Недополис. Его город следовало бы назвать так, но здесь каждый называл его по-своему. Грей мрачно смотрел сверху на свое творение. За стеклом во всю ширь стены, от пола до потолка, открывалась полная панорама. Увидеть больше, чем отсюда можно было только, если взлететь. Но это отнимало силы, поэтому полеты бывали лишь по делу.
Он создал обычный город, не допуская никаких будоражащих воображение штучек. Серо-коричневые панельные дома, симметричные кварталы, кривоватые улицы, стандартные фонари. Слегка выделялась лишь деловая часть – темное стекло, местами кирпич. Занимаясь стройкой, Грей время от времени привлекал к этой работе дизайнеров из числа спящих или нескольких десятков постоянных жителей. Они выдавали лаконичные решения, которые в прошлой жизни он назвал бы унылыми, а теперь – не раздражающими.
Это качество с некоторых пор стало самым ценным во всех окружающих вещах: главное, чтобы они не раздражали. Не бесили. Ни о чем не напоминали – особенно о том, что могло бы у него быть и никогда уже не будет. Он выстроил город одновременно безликий и уникальный, не похожий ни на какой другой хотя бы потому, что вообще не имел никаких отличительных признаков. И его тридцать лет все устраивало, а теперь он хотел его уничтожить и пойти дальше. Забыть о том, что идти некуда и пойти куда угодно. Куда-нибудь.
Но эта девушка его задержала. Задержала и не звонила, вот уже пять дней (запомни!). Грей весь извелся, мало спал и ел и впервые за последние годы ощущал нелепый страх, что она ускользнет. Хотя и знал, что человек, однажды проснувшийся в его городе, никуда не может деться. И даже если ему придется потратить год, он, в конце концов, найдет ее среди миллиона жителей. Он переберет горожан, как крупу – и непременно обнаружит ее, ведь из этого мешка не может просыпаться ни одна крупинка.
Резкий сигнал коммуникатора заставил его вздрогнуть. Он сам поставил максимальную громкость пять дней назад под властью того же панического страха упустить ее. И вот она позвонила – не было ни малейшего сомнения, что это она. Немногие люди знали этот номер, и все они были вбиты в его базу контактов. Грей принял звонок и ответил максимально нейтральным тоном:
- Привет.
Попалась. Теперь у него есть ее номер.
- Привет, - ответил мягкий женский голос. - Научите меня так смотреть.
- Что?
Он сразу не понял, о чем она говорит, слишком возбужденный. Даже дышать стало тяжело, когда он понял, что это и впрямь она.
- Смотреть, как вы, - настойчиво повторил голос. - Помните, вы посмотрели на мою грудь и… вы ведь знаете, как это смущает?
Грей замер с коммуникатором у уха. Он смущал этим взглядом женщин столько, сколько себя помнил. Сотни женщин, и ни одна ни разу не заговорила об этом, по очевидной причине: придется вначале признать, что была смущена. Нормальные люди предпочитают не обсуждать таких вещей, но эта девушка еще ни разу не повела себя с ним, как нормальная. Грей на секунду задумался: что если она просто псих? Какая-нибудь шизофрения запросто объяснила бы отсутствие удивления при виде волшебства, которое он сотворил. И эту необычную откровенность.
- Знаю, - мягко сказал он, воздержавшись от иронии, словно и впрямь говорил с душевнобольным человеком.
- Вы можете научить?
- Да. Пожалуйста, говори мне «ты».
- Хорошо.
Она прерывисто вздохнула в трубку. Возбуждена? Смущена? Заинтересована? Или вправду больна? Вряд ли. Все-таки вряд ли.
- Почему ты хочешь научиться именно этому? – спросил он после небольшой паузы. Грей чувствовал, что весь вибрирует от желания бежать, нестись к ней, или хотя бы договориться о встрече, не теряя ни секунды. Но сейчас он хотел быть сверхосторожным: пусть предложит сама.
- Потому что все остальное, что вы показали, я умею, - ровным голосом сообщила девушка.
- И создавать предметы?
- Да, конечно. Это так банально… Как тебя зовут? – спросила она, и в ее голосе появился первый признак любопытства. Скорее, впрочем, призрак, чем признак, тут же подумал Грей, и улыбнулся, называя свое имя.
- А меня Ашка, - ответила она.
- Очень приятно, - искренне сказал он, еще шире улыбаясь. Поймав свое отражение в отблеске стекла, Грей подумал, что выглядит подозрительно по-идиотски, но все, что он мог сделать с этим – это отвернуться от отражения.
- Ты любишь центральный парк? – спросила она.
- Там бывает уютно осенью. Но весной мне больше нравится северный.
- Сейчас же лето.
- Верно.
«Мне все равно, в каком парке тебя встретить, только поскорее», - мысленно взмолился он.
- Давай через час в центральном. Можешь?
