Вспоминая Леонида Утесова можно кратко выразиться так: Он прожил долгую и счастливую жизнь - был уникальным певцом, искрометным рассказчиком, чтецом, жонглером, акробатом, актером, конферансье и гениальным руководителем первого в СССР джаз-оркестра. Он обладал необыкновенной харизмой, завораживая миллионы слушателей и зрителей за неимением прекрасного голоса и яркой внешности. «Голос тот же, как не было, так и нет». Так, достаточно самокритично, о своем голосе говорил Леонид Утесов, прошедший всю жизнь бок о бок с песней.
Правда, Утесов всегда добавлял: "Я пою не голосом — я пою "сердцем!" Поразительный факт: Леонид Утесов, первоклассный артист - и не имел профессионального образования! Это человек, которого назвали «маршалом советской эстрады». Он был самородком, самоучкой. Впрочем, профессиональное образование ему вряд ли требовалось. Ведь будущий кумир миллионов родился в месте, где песни, юмор и творческий бурлеск били ключом, - в Одессе. Да, в том самом «солнечном городе у Черного моря», воспетым им не раз.
Леонид Осипович Утесов появился на свет в Одессе. Произошло это событие 21 марта 1895 г. Мальчику, родившемуся в небогатой еврейской семье по одним сведениям мелкого коммерсанта, а по другим экспедитора одесского порта Иосифа (Осипа) Кельмановича (Клементьевича) Вайсбейна и Марии Моисеевны Граник, дали весьма специфическое для русского уха имя Лазарь. Сам Утесов отмечал свой день рождения 22 марта, а на вопросы по этому поводу отшучивался: «Энциклопедия считает, что 21-го. Она энциклопедия и ей видней», — никаких серьёзных доводов при этом не приводя. На самом деле в тот день в семействе появилось сразу двое младенцев. Несколькими минутами ранее Лазаря родилась его сестра-близнец, названная Перлей (Полиной). Леонид Осипович впоследствии шутил: «Я был очень воспитанным — как и полагается, уступил дорогу женщине…»
Отец Утесова — мягкий и сентиментальный человек — любил острое словцо и шутку, но полностью находился под властью супруги. Мария Моисеевна же в противовес ему была женщиной строгой, уверенной рукой вела домашнее хозяйство, приучила детей к железной дисциплине, порядку и умению ценить то немногое, что они имели. К слову, детей в семействе Вайсбейнов было рождено девять, однако четверо их них умерли в младенчестве, таким образом, детей было пятеро: 2 мальчика (Михаил, Леонид) и 3 девочки (Прасковья, Клавдия и Полина).
До десяти лет ни о какой эстраде Ледя (так называли маленького Лазаря родные) поначалу и не помышлял. Он мечтал о настоящих мужских профессиях - сначала стать пожарным, ну а чуть позже - моряком. Однако ход мыслей юного Вайсбейна навсегда изменил сосед-скрипач. «Сотни раз я ложился на пол перед дверью квартиры и слушал его игру, - любил вспоминать Утесов. - Ясное дело, что, повзрослев, я начал бегать на Приморский бульвар, где каждый день играл какой-нибудь городской оркестр. Так музыка и я стали неразлучны!».
Однако родители Лазаря не хотели видеть сына человеком «несерьезной профессии». «Мальчик должен получить толковое образование», - заявила мать Утесова, решавшая в семье все. И Вайсбейн-старший покорно отдал сына в одесское коммерческое училище в 1904 году крупного одесского мецената Файга. В отличие от прочих реальных гимназий это заведение в отношении евреев не придерживалось допустимой трехпроцентной нормы. Однако имелось в нем другое оригинальное правило — родители-евреи, определявшие в заведение своего ребенка, были обязаны привести еще одного — русского мальчика православного исповедания — и оплатить учебу обоих. Таким образом, вместе с Лазарем учиться отправился соседский сын. Среди преподавателей училища Файга было много представителей русской интеллигенции. Директором же заведения являлся знаменитый в Одессе профессор Новороссийского университета Александр Федоров — большой поклонник музыки и автор оперы «Бахчисарайский фонтан». Благодаря его стараниям в училище был организован оркестр щипковых инструментов, симфонический оркестр, хор и драматический кружок. В этом месте Лазарь Вайсбейн научился играть на скрипке и пикколо-балалайке, с удовольствием пел в хоре. Однако окончить училище он так и не сумел. Причиной стало поведение Лазаря, доводившего своими проделками преподавателей до белого каления. «Прощальным бенефисом» явилась выходка с учителем Закона Божьего. Закрыв шторы и отловив в темноте батюшку, Утесов вместе со своими товарищами измазал его чернилами и мелом. Этот день стал последним в ученической карьере Лазаря — с «волчьим билетом» он был лишен возможности поступления в другие учебные заведения, и образование его так и закончилось на шести классах училища Файга. А ведь училище Файга «славилось тем, что из него никогда никого не исключали, хотя ученики в нём были самые неожиданные. В начальных классах за партой сидел даже один двадцатипятилетний верзила. Принимали и с "волчьим билетом". Немудрено, что к Файгу приезжали со всей России. За всю историю училища исключили только одного ученика - меня", — писал Утесов в своих воспоминаниях. К слову сказать, брат и сестры Утесова все-таки получили хорошее образование. А Утесов о себе говорил так: «Мое образование неполное низшее».
