наших грешных и неблагодарных сердцах не только во времена бедствий и войны, но и во времена мирные обновлял дух правый и духом владычным утверждал нас, чтобы помрачение западною ложью навсегда далеко отошло от нас, и чтобы не просвещенный еще Христовым законом Дальний Восток, чрез наш христианский быт познал Солнце Правды, и чтобы ему возсиял Христос, как Истинный Свет Разума. Аминь».

В заключение своего обозрения архипастырских и пастырских церковно-учительных откликов на слова Помазанника Божия приведем еще речь Преосвященного Никанора ((Каменский) (1847-1910) – прим. А. Р.), Епископа Гродненского.

«Совершилось то, о чем думалось столь долго и так тре­вожно. Коварный восточный сосед России — японец смело и дерзновенно порвал дружеские связи и неожиданно напал на восточно-океанский наш город Порт-Артур и нанес уже значительные повреждения нашим военным кораблям. Сносно ли это, стерпимо ли? И вот, наш благостный Монарх всемилостивейше объявляет, что Он изволил повелеть: «вооружен­ною силою ответить на вызов Японии». Объявляя же о таковом решении Своем, Он выражает непоколебимую веру в помощь Всевышнего и вместе с тем Он пребывает «в твердом уповании на единодушную готовность всех верных Своих подданных встать вместе с Ним на защиту Отечества и призывает благословение Божие на доблестные наши войска армии и флота».

Присоединимся к этому Священному призыву и мы все стар и млад, богатый и убогий, люди всякого звания и положения, постараемся послужить Отечеству каждый по силам и возможности! Все же вместе, едиными усты и единым сердцем — будем молиться, да укротит Всемогущий Бог ярящих­ся на ны возстанием. Не в силе Бог, а в правде. А правда Его с нами, ибо миролюбивый Монарх наш истощил все средства к тому, чтобы без причины гневающихся смягчить всякими уступками, возможными в политическом мире. А враг коварно хотел застать врасплох наше мирное Христолюбивое воинство. Он нанес многие повреждения флоту нашему в первое свое нападение...

Но не хвалися скорый воин подпоясываяся, а хвалися распоясываяся, скажем словами древнего премудрого. Владеет Вышний царством человеческим и ему же восхощет — дает е. У Него наивысшая сила и от Него зависит победа. Слышно, что японцы проникаются сознанием своего монгольского досто­инства и провозглашаюсь господство панмонголизма.

Ведомо России единство монгольское. Она не может забыть во веки монгольского ига, угнетавшего Русь более 2 ^г/₂ столетий. Неописуемы страдания россиян от нашествия монголов и монгольского ига! Преподобный Сергий, Радонежский Чудотворец благословил славного Великого Князя Димитрия Донского дать отпор великой орде. И вскоре она была сокрушена, изму­ченная Русь освобождена...

Но видно не забыли своего господства над нами и азиаты, что снова мечтают возставить панмонголизм. Но не те уже теперь времена. Русь не раздробленная, но соединенная: великая и малая, белая и черная, будет и желтая, ибо, несомненно, ея границы должны быть естественными столь же великими, как она сама — моря: Белое и Черное, Восточное и Западное и Ле­довитый Океан со всеми островами и неизвестными границами Севера, далекими для других и близкими нам северянами. А мощь Самодержавного Императора нашего, Божия помазан­ника, Царя Миролюбца Державного! Она неизреченна! Вот Он, как исполин выходит из чертога Своего и бодро возбуждает верноподданных Своих. И они возстают повсюду мгновенно, от края земли до края ее. Кто может остановить это исполинское шествие нашего земного Солнца Правды, любви и порядка, которыми уже наслаждаются миллионы азиатов под мощною Державою Его?!

Даже все народы должны сочувствовать победоносному шествию Его на языческий, антихристианский Восток! А мы, мы россияне, должны по мере необходимости, должны принести на алтарь любви к Царю и Отечеству все, что дорого нам, даже самую жизнь свою! Мы христиане, а потому нам должно по­мнить, что нет больше любви, как положить жизнь свою за други своя...

Господи, услышь молитву нашу и вопль наш к Тебе да придет! Боже, благопоспеши Царю нашему и воинству Его! Спаси Русь Святую и помилуй всех нас, яко благ и человеколюбец! Аминь».

Во всех этих приведенных нами словах и речах Архи­пастырей наших значение наступивших грозных дней выяснено глубоко и разносторонне — не только внешнее по отношению к врагам и недругам нашим, а и внутреннее — духовно нас возрождающее, путь, по которому должно идти, пойдет и уже пошла покорная велениям Божиим православная Россия, указан верно и метко; пророческим вдохновением дышат озаряемые светом веры вещания Святителей Божиих о победе верно хранимого Россией Креста Христова над отживающим язычеством Азии и изославшейся культурой западной Европы.

В этом завещанное историею призвание России и она, сми­ренная, исполнит конечно веление Божие. И тогда загорится заря так вожделенного Царю нашему мира!

Благослови Господи!

Опубликовано в журнале «Вера и верность». Москва. 1904 год.

Текст и примечания подготовил к печати Александр Рожинцев

8 февраля 2005 год.

Святой град Москва.

Исправлено и дополнено 9 февраля 2016. Святой град Тихвин.