ТРИ ПАРАДИГМЫВ ПСИХОЛОГИИ — ТРИ СТРАТЕГИИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ
Г. А. КОВАЛЕВ
В настоящее время в связи с экономическими и культурными преобразованиями в нашей стране особое значение приобретает глубокое и всестороннее знание психологических закономерностей, определяющих установки и поступки людей, а также грамотное использование методов психологических воздействий (воспитательных, управленческих, пропагандистских, психокоррекционных и т.п.), осуществляемых в различных формах (экологических, массовых, групповых, межличностных и т.п.) с помощью различных средств (вербальных и невербальных) и способов (убеждение, принуждение, внушение, заражение и т.п.). Каждый из этих видов воздействий, обладая своей спецификой и возможностями, полное и эффективное воплощение получает только в контексте реализации конкретных задач и условий деятельности и общения, в которых данные воздействия осуществляются, и зависит от точной их инструментовки в конкретных обстоятельствах.
Особо важное значение знание законов и практических методов организации психологического воздействия приобретает в тех сферах деятельности, где ведущее место имеет процесс межличностного общения. Это прежде всего различные области психологической практики, а также сфера педагогического труда; общение здесь является основным средством реализации задач обучения и воспитания, психологической коррекции. Само же воздействие в этом случае, являясь результатом осуществления целей общения, служит выражением психологической эффективности и результативности общения как специфического вида деятельности, характеризует его личностно преобразующий, воспитывающий потенциал.
Следует отметить, что, несмотря на свою актуальность, проблема эффективности психологического воздействия ни в психолого-педагогической теории, ни в психолого-педагогической практике в нашей стране не получила пока должного освещения. Вместе с тем проблема воздействия (что не всегда осознается) занимает особое место в психологической науке, поскольку именно в ней наиболее сконцентрированы принципиальные вопросы, связанные с управлением психическими явлениями. Именно в проблематике психологического воздействия, пожалуй, как нигде более рельефно выражена связь запросов и требований социального заказа сегодняшнего дня, общественной практики и потребности развития психологической науки в целом.
Проблема психологического воздействия, мы считаем, выступает как стержневая, «результирующая» проблема в психологии и одновременно как системообразующая категория, которая во многом определяет целевую перспективу (поиск законов управления психическими явлениями), прикладной потенциал, общественное лицо психологической науки, связанное с дееспособностью выявленных в ней законов, их применимостью к социальной практике. Эффектом психологического взаимодействия и воздействия относительно человека является изменение его субъективных характеристик (потребностей, установок, отношений, способностей, деятельности, поведения и т.п.) в результате взаимодействия этого человека с другим или коммуницирующей с ним системой. Если конкретизировать это положение, то по отношению к психологическим эффектам воспитательного процесса, в частности, необходимо обеспечить организацию такого рода воздействий, которые бы способствовали всестороннему развитию личности, формированию ее высоких нравственных качеств, способствовали бы раскрытию ее творческого ядра и потенциалов постоянного самосовершенствования, навыков просоциального поведения.
Однако психолого-педагогическая теория и практика показывают, что далеко не всякое воздействие может оказывать позитивное влияние. Основные проблемы обучения и воспитания в современной школе и семье как раз и связаны с недостаточной выраженностью или отсутствием у педагогов знаний и навыков эффективной организации процессов межличностного взаимодействия, общения, умений правильной инструментовки психологических воздействий в соответствии с индивидуальными характеристиками другой личности, а также навыков личного со-участия в этом процессе.
В рамках данной работы на примере анализа основных стратегий психологического воздействия мы попытаемся выделить основные принципы их организации и определить психологическую эффективность каждой из данных стратегий, которые имеют широкое распространение в общественной (в том числе педагогической) практике при реализации отношений между людьми.
