1. ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННЫЙ СТРОЙ. ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ НАШЕГО КРАЯ
«Суровый край, который покинули и люди, и боги»,– так рисует наш Север, вернее, весь обширный лесной край к северу от южнорусских степей римский писатель Овидий. Суровый климат, дремучие леса – все это чуждо и страшно для жителя благодатного юга. И все-таки римлянин глубоко ошибался. Как ни суров наш край, но он был населен очень давно. Об этом молчит писаная история, зато красноречиво говорит археология. Молчат люди, издавна населявшие эту страну, но за них говорят многочисленные и немые свидетели их жизни: их вещи, жилища и могилы, их кости и черепа. И следы этих людей тянутся в глубокую даль веков и тысячелетий.
Правда, Север начал жить значительно позднее Юга. В течение долгого периода, исчисляемого десятками тысячелетий, когда юг Европы был уже заселен, наш Север лежал под мощным ледниковым слоем толщиной до километра и более. Жизнь здесь не могла существовать. Но ледник постепенно начал таять и отступать к северу, оставляя неизгладимые следы своего пребывания: огромные царапины, громадные выбоины, обширные гряды валунов. От таявшего ледника образовались многочисленные озера и реки. После ледникового периода установился климат, значительно более теплый, а временами и более сухой, чем теперь. Край покрылся непроходимыми лесами, преимущественно лиственными и смешанными. Звери и птицы заселили лесные дебри. Встречались здесь медведи, лоси, олени, быки (туры), мамонты. В водоемах водились огромные теперь уже выродившиеся на Севере рыбы, например, сомы до девяти пудов и налимы до пуда весом. Таким образом, в крае создались природные условия, вполне благоприятные для жизни человека.
Палеолит. Древнейшая стадия человеческого общества связана с культурой палеолита, то есть древнекаменного века. Человек владел простейшими орудиями из дерева, кости, рога или нешлифованного камня, существовал собиранием плодов и кореньев, занимался самой примитивной охотой и рыболовством, пользовался огнем, изобрел лук и стрелы. Жили люди первобытной ордой.
На юге СССР – в Крыму, на Кавказе и в степной полосе – открыто много следов палеолита. В средней и северной полосах пока еще нет ни одной бесспорной находки палеолита. Но это не значит, что здесь не было палеолитического человека. Встречаются его косвенные следы. Известно, что первобытный человек был неизменным спутником мамонта, этого вымершего великана, характерного для эпохи палеолита. Где жил мамонт, там мог жить и обычно жил древний человек. Остатки же мамонта обнаружены в нашем крае. Так, кости и бивни мамонта найдены в Череповце при устройстве речного порта и в ряде других мест. Правда, нигде еще на Севере с остатками мамонта не найдено ни остатков человека, ни его вещей. Но это можно объяснить тем, что вещи древнего человека были очень примитивны и их нелегко отличить от естественных предметов природы. Лишь опытный глаз специалиста может увидеть в них орудия труда древнего человека. В связи с этим особый интерес представляет стоянка древнего человека, найденная у Череповца, при впадении реки Ягорбы в Шексну. Эта стоянка была обнаружена случайно, не археологами. Ознакомление с найденными материалами дает основание некоторым специалистам отнести ее к эпохе эпипалеолита, то есть к позднейшему палеолиту, и определить ее возраст 5–6-тысячелетием до нашей эры. Стоянка на Ягорбе является древнейшей из открытых до сих пор на Севере стоянок и единственной, которая, возможно, относится к эпохе позднего палеолита.
Неолит. От эпохи неолита, то есть новокаменного века, мы имеем многочисленные и несомненные следы. Остатки неолита буквально наполняют наш Север. От верховьев Волги и Оки тянутся на север длинные цепочки неолитических поселений. Одна из них идет по Шексне до озера Белого, разветвляясь далее, с одной стороны, к Онежскому озеру, с другой – через озера Воже и Лача по реке Онеге к Белому морю. Другая цепь поселений тянется по Мологе, Чагодоще и дальше к Ладожскому озеру. Вся Карелия сплошь усеяна этими стоянками. Особенно много стоянок найдено около озер Белого, Воже, Лача и Онежского.