Настоящей же школой для будущего артиста стала сама Одесса. Именно в то время в душе у парнишки поселилась неистребимая тяга к музыке. В большом портовом городе, где жили люди самых разных национальностей, со всех сторон звучали русские, неаполитанские, украинские, греческие, еврейские и армянские песни. Сначала он слушал соседа скрипача. А когда стали играть на улице, со всех ног мчался туда.
Помимо музыки Лазарь увлекался гимнастикой и футболом, а также популярной в те годы французской борьбой. В этом виде спорта он сумел достичь крупных результатов, и даже принимал участие в местных чемпионатах. А вскоре на Куликовом поле заработал балаганный цирк борца Ивана Бороданова. Юный Лазарь быстро познакомился со всеми актерами, и Иван Леонтьевич предложил юноше поработать у него. Предложение без промедления было принято. Вайсбейн работал зазывалой, помощником клоуна, гимнастом. Перед отъездом на гастроли Лазарь сказал родителям: «Я стану настоящим артистом, и вы будете мною гордиться». Однако во время гастролей в Тульчине новый работник цирка внезапно слег с воспалением легких.
Знаменитые актеры и певцы всегда становятся объектом обожания противоположного пола. Через это испытание все проходят по-разному. Кто-то бросается «во все тяжкие», кто-то, наоборот, ревностно хранит верность законному супругу. В жизни Леонида Утесова было все – верность, и неверность, и любимая жена, и безумные поклонницы, брошенная невеста, и даже поздний брак в конце жизни. Уже в юности Утесов понял: быть любимцем прекрасного пола он обречен. На это открытие молодого артиста цирка натолкнула сама жизнь. Когда в 1910 году в провинциальном городке Тульчине Утесов подхватил воспаление легких и остался на лечение в семье местных музыкантов по фамилии Кольба, за ним ухаживала за дочь главы семейства 17-летняя Анна. Окрепнув, Утесов понял: спасительница влюбилась в него по уши. Усложнила ситуацию и мать девушки. «Не пора ли вам подумать о семье? - как-то раз без обиняков поинтересовалась она у Утесова. - Тем более и невеста отличная у нас имеется - моя дочь Аня! В приданое дадим сто рублей, портсигар и серебряные часы от дедушки». «Я не знал, что мне делать! - не раз признавался друзьям Леонид Осипович. - Ведь ответным чувством к своей спасительнице я не пылал, но понимал, что в долгу как перед ней, так и перед всем ее семейством...». Выход из положения Утесов нашел: занял у родителей своей «суженой» рубль семьдесят и отправился в Одессу - якобы уладить все дела перед свадьбой. И «пропал без вести»! Трагикомичная история получила завершение годы спустя. В кафе на Крещатике уже известному на весь СССР Утесову приглянулась черноглазая красавица, распевавшая цыганские романсы. Поужинать с певцом она согласилась, но при довольно странном условии - угощение для нее не должно стоить дороже рубля и семидесяти копеек. Молча расправившись с ужином, красавица с надменной иронией бросила артисту: «Я - Анна Кольба, ваша несостоявшаяся невеста. Теперь перед моими родителями вы в расчете, прощайте!»
А тогда балаган Бороданова отправился гастролировать дальше, а юноша после выздоровления перебрался в Херсон, где некоторое время работал в лавке скобяных товаров своего дяди.
После возвращения в родную Одессу, Лазарь ходил вместе с рыбаками на лов, а в один прекрасный день познакомился с местным артистом, представившимся ему как Скавронский. Тот сказал парню: «Ты, бесспорно, артист, однако, как, скажи на милость, играть с твоей фамилией?». После этого юный Вайсбейн задумался об артистическом псевдониме. Согласно легенде, прозвище «Утесов» пришло ему на ум, когда он смотрел на прибрежные скалы с рыбацкими хижинами.
