Даже посреди городской суеты невозможно было не любить Британию с ее женщинами–полицейскими, сигаретами по десять штук в пачке и знаменитыми пабами, которые были больше чем просто местом, куда приходили выпить, a «Monty Pyton's Flying Circus» сменяли «Fawlty Towers» и «Ripping Yarns». Оставшись у себя на родине, Маккартни бросил вызов холоду и дождю, местным барам, где кока–кола подавалась безо льда, телевидению всего с тремя телеканалами и запутанным дорогам. Кроме того, существовало еще и разорительное налоговое законодательство, заставившее «The Rolling Stones» временно перебраться во Францию, «Bad Company» — в Гернси, Дэйва Кларка — на год в Калифорнию и Мориса Гибба из «The Bee Gees» на остров Мэн.
Самому знаменитому жителю берегов реки Рай требовалась всего пара часов, чтобы добраться до McCartney Productions, а вылетев из аэропорта Gat–wick, что располагался в считаных милях от его фермы, он уже вскоре мог видеть своими глазами, что творится в Лондоне, Нью–Йорке или Голливуде. Сельская жизнь уже повлияла на творчество Маккартни — взять, к примеру, «Heart Of The Country» с альбома «Ram», «Country Dreamer» со второй стороны сингла 1973 года (записанного в домашней студии) или, позже, «Mull Of Kintyre» 1977 года.
Скрытый от посторонних взглядов лугами, лесами, дубовыми балками и каменными полами, Пол наслаждался тишиной и свежим воздухом; он даже написал статью о самом северном из своих жилищ для газеты в Кэмпбелтауне (за которую ему заплатили стандартный гонорар союза журналистов). Пальцы тридцатилетнего музыканта могли бы зажимать струны, однако они огрубели от возведения изгородей и заготовки дров.
Хотя он и не присоединился к Ринго Старру, который с головой ушел в светскую жизнь и прятал круги под глазами за зеркальными солнечными очками (с тех пор Ринго больше не появлялся без них на вечеринках), Пол вряд ли стал бы жаловаться на то, что в который раз упустил возможность блеснуть своим обаянием на очередном приеме, где более молодые поп–звезды окружали его, как только он переступал порог клуба.
Он получал достаточно внимания к своей персоне, встречаясь с местными жителями за утренним кофе, на благотворительных распродажах и родительских собраниях в близлежащих школах, куда, в отличие от Харрисонов и Старки, они с Линдой отправили своих отпрысков.
В Кэмпбелтауне и его окрестностях жизнь текла практически без изменений, год за годом, и самым значительным событием для горожан было посещение Полом и Линдой рука об руку бакалейной лавки. Рассеянный взгляд Пола не останавливался ни на ком из окружающих, он как бы охватывал сразу все пространство. Он не мог не заметить, что его появление в парикмахерской наделало много шума, как если бы сама королева сидела в кресле и созерцала, как мастер укорачивает ее драгоценные локоны.
И вместе с тем Пол запросто беседовал о дренаже, рождественских пьесах, размножении свиней и удобрениях — в общем, его жизнь не слишком отличалась от всех остальных.
Приглашая на ужин других родителей, Пол любил похвастаться успехами своих детей, а однажды даже пригласил своих гостей поужинать на кухне, посчитав, что гостиная не слишком располагает к непринужденному общению.
В отличие от Мэла Эванса, который перебегал загруженную Эбби–роуд, чтобы перекусить в закусочной картошкой и рыбой, Пол наслаждался полноценным обедом, ничуть не уступавшим тем, что готовила ему Линда, запивая его пинтой домашнего эля — на новой Manor Studios Ричарда Брэнсона. Окруженная почти со всех сторон лесом, расположенная в тридцати километрах к северо–востоку от Оксфорда, эта студия запомнилась «Wings» тем, что соседи вызвали полицию из–за шума — обычно дверь в студию была закрыта, но в ту дождливую ночь музыканты оставили ее открытой. Во время ежедневной рутинной работы за пультом группа отдыхала от скудного рациона захламленных студий, в которых им обычно приходилось бывать, — где пустая бутылка из–под лимонада могла стоять неделями на усыпанной крошками полке, а рядом валялась черная от грязи щеточка для чистки магнитофонных головок.