- Могу. Ты знаешь, что ты упрямица и капризуля? – решился добавить он.
На том конце воцарилась пауза.
- Хочешь меня повоспитывать? – осведомилась она почти бесстрастно, но чуть более тихим голосом, чем до этого, и Грей почувствовал, как кровь прилила к низу живота. Он закусил губу, усилием воли справился с физическим возбуждением.
- Только если ты попросишь, - парировал его ровный голос.
- Как ты мог это не почувствовать? – изумился Лоран.
Его друг зашел на кофе как раз в тот момент, когда Грей положил трубку, и он ощутил непреодолимое желание поделиться – как всегда. Они почти ничего друг от друга не скрывали. Двадцать пять лет дружбы, жизни бок о бок. Четверть века одиночества вдвоем в этом мире, который с момента рождения обречен и проклят.
- Не знаю. Если она не блефует, то она не просто умеет изменять реальность. Она умеет это делать так, что не чувствую я, Созидатель, - Грей помотал головой. – Это невероятно.
- Может, все-таки блефует, - Лоран создал себе чашку кофе и отхлебнул.
Такие вещи, как создание предметов и мгновенное изменение любой окружающей обстановки по желанию, были нормальны в этом мире. Но только для двух людей: для него и Грея. Мало кто из миллиона жителей мог хотя бы полноценно функционировать в Полисе, большинство были спящими. Исчезали, появлялись, снова исчезали. Некоторые, как давешняя незнакомка, жили в этом мире постоянно, но и из их числа не все даже догадывались о том, что это за мир и как управлять его законами. А для того, чтобы создавать предметы, нужно было именно управлять.
- Она почти не удивилась, когда я на ее глазах создал бумагу и ручку, понимаешь? Для нее действительно это не фокус.
- А зачем ты это сделал, кстати? Она же не спящая?
- Не знаю. Выпендриться захотел, бывает со мной, - отмахнулся Грей. «Потому что она почти уложила меня на обе лопатки», - додумал он про себя.
- Ну, да. Не знаю тогда. Проверь ее, чего уж там осталось. Через полчаса она будет в парке, - пожал плечами Лоран, глянув на часы.
На первый взгляд парк выглядел тихим и благообразным. Мамы с колясками, старушки, изредка – подростки на велосипедах. Если бы люди не исчезали и не появлялись все время, можно было бы предположить, что это реальность. Но люди исчезали. Спящих здесь было также много, как и в других районах города. Время от времени здесь происходили дикие беззвучные сцены. Девушки убегали от воображаемых маньяков, земля проваливалась у людей под ногами, поглощая их, без всяких на то причин падали деревья – часто на голову тому, кому это снилось. После чего спящий исчезал вместе с деревом.
Бывали, впрочем, у местных «жителей» и приятные сны: парочки обнимались на скамейках, дети играли друг с другом и с родителями, кто-то время от времени левитировал в воздухе безо всяких крыльев, беззвучно смеясь и наслаждаясь необычными ощущениями. Спящие редко издавали настоящие звуки, поэтому тишину в парке нарушали лишь приятные уху птичьи трели и стук каблучков или шуршание колес велосипедов и детских колясок.
Пройдя внутрь сквозь распахнутые ворота, Грей сразу увидел ее – она не опоздала ни на минуту.
- Здравствуй.
Грей пришел в своем настоящем обличье. Высокий, худощавый, с крепким тренированным телом – он любил бегать, летать, играть в футбол… любой спорт. Его лицо оставалось молодым и красивым уже многие десятки лет. Чуть длинноватый нос, который его не портил, яркие темно-серые глаза, высокие четкие скулы.
Ее взгляд отразил удовлетворение, но не без некой настороженности: возможно, дело было в опаске, что он опять не настоящий. Его внешность изменилась разительно, но узнала она его сразу. Еще один вопрос без ответа – как? Не по лицу, не по росту – и то, и другое поменялось, не по мешковатому свитеру – для свидания он оделся в идеально сидящие черные брюки, небесно-голубую рубашку и франтоватый джемпер темно-синего цвета.
И она безошибочно подошла к нему, сама. Осмотрев его снова с головы до ног, на этот раз – чуть демонстративно, она подняла бровь:
- Ты причесался?
Грей коротко рассмеялся. Девушка оттаяла и вдруг выдала такую улыбку, что он даже поперхнулся.
- Это моя настоящая внешность, - миролюбиво сообщил он, тоже скользя по ней взглядом. Выбранная для свидания одежда показывала, что ей, как минимум, не все равно. Каблучки, расклешенная зеленая юбка длиной до колена, подчеркивающая стройность ног, обтягивающая белая кофточка, хоть и со скромным вырезом, но скроенная так, что притягивала взгляд к ее груди.