Всю историю психологии в известном смысле можно понимать как историю ответа на вопрос о сущности, природе, критериях эффективности психологического воздействия, как развитие взглядов и подходов к объяснению объективных и субъективных детерминант этого процесса. Поэтому при определении общих принципов разработки психологии воздействия как научной и практической проблемы крайне целесообразным, с нашей точки зрения, является обращение к традициям в изучении психических явлений в целом. Историко-теоретический анализ позволяет условно выделить три основные парадигмы, посредством которых пытались объяснить природу и закономерности психологических реальностей, а также соотнести их с имеющимися подходами в научном исследовании и практическом использовании стратегий межличностного воздействия.
В этой связи любая современная концепция воздействия может быть понята в отношении к каждой из следующих трех пар альтернативных моделей: транзактная (двусторонняя) модель против гиподермической (односторонней) модели; акциональная, интенциональная модель против реактивной (пассивной) модели; процессуальная модель против эффектационной (конечной) модели.
1. Первой во времени и наиболее традиционной является так называемая объектная, или реактивная, парадигма, в соответствии с которой психика и человек в целом (вне зависимости от конкретных теоретических установок) рассматривался как пассивный объект воздействия внешних условий и их продукт. Исторически первичный, данный подход свое наиболее законченное научное воплощение получил в бихевиоризме. Вместе с тем в рамках данного подхода создались наиболее благоприятные условия для внедрения и использования строгих научных (прежде всего экспериментальных) методов для анализа психических явлений. Этот общий взгляд на механизмы детерминации психической организации человека продолжает иметь место и в некоторых современных научных теориях в западной психологии. Формальные (но не содержательные) аналоги такой методологии можно найти и в отечественной психологии. В задачу данной работы не входит критический анализ направлений исследований в психологии. Главным для нас является не они сами по себе, а прежде всего то, что реактивная парадигма может быть репрезентирована при определении способов организации психологического содержания и эффективности основных стратегий психологического воздействия как системного явления.
В этой связи наиболее релевантной реактивному подходу оказывается стратегия, условно обозначенная нами как императивное воздействие. Основными функциями данной стратегии являются функции контроля поведения и установок человека, их подкрепления и направления в нужное русло, а также функция принуждения по отношению к объекту воздействий. Реализация императивной стратегии происходит чаще всего там, где человек в силу тех или иных обстоятельств обладает ограниченными возможностями для осуществления самостоятельного выбора поступков или решений. В социальной практике такая стратегия может быть уместной и эффективной в экстремальных ситуациях, где требуется принятие оперативных и важных решений в условиях временного дефицита, а также при регламентации иерархических отношений между людьми в «закрытых» организациях (например, военного типа) и отдельных субкультурах. Однако в реальных человеческих отношениях, в сфере межличностных неформальных, внеролевых отношений (например, дружеских, семейных), а также в области педагогической практики, целью которой является раскрытие и развитие психологических потенциалов ребенка, эта стратегия непригодна. Здесь использование императивных воздействий, осуществляемых без учета актуальных состояний и отношений другого человека, условий межличностных коммуникаций, приводит чаще всего к обратным и даже отрицательным психологическим последствиям.
2. За последние 40 лет в психологическом знании произошел значительный перелом, связанный с отказом от подхода к человеку как к «пассивному реактору» (если можно так выразиться, т.е. лишь отвечающего на воздействие). Был выдвинут подход, утверждающий его активность и избирательность в процессе отражения внешних воздействий. Этот подход, условно обозначенный как субъектный или акциональный, наиболее всесторонне представлен в западной когнитивной психологии.
В рамках данного подхода было разработано наибольшее количество специальных теорий воздействия (около 40), которые основываются на идее активности и целостности психического функционирования человека. В соответствии с этой точкой зрения предполагается, что процесс воздействия происходит тогда, когда взаимодействующие между собой коммуникаторы интернализуют значения, которыми они обозначают исходящую друг от друга информацию в ситуации перцептивного выбора.
Следует отметить, что данный подход в изучении воздействия в научной психологии в настоящее время наиболее популярен и, по-видимому, на сегодняшний день наиболее полно раскрывает возможности психологического воздействия. В рамках данной парадигмы проведено также большое количество специальных экспериментальных исследований и на их основе разработано множество эффективных приемов и средств психологического воздействия, которые с успехом применяются, в частности, средствами массовой информации при формировании общественного мнения, создании рекламы и т.п. Некоторые из них используются в педагогической практике.
