– О чем ты? Понятия не имею!
– Имеешь, имеешь. – Джун огляделась по сторонам, но этим жарким днем две женщины оказались на стоянке наедине. – Мистер Гонт.
Миртл кивнула и почувствовала, как неотвратимо краснеет.
– Что ты приобрела?
– Куклу. А ты?
– Вазу. Самую красивую, какую только видела.
– Что ты сделала?
Застенчиво улыбнувшись, Джун ответила вопросом на вопрос:
– А ты?
– Неважно. – Миртл обернулась к Приюту Дочерей Изабеллы и неожиданно фыркнула. – Не имеет значения. В конце концов, они всего лишь католики.
– Это точно, – ответила Джун, бывшая католичка. Затем она села в машину. Миртл не попросила ее подвезти, а Джун Гавино не предложила. Миртл вышла со стоянки и не посмотрела вслед Джун, пронесшейся мимо нее в своем белом «сатурне». Больше всего Миртл хотелось попасть поскорее домой, прилечь и поспать в обнимку со своей дорогой куклой. А потом забыть о том, что сделала.
Но теперь она понимала, что это будет не так легко, как можно было предположить.
– 7 –
БИИИИИИИИИП! БИИИИИИИИИП!! БИИИИИИИИИП!!!
Умник положил ладонь на гудок и нажал. Машина гудела так долго и протяжно, что у него зазвенело в голове. Ну где же болтается эта идиотка, черт ее дери?!
Наконец дверь, ведущая из кухни в гараж, открылась. Миртл осторожно выглянула. Глаза у нее округлились от страха.
– Явилась-таки! – заворчал Умник. – Я уж думал, ты умерла на толчке.
– Дэнфорт, что случилось?
– Ничего. Все гораздо лучше, чем за два последних года. Мне просто нужна помощь.
Миртл не двинулась с места.
– Оторви свою задницу от двери, женщина!
Ей не хотелось подходить, она боялась Китона, но привычка к повиновению засела так глубоко, что пренебрегать ею она не могла. Миртл подошла к тому месту, где стоял ее муж, – в небольшое пространство между открытой дверью машины и стеной гаража. Шла она медленно, шаркая шлепанцами по бетонному полу – этот звук заставил Умника стиснуть зубы от отвращения.
|
|
Увидев наручники, Миртл еще шире распахнула глаза.
– В чем дело, Дэнфорт?
– Ни в чем таком, чего нельзя было бы исправить. Подай-ка мне напильник, Миртл. Вон там, на полке. Нет, погоди, напильник не надо.
Сначала подай отвертку. Большую. И молоток.
Миртл сделала шаг назад, отчаянным жестом прижав руки к груди. Но прежде чем она успела отойти достаточно далеко, Умник просунул свободную руку сквозь опущенное стекло дверцы и схватил жену за волосы.
– Оооо! – закричала Миртл и вцепилась обеими руками в его запястье. Оооо, Дэнфорт! Уууу!
Угрожающе оскалив зубы, Китон притянул ее за волосы обратно. Две толстые вздувшиеся вены пульсировали у него на лбу. Слабые пальцы Миртл причиняли ему такую же боль, какую могло бы причинить птичье крылышко.
– Делай то, что тебе говорят! – прорычал он и ударил ее головой о край открытой двери: раз, другой, третий. – Ты что, родилась кретинкой или тебя так воспитали? Давай сюда инструменты. Давай! Давай! Давай!
– Дэнфорт, мне больно!
– Так и надо! – Он еще раз стукнул ее головой о край открытой дверцы «кадиллака», гораздо сильнее. Из рассеченного лба по левой стороне лица Миртл потянулась тонкая струйка крови. – Ты будешь меня слушаться, женщина?!
– Да! Да! Да!
– Хорошо. – Он чуть расслабил пальцы на ее волосах. – А теперь давай большую отвертку и молоток. И не думай шутки шутить.
|
|
Она потянулась правой рукой к полке.
– Я не могу достать.
Он подался вперед, не выпуская ее волос, но позволив сделать еще пару шагов к той стене, где висела полка. Две крупные капли крови шлепнулись на пол между ног Миртл.
Пальцы ее сомкнулись на одном из инструментов, и тут же Китон затряс ее голову за волосы, как терьер трясет дохлую крысу.
– Не это, тупица! Это дрель! Я что, дрель тебя просил подать? А?
– Но Дэнфорт! Оооо! Я ничего не вижу!
– Кажется, ты хочешь, чтобы я тебя отпустил. И тогда ты побежишь домой и позвонишь Им. Так?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь!
– Ну конечно! Куда тебе, невинному ягненку! Это ведь просто совпадение, что ты заставила меня в воскресенье свернуть с дороги так, чтобы этот недоносок, помощник шерифа, мог успеть поразвешивать везде свои вонючие талоны. И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
Она подняла глаза вверх, чтобы посмотреть на него. На ресницах застыли капли крови.
– Но, Дэнфорт… ты ведь сам пригласил меня в воскресенье. Ты сказал…
Он дернул ее за волосы, и Миртл вскрикнула.