Как же приятно после всего этого было получать обед из трех блюд за огромным дубовым столом в тихом старинном зале с цветными витражами, скрещенными мечами на стенах, огромными деревянными балками и камином гигантских размеров, где порой полыхало чуть ли не целое бревно! Не вписывались в эту средневековую обстановку лишь бассейн и бильярдный стол — не говоря уже о студии, которой восторгались «Fairport Convention», Вив Стэншелл и столь же знаменитый в Америке, как Стэншелл в Британии, Фрэнк Заппа.
Из всех британских студий Заппа предпочитал те немногие, расположенные в Лондоне, которые на несколько шагов опережали своим техническим оснащением Manor— так, собственно, поступал и Маккартни, работавший над вторым альбомом «Wings», «Red Rose Speedway», аж в пяти местах, включая студию на Эбби–роуд. Самая дорогая часть процесса — это сама запись, однако для Маккартни все началось гораздо раньше: еще до того, как было назначено время сессии, Пол и компания скрупулезно отрабатывали каждый номер, что явно противоречило традициям «Wild Life».
Выступая в качестве продюсера, Маккартни взял на себя принятие важнейших решений — он определил количество дорожек, выписал перечень нужных инструментов и эффектов, не выпуская из виду ни малейшей детали. Шесть нанятых звукоинженеров не могли не уважать чрезмерную щепетильность Пола в таких вопросах, как, скажем, уровень реверберации для клавишных; одним из помощников Пола в кабинке режиссера был Глин Джонс.
Отчасти из–за того, что он был одним из главных сторонников Маккартни во время эпопеи с «Let It Be», Пол доверил Глину контролировать весь технологический процесс на записи «Red Rose Speedway». С тех пор как Маккартни записал «My Bonnie» с Бертом Кэмпфертом, он приобрел такой опыт работы в студии, что счел возможным писать инструкции и давать рекомендации по поводу уравнивания звука, варьирования скоростями, пространственного разделения и тому подобных вещей, пускай нужный эффект достигался едва ли не в двадцати процентах случаев. Устав от бесконечной возни со звуками и все более невыполнимых требований Маккартни, Глин поспешил отделаться от этого альбома.
Что же касается конечного продукта, названия вроде «Big Barn Red» и «Little Lamb Butterfly» отражали все большее погружение Пола в сельскую жизнь — и, кроме того, явились очередным доказательством того, насколько глубок его талант по части «музыки для старичков». Rolling Stone охарактеризовал «Red Rose Speedway» как альбом, «…изобилующий малоинтересной и сентиментальной чепухой». Послушать всех этих критиканов, так можно подумать, что Гэрет Гейтс после этого стал звучать как Фрэнк Заппа и Джими Хендрикс, вместе взятые. Конечно, Гэрет Гейтс, Уилл Янг, Питер Андерс и выросшие как грибы после дождя многочисленные бой–бэнды могли бы добиться того же успеха, вернув к жизни «My Love», какого добились ее оригинальные исполнители в 1973 году.
И вообще, как могли Rolling Stone, NME, Zig Zag и им подобные воротить нос от пластинки, которая в США целый месяц возглавляла хит–парады, опередив «Dawn», Элтона Джона, Бэрри Уайта, «The Osmonds», «The Carpenters», «The Stylistics», Стиви Уандера и Хэролда Мэлвина с его «Blue Notes» и прочие «причесанные» команды из «законодательницы мод» Филадельфии, заполонившие FM–диапазон невнятными голосами, бормочущими «я–тебя–люблю–крошка–ты–меня–любишь?» под треньканье гитары и завывание виброфона и деревянных духовых, наляпанное поверх навязчивых ритмов?
Маккартни, должно быть, перекосило от злости, когда в конце июня «My Love» сдала свои позиции, уступив место «Give Me Love (Give Me Peace On Earth)» Джорджа Харрисона, однако последняя продержалась на вершине лишь неделю, после чего на трон взошла последняя новинка от Билли Престона. Очередь Ринго наступила осенью, когда «Photograph» — написанная совместно с Джорджем — взобралась на вершину Hot 100. Вскоре Старру вновь улыбнулась удача — в январе, когда, скинув с почетного пьедестала «Keep On Trucking» Эдди Кендрикса, он царствовал в поп–музыке целых семь дней. Еще не кончился год, а Джон Леннон успел сказать свое веское слово синглом «Whatever Gets You Through The Night» (также халиф на неделю), на что «Wings» ответили славным «Band On The Run».
