- Смотри, - говорит Володя, - Булат сомкнулся с акулой империализма!
Булат - геолог, серьезно занимается подземными ледниками, много времени провел в Снежной, благо льда там хватает. Мы его периодически подкалываем, утверждая, что во время доклада Дублянского он кричал "Лажа!" Булат слабо отбивается.
* * *
"Учитель! Воспитай ученика...
Как паутина жизни ни тонка,
Как ни опасен вечный ход движений, -
Учитель, воспитай ученика..." (*243)
Не знаю, считал ли Володя себя учеником Дублянского, но все мы в той или иной мере - последователи тех первых, кто прокладывал путь. И еще я знаю, что это тяжело, когда в Поля Большой Охоты уходят те, кто должен был идти позади...
"Погиб Владимир Киселев... Для меня, спелеолога "первой волны", его смерть мучительна вдвойне. Всех нас, первооткрывателей и исследователей тайн подземного мира, связуют невидимые нити. И особенно много их протянулось к Володе...
Нить первая. Меня познакомил с Киселевым в 1979 году мой друг и коллега Владимир Илюхин: "Присмотрись к этому парню. Это завтра нашей спелеологии". Затем последовали короткие встречи в Перовском клубе, дома у Илюхина, где мы обсуждали перспективы только что обнаруженной на Арабике, тогда еще безымянной шахты. Вскоре ее назвали именем трагически погибшего Владимира Илюхина. Эстафету исследований подхватили друзья и ученики, первым среди которых надо назвать Володю Киселева, совершившего в ней настоящий спортивный подвиг - преодолевшего на глубине свыше 1000 м несколько сложных сифонов...
Мне не довелось работать вместе с Володей Киселевым в пещерах бывшего СССР. Наши встречи проходили во Владивостоке и в Тбилиси, Сочи и Перми, Ленинграде и Симферополе. Но в 1988 г. мы вместе прошли и проползли более 15 миль по пещерам Канады и США - Гаргантюа и Мамонтовой, Нью-Кейв и Флинт-Ридж, Карлсбадской и Винд-Кейв. И каждый раз я открывал для себя не только новое в подземном мире Северной Америки, но и нового для себя Киселева - любителя и знатока подземного мира.
Нить вторая. Владимир Киселев входил в спелеологию не только через первопрохождения. О спортивных достижениях и его роли в открытии запредельного лучше расскажут те, кто был рядом с ним. Не имея ученых званий и степеней, Володя глубоко профессионально занимался научными аспектами спелеологии. Вероятно, широта и глубина его знаний отчасти объясняется тем, что он блестяще владел английским языком и много лет проработал в ВИНИТИ, получая новейшую информацию о пещерах всех районов мира. Его профессиональная подготовка определила и первое поручение по линии Секции Спелеологии АН СССР - наладить четкое прохождение за рубеж достоверной информации о советской спелеологии.
И опять протянулась "ниточка" - международные контакты, установленные в далеком 1965 Владимиром Илюхиным, продолжили, развили, укрепили Владимир Киселев, Александр Климчук и многие другие спелеологи. Этим направлением Володя занимался более 10 лет. Его оперативности, переводческой способности мы обязаны тому, что на страницах "Sрeleological Abstracts" достойное место заняли и наши достижения.
Нить третья. Это публикации в зарубежных изданиях новейших данных об исследованиях крупных пещер СССР. В первом Атласе "Крупнейших пещер и шахт мира", подготовленном П.Курбоном в 1972 г., сведений об СССР вообще нет, во втором (1979) усилиями автора помещены планы и разрезы 4 полостей, в третьем (1986) благодаря В.Киселеву и А.Климчуку - их уже 12. Сейчас трудно найти такой спелеологический журнал, где бы в разделе "Новости" не было их заметки о новых открытиях. Публиковали они и аналитические обзоры по проблемам спелеологии в бывшем СССР. Международный резонанс от таких публикаций был очень велик: ведь чего греха таить - в 70-80 годах сообщения об успехах советской спелеологии не всегда воспринимались всерьез, часто их считали "коммунистической пропагандой"...