Признание активности, избирательности психического отражения внешних явлений, а также двусторонней, процессуальной природы организации воздействия не снимает вопроса о релевантности этих воздействий и их контексте. Главной здесь является проблема их целей и их направленности. Многочисленные экспериментальные исследования и социальная практика ясно убеждают в том, что более совершенное знание и более глубокое проникновение в самые интимные механизмы психической природы человека не означают того, что эти научные открытия будут использоваться во благо человечества. Часто, наоборот, это самым непосредственным образом используется в разработке изощренных средств и методов контроля за сознанием и поведением людей, манипулирования психикой. Влияние этих средств трудно осознаваемо, а последствия трудно предсказуемы. Хорошо известно влияние психоделических препаратов на психику человека. С учетом последних достижений психологической теории были разработаны и продолжают усовершенствоваться современные методы психологической индокринации и конверсии (перевербовки), подпорогового воздействия и т.п. Поэтому на данном этапе развития психологической науки (и психологии воздействия, в частности) отчетливо встают общечеловеческие и нравственные проблемы, которые связаны с ответами на вопрос о социальной ответственности психологии за достижения своей науки. Это дает нам основание обозначить стратегию воздействия в рамках акциональной парадигмы как манипулятивную.
Таким образом (и это важно подчеркнуть), акциональный подход к организации воздействия по своей внутренней сути в принципе может вести к таким же, а иногда к еще худшим психологическим последствиям, нежели реактивный подход. Несмотря на признание активности и индивидуальной избирательности психического отражения, провозглашаемой в рамках данного подхода, при использовании конкретных методов воздействия человек на самом деле все так же остается объектом внешних влияний и психического манипулирования. Поэтому не будет, по-видимому, большой натяжкой говорить о том, что императивную и манипулятивную стратегии психологического воздействия можно отнести в целом к одному и тому же одномерному, объектному, монологическому взгляду на человеческую природу, где человеку в целом отводится пассивная роль, где его уникальная сущность обезличивается.
Вместе с тем такая позиция довольно распространена в западном человекознании; она составляет идеологию большинства современных служб психологической помощи людям, она лежит в основе технологии и многих методов психотерапевтической и психокоррекционной работы. В этом случае человек (возможно, даже из лучших побуждений) все же подгоняется под некий эталон «хорошего» пациента, зачастую посредством довольно изощренных приемов, который существует в профессиональной когнитивной карте «всемогущего» и «всезнающего» психотерапевта; сам же пациент лишается права на какую-либо самостоятельность в видении ситуации и принятии решений. На Западе иногда признают, что человек в буржуазном обществе является объектом и продуктом постоянной и целенаправленной психологической манипуляции и давления и что возможности этого манипулирования практически безграничны.
Такой одномерный подход к человеку, как известно, имеет корни в далекой истории и свои довольно устойчивые традиции и в философии, культуре, естествознании, этике, связанные с так называемым пессимистическим взглядом на природу человека.
Таким образом, объектность естественнонаучного подхода к исследованию человеческой природы с неизбежностью оборачивается объектностью, одномерностью в разработке содержания практических рекомендаций относительно организации взаимоотношений между людьми, которые чаще всего носят обезличенный, «технологический» характер и, естественно, не могут учитывать всего богатства реальных человеческих связей и уникальности личностного содержания каждого. Слепое или неумелое следование такого рода рекомендациям в работе с людьми (например, в психолого-педагогической практике) может негативным образом сказываться на характере психического становления и социального функционирования личности.
