– Жаль, что я сама до этого не додумалась, – продолжила Суан. – Теперь же, как я понимаю, идея Лиане дает вам способ вновь выстроить Башню, не разрушая ее до основания.
– Мне все равно не нравится это предложение. – Голос Шириам стал тверже. – Но что надо сделать, то должно быть сделано. Колесо плетет, как желает Колесо, и, будь на то воля Света, своим плетением оно лишит Элайду палантина.
– Нам понадобится снестись с сестрами, оставшимися в Башне, – задумчиво промолвила Беонин, обращаясь отчасти к самой себе. – Амерлин, которую мы изберем… она ведь должна уметь вести переговоры?
– Ей необходимо обладать логическим мышлением, – вмешалась Карлиния. – Новая Амерлин должна быть женщиной рассудительной и беспристрастной.
Морврин громко фыркнула – все даже вздрогнули.
– Шириам – первая среди нас по старшинству. И именно она удержала нас вместе, когда мы готовы были разбежаться куда глаза глядят.
Шириам энергично замотала головой, но Мирелле не дала ей заговорить ни единой возможности.
– Шириам – превосходный выбор. Могу пообещать, что все находящиеся здесь Зеленые сестры будут за нее.
Анайя открыла было рот, на лице ее явственно читалось согласие.
Пора это прекратить, пока они тут совсем от рук не отбились.
– Могу я кое‑что предложить? – Суан подумала, что робость у нее получается лучше, чем смирение. Хотя это и вызывало внутреннее напряжение, она считала, что должна научиться его выдерживать. Не одна Мирелле попытается загнать меня под банку, ежели они решат, что я пытаюсь влезть выше положенного мне места. Каким бы оно ни было. Только они не попытаются – они так и сделают. Айз Седай ожидали – нет, требовали – уважения от тех, кто не принадлежал к ним. – Мне кажется, кого бы вы ни избрали, она не должна быть из числа тех, кто находился в Башне, когда меня… свергли. Разве не лучше, чтобы ту, которая вновь объединит Башню, никто не посмел обвинить, что в тот день она приняла чью‑то сторону?
Если придется продолжать в том же духе, у меня просто голова расколется!
– Кто‑то очень хорошо владеющий Единой Силой, – добавила Лиане. – Чем она сильнее, тем в большей степени сможет символизировать собой все то, что есть Башня. Или будет символизировать вновь, когда не станет Элайды.
Суан чуть не пнула Лиане. Эту идею предполагалось попридержать с денек и подбросить попозже, когда они в самом деле начнут перебирать имена. Они с Лиане знали о каждой сестре достаточно, чтобы отыскать какую‑нибудь слабинку, нужную струнку, и ловко обольщать возможностью заполучить палантин и жезл. Суан скорей согласится голой забраться в косяк щук‑серебрянок, чем позволить этим женщинам сообразить, что она пытается манипулировать ими.
– Сестра, которой не было в Башне, – кивнула Шириам – Замечательная мысль, очень здравая, Суан. Очень хорошо.
С какой поразительной легкостью они теперь принялись гладить ее по голове!
Морврин пожевала губами:
– Будет нелегко. Чтобы найти такую…
– Степень владения Силой сужает выбор. – Анайя оглянулась на остальных. – Это требование сделает ее наилучшим символом, по крайней мере для прочих сестер, но не следует также забывать, что женщина, незаурядная в Силе, часто обладает очень сильной волей. Той, кого мы выберем, подобное качество просто‑таки необходимо.
Последними с этими доводами согласились Карлиния и Беонин.
Суан сохраняла непроницаемое лицо, но внутренне вовсю улыбалась. Разлом, прошедший через Башню, многое переменил, теперь по‑другому думает не одна Суан. Эти женщины возглавляли сестер, собравшихся здесь, а теперь обсуждали, кого представить новому Совету Башни, как будто это не должно стать выбором самого Совета. Совсем нетрудно оказалось, пусть даже и столь мягко, убедить их, что им нужна такая новая Амерлин, какая без их слова и шагу не ступит. Всем невдомек, что и их, и ту Амерлин, которую Суан выберет себе на замену, будет наставлять на путь истинный именно Суан. Слишком долго она работала вместе с Морейн, чтобы отыскать Ранда ал'Тора и подготовить его. Суан отдала этой задаче чуть ли не всю свою жизнь – и рисковать не станет: кто‑нибудь другой может напортачить и погубить все дело.
– Могу я еще кое‑что предложить? – Робость совершенно не в ее натуре; нужно бы подыскать что‑то иное. Суан дождалась кивка Шириам, стараясь не скрежетать зубами, и только потом продолжила: – Элайда попытается обнаружить местонахождение Ранда ал'Тора. И чем дальше на юг, тем больше слухов, что он покинул Тир. Думаю, так оно и есть. И, по‑моему, я догадалась, куда он отправился.
