Расширение мировой капиталистической экономики проявилось в географическом расширении и осевого расширения труда, и его межгосу дарственной системы, от ограниченной арены ("мир"), которую они фор мировали во время первоначального развития в течении шестнадцатого столетия, до их сегодняшнего повсеместного проникновения. Это расшире ние, ка было сказано, принимало форму последовательного исключения об ластей, не входящих в систему, через их последовательное присоедине ние. И это исключение внешней арены происходило, не постепенно и неп рерывно, а как крупными бросками, так и несколькими периодическими волнамиї53ї0.
Эти волны зонального расширения системы частично повлекли, час тично обозначили (по крайней мере, до завершения территориального устройства современной мировой системы в этом столетии) последователь ные циклические структурные трансформации. И каждая из этих трансфор маций, начинающаяся в период расширяющейся стагнации, обеспечивала су щественно расширенное и реорганизованное структурирование мировой эко номики - более широкое и переоформленное поле деятельности для процес сов капиталистического развития, возможность продолжать, расширять, взаимосвязывать и концентрировать мировые производительные силы в гло бальном масштабе.
Относительно любого отдельного места на внешней арене мировой экономики, экспансия в него составляет, как было сказано, его слияние с системой, в качестве определенной, связующе названной и расположен ной, геополитически ограниченной области и юрисдикции в составе совре менной мировой системы. Как сложный процесс, через который мировая экономика расширяется территориально, слияние для каждой области про исходит раз и на всегда за ограниченный период и в исторически специ фической форме. Везде процесс теоретически одинаков и исторически ха рактеренї54ї0.
В общем, кажется, что переход области от нахождения вне мировой экономики до нахождения внутри нее занимает долгое время, около 50-100 лет. Это период, образующий определенный разрыв в истории области, пе риод расширенных, базовых структурных изменений, наиболее явно в двух из ее переплетенных фундаментальных сетей отношений - одна, охватываю щая и сформированная процессами производства области, и другая, охва тывающая и сформированная процессами управления. мы обсудим каждую кратко.
Что касается первого, реструктурирования производственных процес сов области, изменения здесь формируют начала превращения трудовых процессов области в последовательные производственные операции, имею щие результатом регулярный поток продуктов от области к другим (глав ным образом центральным) областям осевого разделения труда. Иногда это означало введение производственных процессов, полностью новых для об ласти (плантационное производство сахара на Карибах); иногда - созда ние частично новых производственных процессов (хлопковое производство в Уганде); иногда, первоначально, главным образом перенаправление по токов продуктов, уже регулярно производимых (производство пшеницы в Оттоманской империи).Но везде это переустройство, в некогда внешней области, в частичные процессы капиталистической мировой экономики влекло трансформирование рабочих в труд-по-отношению-к-капиталу, или в прямом отношении, или в той или иной опосредованной форме; убедитель ное превращение рабочих в труд в этом смысле, и таким образом расширя ющееся и все более обширное принуждение труда; и более или менее быст рое, более или менее обширное снижение материального благосостояния населения области.
Второе из требований, касающееся принуждения труда, мы использо вали как организующую гипотезу в почти завершенных пилотных исследова ниях, сделанных Фернанд Браудель-центромї55ї0. В особенности мы отмечали пути, которыми шел сложный процесс слияния в трех разных периодах раз вития мировой системы, формируя три области - 1650-1700, Карибы; 1750-1840, Оттоманское государство (ранее Оттоманская империя, позднее Турция); 1870-1920, Южная Африка. Это заняло бы слишком много места даже обозначить здесь построения и процедуры пилотного исследования в целом, поскольку этот вид исследования влечет отход от полученных ме тодологических канонов в нескольких направлениях, и каждый такой отход требует собственного аргументированного доказательства. Однако уместно будет отметить кратко следующее: мы использовали степень принуждения труда, кроме прочего, как видимо меняющееся условие, изменения которо го по крайней мере измеримы (больше или меньше чего-либо); мы изобрели классификационную схему для изменений в трудовых отношениях, которая должна показать, было ли в каждом из пяти отношений больше или меньше принуждения труда, когда сравнивались любые два из исторических видов трудовых отношений, встреченные в изучаемых ситуациях; мы нашли, что схема адекватна тем многочисленным описательным отчетам, которые мы изучали по каждому времени-месту, и дает разумный простой порядок принципиальных видов трудовых отношений, в терминах степени принужде ния труда для каждого вида по сравнению с другими; и мы нашли, что, фактически без исключений, исторически специфические изменения в тру довых отношениях, зарегистрированные для каждого времени-места, обоз начали изменения в направлении того, что установлено в общем требова нии (по направлении к видам, характеризуемым большим принуждением тру да). Эти предварительные результаты, конечно, обнадеживают. Тем не менее, важно отметить, что они предварительны: в частности, пока мы вполне уверены, что принуждение труда действительно заметно расшири лось в каждой области в течение соответствующего периода, мы не можем даже пытаться (в ограничениях исследовательского изучения) предлагать, затем формулировать и исследовать альтернативные причины (например, причины, альтернативные расширению мировой экономики), и еще меньше мы можем пытаться исключить такие причины. Таким образом, результаты об надеживают, но по построению, они лишь предварительны.