3. Пессимистическому, одномерному подходу к человеку в истории человекознания противопоставлялась так называемая оптимистическая традиция. Она основана на вере в конструктивное, активное, созидающее и творческое начало человеческой природы, на его изначальной моральности и доброте, его альтруистической и коллективистической направленности, выступающих в качестве предпосылок и условий совместного существования и выживания людей. В западной психологии наиболее последовательную разработку данная концепция получила прежде всего в теории гуманистической психологии, начало которой заложили А. Маслоу, Р. Мэй, К. Роджерс, Э. Фромм и др. Главным в данной доктрине являются признание неповторимости и уникальности психической организации каждого отдельного человека, вера в позитивное и творческое начало человека, его социальную обращенность. В отличие от объектного подхода к человеку данное направление можно условно обозначить как личностный, или интерсубъектный, подход.
Вместе с тем общая идеалистическая тональность западной гуманистической психологии, ее слабая научная оснащенность не позволяют в полной мере доверять ее постулатам. Кроме того, выступая в качестве искусственной альтернативы антагонистическим капиталистическим отношениям, гуманизм данной доктрины носит абстрактный, внеконкретно-исторический характер. И в практическом смысле широко разветвленная и хорошо организованная сеть психологической службы (в школе, в семье, в целях решения личностных и межличностных проблем) никогда не сможет решить возложенные на нее функции — гуманизацию антагонистических конфликтов современной капиталистической общественной системы лабораторным путем.
Конкретизируя общеметодологические положения диалектико-материалистического учения марксизма-ленинизма о социальной природе человека и его гуманистическом начале, отечественная марксистская психология решающую роль в психическом формировании и развитии человека отводит его ближайшему социальному окружению, во взаимодействии с которым индивид и обретает свое человеческое, личностное, гуманистическое содержание. В этой связи личность в известном смысле можно понимать как продукт и результат общения человека с другими людьми, т.е. как интерсубъектное образование. Этот в целом очевидный и вытекающий из теории марксизма факт «диалогического» содержания психической организации человека на деле до недавнего времени в отечественной психологии учитывался явно недостаточно. Основное психологическое ядро личности, ее психологическая структура определялись только структурой и характером ее предметно-практической деятельности, т.е. объектно. Социальный же контекст, задающий нормативы и координаты этой деятельности, создающий ее эмоционально-мотивационный фон, оказывался практически вне поля научного анализа1.
В признании человека как «интерсубъектного» образования, возможно, заключены основной эвристический потенциал и резерв современного психологического знания, задана зона его ближайшего развития, обеспечивающая выход на новые рубежи научного освоения субъективной реальности человека, на рубежи новых подходов к научно обоснованному управлению психическими явлениями. Традиции этого научно-практического направления в психологии были заложены в трудах таких выдающихся отечественных ученых, как Л.С. Выготский [4], С.Л. Рубинштейн [12], М.М. Бахтин [2], А.А. Ухтомский [13], В.Н. Мясищев [8] и другие. Современное научное обоснование субъект-субъектный подход к изучению человека получил в трудах психологов (А.А. Бодалев [3], Б.Ф. Ломов [7], А.М. Матюшкин [8] и др.), а также представителей гуманитарного знания (С.С. Аверинцев, В.В. Иванов, Ю.И. Лотман и др.). Необходимость создания и разработки новой, диалогической методологии для целей подлинного сближения науки и практики убедительно обосновывается в сериях работ Г.А. Ковалева, Л.А. Радзиховского [6], А.У. Хараша [15], Т.А. Флоренской [14], А.А. Пузырея [11] и во многих других работах.
Другим источником (и непосредственным толчком) современного развития диалогического направления отечественной психологии послужило развитие психологической практики (служб различного рода психологического консультирования, групп активного социального обучения), где довольно отчетливо обнаружилось, что категории и конструкты, разработанные на теоретическом уровне, крайне трудно адаптируемы к объяснению процессов и явлений, происходящих в реальных и естественных межличностных отношениях, в общении между живыми людьми. Таким образом, встала задача более последовательной и глубокой конкретизации положений марксистской философии о социальной сущности человека для решения практических задач психологической науки, что находит свое воплощение в создании принципиально новой, подлинно гуманистической методологии психологического знания. Эта методология исходит из межсубъектного понимания детерминации психического в человеке и основана на вере в позитивный потенциал человека, в его возможности постоянного развития и самосовершенствования, в его неограниченные творческие возможности.
