Но все это в прошлом. Сегодняшняя действительность, к сожалению, в вопросе о перспективах системы образования в России не только тяжелая, но, можно сказать, – трагическая. Возьмем номер газеты «Известия», которую никак не заподозришь в оппозиции к власти, от 26 марта 1998 г. Она пишет: «Согласно утвержденной реформе образования количество студентов, принимаемых в этом году в вузы России за счет бюджета, сокращено на 10%. Стипендии урезаны наполовину. Потери преподавательского состава – 18%. Ожидается сокращение числа студентов в ближайшие 3–4 года на 40–50%». А вот и социальный вывод «Известий»: «Студенты объявили войну министру образования».
Социально несостоятельна концептуальная основа реформы. Ее главная цель – почти полная ликвидация государственных расходов на образование. Можно говорить безо всякого преувеличения о настоящих похоронах последних элементов патерналистской (от лат. paternus-отцовский, отеческий) политики государства. У нас это понятие стало почти запретным, изгоняемым из употребления. В эпоху демократической горячки начала 90-х годов в России на официальном и на общественном уровне поспешили осудить государственный патернализм, т.е. в данном случае бюджетные расходы на реализацию социальных прав граждан: бесплатное образование и лечение, доступный отдых и гарантированную работу. А ведь все эти патерналистские заботы государства, которые у нас называют не иначе как «социальным иждивенчеством», лежат в основе социальной политики западных стран, перед которыми российские политические лидеры в буквальном смысле слова «ломают шапку».
Поэтому не случайно, что, по данным всероссийских социологических опросов общественного мнения, проводимых ВЦИОМ, начиная с 1991 г. сокращается количество россиян, которые считают, что в России соблюдаются основные социальные права граждан – на труд, образование, отдых. В 1996 г. таких было 18% опрошенных, в 1997 г. их стало на 2% меньше. При этом только 1,8% заявили, что, по их мнению, в России «полностью соблюдается» право на труд, образование, отдых, тогда как 71% убеждены, что их социальные права нарушаются.
Таким образом, совершенно очевидно, что фактический отказ государства от финансирования системы образования является грубейшим нарушением социальных прав россиян.
Тяжелые социальные последствия, несомненно, будет иметь нынешний курс финансирования системы образования, согласно которому государство оставляет за собой оплату только зарплаты преподавателей и стипендий части студентов. В целом формирование бюджета учебного заведения становится его собственным делом.
Внедряется принцип полной финансово-хозяйственной самостоятельности вуза или школы. Они получают статус юридического лица, самостоятельно формируют и используют свой бюджет, занимаются финансово-хозяйственной деятельностью, получают право использования занимаемой ими земли или помещений для деятельности, приносящей доходы (сдача в аренду, открытие торговых точек, использование земельных участков для строительства и т.д.). Некоторые могут задать вопрос: «А что же тут плохого?» Однако уже имеющийся опыт показывает, что когда сдаются учебные корпуса, мастерские, общежития, учебный процесс неизбежно свертывается и количественно, и качественно.
Возможные социальные последствия финансово-хозяйственной самостоятельности – банкротство образовательных учреждений; закрытие части вузов и средних учебных заведений. Мировой опыт цивилизованных стран неоспоримо свидетельствует о том, что ни культура, ни наука, ни образование на полной самоокупаемости (т.е. без государственных субсидий, без бюджетных денег) существовать не могут.
Реформа в ее ныне осуществляемом виде неизбежно приведет к тяжелейшим социальным последствиям для наименее обеспеченных слоев населения, к разрушению интеллектуального потенциала государства, нации. Россия может быть отброшена по уровню образования населения на многие десятилетия назад.
Известно, что, по данным официальной статистики, в России сегодня живут ниже уровня прожиточного минимума около 10 млн россиян. При этом подавляющее большинство семей имеют двух и более детей.
Зададимся вопросом: как сможет получить высшее образование юноша или девушка из бедной, а иногда – просто нищей семьи, если предусматривается установить плату за проживание в общежитии на уровне 30% прожиточного минимума. Добавьте к этому оплату за дополнительные образовательные услуги сверх минимального образовательного стандарта (до 20% стоимости обучения). А ведь помимо этого предусматривается также оплата всей образовательной инфраструктуры, включая не только общежития, но и оздоровительные учреждения и все другие объекты социальной сферы.
Кто, кроме богатых семей или во всяком случае – высокооплачиваемых, может нести такие расходы?
Наконец, принципиально меняется подход к выплате студенческих стипендий. Их будут получать лишь иногородние студенты, но с обязательным учетом уровня обеспеченности семьи, а также сироты и дети из семей с доходом на одного человека меньше прожиточного минимума. По сути, речь идет о полной ликвидации современной стипендиальной системы.
Обобщая вышесказанное, приходишь к выводу, что в условиях реформы с таким социальным содержанием двери образовательных учреждений практически окажутся закрытыми для значительной части молодежи. В 1991 г. общенациональные опросы общественного мнения, проводимые ВЦИОМ, показали, что за платность высшего образования выступали 42% опрошенных; в 1997 г. уже в 14 раз меньше – всего 3%. В основном за бесплатность высшего образования в 1997 г. выступали среди горожан 75%, а в сельской местности – 83% респондентов. За сохранение бесплатного школьного образования высказались те же 75% опрошенных, а на селе – 83%.Такая жесткая народная позиция вполне оправдана. Уже сегодня до 10% детей школьного возраста не посещают школу. А это около 2 млн юных граждан. Последствия такого положения будут для страны тяжелыми и длительными.