Нить четвертая. Научные исследования. Володя не был геологом по образованию. Но он вообще был настолько широко эрудирован, что на равных вел дискуссии со специалистами и внес значительный вклад в познание гидрогеологии карста. Об этой стороне его деятельности можно писать много. Спелеоподводные исследования В.Киселева позволили уточнить палеогидрогеологию Ткибульской ГЭС (Шаорская котловина), Ново-Афонской пещеры (открытие и исследование пещеры Хабю) и района Красной пещеры (прохождение трех сифонов в пещере Алешина Вода), Каповой пещеры (подрусловые сифоны) и района Пинего-Кулоя. У нас с Володей много лет существовала традиция непрерывного обмена информацией и материалами. Вот и сейчас передо мной лежит папка "Для Володи", где для его планировавшихся погружений приготовлены планы сифонов пещер Кара-Баши и Аянских... С первого дня нашего знакомства в нем ярко проявилась черта, которой, увы, часто недостает даже лучшим из нас - обязательность. Ни одно письмо, ни один вопрос, поднятый в нем, не оставались без оперативного, обстоятельного ответа. Володя был не нитью, а прочнейшим связующим звеном между научными работниками и спелеологами-практиками. Его роль в обмене между ними материалами, идеями, знаниями трудно переоценить. Размеры утраты мы ощутим незамедлительно...
Нить пятая. Еще в 70-е годы мы с Володей Илюхиным разработали план приглашения в СССР по линии Академии Наук виднейших зарубежных спелеологов и руководителей Международного Союза. Осуществление его шло тяжело. Только в 1979 году прилетела первая "ласточка" - Р.Гарни (США), затем последовали Р.Эразо (1982, Испания), Х.Триммель (1983, Австрия), И.Фодор (1986, Венгрия), Д.Форд (1986, Канада). Во всех этих приемах неизменно участвовал В.Киселев (или при встрече и проводах в Москве, или на маршруте как гид и переводчик).
Особый размах, но уже не по академической линии, эта деятельность получила после его перехода в "Полярэкс" (*244). Не будет преувеличением сказать, что Володя открыл пещерный мир нашей страны для десятков (если не сотен) спелеологов дальнего зарубежья. Вторая сторона этой же медали - зарубежные поездки Киселева. Он был в десятках стран мира, спускался в сотни пещер и поэтому был как бы эталоном советского спелеолога за рубежом. И трудно было бы выбрать более достойного представителя на эту роль. Его любимое выражение, которым он встречал любые возникающие трудности ("не будем горячиться") сегодня можно услышать на многих языках...
Нить шестая. Володя Киселев был великолепным воспитателем - ненавязчивым, терпеливым. Он учил главным - личным примером. Его сводки по спелеопроисшествиям в пещерах СССР - пример глубокого анализа причин их возникновения, одинаково полезны начинающим и опытным спелеологам. В 90-е годы мы обсуждали с ним макет 3-го издания учебника "Путешествия под землей", которое, с учетом изменений в технике и тактике (SRT, подводные исследования и пр.) он считал совершенно необходимым для подготовки молодежи. У Володи было много учеников и последователей во всех спелеологических районах бывшего СССР.
Таким мы и запомним Владимира Киселева - спокойным и уверенным в себе, обаятельным и корректным, много знающим и еще больше - умеющим. Для меня Володя был образцом современного спелеолога, несмотря на разницу в возрасте - коллегой и другом..."
В.Н.Дублянский
* * *
Лучше едва ли можно сказать... А память все раскручивает рваные кадры из совсем еще недавно прожитых событий, о которых - совсем еще недавно! - можно было при встрече вспомнить вдвоем.
...Над поляной у Ручейной (*245) хмурится моросью вечернее небо. Володя только что вышел из-под земли, где вот уже третий день продолжаются "спасы". В своей неизменной клетчатой ковбойке он кажется еще массивнее. Смотрю и первое время не пойму, что так останавливает взгляд - ну, пьет человек кофе...
Ба! Вот оно в чем дело. Во, дает! Держа в левой руке сразу две кружки - этаким ловким Киселевским хватом, Володя прихлебывал поочередно из каждой.
- Классно! Сразу из двух стволов дуплетом?
- А ты попробуй: горячий кофе с холодной водой, это, знаешь...
Я так и называю теперь - пить кофе "по-киселевски".
...На Буковой поляне все готово к отходному банкету. Поляки накупались в Осенней, мы - накувыркались в Ручейной. Но "главбух" Шалыга добыл 5-литровую канистру чачи, и мы в предвкушении начать. Задержка в том, что Артур готов продать свой французский "кролль" и "беседочный "мэйон рапид". Если я беру, то должен выложить 140 рублей. (Мама моя! Это при моей зарплате в 180...). Но французские. Но за бешеные деньги. Но сразу...