Crossroads»
Прошли века, прежде чем мы стали хорошей
командой, — это произошло отчасти из–за того,
что у нас постоянно менялся состав.
Денни Лейн
Шоу «Wings», объехавшее Британию летом 1972 года, прошло практически без инцидентов, не считая того случая, когда роуд–менеджер преподнес торт на день рождения Денни Сайуэллу в Newcastle City Hall, где Маккартни со товарищи выходили на бис вместе с разогревающей командой «Brinsley Schwartz», предшественниками движения «паб–рок».
Само появление «Wings» было поначалу своего рода реакцией на дистанцирование рок–групп от их аудитории и изоляцию звезд от повседневной жизни. Сочувствие к простым людям, занимающимся своим делом, не распространялось, однако, на полицейских, которые как стервятники слетелись за кулисы после концерта в Готенберге в августе 1971 года. По имевшейся у них информации, в посылке из Британии, адресованной Маккартни, содержалось двести граммов марихуаны. Закрутились колеса шведской судебной системы, и группа должна была заплатить штраф, чтобы продолжать гастроли в Дании — следующей стране в гастрольном графике «Wings».
Пол счел происшедшее неприятной мелочью жизни и даже поддразнил своих обидчиков, сообщив в интервью журналисту, что при первом же удобном случае непременно курнет травки. Подобная наглость не могла не спровоцировать повышенный интерес со стороны кэмпбелтаунских стражей порядка, которые, по словам капитана полиции Нормана Макфи, посетили имение Маккартни с обычной проверкой системы безопасности. Заглянув в один из парников, Макфи, только что прошедший курс по распознаванию наркотиков, обнаружил заросли конопли, выращивание которой было запрещено «Актом об опасных наркотиках» от 1966 года.
Прервав работу над телепередачей на ITV под названием «James Paul McCartney» для того, чтобы явиться в суд, чета Маккартни заплатила штраф в размере ста фунтов (сущий пустячок для экс–битла) и благополучно удалилась, поскольку не стояло даже вопроса о том, что наркотик использовался с какой–либо другой целью, кроме как для собственного употребления. Как и в Швеции, Джеймс Пол Маккартни, казалось, ни о чем не жалел.
Несколько часов спустя он уже был в Лондоне, вернувшись к «James Paul McCartney» под чутким руководством Дуайта Хьюисона, чей послужной список включал «телевозвращение» Элвиса Пресли на Рождество 1968 года. Телешоу Пола для Британии и Штатов было в числе первых, где материал изначально снимался на видеопленку, что позволяло обойтись без ложной экономии при создании более дешевого кинофильма.
Некоторые эпизоды фильма запечатлели интервью с прохожими, в других группа людей распевала «Pack Up Your Troubles», «April Showers», «You Are My Sunshine» и прочие шлягеры в духе «Sentimental Journey» из Chelsey Reach, ливерпульского паба, — это были Пол, Майк Макгир и другие знакомые Маккартни плюс Джерри Марсден и завсегдатаи этой «наливайки». Однако большая часть «James Paul McCartney» представляла собой отрывки из вечернего концерта перед зрителями студии и сценки; среди них было исполнение на открытом воздухе «Mary Had A Little Lamb», а также небольшой скетч, где Пол с усиками в белом фраке и розовом смокинге появился в окружении танцевальной группы а–ля Басби Беркли. И все же более значительными, чем вся эта вульгарная дань шоу–бизнесу, были несколько включенных битловских номеров — акустический вариант «Michelle», уникальное исполнение каким–то прохожим «When I'm Sixty–Four» и «Yesterday», на этот раз в исполнении автора, прямо перед появлением титров.
Melody Maker незамедлительно охарактеризовал фильм как «раздутая и глупая буффонада», однако после разродился большой двухчастной статьей, подобострастно озаглавленной «Wings — Anatomy Of A Hot Band», с большой неохотой похвалив третий альбом группы, «Band On The Run», и предшествовавший его выходу сингл «Live And Let Die».
Melody Maker также отметил, что к записи «Live And Let Die» приложил руку Джордж Мартин — это было первое сотрудничество после распада группы не только с Полом Маккартни, но и вообще с кем–либо из битлов. Песня предназначалась в качестве саундтрека для одноименного фильма о Джеймсе Бонде, которого на этот раз исполнял Роджер Мур, а не Шон Коннери. Мартин также выступил на стороне Маккартни, когда сопродюсер фильма Гарри Зальцман решил, что эту песню вполне можно предложить как демозапись уэльской певичке Ширли Бейси или кому–нибудь в таком духе.