Исследовано и изучено лишь незначительное число открытых стоянок. До Октябрьской социалистической революции этим делом занимались отдельные любители, получавшие лишь слабую и случайную помощь от общества и государства. В советское время положение резко изменилось. Созданы особые институты, издаются специальные журналы, растут кадры археологов. Раскопки принимают широкий размах. Археологические изыскания ведутся по плану, организуются многочисленные экспедиции, к работам, помимо археологов, привлекаются геологи, этнографы, лингвисты и другие специалисты.
В настоящее время обстоятельно изучены такие районы, как верхнее Поволжье, Карелия, берега Белого моря. Ширятся исследовательские работы и в нашем крае, особенно по берегам озер Белого, Воже и Лача. Собранный материал позволяет восстановить картину жизни древнего человека и сделать ряд важных выводов.
Наш край был заселен уже давно (за 3–2 тысячи лет до нашей эры). Стоянки располагались по берегам рек и озер. Главным занятием населения было рыболовство. Об этом свидетельствуют не только места стоянок, но и многочисленные остатки костей рыб на стоянках, разнообразные орудия рыбного лова и инвентаря того времени (гарпуны, крючки, подвески для сетей). Рыбу ловили также путем устройства заколов-загонов, а крупную били стрелами. Большую роль играла и охота. Об этом говорят находимые в стоянках кости различных диких животных (лосей, оленей, медведей, куниц и других) и орудия охоты (наконечники копий и стрел, топоры). Явных следов скотоводства и земледелия не обнаружено, хотя начатки этих занятий в более поздний период неолита возможны (найдены семена льна, следы льняных тканей, кости собаки). Орудия изготовлялись из дерева, камня, кости и глины. Камень и кость умели уже сверлить, пилить и полировать. Некоторые предметы из камня и кости очень хорошо и изящно обработаны. Изготовлялось много глиняной посуды, которая орнаментировалась, преимущественно ямочно-гребенчатым узором. Хуже сохранились изделия из дерева, но и их кое-где удалось обнаружить. Рыболовы того времени имели челны. Такой челн найден в стоянке на берегу Ладожского озера. Он был выжжен и выдолблен из ствола огромного дуба. Изображения челнов имеются также на рисунках, сделанных на скалах.
Жилищами тогдашних людей служили полуземлянки, на дне которых устраивался очаг из камней или глины; сверху землянка укрывалась шалашом. Были и чисто наземные жилища. Размеры их очень невелики. Несколько таких жилищ составляли небольшой поселок. Стоянки (поселки) обычно располагались не в одиночку, а группами, занимая довольно обширную территорию. Все это заставляет предполагать, что каждая стоянка населялась близкими родственниками (родом), а группа стоянок – племенем. Существовали и свайные постройки на воде. Известно, что люди неолита жили первобытнородовой коммуной, имели общее хозяйство, нередко проводили коллективный лов рыбы и коллективную охоту на крупного зверя. Расположение жилищ в стоянке подтверждает это. Об этом же говорят и сохранившиеся рисунки.
Подавляющее большинство изученных стоянок и вещей весьма похожи друг на друга и на стоянки соседних районов. Но при этом есть и отличия, позволяющие ученым наметить отдельные культурные гнезда. Так, стоянки Онежского озера и его берегов относятся к Карельской культуре, тогда как стоянки озер Воже и Лача принадлежат к Каргопольской культуре. Стоянки около озера Белого занимают промежуточное положение между Каргопольской и Карельской культурами. Севернее, по реке Онеге стоянки тянутся к берегам Белого моря, где ученые установили третью культуру – Беломорскую. Вероятно, на Белом озере жило одно племя, а на озере Боже – другое.
