– Мы по‑прежнему знаем все, что нам было известно раньше, – заявила Лиане, внезапно нахмурившись. – Мы можем быть полезны.
Суан стояла с побагровевшим лицом – Лиане, по‑видимому, забавляли рассказы о выходках юных лет и о наказаниях за проделки, но самой Суан совсем не нравились эти воспоминания. Однако голос ее звучал лишь слегка напряженно, хотя она готова была взорваться:
– Вы хотели знать, как мы вас нашли. Я встретилась с одной из моих агентов, которая также работает на Голубых. Она и сказала мне о Салли Даэра.
Мин ничего не понимала. Что это за разговор о Салли Даэра? Да и кто она вообще такая? Но Шириам и остальные кивнули друг дружке. Как Мин сообразила, своими словами Суан сообщила нечто гораздо большее, чем простое объяснение, как их отыскала. Суан дала понять, что по‑прежнему держит в руках сеть своих осведомителей, которые служили ей как Амерлин.
– Мин, сядь там, – сказала Шириам девушке, указав на пустой столик в углу. – Или ты все еще Элминдреда? И Логайна возьми с собой.
Шириам и три другие Айз Седай обступили Суан и Лиане и повели их в глубину общего зала. К ним присоединились еще две женщины в платьях для верховой езды, и вся группа скрылась за недавно сколоченной дверью – доски были еще свежие.
Вздохнув, Мин взяла Логайна под руку и повела к столу, усадила на грубо оструганную скамью, а сама устроилась на шатком стуле с решетчатой спинкой. Поблизости к стене прислонились два Стража. На Логайна они будто и не глядели, но Мин знала Гайдинов: они видят все и даже во сне способны выхватить мечи за один удар сердца, а то и быстрее.
Итак, даже признав Суан и Лиане, встретили их не с распростертыми объятиями. Ну а чего же она ожидала? В Белой Башне Суан и Лиане были самыми могущественными – отныне они даже не Айз Седай. Весьма вероятно, остальные просто не понимают, как себя с ними держать. Да еще и явились они с укрощенным Лжедраконом. Лучше бы Суан не врать и не строить каких‑то планов насчет Логайна. Мин сомневалась, что Шириам и прочие Айз Седай окажутся столь же терпеливыми, как Логайн.
И по крайней мере, Шириам узнала Мин. Девушка снова встала, выглянула в окошко с треснутыми стеклами. Лошади по‑прежнему стояли у коновязей, но кто‑нибудь из Стражей, которые с виду и не следят, успеет остановить ее раньше, чем она отвяжет поводья Дикой Розы. В Башне, еще тогда, Суан ни перед чем не остановилась, лишь бы изменить обличье девушки. Как видно, напрасно. Правда, Мин не думала, что кому‑то из этих Айз Седай известно о ее видениях. Эти сведения Суан с Лиане явно держали при себе и ни с кем ими не делились. Мин была бы рада до невозможности, если б так оно и оставалось. Если эти Айз Седай что‑нибудь прознают, спутают ее по рукам и ногам, как прежде поступила сама Суан, и тогда Мин никогда не добраться до Ранда. И если они посадят ее на короткий поводок, Мин так и не сумеет продемонстрировать ему все, что узнала от Лиане.
Все хорошо, все просто замечательно. Она сделала большое дело – помогла Суан отыскать место сбора; теперь важно привести Айз Седай на помощь Ранду. Но у Мин есть и своя цель, личная. Влюбить в себя мужчину, который никогда на нее дважды подряд не смотрел, причем успеть все провернуть, пока он не сошел с ума. Может, она сама ума лишилась, как суждено ему.
– Тогда из нас получится замечательная пара, – пробормотала себе под нос Мин.
Возле ее столика остановилась веснушчатая зеленоглазая девушка – должно быть, послушница.
– Поесть не хотите? Или чего‑нибудь выпить? Есть жаркое из оленины и дикие груши. Может, и сыр найдется.
Она так старательно отводила взор от Логайна, что лучше уж глядела бы на него вытаращив глаза.