В абсолютно прямые волосы мягкие светлые волосы ему мгновенно захотелось запустить ладонь, оттянуть голову назад, разворошить… поцеловать. При первой встрече он не успел даже отфиксировать, что она была совсем кроха – ростом едва ли выше метра шестидесяти. Даже с учетом каблуков миниатюрна.
- Моя внешность тоже настоящая, - сардонически улыбнулась Ашка. – На всякий случай.
Грей разделил с ней веселье, тоже улыбнувшись, а потом заглянул в глаза:
- Ты, правда, умеешь создавать предметы? – спросил он без какого-либо перехода.
- Правда, - не думая ни секунды, ответила она. – Но я думала, в этом мире нельзя. Ведь никто этого не делает.
- И ты тоже? – уточнил Грей, едва не задохнувшись от облегчения. Он не утратил контроль над своим миром, ткань которого просто обязана была послать сигнал о грубых изменениях.
- Ну да, здесь – не делаю, - она пожала плечами. – Прогуляемся?
- Конечно, - кивнул он, и они пошли по аллее вглубь парка от резных металлических ворот, у которых встретились.
- В этом мире действительно нельзя ничего менять. Созидатель будет недоволен, - пояснил он, шагая по асфальтированной дорожке рядом.
- А кто это? – уточнила она.
- Это тот, кто создал этот мир, кто им управляет, - ответил Грей. Они какое-то время продолжали путь по аллее молча, а потом Ашка подняла голову.
- А почему ты говоришь о себе в третьем лице? У тебя психическое заболевание? – спросила она вдруг абсолютно серьезно, продолжая идти вперед. Грей споткнулся, словно врезался в невидимую стену. Его сердце пропустило удар. Забавно: с утра он то же самое думал о ней – может, они оба не в порядке?
Он внимательно посмотрел на девушку, которой пришлось остановиться и обернуться: в ее лице не было ни малейшей тени иронии. Его взгляд прожигал ее долго, и Ашка опустила глаза:
- Я думала… это что, секрет? – смущенно пробормотала она и посмотрела виновато.
- А как… как, черт возьми, ты это узнала? – ошеломленный и уже сердитый, спросил Грей. Его мозг лихорадочно искал решение загадки и нашел всего два варианта: либо это розыгрыш Лорана, либо… либо…
- Я просто вижу. К тебе тянутся все ниточки этого мира, - она порозовела, - это против правил, да? Я не должна такого говорить?
- Правила тут ни при чем, - помотал он головой. - Просто… как ты сюда попала? Ты кто вообще? – чуть громче осведомился он.
Они словно говорили на разных языках. Она вроде бы имела в виду нечто, само собой разумеющееся, но никак не могла сообразить, что это странно. Очень странно. Ни один из обитателей этого мира, включая Лорана, который имел доступ всюду и мог повелевать, не «видел» ткани мира. Только он, Грей.
- Я просто… просто случайно зашла. Я раньше жила в другом мире. – Видя его гнев, она даже попятилась. - Я не хотела портить тебе игру.
- Случайно зашла? – повторил за ней Грей, все еще ничего не понимая. Никто не мог случайно зайти в его мир. Возможно, она действительно была сумасшедшей. Каждый осознавший себя в его мире прекрасно знал, как в него попал. И никто, ни один человек здесь не хотел этого обсуждать. Даже они с Лораном с трудом смогли поговорить об этом, когда стало совсем невмоготу, но лишь однажды, в самом начале знакомства, лет двадцать назад. И с тех пор просто молча хранили истории друг друга, никогда не касаясь этой темы снова.
- Ну, я всего три месяца здесь. Я кое-чего не понимаю, но… Пожалуйста, не сердись, - сбивчиво начала оправдываться девушка. Теперь она уже не выглядела такой уверенной.
Пронзительный крик совсем рядом заставил их обоих вздрогнуть. Грей обернулся, инстинктивно схватив свою спутницу за плечи, отталкивая в сторону от дерущихся спящих: мужчины и женщины, которая почему-то держала в руках табуретку. Очередной сон-абсурд. Грей повернулся к Ашке:
- Я не сержусь. Посмотри мне в глаза, - попросил он и, едва ее глаза коснулись взглядом его, Грей перенес их обоих в свой дом.
- Надоела романтическая прогулка? – уточнила Ашка, обнаружив себя посреди его квартиры.
- Слишком много романтики и табуреток, - улыбнулся Грей. Они оба негромко рассмеялись, глядя друг другу в глаза, и Ашка стала осматриваться.
Его обиталище занимало три последние этажа башни – самого высокого небоскреба в городе. На самом верхнем он проводил большее количество времени: тут располагался и его рабочий кабинет, и огромная зона отдыха с диванами, креслами и телевизором. И даже бассейн.