«Естественно, что все мои мысли вертелись около возвышенности. Я бы охотно стал Скаловым, но в Одессе уже был актёр Скалов. Тогда, может быть, стать Горским? Но был в Одессе и Горский. Были и Горев и Горин — чего только не было в Одессе! Но, кроме гор и скал, должны же быть в природе какие-нибудь другие возвышенности. Холм, например. Может быть, сделаться Холмским или Холмовым. Нет, в этом есть что-то грустное, кладбищенское — могильный холм… Что же есть на земле ещё выдающееся? — мучительно думал я, стоя на Ланжероне и глядя на утёс с рыбачьей хижиной. — Боже мой, — подумал я, — утёсы, есть же ещё утёсы!». Я стал вертеть это слово так и этак. Утёсин? Не годится — в окончании есть что-то простоватое, мелкое, незначительное… «Утёсов?» Впоследствии Леонид Осипович писал: «Наверное, сам Колумб, открыв Америку, не испытывал такой радости. И по сей день, я вижу, что не ошибся — ей-богу, фамилия моя мне нравится. И не только мне».
А вскоре (шел уже 1911 год) Скавронский предложил ему сыграть в миниатюре под названием «Разбитое зеркало». Это незамысловатое, однако удивительно смешное произведение часто исполняли в цирке, и юноша хорошо знал его. В ней офицерский денщик разбивал зеркало и, боясь наказания, вставал в раму, принимаясь точно имитировать мимику и движения своего господина. Это требовало тщательной подготовки, однако Утесов мгновенно освоил номер, с невероятной ловкостью воспроизводя все, что показывал Скавронский.
Первое официальное выступление Утесова прошло в дачном месте под Одессой — театре на Большом Фонтане. Несмотря на успешный дебют, новые предложения появляться не спешили, но Скавронский вскоре познакомил юношу с прибывшим в поисках артистов антрепренером из Кременчуга. Так Леонид Осипович оказался в этом городе с шестидесятью пятью рублями жалования. Первым спектаклем, предложенным гастролерам из Одессы, стала оперетта под названием «Игрушечка». Утесову в ней было поручено сыграть роль восьмидесятилетнего графа. Леонид Осипович вспоминал: «Настоящих графов я отродясь не видел, играть в целом не умел, опыта не было никакого. Думал, как только появлюсь на сцене — зрители поймут, что я самозванец». Однако Утесова выручил талант — первая профессиональная репетиция в его жизни прошла блестяще. Он писал: «Стоило мне только перейти порог сцены, как что-то подхватило, понесло. Внезапно я почувствовал себя старым. Ощутил все восемьдесят прожитых лет, ощущение, когда проклятые кости не желают разгибаться».
Свою первую главную роль Утесов сыграл в кременчугском театре в 1912 году. Спектакль назывался «Угнетенные и невинные», и хотя сама драматургия постановки не представляла особого интереса, Утесов много и увлекательно танцевал и пел, и пресса отметила его блистательную игру. В жизни Леонида Осиповича наступило время становления в качестве актера — с утра и до начала вечернего представления шли репетиции, он был задействован сразу в нескольких постановках, и работы было невпроворот. Позднее Утесов писал: «Успех, неожиданно свалившийся на мою неокрепшую голову, чувство беспредельной самоуверенности, еще более укреплявшееся этим успехом, все время держали меня в каком-то взвинченном, приподнятом состоянии. Меня распирало от удовольствия, от счастья, от гордости».
Летом 1913 молодой Утесов возвратился в Одессу. Возвратился, к слову, победителем — в театральной среде разошлись новости о сыгранных им ролях и уже вскоре Леонида Осиповича пригласили в Одесский Летний театр миниатюр с окладом в шестьдесят рублей. В Кременчуге в последние месяцы ему платили больше ста рублей, однако это не смутило Утесова, желавшего лишь одного — выступать. И Леонид Осипович с головой погрузился в работу. К тому времени он уже хорошо понимал, что истории, которые зрители с удовольствием принимают сегодня, завтра уже будут им неинтересны и скучны. В связи с этим Утесов сформулировал для себя принцип: «Каждое выступление обязано быть или новым, или обновленным». Существуют рассказы о репетициях Утесова, проводимых им на улицах города. Останавливая незнакомого человека, артист отводил его в какое-нибудь спокойное место и показывал свой новый номер. Если человек не смеялся, то актер знал — либо рассказ неинтересный, либо исполнение никудышное.
Количество поклонниц молодого Утесова увеличивалось день ото дня. Хрупкие девичьи души артист пленял не только внешностью, но и, как модно сейчас выражаться, креативностью. Ведь на заре своей карьеры Леонид Осипович сочинял стихи, пел юмористические и романтические песни и даже играл целые сцены из классических драматических произведений.