– Хорошо бы груш и сыру, – сказала девушке Мин. С едой два последних дня было не ахти. Путникам не часто удавалось перекусить в гостинице или на ферме, пару раз Суан ухитрилась словить рыбу в ручье, но обычно добычу с охоты приносил Логайн. К тому же, по мнению Мин, сушеные бобы – не еда. – И немного вина, если есть. Но сначала я бы хотела кое‑что узнать. Если не секрет, конечно, где мы? Ведь эта деревня называется Салидар?
– В Алтаре. В миле к западу – река Элдар. А на том берегу уже Амадиция. – Девушка напустила на себя извечную загадочность Айз Седай, впрочем, не очень‑то убедительно. – Где лучше скрываться Айз Седай, как не там, где их и не подумают искать?
– Нам не нужно было бы скрываться, – осадила девушку смуглая молодая женщина с курчавыми волосами, остановившаяся рядом со столиком. Мин узнала ее: это была Принятая по имени Фаолайн. Однако увидеть ее здесь Мин не ожидала, полагая, что та останется в Башне. Как представлялось Мин, Фаолайн не нравилось ничто и никто, и она часто говорила, что, став полноправной сестрой, выберет Красную Айя. Великолепный образчик последовательницы Элайды. – Зачем ты сюда явилась? Да еще с ним! Зачем она явилась? – Мин ни на секунду не усомнилась, кого Фаолайн имеет в виду. – Это она виновата, что нам приходится скрываться. Я не верю, будто она помогла бежать Мазриму Таиму, но, может, она и причастна к его бегству, раз появилась тут с ним.
– Хватит, Фаолайн, – оборвала круглолицую Принятую стройная женщина с черными волосами, волнами ниспадавшими по спине до талии. Мин показалось, что она узнала эту женщину в темно‑золотистом дорожном платье из шелка. Эдесина. Вроде бы из Желтой. – Ступай, у тебя есть свои обязанности, – сказала Эдесина. – А если ты, Табия, собиралась еды принести, так тоже пошевеливайся.
Эдесина и бровью не повела на помрачневшую Фаолайн, которая присела в реверансе. А той не худо бы взять пример с уже убежавшей послушницы – Табия куда старательней сделала реверанс. Вместо этого Эдесина положила ладонь на голову Логайна. Тот, уткнувшись взором в стол, будто ничего и не замечал.
И тут глазам Мин предстало видение: на шее Эдесины внезапно сомкнулся серебристый ошейник, а потом так же внезапно разломился. Мин вздрогнула. Ей очень не нравились видения, связанные с Шончан. Во всяком случае, Эдесина каким‑то образом спасется от ошейника. Даже если б Мин и хотела открыть свой дар, нет никакого смысла предупреждать женщину: все равно ничего не изменится.
– Все дело в укрощении, – промолвила немного спустя Айз Седай. – Думаю, он уже отказался от желания жить. Я для него ничего не могу сделать. А если б и могла, то вовсе не уверена, что стала бы ему помогать.
Взгляд, брошенный ею перед уходом на Мин, был очень далек от дружелюбного.
В нескольких футах в стороне остановилась элегантная статная женщина в желтовато‑коричневом шелковом платье, окинула Мин и Логайна холодным взглядом бесстрастных глаз. Кируна была из Зеленых и отличалась величественными манерами. Как слышала Мин, Кируна приходилась королю Арафела сестрой, но в Башне относилась к Мин по‑дружески. Мин улыбнулась, но большие темные глаза, не узнавая, скользнули по лицу девушки, и Кируна плавной походкой покинула гостиницу. Следом за ней устремились четыре Стража, ничем не похожие друг на друга мужчины – их объединяла лишь смертоносная даже с виду манера двигаться.
В ожидании сыра и груш Мин надеялась, что Суан с Лиане нашли куда более теплый прием.
Глава 27
НАУКА ПОКОРНОСТИ
– Мы без руля и без ветрил, – без обиняков заявила Суан шести женщинам, что сидели перед ней на шести разномастных стульях.