- Здорово, - оценила она после вдумчивого осмотра, которому Грей не мешал, просто наблюдая за ней. Он чувствовал себя серьезно озадаченным, но торопиться явно было некуда. Наконец, хрупкое создание прекратило разгуливать по его кабинету и задержалось у окна:
- Оно открывается?
- Конечно, - Грей подошел к ней и, прижав к стеклу пальцы, рывком придал ему направление вверх. Стена плавно ушла в потолок, и Ашка шагнула вперед. Грей сразу шагнул следом, протянул руку и властно сгреб ее ладонь своей, крепко переплетая пальцы. Ветер разметал их волосы. Девушка во все глаза смотрела вниз, на город, а он – на нее, скользя взглядом по летящим на ветру волосам, мягкой линии подбородка, груди… его дыхание сбилось.
Когда она повернула голову, чтобы что-то сказать, Грей действовал скорее инстинктивно. Его правая рука легла ей на затылок, он наклонился и смял ее губы своими. Ашка в первую секунду дернулась, но тут же замерла, а потом – потянулась к нему, раскрыла губы, впуская его язык, положила теплые ладошки на грудь. В первую секунду Грею показалось, что она хочет оттолкнуть, но не решается, а потом это ощущение пропало – она сама прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуй.
Его мозг на какое-то время отключился, а потом он понял, что поцелуй затянулся, но все не мог заставить себя оторваться, даже понимая, что для первого поцелуя это явный перебор, что она вот-вот сочтет его маньяком.
Наконец, взяв себя в руки, он слегка отодвинулся и позволил их губам разъединиться, еще раз напоследок коснувшись ее пухлой нижней губы и заглянув в затуманенные карие глаза. Переведя дыхание, Грей мягко отвел ее назад за руку и закрыл стекло.
Первый поцелуй многое мог сказать ему о женщине – иногда это было словно информационный взрыв, часто даже разочаровывающий. Но не в этот раз: девушка, подарившая ему эти восхитительные мгновения, явно имела опыт, как он и предполагал. Она могла быть упрямой, но не до такой степени, чтобы потерять свою женственность. Она умела соблазнять. Он готов был поклясться, что Ашка наслаждалась этим поцелуем вместе с ним, но все еще не знал, хочет ли она его. Сомнений не было, что перед ним своего рода авантюристка, для которой не существует условностей, но Грей понятия не имел, как бы она поступила, если бы он не отпустил ее, а стал задирать кофточку, например.
Согласилась бы она продолжить, если бы он нежно погладил ее шею большим пальцем, а потом приник бы губами к теплой коже чуть ниже уха, если бы его руки скользнули под ее одежду и стали бы гладить обнаженную спину? Позволила бы она тогда снова поцеловать себя, а потом отвести или отнести в спальню? Первый поцелуй обычно всегда давал ответы на все эти вопросы, с любой женщиной. В этот раз – ничего, чисто. Она ни единым движением губ не поощрила его на продолжение и ни единым пальцем не оттолкнула.
Ашка не прервала поцелуя, и Грей не прерывал - пока он не закончился сам, когда им обоим уже было трудно дышать. Но она не согнула пальцы, слегка царапая от нетерпения, как если бы хотела идти дальше. И не напрягла их, как если бы хотела оттолкнуть. Она просто наслаждалась близостью, прижимая их к его телу, и он также получал удовольствие, деликатно держа в одной ладони ее затылок, слегка лаская его пальцами, а другую руку положив на талию.
Хочет ли она, чтобы он соблазнил ее или завоевал? Грей посмотрел на Ашку, которая снова начала передвигаться по его жилищу, не сказала ему ни слова, не улыбнулась, но и не показала раздражения его нахальством. Ей понравилось, что он поцеловал ее или нет? Возможно, она хотела еще поиграть и считает, что он поторопился или, наоборот, сердится за нерешительность. Он знавал множество женщин, которым нравилось изображать недотрог, но не быть ими, и с такими было легко и приятно под настроение. Соблазнить, успокоить, прорвать оборону, иногда даже применить немного физической силы… она этого хочет? Навряд ли, подумал Грей, следя за ее спокойными шагами, которые привели Ашку на край бассейна.
- Можно? – спросила она, повернув голову в его направлении, но не посмотрев.
- Да, - ответил он и мягко улыбнулся. Авантюристка и задира, нюх его ни разу не подводил.
Девушка царственно кивнула и переступила ногами, снимая туфли. Грей добродушно смеялся над самим собой, наблюдая за тем, как она раздевается. У него даже ноздри дрогнули, и ладони слегка разогрелись. Кофточка, юбка, чулочки… лифчик… о боже.
Ее тело не поразило его красотой – этим Грея нельзя было поразить. Все женщины в этом мире радовали глаз, каждая по-своему. Уже много десятилетий его не особенно возбуждали голые груди и попки, даже идеальные по форме и размеру. Но то, что она делала, эта провокация и юный задор – вот это здорово возбуждало и вызывало азарт, мальчишеский восторг предвкушения.