Некоторые из этих стоянок представляют исключительный интерес и имеют большое научное значение. Одна из таких стоянок, находящаяся у впадения реки Перечной в реку Модлону, изучалась А. Я. Брюсовым. Раскопки производились в 1938, 1939, 1940 и 1945 годах. Было обнаружено древнее свайное поселение, единственное на нашем Севере (подобного типа свайные поселки найдены и изучены на озерах Швейцарии). Свайные постройки хорошо сохранились в слое торфа и отчасти под ним и на нем. Эти остатки дают ясное представление о свайных сооружениях того времени. Сваи, заточенные снизу, иногда очищенные, а иногда с корой, забивались в землю. На их верхние концы (обычно с рогатиной) клались бревна, на которых делался настил, тоже из бревен. Жилища были четырехугольные, площадью от 8 до 14 квадратных метров. Стены снизу возводились из бревен, вставленных между двумя рядами свай, а в верхней части делалась плетенка. Крыша была двускатная, пол покрывался толстым слоем глины, на котором устраивался очаг. Среди вещей, найденных на этой стоянке, вызывают особый интерес 20 янтарных привесок, несомненно, привезенных с побережья Балтийского моря. Это свидетельствует о меновых связях между отдаленными районами. Наличие семян льна и других растений говорит о занятии жителей нашей стоянки земледелием. Подобная догадка подкрепляется найденной тут же деревянной прялкой. Очень изящно и тонко сделана каменная уточка, имеющая, вероятно, какое-то культовое значение. Возраст стоянки – 2 тысячи лет до нашей эры.
Другая, не менее интересная, стоянка расположена в местности Караваихе по реке Еломе, к западу от озера Воже. Здесь найден могильник, изученный тоже А. Я. Брюсовым. Следует сказать, что при наличии огромного числа стоянок неолита погребений этой эпохи найдено очень мало. Вот почему этот могильник представляет большой интерес для науки. Погребение того времени рисуется в таком виде. Хоронили покойников у самого поселения. Покойник лежал на спине вытянутым, головой чаще всего на запад. Изредка хоронили в сидячем положении. С покойником клались продовольствие и разные предметы обихода. Интересно, что почти все черепа покойников расколоты камнем, а иногда отрезаны, их место занимает камень. Некоторые исследователи склонны объяснять это явление страхом перед покойником, стремлением помешать его возвращению. Недалеко от этого могильника найден другой – около села Кубенино, у истока реки Онеги из озера Лача (изучен М. Е. Фосс). Здесь покойники лежали лицом вниз. Другая деталь погребения – обильное посыпание трупа красной краской (охрой) – тоже имела какое-то культовое значение.
Так рисуется быт древних обитателей нашего края, живших в промежутке от середины третьего до середины первого тысячелетия до нашей эры.
Откуда и когда пришли люди в наш край? В подавляющем большинстве неолитические стоянки нашего края по найденным вещам очень близки стоянкам средней лесной полосы восточной Европы (верховьев и междуречья Волги и Оки). Несомненно, оттуда, с верховьев Волги и Оки, и пришли люди на наш Север. Произошло это примерно в середине III тысячелетия до нашей эры Переселенцы медленно двигались по рекам Шексне и Мологе и охотно селились около богатых рыбой водоемов, по берегам рек и озер.
В ходе археологических раскопок обнаружен ряд еще более древних стоянок. К числу их относятся стоянки «Погостище» на реке Модлоне (у озера Воже), «Нижнее Веретье» на реке Кинеме (у озера Лача) а также стоянки на реке Тошне (близ города Вологды) и у впадения реки Ягорбы в Шексну (около города Череповца). В этих древнейших стоянках (Ягорбская – VI тысячелетие и «Погостище» – IV тысячелетие до н. э.) нет следов гончарных изделий, а вещи из камня близки вещам с Урала и из Прибалтики. Кроме того, черепа и кости людей из неолитических могильников нашего края имеют черты и европеоидные (с юга) и монголоидные (с Урала и из Сибири).
Это вызывает у некоторых археологов, в частности у А. Я. Брюсова, догадку, что наш край был заселен дважды. Первое население пришло со стороны Урала и заселило широкую полосу от Урала до берегов Балтийского моря (территорию Вологодской, Новгородской, Ленинградской и Псковской областей, южную часть Архангельской области, а также Карелию и Эстонию) Это произошло за несколько тысяч лет до нашей эры. Заселение было крайне редким. Значительно позднее, с середины III тысячелетия до нашей эры, началось новое переселение с юга, от верхней Волги. Оно охватило только западную половину нашей области.