Можно и подождать пару месяцев - поляки обещают привезти на Арабику партию польских зажимов и гораздо дешевле - по 35-40 рублей. Но потом. Но дешевле...
Киселев с улыбкой следит за моими страданиями, которые, видимо, отражаются на моей физиономии, потом тихо говорит:
- Если есть деньги, бери. Не пожалеешь. Это же Петцль.
Я взял. И до сих пор хожу на том желтом "кролле" и дюралевом треугольном "рапиде". Спасибо, Вовка! Я и правда ни разу не пожалел о тех деньгах.
...Совершенно удивительный кадрик из памяти. Мы сидим в сказочном маленьком зале с паркетным полом и камином с омедненной решеткой. Праздничный стол украшен удивительным огромным тортом с изображением православного креста. И настоящий батюшка при рясе, кресте и прочих культовых причиндалах с нами за столом.
Мы слегка обалдевшие, а приведший носителя сана Киселев спокойно режет тортяру с православным крестом на кремовой поверхности. Мы празднуем 1000-летие Крещения Руси в Сочинском отделении Географического Общества СССР.
...Мы снова в Сочинском Отделении ГО, экспедиция позади, от недавнего пешего спуска по долине Сандрипша все еще ломит ноги, и мы тянем из кружек традиционную абхазскую "Изабеллу", прикупленную накануне в Гантиади. Открывает тяжелая резная дверь и к нам в каминный зал заглядывает Киселев:
- Что пьете?
- Вот попробуй - от стола гостеприимно протягивается кружка.
Киселев пробует, потом исчезает за дверью:
- Подождите.
Через минуту он ставит на стол прозрачную канистру с диковинным прозрачно-рубиновым напитком:
- Попробуйте-ка вот это. Только уговор, не больше половины. Оставьте на завтра, я обещал поляков настоящим вином угостить.
Я до сих пор не пил ничего более удивительного, чем это игристое, удивительного аромата вино. Володя знал и умел выбирать лучшее.
...А потом, потом был сочинский аэропорт, "утомленное" солнце над взлетной полосой, куда нас выпустили как провожающих иностранную делегацию (и опять же не без гипноза излучающей солидность и благожелательность Киселевской фигуры). Но рейс задерживают, мы сидим на лавочке, и уже непонятно, кто кого провожает. Мы говорим сразу на всех кавказских языках, пьем то самое удивительное вино прямо из канистры, и разомлевший Резван пытается напоить из той же канистры приблудного черного мордастого кота.
И, наконец, Ленинакан. Странички моего ленинаканского дневника:
"16 декабря 1988 года. Вот и еще один день. Сегодня откопали двоих погибших - девочку, и, уже в темноте, мужчину. Позавчера по городу откопали 23 человека живыми. Вчера - троих из текстильной фабрики. Сегодня? У нас только трупы. Сначала считали, потом перестали.
Вчера вечером снова увидел знакомые налобные фонари, и яркий свет карбидки. Подошли - точно! Московские спелеологи, и среди них наш коллега по кавказским экспедициям этого лета Володя Киселев. Вижу и другие знакомые лица. Здесь Бен - во времена путешествий по подмосковным катакомбам многие знали эту кличку. Тогда не пришлось - знакомимся теперь, на ночных улицах Ленинакана. Киселев и его команда работают на "нашей" чулочно-носочной фабрике, где мы ночуем.
К ночи Володя заглянул к нам на чаек, благо, мы уже вернулись с работы. Московские спелеологи-спасатели в количестве 20 человек опередили нас с приездом в Ленинакан всего на сутки. А ведь им не в пример ближе добираться. Зато московская бюрократия крепче усть-каменогорской. Володя рассказал, что у них под завалом кто-то стучит. Приехали австрийцы с тепловизорами. Пробуют пробиться сверху и сбоку...
От Киселева узнаю, что здесь же в ленинградской команде Антон Саакян.
...Еще радость - в Ленинакане работают киевские спелеоспасатели, среди них Саша Резников и другие мои знакомые.
Поговорили с Киселевым о пещерах. Хорошо! Как воздуху свежего глотнул..."