Подойдя к бортику, держась естественно, словно за ней никто не наблюдал, юная чаровница повернула голову и улыбнулась:
- Поплаваешь со мной?
Сердце Грея пропустило удар, когда она стянула полупрозрачные трусики, наклонившись, переступив ногами – и сразу нырнула, изящно и красиво, словно профессиональная спортсменка. Ее тело, словно болид, быстро преодолело почти всю ширину бассейна, и она вынырнула на противоположной стороне, двумя гребками достигла бортика. Поморгала, вытерла глаза рукой, посмотрела на него – слегка вызывающе подняла бровь.
Грей не спеша подошел к бортику, посмотрел в воду. Ее поверхность все еще дрожала, искажая отражение высокого, сдержанного, полностью одетого мужчины.
- Спасибо за приглашение. Ты красавица, - негромко сказал он, словно нехотя перевел взгляд от своего отражения на нее. – Когда накупаешься, приходи пить кофе. Просто спустись на этаж.
Резко повернувшись, словно боясь потерять решительность, Грей быстро пересек зону отдыха и через секунду скрылся в лифте, который всегда его ждал с открытыми дверцами. Его возбужденная плоть все еще натягивала плотную ткань брюк, и в глазах мигал аварийный свет. Но его интуиция подсказала, что принять приглашение сейчас было бы ошибкой. Возможно, даже непоправимой. Кроме того… он не намеревался ей проигрывать, по крайней мере, не так быстро.
- Давно ты все тут создал? – спросила она, заходя босиком в столовую. Влажные волосы, розовые щеки, сердитый взгляд, новое белоснежное платье – до пола, закрывающее все тело. Кем бы она ни была, Ашка явно не привыкла к отказам.
Грей стоял вполоборота, наливая себе вторую чашку кофе. Ждать ее пришлось долго, а потом в него молнией вонзилась информация об обрыве ткани мира, и пришлось применить всю силу воли, чтобы не дернуться, не перенестись мгновенно наверх, не пресечь ее бесцеремонное нарушение базовых законов.
- Около тридцати лет назад. А ты давно пришла? Откуда? – требовательно спросил он. Игра постепенно исчерпывала себя, ему уже становилось некомфортно, и Грей хотел узнать о ней все.
Девушка просто улыбнулась и села:
- Я тоже хочу кофе.
- С сахаром?
- Да. Только без сливок, я люблю абсолютно черный.
- Ашка, насчет изменений мира...
- Я просто создала себе платье и нижнее белье. Ты ведь не бросишь меня за это в местную тюрьму? – промурлыкала она, перебив его. Грей посмотрел в ее глаза. Где-то в их глубине плескалась злость – ох, какую ярость вызвало его безразличие к ее прелестям в бассейне.
- Следующий раз просто попроси, и ты получишь хоть десять комплектов сразу, - ровным тоном предложил он, включив кофе машину снова.
- Тогда ты будешь знать, какие на мне трусики, а я этого не хочу, - еле слышно произнесла она, безотрывно следя за ним взглядом. У Грея даже мурашки по шее пошли от ее голоса – Ашка явно откопала топор войны и становилась все агрессивнее, при этом ни на секунду не заходя за невидимую черту, где он мог бы жестко ее загасить.
Поставив перед ней прозрачную чашку с кофе, он сел и снова поймал ее глаза:
- Если ты еще раз без моего разрешения изменишь хоть что-то – тебе придется покинуть этот мир.
- Ты грубиян, Грей, - она невозмутимо отхлебнула кофе. – И ты не выполнил мое желание, а обещал.
- Ты его еще не назвала.
- Назвала. Хочу научиться смотреть как ты.
- Несерьезно. Это мужской взгляд, солнышко, в нем нет женской сексуальности. Могу научить, но тебе не пригодится, - смягчившись, добавил он.
- Тогда крылья, - продолжила торговаться она.
- Что?
Грей даже поставил чашку на стол, удивленно посмотрев на девушку.
- Я хочу крылья. И летать. И не говори мне, что ты этого не можешь.
С крыльями она стала жизнерадостнее. Утоленный голод по ощущению бесконечной свободы вернул улыбку на ее лицо, из солнечных тепло-коричневых глаз ушла злость. Грей летал с ней, его огромные серые крылья уверенно рассекали теплый воздух над городом. Теперь он был почти уверен, что знает, откуда она пришла. Но по-прежнему было не понять - как. С ней случилось то же, что и с ним - что-то ужасное, пугающее, что выбросило ее в первый попавшийся мир, и он оказался не тем, знакомым и родным, огромным и разнообразным, а всего лишь маленьким городом?
Внизу расстилались серые ровные крыши домов, загроможденные телеантеннами. В стеклянных полупрозрачных зданиях магазинов отражались грязно-молочные облака, незначительно потемневшие с утра. До дождя оставалось часа полтора.