Слабее исследована восточная половина нашей области. Здесь найдено небольшое количество стоянок. Основная их часть расположена по реке Сухоне (гуще всего в районе Тотьмы). Эти стоянки значительно моложе западных (большинство относится к I тысячелетию до н. э.) и сильно отличаются от них; зато они сходны со стоянками Урала, Сибири, Печоры и Большеземельской тундры. Археологи относят их к четвертой северной культуре – Печорской. Общая картина заселения Севера рисуется так. Первое население пришло от Урала и заселило весь край. Начиная с середины III тысячелетия до нашей эры западная половина области получила новых переселенцев с юга (от Волги), а восточная половина оставалась при древнем, крайне редком населении. С середины II тысячелетия до нашей эры туда тоже пришло пополнение, но с востока (от Урала), которое продвигалось и на север, до берегов Ледовитого океана. Конечно, это лишь приблизительная картина, требующая дальнейшей проварки и уточнения.
Таким нам представляется древнее население края (до середины I тысячелетия до н. э.). По черепу, найденному в могильнике Караваиха (у озера Воже), советский ученый М. М. Герасимов восстановил лицо женщины того времени.
Но жизнь не стояла на месте. В средней лесной полосе (верховье Волги и южнее) на грани новой эры и в начале I тысячелетия нашей эры население постепенно переходит к более производительным занятиям – земледелию и скотоводству. Появляются новые орудия труда из металла (меди, бронзы, железа). Возникают излишки продуктов и орудий труда, которые необходимо было беречь и охранять. Вот почему население живет в укрепленных наземных поселениях (городищах, позднее – селищах). Таких поселений немало найдено в Междуречье Волги и Оки.
В нашем крае от этого периода осталось очень мало следов. Видимо, очень слабая заселенность края и обилие в нем рыболовных и охотничьих угодий замедляли экономическое и культурное развитие его населения. Оно жило по старинке, не переходя к более производительным занятиям. Но и здесь кое-какой прогресс все же заметен. Представляет интерес стоянка на реке Мологе, близ станции Пестово, изученная в 1926 году М. А. Арсаковой. Там наряду с изделиями из камня и кости были найдены железные нож и шило, а также кости домашних животных – лошади, свиньи, овцы, собаки. Эта стоянка с явными следами скотоводства и обработки железа относится уже к I–V векам нашей эры.
Итак, наш край был обжит много тысяч лет назад. Его население медленно, но последовательно росло и развивалось. При этом оно не было изолировано, поддерживало связи с соседними и с отдаленными землями. В процессе экономического и культурного роста складывались на местной этнической основе так называемые финские племена, с которыми мы встречаемся на пороге писаной истории (летописные – весь, меря, чудь и другие) 1) [Желающим глубже ознакомиться с далеким прошлым нашего края можно порекомендовать две работы: А. Я. Брюсов «Очерки по истории племен Европейской части СССР в неолитическую эпоху». Изд. АН СССР, М., 1952; и М. Е. Фосс «Древнейшая история Севера Европейской части СССР». Изд. АН СССР, М., 1952]
|
|
|
|
|
|
1. СЛАВЯНСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ КРАЯ
Новая глава в истории края открывается славянской колонизацией. Славяне внесли много оживления в жизнь нашего Севера, ускорили его дальнейшее развитие.
Наши далекие предки – восточные славяне – издавна заселяли обширную территорию, охватывавшую бассейн Днепра и озера Ильмень с их притоками, течения рек Днестра и Южного Буга, а также верховья рек Волги, Оки и Западной Двины. Здесь они жили с незапамятных времен, здесь росли и оформлялись в позднейшие племена, перечисляемые летописью: поляне, кривичи, славяне ильменские и другие.
Восточные славяне жили в иных условиях, чем древние жители нашего края, и значительно их обогнали в своем развитии. Восточные славяне давно уже стали заниматься земледелием и скотоводством, долгое время применяли в лесных районах подсечно-переложное земледелие; но уже в VII веке нашей эры у всех восточных славян, в том числе и у северных племен (ильменские славяне и кривичи), начало распространяться пашенное земледелие. В связи с этим происходили крутые перемены в общественном строе: переход от коллективного хозяйства рода к хозяйству индивидуальной семьи, зарождение частной собственности и классовых различий, то есть разложение первобытно-родового строя и постепенное развитие классового общества (феодального). Из имущественно равных и равноправных прежде членов рода выделяются богатые, которые все больше эксплуатируют простых людей. Это вызывает острое недовольство и порой резкий протест, что, в свою очередь, неизбежно порождает у богатых и знатных стремление сплотить свои силы и создать особые органы насилия для защиты своих богатств, для подчинения своим интересам массы эксплуатируемых. Так закономерно возникает государственная власть.