Харизма Утесова была столь пленяющей, что восхищенные девушки просто теряли рассудок и даже... решались ради своего кумира на роковые поступки. Так, в одном из украинских городков, где с цирком выступал Утесов, каждый вечер ему приносила цветы обожательница по имени Марина. «Берите, берите! -улыбалась артисту щедрая поклонница. - Для меня такие подарки мелочь, ведь я неплохо зарабатываю!» Каково же было удивление Леонида Осиповича, когда к нему явилась пожилая женщина и призналась, что ради цветов для него ее дочь уже полквартиры продала! Вволю нахохотавшись, Утесов великодушно возместил несчастной все ее убытки. Другая поклонница артиста покончила с собой, когда по ее родному городку пронесся слух, что Леонид Осипович погиб, сорвавшись с канатов... «Если больше нет на земле Утесова, то и мне незачем жить!» - написала она предсмертную записку и пустила себе пулю в висок. Конечно, совершенно напрасно: обожаемый ею артист был жив, хоть и получил при падении пару синяков.Что же Утесов? К девушкам «из народа» он был равнодушен. Ему нравились женщины, блиставшие в огнях рампы, как и он. Первой из них стала актриса Хавка Новак, впоследствии украсившая собой Московский театр оперетты под псевдонимом Клавдия Новикова. Однако женился Утесов на другой актрисе - Елене Ленской. Двух людей искусства любовь связала на долгие десятилетия, а разлучила лишь смерть. С 21-летней Еленой Ленской Утесов познакомился в 1913 году в украинском городе Александровске, позже ставшем Запорожьем. Встречу со своей судьбой артист описал необычайно поэтично: «Лена искала жилье, а на улице лил дождь. Она зашла ко мне в гости переждать непогоду, да так и осталась со мной навсегда. Полвека семейной жизни пролетели для нас, как один день, будто дождь никогда и не прекращался. Даже не знаю, что я бы делал без Леночки...». Несмотря на страсть, вспыхнувшую почти мгновенно, Утесов женился на Ленской лишь через год, когда та была уже «глубоко беременна» дочерью Эдит. Задержали молодых обстоятельства: свой паспорт Елена потеряла, и Леонид с трудом нашел раввина, согласившегося заключить брак влюбленных с одним документом на двоих. «Теперь ты навеки моя! - улыбнулся молодой супруге Утесов после свадьбы. - Ведь официально ты существуешь лишь в моем паспорте!». Утесов искренне любил супругу, он писал: «Я всегда поражался, каким образом при стольких ударах судьбы эта маленькая женщина сумела не только сохранить бодрость духа, но и готовность одарить всех и каждого своей добротой». После свадьбы молодожены решили выступать вместе, и эта идея оказалась удачной. Их выступления пользовались огромным успехом, а слава о молодых артистах разнеслась по всему югу страны. И однажды один антрепренер из Феодосии предложил Утесову и Ленской уехать в Крым. Супруги согласились, Утесов вспоминал позднее об этом времени: «В Феодосии я был счастлив, как никогда. Гуляя с Еленой Осиповной по дивным улочкам, я твердил: «Боже, как прекрасно жить на свете!».
Однако счастье их в солнечном и тихом городе длилось недолго — в августе 1914 в Феодосию пришла весть о начале войны. Утесов в срочном порядке отвез супругу в Никополь, а сам отправился в Одессу. Жизнь в городе уже успела измениться — заводы и порт не работали, черноморская торговля прекратилась. Когда в Одессе узнали о прибытии Утесова, его стали нарасхват приглашать в разные театры. Леонид Осипович устроился в два театра миниатюр, а спустя пару месяцев к нему домой пришла повестка. О том, чтобы уклониться от службы речь не шла, отец артиста сказал ему: «Не возвращаются лишь с того света. Война до Одессы не дойдет, а ты вернешься — я в это верю». Утесову крупно повезло, служил он в тыловой части, расположенной в деревеньке неподалеку от Одессы. 14 марта 1915 он узнал, что стал отцом — у него родилась дочь Эдит.