Если возвратиться к основному предмету нашей работы— проблеме психологического воздействия, то стратегию воздействия, которая наиболее релевантна для данного субъект-субъектного подхода, можно обозначить как развивающую. Психологическим условием реализации такой стратегии воздействия является диалог. Основными нормативами и принципами организации его являются: эмоциональная и личностная раскрытость партнеров по общению, психологический настрой на актуальные состояния друг друга, безоценочность, доверительность и искренность выражения чувств и состояний. В состоянии диалога две личности начинают образовывать некое общее психологическое пространство и временную протяженность, создавать единое эмоциональное «со-бытие», в котором воздействие (в обычном, объектном, монологическом смысле этого понятия) перестает существовать, уступая место психологическому единству субъектов, в котором разворачивается творческий процесс и взаимораскрытия и взаиморазвития, создаются условия для самовоздействия и саморазвития. Будучи адекватен субъект-субъектному характеру самой человеческой природы, диалог поэтому наиболее релелевантен для организации наиболее продуктивных и личностно развивающих контактов между людьми. Кроме того, в рамках разрабатываемой диалогической методологии диалог может выступать в качестве ведущего метода психологического исследования.
Традиции изучения диалогического общения в отечественной психологии предусматривают несколько плоскостей интерпретации для описания этого понятия. Диалог — это: а) первичная, родовая форма человеческого общения, определяющая здоровое психическое развитие личности; б) ведущая детерминанта этого развития, обеспечивающая функционирование механизма интериоризации, посредством которого внешнее изначальное взаимодействие в системе «ребенок — взрослый» переходит «вовнутрь» ребенка, определяя тем самым его индивидуальное (интерсубъектное по содержанию) психологическое своеобразие; в) принцип и метод изучения человека, реализующегося посредством реконструкции содержания экстериоризируемых внутренних смысловых полей субъектов, разворачивающихся в ситуации диалога между ними; г) процесс (трудно формализуемый в позитивистской традиции), развивающийся по своим (еще неизвестным) законам и по своей внутренней динамике; д) определенное психофизическое состояние, разворачивающееся в межличностном пространстве общающихся между собой людей, которое сродни инфантильному переживанию состояния эмоционального комфорта при физическом контакте матери и ребенка; е) высший уровень организации отношений и общения между людьми, наиболее органичный изначальной межсубъектной природе человеческой психики, а потому наиболее оптимальный для нормального психического функционирования и личностного развития людей, реализации их потребностей; ж) наиболее эффективный метод педагогических, психокоррекционных и т. п. воздействий; з) творческий процесс.
Все вышеизложенное подводит к мысли о том, что полная и последовательная реализация положения о социальной, диалогической природе психической организации человека, признание творческого начала его личности и ее уникальности предполагают то, что и методы научного изучения человека, и методы воздействия на него должны быть принципиально иными, нежели в традициях позитивистской, объектной модели человека, где основным принципом психологического исследования являлся, как известно, пришедший из естествознания экспериментальный принцип, долгое время казавшийся незыблемым. Вместе с тем становится все очевиднее, что концептуальные модели и способы исследования, приложимые к естественным наукам и к изучению объектной, вещной действительности, не могут быть в полной мере и адекватно перенесены на анализ субъективной реальности, на анализ личности и общественных отношений. Предпосылки экспериментальной верификации, в чем мы убедились выше, с неизбежностью ведут к одномерному, упрощенному взгляду на человека. Так, полученные в рамках объектного подхода и экспериментальными методами исследования в целом крайне интересные факты лучше всего практически реализуются в рамках объектной же парадигмы и одномерного подхода к человеку. Но это, как правило, создает непреодолимые трудности при решении задач эффективного внедрения таких же «объектных» и «обезличенных» рекомендаций в реальную человеческую практику и по отношению к живым людям.