В обстановке усиливающегося классового гнета часть населения безусловно будет переселяться и отыскивать более свободные и пригодные для жизни места. Наш край в то время (II половина I тысячелетия н. э.) открывал эти возможности.
До прихода славян наш Север был заселен финскими племенами. По словам летописи, здесь жили «всякие народы: весь, меря, емь, заволочская чудь, Пермь, Печера, Угра» и ряд других. По всем данным, это были потомки жителей неолитических стоянок, описанных в первой главе. Жизнь населения менялась медленно, но различия веками накапливались; так оформились различные угро-финские племена. Бассейн Белого озера и реки Шексны был заселен племенем весь; южнее, по Волге и Клязьме, жило племя меря; а севернее и восточнее Белоозера летопись помещает чудь заволочскую 1) [По-видимому, чудь заволочская – не особое племя, а собирательное название для всего неславянского (финского) населения Заволочья]. Здесь же обитало племя емь. Печера, Пермь и Угра (югра) жили еще дальше на восток и северо-восток, до Урала.
От этого дославянского населения осталось немало следов в топонимике края (в названиях рек, озер, местностей). Финскими названиями пестрит и теперешняя карта края. Подавляющая масса рек и озер носит неславянские названия; немало их и среди названий сел и городов – Череповец, Вашки, Улома, Мякса, Кема, Тотьма, Чаронда, Кокшеньга и многие другие. Население было крайне редкое и держалось берегов рек и озер.
Колонизация нашего края шла с запада, со стороны ильменских славян. Сперва она носила народный характер. Отдельные семьи или роды двигались на восток по рекам и озерам, на лодках и челнах везли скарб, ехали сами; местами тащили лодки волоком до новой речки и плыли дальше, и т. д. Переселенцы оседали на свободных и удобных местах; следующие двигались дальше. По-видимому, это движение началось уже в VIII веке и продолжалось ряд веков (VIII– XI вв.). Волна колонистов докатилась до озера Белого, а затем разошлась по рекам в разные стороны, по обширной территории племени весь (Белоозеро). Главный поток шел по широкой и многоводной Шексне до Волги и к XI веку достиг земель, населенных племенем меря (Ростовская земля).
На Шексну славянские переселенцы с запада попадали и иным путем – по большой реке Суде, притоку Шексны. Другой поток колонистов, тоже со стороны Новгорода, шел по Мологе (Чагода–Чагодоща–Молога) и тоже доходил до Волги.
На всех этих путях сохранились следы новгородских колонистов – селения и города (городища), могильники (курганы-сопки). Много славянских (новгородских) курганов открыто по реке Кеме, по северному и южному берегам озера Белого, по рекам Шексне, Суде и Мологе. К сожалению, эти курганы пока мало изучены.
Древнейшим славянским поселением нашего края и всего Севера было Белоозеро. В летописях город Белоозеро упоминается уже под 862 годом, когда он будто бы стал резиденцией князя Синеуса, одного из братьев легендарного Рюрика. Это – не нынешний город Белозерск, лежащий на южном берегу озера Белого. Место древнего Белоозера долго было неизвестно и лишь в самые последние годы советским археологам удалось установить его.
С давних пор легенды и предания помещали древний город у истоков Шексны. Эти предания подкреплялись и видом местности (холмики по берегу реки) и частыми находками старинных вещей, особенно при вспашке. Между прочим, сюда в послевоенные годы несколько раз совершали туристские походы череповецкие пионеры (во главе с А. А. Алексеевой) и каждый раз приносили из похода новые и новые находки. Все это привлекло внимание местных, а затем и московских археологов. В 1949–1950 годах здесь работала экспедиция Государственного Исторического музея во главе с Л. А. Голубевой. Раскопки, проведенные на площади 1200 кв. м, помогли найти древний город. Был открыт непрерывный ряд культурных слоев поселения от IX до XV веков. Оказалось, город IX–X зеков был невелик и располагался на возвышенности, недалеко от правого берега реки Шексны, ниже села Каргулино. Позднее, в XI веке, город разросся в сторону Шексны и вдоль ее правого берега. В открытых слоях сохранилось много вещей и остатков построек. Судя по найденным вещам и инструментам, в городе жили различные ремесленники: металлурги (обнаружена кузница), медники (найдены медный ковш, льячка), косторезы, деревообделочники, скорняки, сапожники, гончары. Найдены также орудия земледелия, животноводства, рыболовства. Среди находок немало привозных издалека вещей, что свидетельствует о далеких торговых связях Белоозера того времени, в частности с Киевом, Волжской Болгарией, Средней Азией.