— Я оказался в довольно затруднительном положении, — вспоминал Джордж Мартин, — и попытался как можно более тактично объяснить, что если песня не останется в изначальном виде, то Пол ее просто–напросто не отдаст. В результате все вышло по–нашему, и я получил возможность писать оркестровую партитуру к фильму, однако это был весьма щекотливый момент.
За этот саундтрек Мартин получил Grammy, а «Live And Let Die» была номинирована на Oscar, когда чуть не заняла первое место в хит–параде Штатов. Если «My Love» продемонстрировала, что победа в чартах производила ложное впечатление о том, что «Wings» состоят в хороших отношениях с критиками, то «Live And Let Die» добилась–таки заслуженного успеха, и большинство из них на некоторое время действительно благосклонно отнеслись к новой работе группы. Кроме того, они тепло приняли и «Band On The Run» с его мощью и мелодизмом; ярчайшими номерами на альбоме были «Let Me Roll It», с намеками на деятельность Леннона и его Пластиковой Оно, хитовые «Jet» и «Helen Wheels» и, конечно же, заглавная вещь, которая на тот момент уже разошлась миллионными тиражами. Последняя, по сути, представляла собой попурри, «склеенное» из пяти разных мелодий; попытки создать нечто подобное предпринимались и ранее, однако не имели такого коммерческого успеха — в 1957 году это сделал Фредди Миллз в «One For The Road» и группа «The Pretty Things» в «Defecting Grey».
Из–за того что любимая Студия 2 Пола была забронирована на месяцы вперед, «Wings» решили записывать альбом в единственном не занятом на тот момент студийном комплексе EMI — в Лагосе, столице Нигерии, — однако даже там группа была вынуждена перебраться в ARC Studios (которой владел Джинджер Бейкер), чтобы выслушивать ворчание нанятых местных музыкантов по поводу того, что неафриканские поп–звезды расхищают местное музыкальное наследие, однако, по словам Майкла Джексона, в случае Пола это «расхищение» не шло дальше поиска новых звуковых возможностей и новых инструментов:
«Он останавливается в отелях Африки и Ямайки и привозит в Англию какие–то экзотические инструменты — местные барабаны, палочки и бог знает что еще».
Помимо того, что их несправедливо обвинили в воровстве культурных ценностей, чету Маккартни ограбили посреди бела дня прямо в машине, лениво ползущей вдоль обочины. Это случилось вскоре после того, как Пол свалился с какой–то вирусной инфекцией.
Беда никогда не приходит одна — прямо перед вылетом из Лондона начались проблемы внутри группы. Генри Маккалох вступил в перебранку с Маккартни из–за «какой–то вещи, которую Генри не желал играть». Генри, как и Денни Сайуэлл, с неприязнью относился вообще ко всей музыке, которую писал Маккартни, к способностям Линды играть на клавишных и к кое–каким эпизодам из последнего фильма. Со времен «Wild Life» очернять репутацию «Wings» разного рода саркастическими нападками уже не имело смысла.
Через пять дней после того, как гитарист заявил по телефону о своем уходе, группу покинул и Сайуэлл — это произошло всего за несколько часов до вылета в Африку. Сайуэлл решил, что добьется большего на поприще свободного сессионного музыканта, тогда как Маккалох получил контракт с Dark Horse, лейблом, который основал Джордж Харрисон, прекрасно понимавший, что значит работать с Полом. К 1977 году Генри, однако, перебрался на небольшие клубные площадки и выступал с музыкантами калибра Кэрол Граймз и Фрэнки Миллера.
Однако запись альбома продолжалась и без Маккалоха и Сайуэлла — Лейну и Маккартни зачастую приходилось брать в руки несвойственные им инструменты. И все же, несмотря на внутренние неурядицы, напряженную атмосферу, бесконечные переезды из одной скверной студии в другую и прочиеперипетии, альбом вышел абсолютным победителем, заняв первые места по обеим сторонам Атлантики; кроме того, впервые альбом «Wings» вышел на пластинке в Советском Союзе.