В конце 1916 года у Утесова обнаружили болезнь сердца, и Леонид Осипович получил трехмесячный отпуск. Это время было потрачено им с пользой — он устроился в харьковский театр миниатюр с огромным по тем временам окладом в тысячу восемьсот рублей. Показывал артист свой старый репертуар — юмористические рассказы, миниатюры, куплеты. Играл с вдохновением, наслаждаясь возможностью делать любимое дело. Возвращаться в казарму ему не пришлось, в одно прекрасное утро Утесова разбудили звуки «Марсельезы» — Харьков встречал Февральскую революцию. После окончания контракта Леонид Осипович вернулся домой. В семье также произошли радостные перемены. С каторги возвратился брат жены — ярый революционер, а из эмиграции вернулась сестра Леонида Осиповича со своим мужем. Была и еще одна новость — отмена черты оседлости. Отныне «география» актерской деятельности Утесова расширилась. Летом 1917 он получил приглашение из Москвы — выступать в кабаре при ресторане «Эрмитаж» знаменитого шеф-повара Люсьена Оливье. И, разумеется, он поехал. В столице одесский артист выступал с рассказами и куплетами. Несмотря на то, что представления нравились публике, сам артист чувствовал себя неуютно. После Одессы город казался Леониду Осиповичу слишком уравновешенным, пресным. По окончанию летних гастролей Утесов перебрался в театр Струйского, оказавшийся для него еще одной загадкой. Зал театра заполняли рабочие, ремесленники и мелкие купцы. Утесова принимали с откровенным холодком, а то, что в его родном городе всегда вызывало смех или веселое оживление, здесь не встречало ни отклика. Леонид Осипович писал: «Признаюсь, состязания этого я не выдержал — не закончив сезона, вернулся домой в Большой Ришельевский театр. Мысль о непонимании меня москвичами сидела в голове гвоздем. В первый раз я столкнулся с этим. Впервые публика представлялась мне более сложной, чем я думал о ней». К слову, в Ришельевском театре все вернулось на свои места — и понимание, и успех, и выспрашивание лишних билетиков на концерт Утесова.
1917 году в Одессе впервые снялся в кино, исполнив роль адвоката Зарудного в фильме «Жизнь и смерть лейтенанта Шмидта» (выпущен на экраны в июле 1917 года). Фильм не сохранился. Но в хорошем состоянии дошла до нас картина 1926 года «Карьера Спирьки Шпандыря», где он сыграл главную роль. Он сыграл еще в нескольких картинах того времени, но как сам смеялся, любви с немым кино у него не сложилось: «Где я и где немое кино! Превратить меня в немое трудно».
Надо сказать белых пятен в биографии Утесова того времени много. Особенно периода чехарды смены власти в послереволюционной Одессе. Украинская Центральная рада сменилась немцами, за которыми пришли французские интервенты вместе с греками и итальянцами, а затем войска белой армии. Несмотря на это в самом городе было относительно спокойно. Перевороты слабо влияли на артистов, в особенности — на артистов «легкого жанра». Утесова всегда прикрывала в то время дружба с легендарным вором Мишкой Япончиком. Утесов давал представления для Добровольческой армии, а чуть позднее — для красноармейцев. Его слушал и адмирал Колчак, лично благодаривший после выступления, и легендарный Котовский, руководивший в то время кавалерийским отрядом. Одно время Утесов, одетый в черную кожанку, работал адъютантом у брата своей жены, который был уполномоченным Особой продовольственной комиссии Северо-Западного фронта. Вспоминая Одессу времени гражданской войны, Леонид Осипович писал: «Мысли, как жить дальше, не мучили меня. Я хорошо это знал. Мой веселый нрав, моя жажда постоянного обновления, мое стихийное единство с теми, кто трудится, — подсказали мне дальнейшее направление деятельности».
В годы гражданской войны Утесов вместе с актерами Игорем Нежным и Кларой Новиковой организовал небольшой творческий коллектив (фронтовую бригаду) и, разъезжая на агитпоезде, выступал с ним перед красноармейцами на разных фронтах. Концерты они давали и днем, и ночью, и в крупных городах, и на маленьких станциях, и просто в чистом поле. В это время Утесов, уже далеко не новичок, увидел подлинную силу искусства — во время выступлений «уставшие в сражениях люди на глазах распрямляли плечи, обретали бодрость духа и разражались оживляющим смехом». Леонид Осипович писал: «Никогда раньше я не получал таких аплодисментов, никогда раньше не испытывал такого наслаждения от представлений».