Грей почти не смотрел вниз – только на нее. Но Ашка жадно изучала его город глазами, и впервые за тридцать лет его кольнуло чувство неловкости за убогость всей обстановки, которую он создал. Облети хоть весь город – не найдешь ни одного милого дома, ни одного впечатляющего произведения архитектуры. Даже парки, фонтаны и прогулочные аллеи выглядели уныло из-за своей незатейливости.
- Ашка, - позвал он, когда понял, что она замерзла – перед дождем под облаками летать прохладно. – Хочешь туда?
Указав на цветущее поле, Грей сразу начал снижаться. Теперь они почти покинули черту города, здесь было немного природы, которой можно было полюбоваться: лесок, поле, река. Жители города редко здесь появлялись, зацикленные на городской жизни. Их всех притягивали улицы, машины, проспекты и шоссе, подземные переходы и небоскребы: любители природы не попадали в его мир.
- И здесь кусочек урбанизма, - засмеялась она, когда приземлилась возле опоры ЛЭП с оборванными проводами.
- Просто для красоты, - улыбнулся Грей. Он шагнул к девушке, взял ее лицо в ладони и поцеловал, на этот раз более сдержанно, лишь провел языком по ее нижней губе, немного дразня, и плавно отстранился. Ашка ответила на нежность такой же нежной улыбкой.
Они оба стояли босые на траве: сильный высокий мужчина в темном, хрупкая маленькая женщина в белом платье. Грей наклонил голову:
- Ты давно здесь?
Она пожала плечами:
- Несколько месяцев.
- И чем зарабатываешь, если не секрет?
Ашка сардонически усмехнулась:
- Какие от тебя здесь могут быть секреты. Я преподаю, в основном. Йогу, вокал, рисование.
- Интересный набор, - прокомментировал Грей. Девушка вновь пожала плечами и, осмотревшись, стала бродить по полянке. Наклонилась за несколькими цветами, поднесла к лицу букет, вдохнула, закрыла глаза. А потом изящно легла на траву, прижала к груди цветы и уставилась в небо:
- Я больше ничего не умею, только всякие глупости. А ты раньше чем занимался?
- Раньше? – сердце Грея пропустило удар.
- До того, как создал этот мир, да, - она продолжала смотреть в небо и не заметила, как болезненно исказилось его лицо. Ничего не было хуже для него за последние тридцать лет, чем вспоминать это «раньше». Раньше он был счастлив, а сейчас просто голоден. Постоянно голоден и одинок. Впрочем, жизнь была сносной, но сносной лишь до тех пор, пока он не вспоминал это самое «раньше».
Он не ответил на вопрос, просто лег рядом, а потом посмотрел ей в лицо и притянул к себе. Один настороженный взгляд в глаза – «можно?» и он поцеловал ее снова, но уже не так как в первый раз или второй, а жадно, отчаянно. Их языки устроили драку, и он подмял ее под себя, бесцеремонно задирая платье – черт, на ней не было никаких трусиков. Никаких. Сколько еще она будет его удивлять, сколько? Его дыхание сбилось, в глазах потемнело. И с этой секунды он больше себя не контролировал. Впрочем, как и она.
Она прижалась к нему так, словно тонула в море, а он – спасал. Жадно отвечала на поцелуи, кусала за ухо, дразнила, рвала на нем рубашку, царапала его спину под ней, постанывала. Грей приподнялся, расстегнул манжеты, сбросил рубашку, стянул с нее через голову платье, впился в ее грудь губами, слегка покусывая. Когда она снова застонала и нетерпеливо прижалась к нему, он расстегнул брюки и уверенно вошел в нее – ждать больше было невозможно ни секунды.
Горячая, влажная… но маленькая… слишком маленькая и… только услышав ее болезненный всхлип, увидев слезы на глазах, Грей ошеломленно осознал тот факт, что впервые в жизни лишил девушку невинности. Он замер, тяжело дыша, глядя на нее сверху. Она прерывисто дышала, рот приоткрыт, руки упираются в его грудь, слегка царапая, но не пытаясь оттолкнуть.
- Тебе больно? – спросил он и тут же осознал, насколько глупый задал вопрос. На глазах Ашки выступили слезы, нижняя губа прикушена, ногти впивались в его грудь.
- Сейчас пройдет, - прошептала она, глядя на него кротким, но не испуганным взглядом.
Это была чистая правда. В его мире все раны мгновенно заживали – Грей не допускал здесь физических мучений, не видя в них никакого смысла.
- Прости, я не знал, - тихо сказал он, нежно касаясь ее губ, невольно переживая чувство сильного стыда и раскаяния. Если бы он знал, он не сделал бы этого на первом же свидании, на земле, да еще так грубо… да еще не сняв толком брюк.