Турне в поддержку вышедшего альбома и его синглов так и не состоялось — попросту из–за того, что некому было ехать. Таким образом, чтобы снова выехать на гастроли, группа должна была найти замену гитаристу и барабанщику. Среди тех, кто мог бы претендовать на место последнего, были Роб Таунсенд из только что распавшихся «Family», Дэви Латтон из «Eire Apparent» (его уже прослушивали на запись «Seaside Woman» Линды Маккартни), Митч Митчелл, который уже успел поработать с Джонни Киддом, Джорджи Фэймом и Джими Хендриксом, а также Эйнсли Данбар, чей послужной список был не менее впечатляющим — здесь были «The Mojos», «The Bluesbreakers» Джона Мэйалла, его собственные «Aynsley Dunbar Retaliation» и «The Mothers Of Invention».
Вскоре «Wings» вынуждены были объявить о наборе участников в соответствующей прессе, что вызвало целый шквал звонков и писем от подающих надежду музыкантов с круизных кораблей, из ночных клубов, каких–то полуподпольных групп, оркестров и тому подобных личностей. Чтобы принять всех по порядку, Пол арендовал лондонский Albury Theatre и нанял одну из групп, которая должна была играть по четыре номера с каждым из участников конкурса, в то время как он, Денни и Линда слушали их в пыльном полумраке позади рампы.
Последовало долгое и изматывающее прослушивание, после чего Пол заключил, что «в прослушиваниях нет никакого толку. Мы больше никогда не будем этим заниматься. Мы просто спокойно оглянемся по сторонам, послушаем музыкантов из разных команд… Хотя это был грандиозный опыт: пятьдесят разных барабанщиков играли «Caravan» (номер из мэйнстрим–джаза)». И все же Пол набрался терпения и дослушал конкурсантов до самого последнего, выбрав из них всего пять. Затем и этот список был сокращен до двух человек; каждому из них предоставлялся один день для всестороннего общения с его потенциальными коллегами.
Все говорило о том, что тридцатиоднолетний Джефф Бриттон был просто–таки верхом совершенства. Джефф был достаточно универсальным барабанщиком, чтобы играть с рок–н–ролльными «The Wild Angels» и «The East Of Eden», одними из наиболее уважаемых представителей британского джаз–рока, хотя самым известным их номером был танцевальный «Jig–A–Jig». Его черный пояс по карате был обнадеживающим фактором, когда та или иная группа играла в каком–нибудь неблагополучном районе.
И все же Джефф, поп–эквивалент девицы из хора, попавшей в большое кино, явился живым воплощением маккартниевского «в прослушиваниях нет никакого толку». Во–первых, по мнению Пола, он был слишком болтливым, особенно в отношениях с прессой — в одном из интервью он, к примеру, подчеркнул, что из всех «Wings» он ведет самый здоровый образ жизни, так как в отличие от остальных он не употребляет фаст–фуд и не балуется наркотиками. Кроме того, его не устраивала финансовая сторона дела, и почти сразу же Джефф ополчился против Денни Лейна («a bastard» (ублюдок) — рычал Джефф) и нового гитариста Джимми Маккалока — «a nasty little cunt» (совсем уж неприличное выражение).
Маленький рост Джимми был использован в рекламных целях, когда он еще состоял в «Thunderclap Newman», команде, прославившейся своей «гимнической» «Something In The Air». Последняя была своего родом призывом к оружию, сравнимым разве что с временами Вьетнамской войны, когда студенты устраивали массовые антивоенные демонстрации и сидячие забастовки.
Кроме Маккалоха, в состав группы входили поющий барабанщик Спиди Кин и мульти–инструменталист средних лет Энди Ньюман, бывший инженер почтового ведомства, сердце которого целиком и полностью принадлежало джазу. Если главными преимуществами «Something In The Air» были слегка гнусавый тенор Кина и вступление Ньюмана на фортепиано и саксофоне, то не менее впечатляющим был и визуальный облик группы, запечатленный на одной из фотографий: Энди, одетый в форму полицейского, возвышается над Джимми, этаким карликом в коротких штанишках с футбольным мячом под мышкой.