Наконец гражданская война окончилась, и началось время НЭПа. Магазины вечно торгующей Одессы быстро заполнились товарами. Новое дыхание обрела и культурная жизнь — открывались новые заведения, в которых выступали непохожие друг на друга местные и приезжие эстрадники. Казалось, что для Леонида Осиповича в родном городе настало звездное время, однако в конце 1920 года он решил предпринять вторую попытку покорения Москвы. В январе 1921 артист вышел из здания Киевского вокзала и сразу же направился в место, которое называлось «Теревсат» или Театр революционной сатиры. Размещался он в нынешнем здании Театра им. Маяковского, а режиссером его был известный театральный деятель Давид Гутман. Очень скоро Утесов оказался в кабинете Давида Григорьевича. Сам он рассказывал об этой встрече так: «Меня встретил низкорослый, несколько сгорбленный человек. В глазах его светился юмор. Эти ироничные глаза мне очень понравились. Я спросил его: «Вам нужны актеры?». Он ответил: «У нас их 450, какая разница будет ли еще один». На что я заметил: «Тогда 451-ым буду я». Работая у Гутмана, Утесов сыграл множество ролей. Кроме «Теревсата» он выступал в театре «Эрмитаж». Наученный неуспехом в Театре миниатюр Струйского он решил, что московским жителям необходимо показать либо что-то новое, либо что-то хорошо забытое. Он выбрал второй путь, сыграв свою старую сценку про одесского мальчишку-газетчика. Утесов, выскакивал на подмостки «Эрмитажа», весь увешанный заголовками иностранных газет, рекламами и плакатами, а на груди его красовалась огромная утка — символ вранья. Темы для куплетов он находил очень просто — стоило лишь развернуть свежую газету. Между прочтениями куплетов Леонид Осипович танцевал, вкладывая в танец настроение сообщения. Стиль «живых газет» оказался созвучен настроениям времени — в Москве номер Утесова имел ошеломительный успех. Продолжая числиться в Театре революционной сатиры, Леонид Осипович все реже выступал там — ему не нравились примитивные агитационные спектакли, занимавшие в репертуаре театра важное место.
В 1922 Леонид Осипович в очередной раз резко изменил свою жизнь. Началось это с любовной драмы, едва не разрушившей семью артиста. В «Эрмитаже» он познакомился с актрисой Казимирой Невяровской, о красоте которой ходили легенды. Казимира Феликсовна влюбилась в Утесова, и Леонид Осипович ответил ей взаимностью. Несмотря на то, что Невяровская пыталась удержать его, Утесов все-таки вернулся в семью. Однако любовная история явилась началом новой стадии в творчестве артиста — весной 1922 он отправился в Петроград с намерением попробовать себя в оперетте. Вскоре после приезда в город Утесов устроился в знаменитый «Палас-театр», расположенный на Итальянской улице. Репертуар у артиста был обширный — он играл в опереттах «Сильва», «Прекрасная Елена», «Мадам Помпадур», «Баядерка» и множестве других. Несмотря на то, что настоящим вокалистом Утесов никогда не был, а арии и куплеты зачастую попросту проговаривал, зрители с удовольствием принимали его. Одновременно с работой в «Палас-театре» Леонид Осипович выступал в Свободном театре, созданным в 1922 антрепренером Григорием Юдовским. На его сцене артист сыграл своего известного «Менделя Маранца», реплики которого быстро разошлись афоризмами. В Свободном театре Утесов воскресил и своего газетчика, превратив его не столько в рассказчика новостей, сколько в песенника. Кроме того именно в Петрограде Леонид Осипович прославился как исполнитель «блатных песен». Однако артисту этого было мало. Утесов вспоминал: «Однажды мне пришла замечательная мысль — а не попытаться ли за один вечер показать все, на что я способен?! Я тут же начал составлять программу. Итак, первый номер — я в чем-нибудь драматическом, даже трагическом. Например, любимый мною Достоевский. После сложнейшего драматического образа, я выйду… Менелаем! Парадоксальное соседство, почти ужасающее. Дальше сыграю забавный скетч про ловкого и несколько трусливого одессита, затем дам маленький эстрадный концерт, где разные жанры, которых у меня наберется немало, замелькают, как в калейдоскопе. После переведу публику в другое состояние, исполнив что-нибудь элегическое, грустное, например романс Глинки «Не искушай», в котором возьму партию скрипки. Потом спою несколько романсов, аккомпанируя себе на гитаре. Следом пойдет классический балет! С профессиональной балериной и с классическими поддержками я станцую балетный вальс. Потом прочитаю комический рассказ и спою злободневные куплеты. В завершении должен быть цирк — я ведь в нем начинал! В маске рыжего отработаю на трапеции полный ассортимент трюков. Вечер же назову просто — «От трагедии до трапеции». Фантастический спектакль Утесова длился более шести часов и имел феноменальный успех. Критики отмечали в рецензиях: «Это даже не успех — необычайная сенсация, бешеный фурор. Публика неистовствовала, галерка бесновалась…».