– Давай, делай что тебе говорят. Это мы позже обсудим.
Миртл снова протянула руку вдоль стены: голова опущена, волосы (кроме пряди, зажатой в пальцах Дэнфорта) свисают вниз. Дрожащей рукой она дотронулась до большой отвертки.
– Вот так, – одобрительно заметил Китон. – А теперь второй инструмент.
Как, осилишь?
Миртл вслепую нащупала резиновый перфорированный чехол, в который была завернута ручка молотка «крафтсмэн».
– Прекрасно. А теперь давай сюда.
Миртл ухватила молоток покрепче, и Умник притянул ее за волосы обратно. Затем отпустил, но по лицу его было ясно, что вздумай она дернуться, схватит снова. Миртл не дергалась. На нее как будто напал столбняк. Единственное, чего ей хотелось, это снова подняться к себе в спальню, лечь в постель в обнимку с куклой и заснуть. Ей казалось, что она может проспать целую вечность.
|
|
Китон забрал молоток из ее ослабевших рук. Установив острие отвертки на ручке двери, он несколько раз с силой ударил по ней молотком. На четвертом ударе ручка отскочила. Дэнфорт снял с нее петлю наручника, а саму ручку вместе с отверткой бросил на пол. В первую очередь он нажал кнопку, закрывающую дверь гаража. Когда дверь поползла вниз, он, с молотком в руке, направился к Миртл.
– Ты с ним спишь, Миртл? – ласковым тоном спросил Умник.
– Что? – Она смотрела на мужа полусонным равнодушным взглядом.
Умник принялся постукивать молотком по ладони. Звук получался мягкий и вкрадчивый. Так, так, так.
– Ты с ним переспала после того, как вы вместе развесили по всему дому эти отвратительные розовые талоны?
Она смотрела на него отсутствующим непонимающим взглядом, а Дэнфорт напрочь забыл, что обедал вместе с Миртл в то самое время, пока Риджвик делал свое грязное дело.
– Умник, о чем ты говоришь…
Он застыл на месте, вскинув брови.
– Как ты мой я назвала?
Туман во взгляде Миртл рассеялся. Она стала отступать от Китона, втянув голову в плечи. В это время за их спинами опустилась до конца дверь гаража. Теперь единственными звуками нарушавшими тишину было шуршание их подметок по бетонному полу и позвякивание цепочки от наручников, качавшейся словно мятник.
– Прости. Прости, Дэнфорт. – Миртл повернулась и побежала к двери, ведущей в кухню.
Китон поймал се у самой двери, снова вцепившись в волосы.
– Как ты меня назвала? – завопил он и занес молоток. Глаза Миртл поднимались вслед за движение его руки.
– Дэнфорт, прошу тебя! Нет!
– Как ты меня назвала? Как ты меня назвала?
Он снова и снова повторял эту фразу и конец каждой отмечал ударом молотка, на этот раз не мягким и не вкрадчивым, а тяжелым и глухим. Тук.
Тук. Тук.
– 8 –
Туз подъехал к имению Кеймбера ровно в пять часов вечера. Засунув карту в задний карман брюк, он вышел из машины и открыл багажник. Забрал оттуда лопату и кирку, предусмотрительно положенные мистером Гонтом, и направился к покосившемуся полусгнившему крыльцу, пристроенному к фасаду дома. Достав из кармана карту, он присел на ступеньку и принялся ее изучать. Туман в голове, вызванный действием кокаина, рассеивался, но сердце по-прежнему возбужденно колотилось. Туз выяснил для себя, что кладоискательство тоже своего рода искусственный возбудитель.
Подняв голову, он оглядел двор: заросший сорняками сад, полуразрушенный амбар, клочья осыпавшихся подслеповатых подсолнухов.
«Ничего особенного, и все же это должно быть здесь, я уверен, – думал Туз. – Именно теперь я оторвусь навсегда от братьев Корсонов, именно отсюда уйду богатым. Только здесь. Все или хотя бы большая часть. Здесь. Я чувствую».
Но это было даже больше чем чувство. Он слышал, как богатство поет.
Поет тихо и призывно из-под земли. Поют большие деньги. Не десятки, сотни тысяч. Может быть, даже целый миллион.
– Миллион долларов, – прошептал внезапно охрипшим голосом Туз и склонился над картой.
Пять минут спустя, словно охотничья собака, пригнув голову, он шел по следу вдоль западного крыла дома Кеймбера. Пройдя весь путь обратно по тыльной стороне, он наконец нашел то, что искал – большой плоский камень.
Поднял его, отшвырнул и принялся неистово копать. Не прошло и двух минут, как острие лопаты звякнуло о что-то металлическое. Опустившись на колени, Туз стал копать руками, как собака, отыскивающая припрятанную кость. Еще минута, и на свет Божий появилась банка из-под краски.
Большинство любителей кокаина имеют привычку грызть ногти, и Туз не был исключением. Ногти его были сгрызены до основания, и подцепить крышку банки он не мог. Засохшая краска вокруг ободка превратилась в слой прочного клея. Со стоном отчаяния и ярости Туз достал из кармана перочинный нож, поддел лезвием крышку, сдернул ее и заглянул внутрь, сгорая от нетерпения.