Пагубной с точки зрения социальных последствий является ориентация на «регионализацию» всей системы образования, перенесение центра тяжести управления ею с федерального уровня на уровень субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления. Причем на субъекты Федерации, регионы и места предполагается возложить и финансирование системы образования. Каким же образом? Самым примитивнейшим: через создание региональных, муниципальных органов развития, которые якобы могут собирать средства путем лотерей, образовательных займов, личных вкладов, страхования для продолжения образования. Легко представить, какие это будут средства. Кот, наверное, наплачет больше, чем дадут личные вклады или лотереи. Требуются многие миллионы рублей, а собираться будут в лучшем случае – тысячи[3].
Имеются и другие, не менее тяжкие социальные последствия «регионализации». Она означает фактическое упразднение единого учебно-методического руководства образованием в России. Сама роль федерального центра коренным образом изменится. Он перестанет быть управляющим и превратится, скорее всего, в рекомендательный орган. Жизнь чиновников Министерства образования (если оно сохранится) станет легкой, а вот на плечи регионов и органов местного самоуправления (кстати говоря, они находятся у нас в зачаточном состоянии) ляжет непосильная ноша. Со своими новыми задачами они просто не смогут справиться[4].
Современный этап реформы образования (уже четвертый) – это социальное недомыслие или пагубный просчет. Ведь в предлагаемой концепции, например, даже не ставится вопрос о светском характере образования в России. А это коренная конституционная и социальная проблема. Церковь в Российской Федерации отделена от государства, а школа от церкви. А между тем недавно мне – как члену Комиссии по вопросам женщин, семьи и демографии при Президенте России – довелось познакомиться с материалами одной интересной дискуссии, состоявшейся в администрации Президента РФ. Представитель патриархии поставил вопрос о введении преподавания «закона божьего» или «церковной этики» в школах в качестве факультативной дисциплины. Заместитель руководителя администрации возразил против этого, а вот ответственный чиновник министерства, которому, казалось бы, по долгу службы следовало занять аналогичную позицию, оказался примиренцем, соглашателем, одобрившим позицию церкви. Вот и получится, что вопреки Закону о свободе совести и Конституции России студента и школьника заставят учить «закон божий».
Оставляю в стороне многие другие острые и тревожные социальные аспекты реформы, такие как: изменение содержания программ; резкое сокращение аудиторных занятий; введение обязательной системы тестирования при поступлении в высшее учебное заведение; образовательный ваучер; принцип сближения (слияния) государственных и негосударственных образовательных учреждений на коммерческой основе.
Как могут сказаться возможные социальные последствия реформы образования на ситуации в российском обществе?
Имеется большой и поучительный зарубежный опыт в этом отношении. Сошлюсь на пример Франции весны и лета 1968 г. Студенческие волнения начались в одном из новых столичных университетов в пригороде Парижа – Нантере. В это время во Франции готовилась реформа образования. Одним из ее результатов явилось бы ограничение доступа в высшие учебные заведения для «низов» общества, детей из необеспеченных семей[5].
Заключение
Нет необходимости доказывать и убеждать кого-либо в том, что образование – важнейшее условие повышения статуса личности. Современное развитое общество не может нормально жить и развиваться без доступной всему народу системы среднего и высшего образования (как общего, так и специального). Это не новая истина, и существует она не одно столетие.
Итак, реформа образования – уже отнюдь не теория, не просто дискутируемая проблема. Это реально осуществляемый Министерством образования план. Поэтому сейчас самое время говорить о возможных социальных последствиях политики государства в сфере народного образования.
Вывод прежде всего заключается в том, что по своей социальной концепции и социальным последствиям нынешняя реформа образования может оказать крайне отрицательное воздействие на все стороны жизни российского общества. Более того, эта реформа образования сейчас несвоевременна не только в политическом, но и в экономическом плане. Она ударит по всем без исключения высшим и средним учебным заведениям, в том числе и по такому мощному, престижному образовательному организму, как наша Финансовая академия. Социальные последствия реформ, по всей видимости, нас тоже не минуют. И об этом надо серьезно думать.
Список литературы
1.Балашева И.Н. Государственное управление образованием // Социс, 2004, №3.
2.Горохов М.Э. Образование в России // ЭКО, 2004, №8.
3.Коршунов М.Г. Наука и образование // Образование в России, 2004, №9.
4.Прохоренко С.С. Об образовании // Образование в России, 2005, №11.
5.Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения / Информационный бюллетень. ВЦИОМ, Интерцентр, АНХ. 2004. №3.
[1] Прохоренко С.С. Об образовании // Образование в России, 2005, № 11. С. 61.
[2] Коршунов М.Г. Наука и образование // Образование в России, 2004, № 9. С. 38.
[3] Балашева И.Н. Государственное управление образованием // Социс, 2004, № 3. С. 29.
[4] Горохов М.Э. Образование в России // ЭКО, 2004, № 8. С. 35.
[5] Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения / Информационный бюллетень. ВЦИОМ, Интерцентр, АНХ. 2004. № 3. С. 84.