«Something In The Air» возглавляла национальные чарты в течение трех недель летом 1969 года, а к осени попала в Top 40 в США, что было обусловлено отчасти тем, что этот номер вместе с «Come And Get It» группы «Badfinger» использовали в качестве саундтрека к фильму «The Magic Christian». Это совпало с запоздалым выходом следующего сингла, «Accidents», продержавшегося одну–единственную неделю в британском Top 50. Столь же скромными были и продажи последовавшего альбома, «Hollywood Dream», даже несмотря на то, что Rolling Stone поведал своим читателям невероятную историю о том, что на самом деле продюсером группы был Кин, под маской которого скрывался Пит Тауншенд из «The Who».
К 1971 году «Thunderclap Newman» прекратили свое существование, и Джимми, профессиональный музыкант со школьных времен, занял престижное место гитариста у Джона Мэйалла; этот пост в разное время занимали Эрик Клэптон, Питер Грин и преемник Брайана Джонса в «The Rolling Stones» Мик Тэйлор. Затем он заменил Леса Харви в «Stone the Crows» с Мэгги Белл у микрофона, этакой шотландской Дженис Джоплин, правда, без «театрального» поведения на сцене. Группа, однако, доживала свои последние деньки, и Джимми перешел в «Blue», славненькую командочку, имеющую некоторые родственные связи с «Marmalade»; именно тогда по рекомендации Денни Лейна, который дружил с ним уже несколько лет, его пригласили играть в «Seaside Woman». После того как он столь же успешно показался на записи сольного альбома Майка Макгира в «Strawberry Studios» в Стокпорте, Джимми пополнил славные ряды «Wings» в июне 1974 года, через два месяца после прихода Джеффа Бриттона.
Итак, восставшие из пепла «Wings» продолжили студийные сессии уже в другом полушарии, в Нэшвилле, где Пол уже закончил «семейную» «Walking In The Park With Eloise» не без помощи Чета «Мистер Гитара» Аткинса — сопродюсера многих ранних хитов Элвиса — и Флойда «Мистер Пианино» Крэмера и прочих из этой самодостаточной касты, которая могла запросто реанимировать ортодоксальный «нэшвиллский саунд», присущий этой Мекке кантри–энд–вестерна». К семидесятым годам Нэшвилл, однако, производил более стандартный поп с некоторыми чертами, отдаленно напоминавшими кантри–энд–вестерн.
Что же касается «Walking In The Park With Eloise», написанной Джимом Маккартни, — то она вышла на сингле группы «The Country Hams» и оставалась одной из любимых вещей Пола (и его отца), которые тот когда–либо записывал.
В течение шести недель, проведенных ими в Нэшвилле, чету Маккартни можно было часто видеть в престижном ресторане Loveless Motel — знаменитом своей копченой ветчиной, печеньем и персиковым джемом. Спали они на загородной ферме, что принадлежала композитору Джерри «Джуниор» Путнэму, который все еще собирал богатый финансовый урожай за «Green Green Grass Of Home», суперхит Тома Джонса 1966 года. Больше он ничем не прославился и не был интересен никому, кроме тех немногих, кто скрупулезно изучал надписи на обложках пластинок. В конце концов имя Джерри Путнэма было увековечено в песне «Wings» «Junior's Farm», вышедшей на сингле в 1974 году; на вторую его сторону попала «Sally G», песня, родившаяся у Пола после посещения нэшвиллского «квартала красных фонарей».
Сама по себе «Sally G» вошла в американский Top 40, тогда как спродюсированная Полом и исполненная «Scaffold» матросская песенка «Liverpool Lou» имела значительно больший успех, чем версия 1963 года Доминика Биэна, брата драматурга Брендона. Среди прочих номеров, в которых были задействованы Маккартни в течение «исследовательского» периода после выхода «Band On The Run», были «I Survive», интригующая «белая ворона» с альбома Адама Фэйта, обеспечившая ему первое за много лет появление на «Top Of The Pops»; «July 4» австралийского вокалиста (и протеже лидера распавшихся к тому времени «Dave Clark Five») Джона Кристи и «Let's Love» — песня Пола, преподнесенная им в подарок Пегги Ли после приглашения четы Маккартни отобедать в ее номере в роскошном лондонском Dorchester Hotel. Пусть эта вещь не слишком хорошо продавалась, но Пегги Ли была весьма польщена этим знаком внимания.
В перерывах между записями и турне для остальных музыкантов «Wings» было в порядке вещей заниматься индивидуальными проектами — Лейн в 1973 голу записал сольную пластинку «Ahh… Laine», работу над которой он начал еще играя в «Airforce», a аккомпанировали ему участники «Stone the Crows».