Как-то подумалось: Друзья - это те, кто в трудную минуту оказываются там, где оказываешься ты...
Мужики, я, наверно, никогда не привыкну к тому, что его нет.
Какая страшная потеря...
Споткнувшись, замерла весна...
И только письма к нам летели -
Посланцы горя всем, кто знал.
Они нас били на излете
Под вздох.
И только боль в груди...
Володя, как же ты? Володя...
Нет, что же это... погоди...
Я знаю, ты был осторожен,
Там, в этой черной Пинеге,
Но что-то... что же?
что же??
что же???!!!
Пустое...
Вовки больше нет.
Такой спокойный и надежный,
Всегда нацеленный вперед,
Ты шел туда, где было сложно,
Где черта черт не разберет.
На острие,
Где все непрочно,
Я помню глаз твоих прищур.
Погиб...
Смотрю на эти строчки
И верить, верить не хочу!
Ты шел по самому по краю,
Немногословный и большой.
Слышь, Вовка,
- мы не умираем,
Мы где-то встретимся еще... (*246)
------------------------------------------------------------
*232 "Вестник спелеоклуба "Барьер" МФТИ Специальный выпуск от 15 марта 95г., Москва.
*233 Некролог в книге А.Нора "Мчишта. Дневники спелеоподводника".
*234 "Вестник спелеоклуба "Барьер", МФТИ, Специальный выпуск от 15 марта 1985 года, стихи и посвящение К.Дубровский.
*235 К.Б.Серафимов "Да разве в этом дело?", март 1996 года, памяти Володи Киселева.
*236 ХРОНИКА (из спецвыпуска Вестника спелеоклуба МФТИ "Барьер") 15.03.95.
*237 Все пещеры в спелеотуризме, как перевалы в горах, были классифицированы по категориям от 1 - самые простые до 5Б - наисложнейшие. Неверная, по сути, классификация. Категорией сложности обладают не пещеры, а маршруты по ним. Из определенного набора категорийных пещер (маршрутов) складывались категории сложности путешествий, а те, в свою очередь, засчитывались на присвоение спортивных разрядов. Если у вас чесалось тщеславие.
*238 Владимир Киселев "В пропастях Арабики", "Вокруг света" № 11, Москва, 1987 год.
*239 АН УССР - Академии Наук Украинской ССР, была такая республика...
*240 ТРАССЕРЫ - краска для трассирования, прослеживания путей подземны водотоков.
*241 СУБМАРИННЫЙ ИСТОЧНИК - источник, выходящий из-под земли на поверхность под уровнем моря.
*242 ЭТИМОЛОГИЯ - раздел языкознания, исследующий происхождение слов разных языков.
*243 Г.Поженян "Слово о Владимире Киселеве", эта и следующая цитата из записок В.Н.Дублянского, Симферополь, март 1995 г.
*244 "Полярэкс" - свердловская организация, в рамках которой функционировал спелеологический центр и с которым в послеперестроечные годы сотрудничал Киселев.
*245 Ручейная - одна из известных пещер хребта Алек, Зап. Кавказ, Россия
*246 К.Б.Серафимов "Владимиру Киселеву", 19 апреля 1995 года.
ДЕСЯТИЛЕТИЕ УДАЧИ
БЗЫБСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Мы оставили наших подземных великанов в самом начале десятилетия "восьмидесятых" - в препирательствах по поводу глубинного приоритета. Гонку возглавляла Жан-Бернар, единственная в Мире пропасть, перешагнувшая глубину в четырнадцать сотен метров - ни много, ни мало -1410. Следом, ноздря в ноздрю, мчались Пьер-сен-Мартен (-1332м) и наша Снежная, где экспедиция Морозова 1980-го года остановилась в зале Пенелопы на глубине -1320 метров. В третьем эшелоне у отметки -1200 метров отталкивали друг друга локтями красотки Гуффр Берже и Сима де лас Пуэртас де Ильамина, больше известная под прозаическим и несколько поношенным названием БУ-56.
Но наступало следующее десятилетие, и в споре за Корону подземного царства уже народились иные, еще неизвестные миру, соперники. Кейвинг вступал в новое десятилетие открытий. А нас неудержимо притягивал Кавказ.
Я хочу на Кавказ, я хочу на Кавказ,
К черноморскому солнцу!