Обстановка в комнате являла собой мешанину всего и вся. На двух больших кухонных столах у стен в аккуратном порядке лежали перья, стояли чернильницы и баночки с песком. Множество разрозненных светильников, от глазурованных плошек до позолоченных ламп, и свечи всевозможной длины и толщины были расставлены наготове – с наступлением темноты они зальют комнату ярким светом. На неровных рассохшихся половицах лежал крохотный, иллианской работы шелковый коврик – с синими, красными, золотистыми узорами. Суан и Лиане сидели напротив остальных – в центре внимания шести Айз Седай. Открытые оконные створки с потрескавшимися стеклами или фрамугами, затянутыми промасленным шелком, пропускали в комнату дуновение свежего воздуха, но развеять жару этот сквознячок не мог. Суан твердила себе, что нисколько не завидует этим женщинам за способность направлять Силу – для нее это теперь безусловно в прошлом, – но она завидовала тому, что они не потели. Лицо у нее было влажно от пота.
– Вся эта деятельность снаружи – забава и показуха, – напористо продолжала Суан. – Может, вы друг дружку дурачите. Даже обмануть Гайдинов сумеете, хотя на вашем месте я бы на это не рассчитывала. Но меня вам не провести.
Суан очень жалела, что к тем четверым Айз Седай присоединились Морврин и Беонин. Морврин, несмотря на умиротворенный, иногда затуманенный взгляд, отличало скептическое отношение ко всему. Коренастая, с седыми прядками в волосах, Коричневая сестра потребует шесть доказательств и лишь после этого поверит, что у рыб есть чешуя. А к ней в придачу еще и Беонин – симпатичная Серая, с волосами цвета темного меда и серо‑голубыми глазами, такими большими, что они придавали ей слегка удивленный вид. Однако по сравнению с нею Морврин покажется легковерной простушкой.
– Элайда держит Башню в кулаке, и вы знаете, что с Рандом ал'Тором она поступит совершенно неправильно, – пренебрежительно бросила Суан. – Будет чистым везением, коли она не ударится в панику и не укротит его до Тармон Гай'дон. Вам известно: какие бы чувства вы ни питали к мужчине, способному направлять Силу, Красные ненавидят их в десять раз больше. Белая Башня оказалась слабее некуда, когда должна быть сильнее всего, и в руках глупца, когда должна быть под умелым руководством. – Она сморщила нос, глядя поочередно в глаза каждой Айз Седай. – А вы сидите тут, дрейфуя со спущенными парусами. Или вы убедите меня, будто делаете нечто большее, чем бьете баклуши и пускаете мыльные пузыри?
– Лиане, ты согласна с Суан? – мягко спросила Анайя.
Суан никогда не понимала, почему эта женщина нравится Морейн. Заставить Анайю сделать что‑то, чего ей не хочется, – все равно что по мешку с перьями бить. Она не спорила, не противилась, она просто молча отказывалась сдвинуться с места. Даже сидя сложив руки, Анайя походила на хозяйку, которая ожидает, когда подойдет тесто, но никак не на Айз Седай.
– Отчасти согласна, – ответила Лиане. Суан кинула на нее пронзительный взгляд, который та проигнорировала. – Что касается Элайды – полностью согласна. С Рандом ал'Тором Элайда будет обращаться неверно, так же как она плохо управляется с Башней. Что же до остального, то я понимаю: вы упорно работали, чтобы собрать здесь как можно больше сестер. И я надеюсь, вы столь же настойчиво пытаетесь решить вопрос с Элайдой.
Суан громко хмыкнула. Когда шла через общий зал, она успела разглядеть кое‑какие пергаменты, которые столь тщательно и прилежно проверяли. Списки съестных припасов, распределение строевого леса для восстановления домов, назначения на вырубку деревьев, на ремонт домов и на очистку колодцев. И ничего более. Ничего, хотя бы отдаленно похожего на сообщение о действиях Элайды. Они планируют тут зимовать. И если в руки Башни угодит хоть одна Голубая, осведомленная о Салидаре, бедную женщину подвергнут допросу. Долго она не продержится, коли за дело возьмется Алвиарин, и Элайда в точности узнает, где поймать всех скопом. А те беспокоятся, как получше разбить огороды или до первых морозов запасти побольше дров!