Были ли у Маккалоха и Бриттона планы такого рода и воплотились ли они в жизнь — история умалчивает, однако на пресс–конференции в Нью–Йорке 22 октября 1974 года Пол и Линда Маккартни отметили, что уже запланировано турне группы по десяти странам мира. По их словам, турне должно было продлиться не меньше года, однако с перерывами, достаточными для того, чтобы записать новый альбом, следующий за тем, который должен был выйти не позднее первой гастрольной даты.
Фанаты от Бутла до Брисбена выстроились в очереди за билетами, но, как это было в период «странной войны» (отрезок между заявлениями Чемберлена по радио о нападении Германии до первых налетов), временной интервал между пресс–конференцией и открытием турне — в Southampton Gaumont почти год спустя — был достаточно продолжительным, чтобы поклонники группы усомнились в том, что турне вообще произойдет.
Наиболее ощутимой проблемой внутри группы было растущее противостояние Бриттона, с одной стороны, и Маккалоха и его друга Лейна — с другой. Пока Джефф еще не пустил в ход кулаки, однако его эмоции уже били через край и развязка была не за горами. Возможно, все закончилось бы потасовкой. Однако во время сессий в нью–орлеанской Sea–Saint Studios во время записи четвертого альбома «Wings» «Venus And Mars» Маккартни разрубил гордиев узел, найдя барабанщика, который ладил бы лучше с Денни и Джимми.
Итак, вакантное место барабанщика занял Джо Инглиш из Нью–Йорка, нанятый для записи «Venus And Mars» после отъезда Бриттона в Англию. Джо «отыскал» тромбонист Тони Дорси, возглавлявший духовую секцию из четырех музыкантов, приглашенных для участия в турне; Инглиш тогда аккомпанировал соул–певцу Джо Тексу.
Как и Денни Сайуэлл до него, Инглиш был, по его собственному признанию, «на мели». До этого он шесть лет работал в составе «Jim Factory», исколе–сив с ними всю Северную Америку, в основном на разогреве Джими Хендрикс, «The Grateful Dead» и Дженис Джоплин. Распад группы совпал с разводом, что не прибавило Инглишу оптимизма. К счастью, вскоре он присоединился к Бонни Брамлетт.
Инглиш, казалось, был обречен вечно выслушивать обсуждение коллегами по группе подробностей предыдущей бурной ночи, трясясь в гастрольном автобусе, однако ему вовремя подвернулись менее агрессивные «Wings», как раз во время выхода «Venus And Mars» и его первого сингла «Listen To What The Man Said», в мае 1975 года.
Поскольку «Band On the Run» был тепло принят критиками, новый сингл и альбом ожидались ими с большим интересом, а по объему предварительных продаж новое творение группы уже занимало первые места во всех существующих хит–парадах. «Listen To What The Man Said» возглавил чарты и в Штатах, однако в Британии имел меньший успех. Следующий сингл, «Letting Go», попал в Top 40 в США, но остался за его пределами у себя на родине. По закону сокращающихся доходов третий сингл, «Venus And Mars», поднялся чуть выше «Letting Go» в Соединенных Штатах, но потерпел полный провал в Британии — это была первая серьезная неудача Маккартни со времен «The Beatles».
Этот факт, однако, не повлиял на впечатление от альбома в целом, который большинство слушателей признали достаточно приятным; кроме того, альбом содержал в себе некоторое подобие концепции с репризой первого трека в духе «Sgt. Pepper» и предпоследней «Lonely People» — опять они, — соединенной с темой к Crossroads, многосерийной мыльной опере на ITV, действие которой происходило в отеле одного из Центральных графств; она выходила в эфир в «мертвые» послеполуденные часы между «News In Welsh» и детскими программами — по словам Маккартни, этот сериал был из тех, «что смотрят старые одинокие люди».
Это было своего рода лестью, что версия «Crossroads» в исполнении «Wings» звучала во время титров, пока сериал не ушел с экранов — это случилось десять лет спустя, сразу после увольнения Ноэль Гордон, игравшей Мэг Мортимер. Главным инициатором этой идеи был Денни Лейн, который знал Гордон, еще когда она была ведущей «Lunch Box», наиразвлекательнейшего из всех развлекательных шоу на ITV, где он и «The Diplomats» как–то принимали участие.