Чтоб парная жара, чтоб дорога с утра,
Чтоб колючки на склонах,
Чтобы буковый лес, чтоб тропа до небес,
Чтобы белые скалы,
Облака чтоб у ног, и шальной ветерок,
Тот, что лица ласкает. (*247)
Там, где мощно стремит свои воды к близкому морю красавица Бзыбь, по ее скалистому ущелью вьется шоссе. Ежедневно десятки и сотни автобусов и автомашин поднимаются по этой дороге к жемчужине побережья - горному озеру Рица. Высятся по сторонам узкой полоски асфальта сумрачные стены. Серый известняк, шум горного потока. Здесь излюбленные места тренировок и соревнований скалолазов. Из окон "Икарусов", открыв рты, смотрят на них туристы.
На исходе шальное лето,
И опять на хребте Судьбы
Нас Арабика тянет влево,
А направо нас тянет Бзыбь...
Горы в небо вонзают скалы -
Не пытайся их блеск забыть!
Нам Арабика шепчет: "Чао!"
"До свиданья!" - нам шепчет Бзыбь.
И когда на пороге тайны
Лишь останется крюк забить,
Улыбнется нам Жове-Квара,
Усмехнется седая Бзыбь.
Понимаешь, такое дело -
Суждено нам Кавказ любить,
И Арабика смотрит слева,
Щурит справа отвесы Бзыбь... (*248)
Да-а, мало кто знает, что по сторонам дороги на Рицу, будто в боевом противостоянии, сошлись главные пещерные районы Западного Кавказа: слева - Арабика, Гагрский хребет, справа - Бзыбский массив, коротко, одноименно реке - Бзыбь.
Ах, эта Бзыбь! В нашей памяти - это, прежде всего, все-таки - Снежная. К началу восьмидесятых Снежная поставила перед первопроходцами немало достойных задач.
Летом 1981 года их попытались решить экспедиция Татьяны Немченко. Из зала "Метростроя" удалось пролезть вниз по щелям между завалом и монолитной стеной, и выйти в тихий "Песчаный" зал. Из зала был найден спуск к реке, которая вскоре снова терялась в завале. Эта точка оказалась на 15 метров ниже зала "Пенелопы". Но куда идти дальше, увы, было непонятно. Глубина Снежной стала -1335 метров. Особенностью Снежной оставалось то, что все ее 1335 метров открывались только одним входом. Никакие более низко расположенные входы не могли облегчить достижение дна. И это очень существенная особенность!
Я хочу на Кавказ, чтобы Бзыби оскал
Веселил наши души!
Чтоб гитары и смех, чтоб тревога о тех,
Кто уходит все глубже.
Чтоб охрип телефон: "Мы ушли за сифон!
Мы прошли сквозь завалы!"
Чтобы выйти наверх
И, не веря, смотреть на лучистые скалы.
* * *
Итак, наша экспедиция "Снежная-81" углубила знаменитую пропасть на 15 метров. Мало? Иногда один метр стоит доброй сотни. С этими метрами Снежная (-1335) немножечко обошла ПСМ (-1332). Мы - вторые после Жан-Бернар! Но всем было ясно, что три метра, разделявшие супергигантов - весьма сомнительная разница.
Так или иначе, но начало 80-х знаменовалось резким подъемом советского спелеологического движения. С приходом к руководству Центральной комиссией спелеотуризма Александра Игоревича Морозова, измученный междоусобицами в верхнем эшелоне власти советский кейвинг, наконец, вздохнул вольным воздухом.
Прежде всего, увеличилось число всесоюзных учебных мероприятий. В 1982 году на Западном Кавказе проводились сразу два таких семинара. Школа инструкторов спелеотуризма (СИП) под руководством Владимира Резвана отправлялась на Алек. Семинар высшей спелеотуристской подготовки (ВТП) под началом москвича Николая Чеботарева с тоской ожидал заброски на Бзыбь. В те времена вертолет у нас все еще был редкостью, а пешком восходить на плато...
Традиционно оба семинара начинались на Хостинской турбазе "Южная", после чего перебрались в удивительно уютный Воронцовский приют, расположенные вблизи одноименной пещеры.
Интереснейшее это было время! После длительной изоляции друг от друга на Кавказ съехался, без преувеличения, весь цвет советского кейвинга того времени. Подобным кворумом мог похвастать, пожалуй, только Всесоюзный семинар высшей инструкторской подготовки 1985-го года, о котором я уже рассказывал.