– Тогда о чем говорить? – холодно промолвила Карлиния. – По‑видимому, вам до сих пор невдомек – вы больше не Амерлин и не Хранительница Летописей. Вы даже не Айз Седай! – Кое‑кто из шестерых был настолько тактичен, что напустил на себя смущенный вид. Разумеется, не Морврин и не Беонин, но остальные. Никому из Айз Седай не нравились ни разговор об усмирении, ни напоминания об этом; особенно неприятной они могли счесть эту тему в присутствии Суан и Лиане. – Я говорю об этом вовсе не из жестокости. И вопреки тому, кто ваш спутник, мы не верим выдвинутым против вас обвинениям, иначе нас бы тут не было. Но на прежнее положение среди нас вы рассчитывать не можете. И это всего лишь констатация факта.
Суан помнила Карлинию послушницей и Принятой. Раз в месяц та совершала какой‑нибудь небольшой проступок, мелочь, которая наказывалась дополнительной работой на час‑два. В точности один раз каждый месяц.
Карлиния не хотела, чтобы ее считали зазнайкой и пай‑девочкой. Иных проступков она никогда не совершала – не нарушала правил и не допускала оплошностей; ведь это нелогично! Тем не менее Карлиния никогда не понимала, почему другие девушки косились на нее как на любимицу наставниц – Айз Седай. Прорва логики и не очень‑то много здравого смысла – в этом вся Карлиния.
– Хотя совершенное с вами соответствует букве закона, – мягко промолвила Шириам, – мы согласны, что сделали это злонамеренно и несправедливо, абсолютно исказив дух закона. – Спинка стула позади ее рыжеволосой головы имела совершенно неуместное резное украшение – нечто вроде клубка сражающихся змей. – Что бы ни твердили слухи, большинство выдвинутых против вас обвинений столь зыбки, что от них можно играючи камня на камне не оставить.
– Только не от обвинения, что она знала о Ранде ал'Торе и устроила заговор с целью скрыть его от Башни, – резко вставила Карлиния.
Шириам кивнула:
– Но даже если так, подобное обвинение недостаточно весомо для последовавшего наказания. К тому же все было совершено келейно, тебе не дали ни единого шанса защитить себя. Не думай, что мы когда‑нибудь повернемся к тебе спиной. О вас позаботятся. Все будет хорошо.
– Спасибо вам, – произнесла Лиане, голос ее был тихим и почти дрожал.
Суан поморщилась:
– Вы даже не поинтересовались соглядатаями, которых я могу использовать. – Когда они обучались, Суан нравилась Шириам, хотя с годами и с ее возвышением между женщинами расширилась полоса разделившей их воды. «Позаботятся», вот именно! – Айлдене тут? – Анайя покачала было головой, но спохватилась. – Подозреваю, нет. В противном случае вы знали бы о происходящем побольше. Вы оставили глаза и уши без внимания, а они продолжают отсылать свои сообщения в Башню. – Осознание ситуации медленно проявлялось на лицах Айз Седай: никто из них не знал, какой пост занимает Айлдене. – Прежде чем подняться на Престол Амерлин, я возглавляла сеть осведомителей Голубой Айя. – Еще большее изумление. – Немножко усилий – и каждый агент Голубых и те, кто служил мне как Амерлин, будут отсылать свои послания вам, причем таким образом, что сами останутся в неведении о том, куда их сообщения в конце концов попадают. – Для этого, конечно, нужно изрядно потрудиться, но Суан уже мысленно набросала большую часть плана, а Айз Седай пока ни к чему знать больше. – И они могут продолжать отправлять доклады в Башню, как и те сообщения, в которых будет то, чему… вы хотите, чтобы поверила Элайда. – Суан едва не сказала «мы хотим», но вовремя прикусила язык.