Город имел мощенные бревнами улицы и мощеный спуск к реке (к пристани), напоминая в этом отношении Новгород того времени. При раскопках обнаружены следы пожарища в верхнем слое. Известно, что в XIV веке этот город был дважды сожжен (самими жителями после чумы в 1363 году и новгородцами при набеге в 1398 году 1) [Л. А. Г о л у б е в а. Древнее Белоозеро. Краткие сообщения ГИИМК, вып. 41, 1951].
Итак, древнее Белоозеро стояло на правом берегу реки Шексны, в одном километре от истока ее из озера Белого. Город занимал важное и выгодное положение; он контролировал выход из озера Белого и был значительным промышленным и торговым центром. Но есть глухое предание, что и это не древнейшее Белоозеро, что самое первое Белоозеро стояло где-то на северном или северо-западном берегу озера Белого.
На реке Шексне сохранились следы еще двух древних поселений. Одно – село Луковец на правом берегу реки Шексны, чуть ниже впадения в нее реки Суды, по которой проходил колонизационный путь славян. Это было бойкое место; здесь сливались два колонизационных потока (с Суды и Шексны) и двигались дальше вместе к Волге. В Луковце в разное время было найдено много интересных вещей и обнаружены культурные слои, начиная с IX века; но раскопок не производилось. Ныне Луковец затоплен Рыбинским морем. На противоположном берегу Шексны, немного ниже Луковца, до сих пор стоит село Городище, где тоже часто находят старинные вещи.
Другое – остатки городища у деревни Городище, на правом берегу Шексны, почти против пристани Горицы. По данным археолога П. А. Сухова, открывшего его в 1939 году, это городище относится к IX–X векам и по найденным вещам сходно со Старой Ладогой и Рюриковым городищем у Новгорода 1) [П. А. Сухов. Славянское городище в южном Белозерье IX–X вв. МИА, том. VI, 1941] (оба – памятники IX в.), а значит, и с недавно открытым древним Белоозером. Местоположение этого городища тоже исключительно важно. Недалеко от него начинался от Шексны главнейший путь новгородцев на восток через волок Словенский. Этот путь шел по реке Славянке (левый приток Шексны), по волоку до реки Порозовицы и по этой реке, затем по озеру Кубенскому и вытекающей из него реке Сухоне. Путь этот был давно освоен новгородцами при их поездках на восток, но переселенцев за озером Кубенским было очень немного. Колонизация восточной половины нашего края проходила значительно позднее. Следует отметить, что по всем указанным крупным рекам (Молога, Шексна, Суда, Сухона) новгородцам приходилось плыть по течению, что облегчало движение.
По-видимому, очень древним является село Кубенское, лежащее у самой южной оконечности озера Кубенского, недалеко от истока Сухоны. Это был тоже важный пункт, контролирующий выход в бассейн реки Сухоны для следования на восток.
Какова была судьба местного финского населения, летописной веси? Ранняя славянская колонизация протекала мирно. Местное население было редкое, и для пришельцев имелось много свободных мест. Кроме того, финны-весь жили охотой и рыбной ловлей, лишь отчасти переходя к земледелию. Славянские переселенцы были земледельцами и нуждались совсем в других угодьях. А главное, колонизация носила народный характер: происходило не вооруженное вторжение с насилиями и грабежами, захватами и порабощением, а незаметное просачивание и заселение свободных земель. Племя весь не истреблялось и не изгонялось, а лишь слегка потеснилось; в дальнейшем происходило постепенное растворение племени весь среди более многочисленных и культурных славян. Уже в IX веке Белоозеро и вся западная половина края были сильно славянизированы. О мирном характере колонизации свидетельствует и то, что славяне-переселенцы переняли и сохранили прежние финские названия рек, озер и т. д. С именем весь связаны и современные названия: Череповесь (Череповец), Луковесь, Арбужевесь, Сивесь, Весьегонск.