- Я тоже, - вдруг растерянно шепнула она. И, прежде чем Грей мог бы осмыслить эту фразу, выгнулась навстречу, побуждая двигаться. И из его груди вырвался вздох облегчения, а тело снова пришло в движение.
Если бы на его спине уже не было крыльев, они бы выросли от мысли, что она отдалась ему первому. Эта женщина ни с кем до него не была... какое необычное сладкое ощущение. Не отпуская ее затуманенного взгляда, Грей стер ее слезы и со стоном начал двигаться – сначала мягко и нежно, позволяя привыкнуть к себе, а потом все более страстно и жадно, растягивая, подчиняя, овладевая.
На самом пике она прижала его к себе так, словно хотела сломать ему спину, а потом он с восторгом ощутил ее сокращения, и тут же догнал, яростно изливаясь внутрь, с удовлетворением глядя в ее искаженное страстью лицо и неосмысленный, ошеломленный взгляд.
Ему хотелось еще задержать это мгновение, и он прижал ее к себе, перекатываясь на земле, чтобы не придавить ее собой ненароком. И так, лежа в объятиях друг друга, они восстанавливали дыхание, пока Ашка не пошевелилась, слегка отстранившись.
Тогда Грей посмотрел ей в глаза и перенес в свою спальню.
Она моргнула от неожиданности, осознав себя на кровати, и смутилась. Он смутился тоже, поспешив объясниться:
- Я подумал, тебе надо в душ…
- Надо, - перебила она, с готовностью кивнув. – Спасибо.
Безошибочно найдя нужную дверь, Ашка скрылась в ванной. В зеркале отражалось ее растерянное лицо, спутанные волосы и блестящие диковатым блеском глаза… она облизала губы и уперла руки в раковину, приблизив себя к зеркалу, продолжая изучать каждую деталь. Обычная процедура. Вот уже три месяца она рассматривала свое отражение внимательнейшим образом всякий раз, когда видела его. И до сих пор не узнавала.
Все еще шокированная тем, что произошло, она действовала скорее автоматически: залезла в душ, открыла воду, намылилась, поспешив смыть кровь с внутренней стороны бедер. Она понятия не имела о своей девственности, и даже от изумления проговорилась. Как это возможно, ведь ей казалось, она была с десятками мужчин? Хоть ни одного и не вспомнила до сих пор...
Память приходила к ней урывками. Сначала только самое приятное – крылья, полет, лица друзей, какие-то смешные ситуации, громкий смех, вечеринки, работа. Какой-то офис, где ей нравилось, очень, и были, кажется, хорошие коллеги и сказочно уютный, родной мир. Потом курсы, увлечение психологией. Она брала уроки чтения мыслей по мимике, уроки взаимоотношений, ходила на свидания, оттачивая навыки.
Постепенно, месяцы спустя, Ашка вспомнила детали отдельных моментов. Как она сидела в ресторане с каким-то красавцем, который сначала казался крепким орешком, но за два часа сломался, перестал смотреть насмешливо и недоверчиво, начал – открыто и умоляюще, страстно. Уговаривал пойти с ним домой, потом – хотя бы второе свидание… она не шла и не давала номер. Она просто училась, тренировалась, почему-то ей было жизненно важно их всех победить.
В новом мире на свидания она не ходила, просто не могла, не вспомнив себя. Выдуманное имя, прошлое, возможно, даже выдуманная внешность – настоящей она не помнила, а кто знает, что ее воображение могло создать при входе сюда?
Почувствовав, что слишком долго стоит под горячей водой, от чего даже кожу начало пощипывать, Ашка выключила кран и поискала глазами полотенце. Она не хотела этого мужчину, не искала его, не пыталась ничем завлечь. Она просто действовала инстинктивно, когда он напал на нее своим чертовым взглядом. Разозлилась и ответила всем, чем могла. И закончила тем, что подчинилась ему, что полностью растаяла. Ашка растерянно, лихорадочно размышляла, вытирая себя посреди его ванной. Это хорошо или плохо, то, что произошло между ними? То, что он оказался первым… что ж, это, безусловно, должно его заинтересовать на какое-то время, но что дальше?
Из ее груди вырвался прерывистый вздох, и она округлила глаза, насмешливо и почти злобно глядя на себя в зеркало. Дожила до томных вздохов и растерянного хлопанья ресниц. Дальше осталось только расплакаться над утраченной невинностью и упасть в обморок на руки счастливому обладателю приза. Не смешно. Нет, не смешно. Она ни черта не помнила, но точно знала, что так раскрываться перед мужчиной опасно, смертельно опасно. Он заметил ее растерянность или нет? Но он точно слышал, как она проговорилась, как же так, как же так…
Она все сделала правильно, нигде не просчиталась. Тогда, у бассейна, она почти физически чувствовала, как он заинтересован. Ее внимательный взгляд заметил, как его пальцы чуть сжались, когда он стоял на краю – с упрямой осанкой, бесстрастным лицом и горящим, жадным взглядом. И все же развернулся и ушел, прочь от нее.