Разумеется, Айз Седай пришлось не по вкусу услышанное. Немногим известны женщины, которым доверено работать с сетью агентов, но каждая из них являлась Айз Седай. Но этот рычаг был у Суан единственным, при помощи которого она стремилась пробиться в ту группу, где принимаются решения. В противном случае их с Лиане засунут в какую‑нибудь хижину, приставив слугу присматривать за ними. Ну, еще их станут изредка навещать Айз Седай, которым интересно обследовать женщин, подвергшихся усмирению. И так будет продолжаться, пока они не помрут. А уж при таких обстоятельствах смерти ждать недолго.
Свет, они могут нас даже замуж выдать! Некоторые полагали, будто муж и дети вполне способны заполнить пустоту, образовавшуюся в жизни женщины на месте Единой Силы. Мужей сватали не одной и не двум женщинам, усмиренным в результате несчастного случая – зачерпнувшим из саидар чрезмерно много или пострадавшим при определении предназначения тер'ангриалов. Правда, данная теория так и осталась без доказательств, поскольку те женщины, которые все же выходили замуж, всегда стремились, чтобы их и Башню, вызывающую мучительные воспоминания, разделяло как можно большее расстояние.
– Мне тоже, пожалуй, нетрудно, – робко промолвила Лиане, – связаться с теми, кто был моими соглядатаями до того, как я стала Хранительницей. Но важнее другое. У меня, как у Хранительницы Летописей, есть агенты и в самом Тар Валоне. – От удивления глаза кое у кого стали еще больше. Впрочем, у Карлинии они сузились. Лиане заморгала, взволнованно заерзала и слабо улыбнулась. – Мне всегда казалось нелепостью, что мы уделяем больше внимания настроениям в Эбу Дар или Бандар Эбане, чем обстановке у нас под носом, в самом городе.
Должны же они уразуметь значимость глаз и ушей в Тар Валоне!
– Суан. – Сидевшая в кресле с толстыми ручками Морврин подалась вперед и твердо произнесла ее имя, словно подчеркивая, что обращается к ней отнюдь не как к Престолу Амерлин. Сейчас круглое лицо Айз Седай выглядело скорее упрямым, чем безмятежным, а коренастая фигура стала угрожающей. Когда Суан была послушницей, Морврин, казалось, редко замечала проступки девушек, но уж если замечала, то сама разбиралась с провинившейся, причем так, что потом все не один день сидели прямо и ходили пристыженные, тише воды, ниже травы. – Почему мы должны поступать, как хочется тебе? Ты ведь усмирена, женщина. Кем бы ты ни была, отныне ты – не Айз Седай. Если нам понадобятся эти агенты, вы обе выложите нам все имена.
В последних словах Морврин была категоричная уверенность. Они выдадут имена – так или иначе. Выдадут, если этим шестерым потребуются имена соглядатаев.
Лиане заметно вздрогнула, но Суан выпрямилась. Стул под ней скрипнул.
– Знаю, что я более не Амерлин. Неужели вы думаете, мне неведомо, что я усмирена? Лицо мое изменилось, но не душа. Все, что я когда‑либо узнала, по‑прежнему у меня в голове. Воспользуйтесь этими знаниями! Во имя любви к Свету, используйте меня!
Суан глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Чтоб мне сгореть, если я позволю им вышвырнуть меня, точно тухлую рыбу!
Мирелле воспользовалась возникшей паузой и заговорила:
– С молодым лицом ты приобрела и характер молодой женщины. – Улыбаясь, она сдвинулась на краешек своего кресла – такому креслу с крепкой спинкой место у камина какого‑нибудь фермера, если ему безразлична потрескавшаяся и пооблупившаяся лакировка. Правда, улыбка Мирелле была не такой, как обычно, одновременно томной и всезнающей, а ее темные глаза, почти такие же большие, как у Беонин, лучились сочувствием. – Уверена, Суан, никто не хочет, чтобы ты ощущала себя ненужной. И я убеждена: мы все желаем как можно лучше использовать твои знания. То, что ты знаешь, сослужит нам добрую службу.