Таким образом, постановка вопроса о переходе на принципы диалогической методологии психологического исследования — это требование сегодняшнего дня (и не только для нашей науки).
Диалог является всеобщим принципом оптимальной организации и управления на всех уровнях организации и развития жизнедеятельности на Земле — от биологического уровня до социального и личностного. И наоборот, именно нарушение принципадиалогизма, использование монологических, объектных стратегий воздействия и порождает острейшие и трудноразрешимые проблемы человечества. Это убедительно было показано, в частности, в масштабных и многоаспектных исследованиях, проведенных так называемым Римским клубом, результаты которых с пониманием были восприняты в нашей стране [10].
Поэтому формирование нового мышления (или, как его иногда называют, «планетарного сознания») — это становление мышления и сознания по сути своей диалогического, гуманистического, воспитание у людей чувства ответственности за судьбы всего мира и всей планеты, друг друга.
Если говорить о текущем моменте в нашей стране, то переход на новые методы хозяйствования и социальной политики, осуществляемый в государстве, связан прежде всего с перестройкой общественных отношений на ленинских принципах демократизма и подлинного гуманизма, в основе реализации которых лежит также открытый диалог между всеми элементами и структурами общественной организации как целостной системы. Именно в диалоге скрыты истинные возможности изменения психологии людей, активизации человеческого фактора труда. Наконец, и это принципиально важно отметить, с точки зрения реализации задач реформы школы: «диалог, а не монолог, вот что является необходимым элементом действительно творческого процесса образования и воспитания молодежи» [1].
Смысл кризиса психологического знания, о котором иногда пишется [11], но который все больше ощущается современными психологами, также связан с необходимостью перестройки на новое мышление (научно-практическое психологическое мышление). В данной работе мы попытались доказать, почему это необходимо и крайне своевременно.
Необходимо, как нам кажется, перейти от экспериментальной методологии к методологии контекстуальной, где бы ведущим принципом и методом психологического исследования стал диалог. Особенностью диалогического метода исследования по сравнению с традиционными методами является то, что психолог и обследуемый вступают между собой в равноправные отношения с целью совместного изучения разворачивающейся между ними конкретной психологической ситуации и ее совместного разрешения. Такой новый вид психологического исследования должен обеспечить и определенное личностное развитие всех участвующих в этом процессе субъектов, поскольку создает условия для реализации нового опыта диалогических контактов между людьми. В этой связи успешность и эффективность деятельности психолога определяются, возможно, не только глубиной его теоретической и методической вооруженности, а также его профессиональным опытом практического психолога и личными качествами. Только в этом случае он, с нашей точки зрения, в наибольшей степени соответствовал бы и своему основному профессиональному назначению.
В этой связи остро встает проблема определения научного статуса новой методологии, что требует и особого разговора и не входит в задачу данной работы. Кроме того, методология диалогического исследования в психологии находится еще на начальных этапах своего становления. Для быстрейшего оформления ее в самостоятельное научно-практическое направление необходимо для начала четко разграничить эвристические и практические возможности диалогического метода по сравнению с традиционным, который, по нашему глубокому убеждению, нельзя сбрасывать со счетов, поскольку он составляет несомненный культурный фонд науки сегодняшнего дня и, кроме того, еще не исчерпал себя, поскольку способен вскрывать довольно глубокие пласты реальных явлений. Необходима интеграция обоих подходов.
Психология долгое время развивалась как естественно научная дисциплина и занималась, по аналогии с другими науками, поиском всеобщих законов организации и детерминации психических явлений. Однако такие законы, которые бы действовали при всех условиях и по отношению ко всем людям, в рамках позитивистской, объектной методологии ей обнаружить не удалось. В контексте психологии воздействия, к которой мы обратились, традиционный естественнонаучный подход к решению данной ключевой проблемы обернулся обоснованием лишь одномерных стратегий воздействия (императивной и манипулятивной), при которых индивидуально-психологическое содержание человека обезличивается, а его творческий саморазвивающийся потенциал редуцируется.