Популярность артиста достигла невероятных высот, и весной 1927 он отправился в Ригу на гастроли. Путешествие по Прибалтике вдохновило Утесова на новые поездки. В 1928 ему представилась возможность в качестве туриста побывать вместе с семьей в Европе, и он этим воспользовался. Леонид Осипович посетил Германию и Францию, побывал в Дрезденской галерее и в Лувре, посетил европейские театры. Именно в ходе этого турне Утесов по-настоящему увлекся джазом. По его словам, он был потрясен своеобразием этого зрелища и его музыкальной формы, свободной манерой поведения музыкантов, их умением выделиться на мгновение из общей массы оркестра. Вернувшись на родину, Леонид Осипович занялся созданием своего собственного музыкального коллектива. Поскольку слово «джаз» вызывало у партийных функционеров неприязнь, Утесов придумал термин «театрализованный оркестр», поставив задачей адаптировать джаз к местным условиям. Работать с ним согласился замечательный трубач Ленинградской филармонии Яков Скоморовский. Его связи в музыкальной среде помогли Утесову найти нужных людей. Первый оркестр (Теа-джаз) был создан в 1928 в Петербурге. Не считая дирижера, он состоял из десяти человек — две трубы, три саксофона, рояль, тромбон, контрабас, банджо и ударная группа. Именно таким был стандартный состав джаз-бэнда на западе. Леонид Осипович не скрывал от своих коллег ни организационных, ни творческих трудностей. В те годы еще не было студий для подготовки нового репертуара, и артисты делали все на свой страх и риск в свободное от работы время. Первые шесть произведений команда готовила семь месяцев, и не выступала при этом. Некоторые музыканты теряли веру в успех и уходили, а им на смену приходили новые. Впервые на публику утесовский оркестр вышел на сцене Малого оперного театра 8 марта 1929 в концерте, посвященном Международному женскому дню. Причем упор ставился на народные национальные мелодии в джазовой обработке. Утесов писал: «Когда номер подошел к концу, плотная ткань тишины с треском разорвалась, и сила звуковой волны из зала была так велика, что меня отшвырнуло назад. Ничего не понимая, я несколько секунд растерянно смотрел в зал. И вдруг понял, что это победа. Я знал успех, однако именно в тот вечер понял, что схватил «Бога за бороду». Понял, что выбрал верную дорогу и что никогда не сойду с нее. Это был день нашего триумфа».
Уникальность театрализованного джаза Утесова заключалась в том, что каждый музыкант имел самостоятельный характер. Оркестранты вступали в музыкальные и человеческие взаимоотношения при помощи слов и инструментов, споря, беседуя, ругаясь, мирясь. Они не были прикованы к месту — вставали, подходили к дирижеру и друг другу. Программа была насыщена остротами и шутками. Таким образом, перед зрителем представал не просто оркестр, а некая компания неунывающих и веселых людей. Впоследствии «Tea-джаз» Утесова явил народу такие знаменитые спектакли как «Два корабля», «Много шума из тишины», «Музыкальный магазин». Кстати программа «Музыкальный магазин» 1933 года стала основой художественного фильма «Веселые ребята» 1934 года. Леонид Осипович безошибочно выбирал среди поэтов-песенников и композиторов людей, способных рождать именно шлягеры (Лебедев-Кумач, Дунаевский). А из каждой песни он делал театральную постановку, полноценный спектакль с участием музыкантов оркестра. Популярность его в стране в тридцатые годы была огромной. Каждый день со всех концов Советского Союза ему приходили десятки восторженных писем — от колхозников, рабочих, студентов, даже уголовников. Алексей Симонов писал: «Утесов спел столько песен, что их хватит целому народу для памяти о целой эпохе». Любили артиста и власть имущие. Считается, что покровителем его был всесильный Лазарь Каганович. Сам Иосиф Виссарионович любил слушать многие песни Утесова, особенно из ряда «блатных». В 1934 году партийная цензура запретила подобный репертуар и вольности такого характера артистам. Тем интереснее реальный факт выступления Утесова в Кремле на чествовании папанинцев или Чкалова в 1935-36 годах, где именно Сталин попросил Утесова спеть одну из запрещенных песен («С одесского кичмана»).
Любопытный факт, Леонид Осипович был единственным руководителем эстрадного оркестра, сумевшим уберечь от арестов и ссылок своих музыкантов. При этом Утесов один из немногих артистов смог в своем творчестве обойтись без восхваления Сталина. Хотя сам Сталин относился к нему без особого тепла, два раза лично вычеркивая Утесова из претендентов на Сталинскую премию «Голос у него не для сталинской премии».