В сочувствии Мирелле Суан не нуждалась.
– Видимо, вы забыли про Логайна, как и про то, зачем я тащила его всю дорогу от Тар Валона. – Этот вопрос она не собиралась поднимать сама. Но коли они намерены его вообще вычеркнуть… – Моя «неразумная» идея?
– Очень хорошо, Суан, – промолвила Шириам. – Итак, зачем?
– Потому что первым шагом к низвержению Элайды станет именно Логайн. Нужно показать Башне, а если понадобится, то и всему миру продемонстрировать, что Красная Айя нарочно сделала из него Лжедракона, чтобы потом схватить. – Теперь Суан несомненно завладела всеобщим вниманием. – Красные нашли его в Гэалдане за год до того, как он провозгласил себя Драконом. Но они не доставили его в Тар Валон и не укротили, а внушили ему мысль о том, что он Возрожденный Дракон.
– Ты уверена в этом? – тихо спросила Беонин с отчетливым тарабонским выговором. Она неподвижно сидела на своем высоком, с плетеным сиденьем стуле и настороженно смотрела на Суан.
– Он не знает, кто мы с Лиане такие. На пути сюда он иногда с нами разговаривал – поздно ночью, когда Мин уже спала, а ему заснуть не удавалось. Прежде он ничего не говорил, поскольку думал, что за этой затеей стоит вся Башня, но он знает, что именно Красные сестры отгородили его щитом и толковали с ним о Возрожденном Драконе.
– Зачем? – спросила Морврин, и Шириам кивнула:
– Да, зачем? Любая из нас бросит свои дела, чтобы подобного мужчину непременно укротили, но для Красных эта цель – суть самой их жизни. С какой стати им создавать Лжедракона?
– Логайн не знает, – ответила Суан. – Верно, они рассчитывают на нечто большее. Захватить Лжедракона – не то же самое, что укротить глупого беднягу, который наводит ужас в лучшем случае на одну деревню. Наверное, у них имеется причина желать большего переполоха.
– Мы не хотим сказать, будто они как‑то связаны с Мазримом Таимом или с кем‑то из других, – быстро прибавила Лиане. – Несомненно, Элайда сама поведает вам обо всем, что вы захотите узнать.
В тишине Суан наблюдала, как Айз Седай обдумывают услышанное. Им и в голову не придет, что она лжет. Преимущество быть усмиренной. Похоже, им невдомек, что усмирение рвет все скрепы с Тремя Обетами. Верно, некоторые Айз Седай изучали усмиренных женщин, но без особого желания и с немалой осторожностью. Никому не хотелось лишних напоминаний о том, что может и с ними случиться.
Насчет Логайна Суан не волновалась. До тех пор, пока Мин открываются ее видения, тревожиться не стоит. Логайн протянет еще достаточно долго, и Суан успеет с ним переговорить. И тогда Логайн узнает, чего от него хочет Суан. Если б она раскрыла ему свой план раньше, он, того и гляди, решил бы действовать по‑своему, а Суан не имела права на такой риск. Но теперь, когда Логайн вновь оказался в окружении множества Айз Седай, для него оставалась единственная возможность отомстить тем, кто его укротил. Месть, направленная лишь против Красной Айя, и только, но он и на это согласится. Рыбка в лодке лучше косяка в море.
Суан поглядела на Лиане, которая улыбалась самой слабой из всех возможных улыбок. Это хорошо. Лиане не понравилось, что Суан до сегодняшнего утра держала ее в неведении о своих планах относительно Логайна, но Суан слишком долго жила, утаивая секреты даже от друзей, и никогда даже им не открывала свои замыслы больше, чем полагала необходимым. Она надеялась, что тщательно все рассчитала и посеяла зерно сомнения – не замешаны ли Красные в дела и с другими Лжедраконами. Со временем это зернышко прорастет. В низвержении Суан заводилами были Красные Айя. Когда все кончится, Красной Айя может больше и не быть.