В первую секунду у нее даже потемнело в глазах от оскорбления, а потом она подметила его явно ускоренный шаг и немного успокоилась, но все равно минуты две тяжело дышала, словно получила пощечину. Словно он прямо сказал ей: игра по твоим правилам окончена, неинтересно. Но на кофе все же пригласил.
Завернув в полотенце влажное тело, Ашка разворошила волосы руками: фена в его ванной не было – и вышла наружу.
- Как ты? – очень мягко, тихо спросил он, едва их глаза встретились. Искреннее беспокойство, легкое чувство вины, нежность – надо же, его тоже здорово пробрало. Что ж, тем легче, по крайней мере, пока.
- Нормально, - она продолжала изучать взглядом, не стала обороняться, чувствуя, что он не атакует.
- Ты не помнишь себя.
Ровный тон не выражал жалости, но бесстрастным не был. Нежность, он обволакивал ее нежностью… черт, она долго так не выстоит.
- Не помню, - ответил негромко ее ровный голос.
- Это ничего. Я тебя не обижу.
- Звучит здорово. Только я не знаю…
- Можно ли мне верить? – он осторожно подкрадывался все ближе, негромко разговаривая с ней успокаивающим тоном.
- Если хочешь, - у нее сдали нервы, и она отшатнулась и пересекла комнату, остановившись возле кровати, на которой лежал новый наряд. Он приготовил для нее красное шелковое платье средней длины.
- Нравится? – спросил Грей, когда Ашка подняла восхитительно легкую ткань, разглядывая.
- Я не ношу красное, - возле ее губ появилась упрямая складка.
- А ты попробуй.
Ашка все еще колебалась, и Грей приблизился, на этот раз - решительно, не подкрадываясь, и осторожно размотал на ней полотенце.
- Можно? – спросил он, протянув руку к платью. Ашка еле заметно кивнула, настороженно глядя ему в глаза, но они выражали лишь нежность. Теперь ей было странно и некомфортно стоять перед ним обнаженной – она чувствовала себя гораздо более уязвимой, чем тогда, когда раздевалась у бассейна, и впервые за день почувствовала смущение. Но лицо надо было держать, во что бы то ни стало, не показывать, что это что-нибудь значит для нее.
Стоя перед ней, он аккуратно надел на нее платье через голову. Ашка послушно подняла руки по очереди, словно была ребенком, а потом Грей расправил на ней ткань и обнял ее, чтобы застегнуть молнию. Ашка ожидала, что он поцелует ее, и даже подняла лицо, хотя и не слишком этого хотела, но Грей словно почувствовал и просто развернул ее к зеркалу, мягко отстраняясь.
Изучая себя взглядом, она даже приоткрыла рот. Оказалось, что этот оттенок темно-красного ей идет и делает из нее какую-то совершенно иную женщину. Более взрослую, более уверенную… менее нуждающуюся в защите. На ее лице расцвела улыбка, и она резко развернулась к Грею:
- Спасибо!
- Ты прекрасна, - выдохнул он с улыбкой, его глаза потемнели, и тут ей захотелось его поцеловать. Грей подхватил на руки и положил ее на кровать. А потом нежно соединил их губы. Ашка запустила пальцы в его мягкие густые волосы, наслаждаясь поцелуем, и закрыла глаза, ожидая продолжения, но он приподнялся на локтях и, погладив ее по волосам, сказал:
- У меня через десять минут встреча с другом, я хотел бы вас познакомить.
- За десять минут можно многое успеть, - нетерпеливо выдохнула она, явственно ощущая его возбуждение своим бедром.
- Серьезно? – Грей улыбнулся, так открыто и по-мальчишески, что она почувствовала еще больше тепла и безопасности.
- Еще как, - выпалила она, облизав вдруг пересохшие губы, и потянулась к его ремню и расстегнула, но сильные мужские пальцы перехватили ее руки:
- Погоди. На этот раз я хотел бы сначала снять с тебя платье, - сказал он, и Ашка, неожиданно для себя, залилась краской. На секунду в его глазах мелькнула насмешливая искорка, и она внутренне сжалась, ожидая язвительного комментария. Но Грей лишь обхватил ее рукой, приподнимая, и молча расстегнул на ней платье, стянул и завладел ее обнаженным телом.
Ашка, наконец, расслабилась и тихо застонала, когда его пальцы скользнули ниже, вошли внутрь, нашли все самые чувствительные места и нажали на них… Она не сразу опомнилась, что сама не двигается, с восторгом принимая его ласки, и тоже стала изучать его тело ладонями. Лаская ее одной рукой, он поддерживал свой вес другой, и Ашка провела пальцами по напряж