После того как кинематограф обрел звук, поднялся вопрос о выпуске музыкальной кинокомедии. Инициатором создания «Веселых ребят» стал глава советской киноиндустрии Борис Шумяцкий, специально приехавший в Ленинград, чтобы посмотреть теа-джазовский спектакль Утесова «Музыкальный магазин». После представления он зашел в гримерную Леонида Осиповича и объявил ему: «А ведь из этого можно создать музыкальную кинокомедию. За границей жанр этот давно существует и довольно успешен. А у нас его нет». В этот же вечер стартовали переговоры, в результате которых и была снята кинолента «Веселые ребята». Режиссером ее стал вернувшийся из Америки Григорий Александров, а сам Утесов сыграл одну из главных ролей Кости Потехина. Первым «Веселых ребят» просмотрел Максим Горький, которому фильм очень понравился. Именно он порекомендовал его Сталину, и тот, насмеявшись вдоволь, похвалил картину. В результате в ноябре 1934 прошла премьера первой советской музыкальной комедии. Она имела огромный успех не только у нас в стране, но и за рубежом, где прошла под названием «Москва смеется». На втором Международном кинофестивале в Венеции лента получила премию за музыку и режиссуру и попала в шестерку лучших в мире кинокартин.
Леонид Осипович необычайно радовался успеху фильма, однако не мог не заметить, что о его вкладе в создание «Веселых ребят» упорно замалчивают. Он писал: «В момент премьеры в столице, я находился в Ленинграде. Купив «Известия» и «Правду», с интересом прочитал посвященные «Веселым ребятам» статьи и был изумлен. В обеих были указаны фамилии композитора, поэта, режиссера, сценаристов, не было лишь одной — моей». Это действительно не было случайным. В мае 1935 на праздновании пятнадцатилетия советской кинематографии наряду с другими работниками отрасли были отмечены заслуги творцов первой советской музыкальной комедии. Награды были распределены следующим образом — орден Красной Звезды получил Григорий Александров, звание заслуженной артистки республики — его супруга Любовь Орлова, фотоаппарат «ФЭД» — исполнителю одной из главных ролей Утесову вместе со своими музыкантами. Одна из причин подобного отношения к артисту крылась в режиссере фильма Александрове, с которым у Леонида Осиповича были натянутые отношения.
Наверное, причина кроется и в том, что, услышав стихи к песням фильма, Утесов был шокирован их революционным текстом. Как и это комедия? Допустим, сняли сюжет: идет Утесов со стадом коров и поет «песню споем боевую, и грудью встанем за родину свою». При монтаже сцены Утесов не выдержал, и обратился к поэту Лебедеву-Кумачу, который переделал текст и написал «Марш веселых ребят», поэтому если приглядеться — артикуляция Утесова не совпадает с песней. Также по просьбе Утесова Лебедев-Кумач написал тексты и к другим песням фильма. А «Сердце» и «Марш веселых ребят» стали символом советской страны 30-х годов. Утесов всегда говорил, что главная миссия искусства — доставлять людям радость. История с фильмом получила продолжение в 60-х годах, когда была сделана переозвучка. Александров даже не пригласил Утесова, дав переозвучить его роль Трошину, которого уверил в том, что Утесов на это согласен. 30 лет не общались Утесов и Александров, но тут Утесов не выдержал и позвонил ему: «Гриша, первое обрезание мне сделали в 1895 году, зачем ты мне сделал второе». А Никита Богословский написал короткую заметку в «Известиях» «Бестактность», после чего в картину вернули утесовский голос.
В 1939 году Утесов снял киноконцерт «Пароход», где пел, играл и дирижировал. Этот фильм стал предтечей того, что сегодня называется видеоклип.
22 июня 1941 оркестр Утесова, проводивший на сцене театра «Эрмитаж» очередную репетицию, услышал страшную новость о начале войны. Песню о старом извозчике Леонид Утесов включил в свою новую программу «Напевая, шутя и играя», которая готовилась для летних гастрольных концертов 1941 года. Однако начавшаяся война изменила планы. Шуточная песенка показалась неуместной. Оркестр Утесова срочно приступил к подготовке другой программы другую — «Бей врага!». Но даже в суровые и страшные годы людям хотелось не только героического пафоса, но и улыбки. «Песню старого извозчика» оркестр Л. Утесова впервые исполнил в 1942 в Москве, вернувшись из гастролей по Уралу, Сибири и Дальнему Востоку; а потом, уехав на выступления на Калининский и Волховский фронт, стали включать в программу и эту шуточную песенку. Кстати, эта песня была позывным одного из авиаполков.
А 22 июня Леониду Осиповичу сразу же стало ясно, что отныне петь нужно совсем другие песни. Однако отменять вечерний концерт он не стал. Артисты исполнили всем известные песни гражданской войны, а зал вдохновенно подпевал им. На следующий день все утесовцы отправили коллективное заявление о вступлении добровольцами в Красную армию. Послание попало в политуправление РККА, и оттуда вскоре пришел ответ. В нем сообщалось об отказе в просьбе, поскольку музыкальный коллектив мобилизовывался для обслуживания <