Ну, а пока - мы собрались на приюте "Воронцовский". Погода на Кавказе - капризная тетка. Над побережьем, на радость отдыхающим - солнце, над горами, на горе нам - облака. Как сейчас, вижу навесы над кухонными очагами Воронцовского приюта, угрюмую фигуру лидера ленинградцев Володи Демченко, озабоченного чисткой картошки не меньше, чем погодой. Но гитара с нами, и тут же рождается "Посвящение ВТП-82":
Какая чудная погода!
На вертолет надежды нет.
Глядеть на небо неохота.
Тем более - на Бзыбь переть.
А рюкзаки - помилуй Боже!
Ну, редко, где не шестьдесят.
Вот потому смурные рожи
На нас уныло так глядят...
Их ждут приятные находки:
Ну, чем не чудо - "Сувенир"? (*249)
И минимум четыре ходки,
Чтобы дойти до этих дыр!
Нам на Алек гораздо ближе.
Для нас и муха - вертолет!
Огонь с утра кастрюльку лижет,
А дождик, падла, льет и льет.
Ну, что же делать, что же делать,
Коль вертолета не дадут?
А что тут думать, - ВэТэПэшник?
Бери рюкзак и в гору дуй! (*250)
Несмотря на весьма относительные художественные достоинства, песенка оказалась, что называется, "в жилу" и неизменно выжимала вымученные улыбки "ВэТэПэшников" Чеботарева. Кончилась неделя теоретической подготовки, и наши семинары разъехались по своим хребтам, чтобы через месяц устроить совместный послеэкспедиционный банкет на роскошной поляне у слияния речек Западная и Восточная Хоста.
Помните в той песенке такую строчку: "Их ждут приятные находки..."? Она оказалась пророческой.
* * *
Напомню, что в 1979 году неподалеку от Снежной усилиями спелеологов МГУ была найдена новая пропасть, названная по имени Сергея Меженного. Начинаясь очень эффектно - почти 400-метровым каскадом вертикальных колодцев, пещера на глубине около 500 метров вдруг упиралась в непроходимую узость. Но пещеры такой глубины уже просто так на произвол судьбы не оставляют. Тем более, мысль о том, что новая пропасть должна где-то сомкнуться со Снежной появилась едва ли не сразу при открытии. Это была заманчивая идея! Не могу удержаться, чтобы не предоставить слово старожилу и одному из первопроходцев моему доброму товарищу москвичу Юрию Шакиру (*251).
"...Вернувшийся из-под земли Булат Мавлюдов предложил определить местоположение шахты относительно Снежной. В ход пошли схемы, карты и даже теодолит. Выяснилось, что между пещерами около километра, а их входы разнесены по высоте на 35 метров. Значит, если они соединятся, то подземная система выдвинется по глубине на второе место в мире!
Итак, теперь нужно соединить две пещеры между собой. Цель ясна, вперед!
Легко сказать "соединить"...
При встречах мы с Сашей Михалиным нередко делились своими планами.
- Ты понимаешь, спортивные прохождения известных пещер привлекали меня до тех пор, пока я не совершил спуск в самые сложные шахты...
- И тогда ты заинтересовался поиском и первопрохождением новых пещер, - улыбнулся я.
- Естественно! Что может быть привлекательнее и интересней!
- Значит, летом на Раздельный хребет?
- А куда же еще?
Наша зимняя поездка на Кавказ послужила хорошим толчком для спортсменов спелеосекции МГУ. Уже в мае 1980 года в горы устремилась группа математиков и геологов под руководством Николая Чеботарева. Весной подземные потоки очень бурные, так что на нескончаемых каскадах ручья первопроходцам пришлось очень несладко. В мокрых комбинезонах было совсем не жарко на холодном ветру, и согреться участникам спуска удавалось только при забивании шлямбурных крючьев для навески веревок.
Первый удар противника выразился в том, что крючья кончились раньше, чем каскады. Делегаты отряда вылезли наружу и отправились к Снежной - там работала группа москвичей. Неожиданная радость - крючья есть, даже в избытке, только за ними нужно спуститься в пещеру на 200 метров.
Сказано - сделано. Когда математики Коля Чеботарев и Марина Фунтова принесли в свой лагерь драгоценное железо, геологи закричали "ура!" и сразу устремились под землю. В шахте опять застучал скальный молоток.