– Это многое меняет, – немного спустя промолвила Шириам. – Мы просто не можем следовать за Амерлин, которая причастна к такому.
– Следовать за ней! – воскликнула Суан, впервые по‑настоящему изумленная. – Вы вправду рассматривали возможность вернуться и целовать кольцо Элайды? Зная, что она натворила?! И все равно собирались возвратиться?
Лиане вздрогнула, словно ей и самой хотелось прибавить несколько слов, но они с Суан уговорились, что именно та должна потерять терпение и взорваться.
Шириам будто немного смутилась, на оливковых щеках Мирелле выступили пятна, но остальные отнеслись к словам Суан совершенно спокойно, точно к солнечному зайчику.
– Башня должна быть сильна, – заявила Карлиния голосом, не уступавшем твердостью мерзлому валуну. – Дракон Возродился, близится Последняя Битва, и Башня должна быть едина.
Анайя кивнула:
– Нам понятно, почему ты неприязненно настроена к Элайде, даже ненавидишь ее. Мы все понимаем, но должны прежде всего думать о Башне и о мире. Признаюсь, я и сама недолюбливаю Элайду. Впрочем, мне и Суан не слишком нравилась. Нет необходимости любить Престол Амерлин. Не надо так глазами сверкать, Суан. Еще в послушницах у тебя язык был как напильник, а с годами не стал ласковее, скорей наоборот. Когда ты была Амерлин, то толкала сестер, куда нужно было тебе. А что к чему, объясняла крайне редко. Такое сочетание мало кому понравится.
– Я постараюсь… высказываться помягче, – сухо сказала Суан. Шириам что, полагает, будто Престол Амерлин станет с каждой сестрой обращаться как с подругой детства? – Но надеюсь, после моего рассказа ваше желание преклонить колени у ног Элайды поуменьшилось?
– Если это называется высказываться помягче, – рассеянно заметила Мирелле, – я тебя сама поучу обходительности – в случае, если мы разрешим тебе руководить нашими глазами и ушами.
– Конечно, теперь в Башню мы не вернемся, – сказала Шириам. – Не вернемся, раз нам стали известны такие обстоятельства. Нет – пока не будет смещена Элайда.
– Что бы она ни делала, Красные ее поддержат. – Беонин огласила это как непреложный факт, а не как возражение. Не составляло тайны, как возмущало Красных, что после Бонвин из Красной Айя ни разу не избирали Амерлин.
Морврин сокрушенно кивнула:
– Да и другие тоже поддержат. Те, кто слишком далеко зашел в пособничестве Элайде и не смеет поверить в возможность иного выбора. Те, кто поддерживает любую власть, сколь бы подлой та ни была. И некоторые из тех, кто решит, что мы раскалываем Башню, тогда как ее единство нужно сохранить любой ценой.
– Со всеми, кроме Красных сестер, можно договориться, – рассудительно заметила Беонин. Ее Айя ставила своей целью посредничество и переговоры.
– Видимо, Суан, у нас найдется задание для твоих агентов. – Шириам оглянулась на остальных. – Если только кто‑то не считает, что нужные нам имена у нее все‑таки следует вызнать?
Морврин в конце концов покачала головой – пусть и после всех. Однако она так пристально и так долго разглядывала Суан, что у той появилось ощущение, будто ее раздели догола, взвесили и обмерили.
Суан не удержалась от вздоха облегчения. Не недолгое прозябание в какой‑то хижине, а жизнь со смыслом, с целью. Пусть жизнь эта окажется короткой – никто не знает, сколь долго проживет усмиренная женщина, получившая для жизни нечто иное вместо Единой Силы, – но для исполнения своей цели этого срока ей хватит. Значит, Мирелле намерена поучить ее обходительности, да? Ну‑ну. Я еще покажу этой лисоглазой Зеленой… Нет, я попридержу язык и стану радоваться, если она только поглядывать на меня будет, и не более того. Я знаю, каково все обернется. Чтоб мне сгореть, но я так и сделаю!