Во многом благодаря развитию психологической практики ситуация стала меняться. В основу новой методологии психологического анализа кладется диалогический принцип и метод. Диалог также определяет психологическое содержание развивающей стратегии воздействия, наиболее оптимальной при организации взаимоотношений между людьми как в целом, так конечно же и при реализации задач обучения и воспитания.
Если говорить о психологическом существе диалога, то, примыкая к теоретической позиции о многокомпонентной структуре коммуникации между людьми (В.Н. Мясищев, А.А. Бодалев), мы считаем, что диалог как высший уровень организации общения разворачивается в условиях адекватного (когнитивно сложного) отражения людьми друг друга, положительного (личностного) отношения их друг к другу и «открытого» обращения, поведения относительно друг друга [3]. Центральным звеном этой функциональной структуры общения является система субъективных отношений [9]. На основании разработанной нами психологической типологии общения [5] внутренним условием диалогического типа общения являются взаимоотношения между людьми, обозначенные нами как личностные. Такой вид отношений, как мы отмечали выше, характеризуется прежде всего отношениями равноправных субъектов как партнеров по общению. Они основываются на априорном безусловном принятии друг друга как ценностей самих по себе и предполагают ориентацию на индивидуальную неповторимость каждого из субъектов. Эти отношения представляют собой тот оптимальный психологический фон организации контактов, к которому должны стремиться люди и который при адекватной внешней репрезентации и внутреннем принятии приводит к подлинному взаимораскрытию, взаимопроникновению, личностному взаимообогащению взаимодействующих на этом уровне людей. Личностные отношения в целом в полной мере соответствуют нормообразующим принципам коммунистической морали. В этой связи целевой направленностью успешного воспитательного процесса в целом, осуществляемого на современном этапе общественного развития, должно стать формирование у людей именно данных качеств личности. Первым и основным условием воспитательно эффективного взаимодействия педагога и ребенка является наличие доверия и положительного отношения между ними; в этом случае часто отпадает и необходимость продумывания каких-либо определенных воспитательных воздействий императивного иманипулятивного толка. Без этого условия трудно рассчитывать на успех всего воспитательного процесса.
Подводя общий итог, отметим, что в результате проведенного анализа основных научных подходов к изучению сущностной природы человека и его психической организации, ее детерминации нам удалось выделить основной предмет данного теоретического анализа — основные стратегии психологического воздействия, которые теснейшим образом связаны с основными воззрениями на предмет психологической науки. Дальнейшая логика анализа требует углубления в психологическую суть объективных факторов и субъективных детерминант, при посредстве которых разворачиваются воздействия.
1. Горбачев М. С. Речь на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук // Правда, 1986. 2 окт.
2. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.
3. Бодалев А. А. Личность и общение. М., 1983. 272 с.
4. Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. М., 1982. 503 с.
5. Кан-Калик В. А., Ковалев Г. А. Педагогическое общение как предмет теоретического и прикладного исследования // Вопр. психол. 1985. № 4. С. 9—17.
6. Ковалев Г. А., Радзиховский Л. А. Проблема интериоризации в психологии // Вопр. психол. 1985. № 1. С. 110—120.
7. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984. 446 с.
8. Матюшкин А. М. Основные направления и проблемы исследования мышления и творчества // Методологические проблемы повышения эффективности психолого-педагогических исследований. М., 1985. С. 115—122.
9. Мясищев В. Н. Личность и неврозы. Л., 1960. 420 с.
10. Печчеи А. Человеческие качества. М., 1984. 340 с.
11. Пузырей А. Л. Культурно-историческая теория Л.С. Выготского и современная психология. М., 1986. 116 с.
12. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946.
13 Ухтомский А. А. Избр. труды. Л., 1978. 358 с.
14 Флоренская Т. А. Я — против «Я». М., 1985. 80 с.
15. Хараш А. У. Социально-психологические механизмы коммуникативного воздействия: Автореф. канд. дис М., 1983. 20 с.
Поступила в редакцию 23.XII 1986 г.