Банкноты. Пачки банкнот!
С победным воплем он вытащил их из банки… и обнаружил, что предчувствия обманули его. Это снова были векселя. На этот раз векселя компании Ред Болл, действовавшие только на юге района Мейсон-Диксон, да и то до 1964 года, то есть до того времени, когда компания расформировалась.
– Чтоб вы все провалились! – завопил Туз. Он швырнул пачки векселей на землю, они развернулись и стали разлетаться на неожиданно поднявшемся горячем ветре. Некоторые цеплялись за сорняки и трепетали как знамена. Сволочь! Скотина! Ублюдок!
Туз пошарил в банке, перевернул ее, как будто ожидая прочесть что-то на обратной стороне, но ничего не нашел. Тогда он отбросил ее, посмотрел вслед, затем подбежал и наподдал ногой, как футбольный мяч.
Туз потянулся за картой в заднем кармане и, не найдя сразу, облился холодным потом. Неужели потерял? Нет, вот она. Просто в стремлении поскорее вскрыть банку слишком глубоко засунул. Развернув карту, он внимательно посмотрел на второй крест и понял, что им отмечено место за амбаром… Вот тогда светлая мысль разорвала густой мрак в голове Туза, словно Римская свеча Четвертого Июля.[19]
Банка, которую он только что выкопал, – декорация. Папаша предполагал, что кто-нибудь догадается о его пометках в виде плоских камней. И поэтому здесь, в имении Кеймбера, он строил маскировку. На всякий случай.
Любопытный кладоискатель обнаружив никому не нужное сокровище, вряд ли предположит, что в этом же месте, чуть поодаль, будет спрятано настоящее…
– Если только у любопытного не окажется под рукой карты, – пробормотал Туз. – Как у меня, например.
Схватив лопату и кирку, он помчался к амбару, глаза горят, весь в поту, седые волосы дыбом на голове.
– 9 –
Туз увидел старый трейлер «эйр-флоу» и помчался к нему, Уже почти добежав, он споткнулся обо что-то и растянулся во всю длину на земле. Тут же вскочил и огляделся. Он сразу заметил то, обо что споткнулся.
Это была лопата. Со свежими комьями земли на острие. Тяжелое предчувствие сжало сердце Туза, очень тяжелое и очень болезненное. От сердца оно стало опускаться к животу, стягивая кишки, а потом еще ниже.
Губы растянулись, обнажив зубы в уродливой и зловещей ухмылке. Знакомых очертаний камень лежал поблизости, грязной стороной вверх. Его отбросили.
Кто-то уже побывал здесь до него… и совсем недавно… судя по всему…
Кто-то опередил его и отнял богатство.
– Нет, – прошептал Туз. Короткое слово упало, словно сгусток крови или отравленный плевок. – Нет!
Неподалеку от лопаты он увидел свежую рыхлую землю, небрежно набросанную в выкопанную яму. Забыв о своих собственных инструментах и о лопате, оставленной на месте преступления вором, Туз рухнул на колени и принялся выгребать землю руками. Не прошло и нескольких секунд, как он обнаружил консервную банку. Туз достал банку из ямы и сорвал крышку. Внутри лежал лишь конверт.
Туз вскрыл его. Оттуда выпали две вещи: листок сложенной вчетверо бумаги и еще один конверт, поменьше. Отложив конверт, Туз развернул листок.
Записка была напечатана на машинке. У Туза челюсть отвалилась, когда он прочел в обращении свое имя.
Дорогой Туз!
Не уверен, что ты обнаружишь это письмо, но нет такого закона, который запрещал бы надеяться. Отправить тебя в Шошенк было очень приятно, но несравнимо с этим удовольствием. Хотел бы я видеть твое лицо, когда ты прочтешь мое послание!
Вскоре после того, как тебя засадили за решетку, я отправился с визитом к Папаше. Виделся я с ним довольно часто – не менее раза в неделю.
У нас был договор: он платил мне сотню в месяц, а я смотрел сквозь пальцы на его противозаконные делишки. Все было очень гладко. В ходе последней встречи он, извинившись, удалился в туалет.
«Что-то скушал несвежее», – объяснил Папаша. Xa-xa! Я воспользовался случаем, и заглянул в ящик стола, который он оставил незапертым. Такая неосмотрительность была не в его характере, но, думаю, он боялся наложить в штаны, не добежав до толчка. Ха!
Интересного я в ящике обнаружил немного, но то, что обнаружил, стоило всего остального. Нечто вроде карты. На ней было нанесено множество крестиков, но один из них, обозначавший то место, на котором ты сейчас стоишь, красным карандашом. Я положил карту на место до того, как Папаша вернулся.
Он так и не узнал, что я видел карту. Как только он умер, я пришел сюда и откопал консервную банку. Там было более двухсот тысяч долларов.
Туз! Можешь не беспокоиться, я решил поделиться и поделиться поровну, так что оставляю тебе то, что тебе по праву принадлежит. Добро пожаловать в город, Тузило Драное!
Искренне Ваш,