Второй удар противника был из тех, что обычно воспринимается спелеологами с неудовольстием только наполовину: снаряжение кончилось раньше, чем пещера. О топосъемке в условиях, когда от грома водопадов люди с трудом слышат друг друга в нескольких метрах, речи не было. Математик Чеботарев оценил достигнутую глубину строго на глаз и ошибся не намного - мы знали, что шахта перевалила за 300 метров.
- А что дальше-то?
- Колодец, наверное, метров пятьдесят... Перед ним более двадцати каскадов.
- Интересно, сколько осталось еще?
- До чего?
- До соединения!
Чтобы внести ясность в этот вопрос, спелеологи МГУ пожаловали на Раздельный хребет летом. Кого здесь только не было! Студенты, аспиранты, инженеры и научные сотрудники, обремененные степенью и семьей. Некоторые прибыли к месту экспедиции с семейством. По поляне сновали три девчушки, самой младшей из них, Танечке Юмашевой, было 6 лет. Взрослые занимались серьезными делами. Мамы творили у костра что-то съедобное и по запаху, похоже, вкусное, а мужчины держали в шатре очередной военный совет. Штурм глубокой шахты силами могучего отряда спелеологов - дело нешуточное. Все сильные и опытные, готовые к любым трудностям!
Впрочем, о степени готовности придется сказать особо. Получив задание, спелеолог обычно выходил на пригорок, обкладывался извлеченным из рюкзака личным снаряжением и некоторое время скептически его изучал. Потом вздыхал и отправлялся взглянуть на доспехи товарища. Если там обнаруживалась ситуация еще хуже, на сердце немного легчало и можно было снисходительно посоветовать не отставать от непрерывно шагающей вперед конструкторской мысли. На примере личного образца, зачастую достаточно уникального в своей оригинальности, совершался обмен опытом и, при возможности, оказывалась помощь недостающими деталями.
Мало удовольствия, конечно, обнаружить собственное отставание в техническом вооружении. Перед выходом в пещеру появлялось неприятное чувство неуютности: начинали сверлить беспокойные мысли о недостаточной надежности. Чтобы обрести утраченный комфорт, отстающий вооружался всем, чем можно, из ремнабора (плоскогубцы, отвертка, проволока, жесть и т.п.) и принимался творить в соответствии с общей модой.
Слово "мода" здесь не случайно. По-другому трудно охарактеризовать ажиотаж вокруг лифчиков, которые вдруг начали шить себе из капроновых стропов почти все мужчины. Позднее выяснилось, что в пещере такой фасон страховочной сбруи вел себя весьма своеобразно - веревочные стремена превращались в нитки, а подъем - в опасное занятие.
Что поделаешь, если в магазинах снаряжения не бывает, - каждый спелеолог делает его своими руками.
Надежность самодельного снаряжения часто тоже оставляет желать лучшего - его постоянно приходится чистить, отлаживать и временами чинить. Вот где рождается непостижимое для постороннего терпение спелеолога!
Перед самым спуском под землю у Саши Дехтяренко отказал головной свет. Освещение - самый важный элемент жизнеобеспечения под землей. Больше часа просидел на самом солнцепеке в полном облачении, включая гидрокостюм, наш уважаемый завхоз, пока фара не засияла ярким светом. Заулыбался и Саша, услышав, как потрясенные зрители назвали его железным мужиком. Бросив прощальный взгляд на небо, железный мужик вслед за товарищами исчез в подземелье.
Задача стояла обычная: навесить снаряжение до такой-то глубины. Однако планы постоянно срывались по разным причинам, среди которых неизменно присутствовала легкая нескромность в оценке своих возможностей. Шахта требовала при штурме интенсивной работы в суровых условиях: в окрестностях Доброго колодца температура не превышала +3"С. Ниже немного теплело - целых +6"С! Если вспомнить пронизывающий ветер вдоль ручья, можно представить ощущения людей, работавших на его каскадах. Из-за отсутствия информации о размерах каскадов спуск по следам весенней экспедиции носил характер повторного первопрохождения. На каждом уступе, спускаясь вдоль ручья, группа навески занималась кропотливым подбором подходящих по длине веревок и лестниц - хотелось, чтобы их хватило как можно глубже!