– Благодарю вас, Айз Седай, – промолвила Суан самым смиренным тоном, какой сумела изобразить. Когда она обратилась к ним таким образом, ей стало больно – еще одно неуместное слово, еще одно напоминание о том, что для нее безвозвратно минуло. – Я постараюсь служить как можно лучше.
Кому‑кому, а Мирелле ни к чему было кивать с таким довольным видом. Суан постаралась не слышать внутреннего голоса, который заметил, что на месте Мирелле она сама поступила бы точно так же. А то и присовокупила бы еще несколько слов.
– Если мне дозволено будет предложить, – промолвила Лиане, – не стоит ждать, пока вы заручитесь достаточной поддержкой в Совете Башни, чтобы сместить Элайду. – Суан обратила на нее заинтересованный взгляд, будто услышала об этом в первый раз. – Элайда сидит в Тар Валоне, в Белой Башне, и для всего мира она – Амерлин. Вы же в данный момент – лишь горстка несогласных. Она назовет вас бунтовщицами и подстрекательницами, и, поскольку это заявление будет исходить от Престола Амерлин, мир ему поверит.
– Вряд ли мы можем помешать ей быть Амерлин, пока она не смещена, – с ледяным презрением промолвила Карлиния, откинувшись на спинку стула. Будь при ней ее шаль с белой бахромой, она наверняка бы в нее закуталась.
– Вы можете дать миру настоящую Амерлин. – Лиане обратилась не к Белой сестре, а ко всем Айз Седай, глядя на каждую по очереди, уверенная в своих словах, но в то же время и выдвигая предложение, которое они обязаны принять. На это вся надежда. Именно Суан отметила, что приемы, которые Лиане применяет на мужчинах, возможно приспособить и для воздействия на женщин. – В общем зале и на улицах я видела Айз Седай из всех Айя, кроме Красной. Пусть они изберут здесь Совет Башни, а затем Совет выберет новую Амерлин. Потом вы можете предстать перед миром в качестве истинной Белой Башни – но в изгнании. И тогда Элайда окажется узурпаторшей. А если к этому присовокупить откровения Логайна, неужели вы сомневаетесь, кого государства признают подлинной Амерлин?
Мысль укоренилась глубоко. Суан видела, как сидящие напротив нее женщины крутят эту идею и так и сяк, прикидывая со всех сторон. Что бы ни обдумывали остальные, лишь Шириам подняла голос против.
– Это будет означать, что в Башне и вправду раскол, – печально промолвила зеленоглазая Айз Седай.
– Она уже расколота, – язвительно заметила Суан и, когда все посмотрели на нее, в тот же миг прокляла свой язык.
Предполагалось, что вопрос о новой Амерлин – идея Лиане, и только ее. У самой Суан была репутация хитроумного манипулятора, и у этих шести Айз Седай вполне могут возникнуть подозрения насчет любых ее предложений. Потому‑то Суан и начала язвить – они бы ей просто не поверили, заговори она в мягком тоне. Она накинулась на них, словно по‑прежнему считала себя Амерлин, и позволила им поставить себя на место. Лиане же должна была выглядеть более готовой к сотрудничеству и лишь предлагать ту малость, на какую способна. Тогда Айз Седай с большей вероятностью прислушаются к ее словам. Играть свою роль для Суан не составляло труда – пока дело не дошло до мольбы. После этого ей захотелось всех Айз Седай, сколько их есть в этой деревне, вывесить вялиться на солнышке. Сидят тут в медвежьем углу, ничего не делают!
Не беспокойся, что они станут подозрительными. Они же, считают тебя шаткой опорой, надломленной тростинкой! Если все пойдет как надо, иного они не узнают. Да, опора полезная, пусть и слабая, так зачем о ней задумываться? Примириться с подобной мыслью было очень больно, но в Лугарде Дуранда Тарн наглядно продемонстрировала Суан неотвратимость этого.