Сохранились и прямые потомки племени весь – это вепсы, или чухари, населяющие небольшую территорию на северо-западе нашего края (в районе реки Оять).
Вепсы унаследовали многие черты своих предков: во внешнем виде, в языке, в быту. Их суровый и бедный край, труднодоступный и малопривлекательный для колонистов, уберег вепсов от растворения и исчезновения. Так уцелел этот маленький финский островок среди славянского моря, которое омыло, но не затопило его. Изучение вепсов может многое нам рассказать о былых жителях края (веси). Правда, вепсы заимствовали многое у соседей славян. Их язык впитал в себя немало чужих слов, еще больше перенято понятий и обычаев.
Изучая язык вепсов, можно выяснить, какие слова, а значит, какие вещи и понятия заимствовали вепсы у соседей и что у них свое, исконное, родное. Оказывается, большинство слов, связанных со скотоводством, у вепсов свои, и значит, вепсы занимались скотоводством еще до встречи со славянами. Наличие в языке вепсов многих финских слов, относящихся к обработке металлов (медь, кузнец и др.), свидетельствует о давнем знакомстве их с этим делом. Напротив, большинство слов земледельческого характера заимствовано вепсами у славян. Видимо, у вепсов могли быть зачатки земледелия, а дальнейшее его развитие шло путем заимствования от более культурных пришельцев. Язык вепсов вскрывает и многое другое в жизни, быте и нравах древних жителей края. С антропологической стороны, вепсы – брахицефалы (короткоголовые), среднего и вышесреднего роста, худощавы, стройны, голубоглазы, с мягкими русыми волосами, почти всегда с длинным лицом и носом. Таким, вероятно, было и племя весь, жившее в Белозерском крае до прихода сюда первых славян-колонистов.
Славянская колонизация сблизила наш край с Новгородом и другими славянскими землями и подготовила его вхождение в состав Русской земли.
Известны давние торговые связи нашего края с востоком и югом. Река Волга издавна была важным водным торговым путем. Этим путем ездили варяги, а еще раньше арабы. Втягивалось в торговлю и местное население.
Арабские купцы с VIII века были постоянными гостями у хазар (в низовьях Волги) и у болгар (у нынешней Казани). Арабы очень ценили товары нашего Севера, особенно пушнину, которую им доставляли местные жители. Правда, болгары, не желая терять выгод от посредничества, не пускали арабских купцов в наши края, пугая их суровостью климата и свирепостью жителей, которых называли людоедами. Но сами болгарские купцы бывали на нашем Севере, добирались по Волге и Шексне до Белого озера. В болгарских и арабских источниках упоминается племя весь. Сохранилось описание немой торговли. Приезжие купцы раскладывали на берегу свои товары и отплывали. Тогда осторожные жители подходили, разглядывали товары, клали против них свои и уходили. Дальше обе стороны не раз приходили и уходили, набавляя или убавляя цену (количество товара), пока не достигалось взаимное согласие. Один арабский путешественник отмечает, что весь белозерская была так культурна, что не имела нужды вести немую торговлю. Не объясняется ли это тем, что с VIII века на Белоозеро начался приток славян? Свидетельством этой торговли являются монеты и другие вещи, находимые в наших местах и имеющие, несомненно, восточное или южное происхождение.
Другое внешнее влияние шло с запада и севера – со стороны норманнов, выходцев из Скандинавии. В IX–X веках эти всеевропейские разбойники и морские бродяги добирались северными морями до Белого моря, устья Северной Двины и других северных рек. Об этих плаваниях в Биармию (так они называли наше северное побережье) сохранились письменные свидетельства, о них рассказывают и скандинавские саги. Норманнов привлекали богатства Севера (пушнина, серебро и др.). Эти смелые и хищные авантюристы нападали на местных жителей, грабили их и уезжали с богатой добычей. Но закрепиться норманнам на севере не удалось. С XI века их визиты на север прекратились.
Серьезнее было проникновение норманнов – варягов со стороны Балтийского моря. Варяги появлялись в Восточной Европе и широко пользовались ее речными путями. Один путь – «Великий путь из варяг в греки» – близко проходил мимо нашего края; другой шел по Волге. Различные тропы этого широкого пути проходили через наши места. Один из них шел по озеру Белому и по Шексне. Эти пути были знакомы варягам.