Не было нужды говорить, что они обязаны отыскать Ранда раньше Тар Валона. Они все понимали. Естественно, не только потому, что Элайда плохо им распорядится, а потому, что если она наложит на него свои лапы, продемонстрирует его миру, отсеченного от Источника и полностью в своей власти, то всякая надежда свалить ее улетучится. Правителям известно Пророчество, пусть даже их народы о нем не ведают, – и тогда они простят ей и дюжину Лжедраконов.
– Куда? – резко спросила Морврин, лишь на миг опередив Шириам, Анайю и Мирелле.
– В Айильскую Пустыню.
На мгновение повисла тишина, потом Карлиния сказала:
– Это нелепо!
Суан проглотила сердитую реплику и улыбнулась – как она надеялась, виновато:
– Может, и нелепо. Но, будучи Принятой, я кое‑что прочитала об айильцах. Гайтара Моросо полагала, что некоторые из айильских Хранительниц Мудрости способны направлять Силу. – В то время Гайтара была Хранительницей Летописей. – Однажды я ей читала книгу, ветхий томик из самого пыльного уголка библиотеки, и там говорилось, что Айил зовут себя Народом Дракона. Я припомнила это, ломая голову над тем, куда же исчез Ранд. Пророчества гласят, что «никогда не падет Тирская Твердыня, пока не явится Народ Дракона», а в захвате Твердыни участвовали и айильцы. На этом сходятся все слухи и пересуды.
Морврин попыталась вместить взглядом сразу всех женщин в комнате.
– Я припоминаю рассуждения о Хранительницах Мудрости… Тогда я только‑только получила право на шаль. Будь оно правдой, это было бы захватывающе, но айильцы относятся к Айз Седай немногим лучше, чем ко всем прочим входящим в Пустыню. Насколько я понимаю, у их Хранительниц есть какой‑то закон или обычай не вступать в разговоры с чужаками, поэтому почувствовать, не… – Вдруг она встряхнулась, уставясь на Суан и Лиане так, будто ее мысли вслух были их виной. – Тонкая соломинка, из нее трудно сплести корзинку. Некие строчки, оставшиеся у тебя в памяти, из невесть какой книжки, которую, по всей вероятности, написал тот, кто айильца и в глаза‑то не видел.
– Очень тоненькая соломинка, – вставила Карлиния.
– Но разве не стоит послать кого‑нибудь в Пустыню? – Суан с трудом превратила эту фразу в вопрос, а не в требование. Ей казалось, если она не найдет иного способа сдерживаться, то скоро совсем на пот изойдет. Суан по‑прежнему держала себя в узде и игнорировала жару, но и без того туго приходилось – ведь надо было волоком тащить этих женщин к своей цели, причем чтоб они не заметили, как она запустила пятерню им в волосы и тащит, куда надо ей. – Не думаю, чтобы айильцы сделали что‑то дурное Айз Седай. – Вряд ли. Главное, чтоб она оказалась пошустрее и дала им понять, что она – Айз Седай. Суан не думала, что посланнице что‑то грозит. А рискнуть нужно. Если Ранд в Пустыне, айильцам об этом известно. Не забывайте об айильцах в Твердыне.
– Наверное, – задумчиво протянула Бонвин. – Но Пустыня велика. И скольких же нам послать?
– Если Возрожденный Дракон в Пустыне, – сказала Анайя, – то о нем будет знать первый же встреченный айилец. Судя по всему, каких только событий не происходит там, где появляется этот Ранд ал'Тор. Если он в океан свалится, всплеск даже в самом захолустном уголке мира только глухой не услышит.
Мирелле улыбнулась:
– Лучше отправить Зеленую. Никто из прочих не связан узами более чем с одним Стражем, а в Пустыне два‑три Гайдина очень пригодятся – когда еще айильцы признают в чужачке Айз Седай! Мне всегда хотелось увидеть живого айильца.
Во время Айильской Войны Мирелле была послушницей, а их из Башни не выпускали. Разумеется, и Айз Седай покидали ее только затем, чтобы Исцелять раненых. Три Клятвы связывали их – Единая Сила не может служить оружием, если только не атаковали Тар Валон, а то и саму Башню. А та война ни разу не перехлестывала за речные рукава на остров.
– Тебе нельзя, – сказала Шириам, обращаясь к Мирелле. – Как нельзя и ни одной участнице нашего совета. Явившись сюда, ты, Мирелле, согласилась довести дело до конца. И этот долг не имеет ничего общего с шатанием неведомо где лишь потому, что тебя скука одолела. Боюсь, пока все не завершится, мы еще досыта нахлебаемся треволнений. Больше, чем кому‑то из нас хочется. – При других обстоятельствах из Шириам получилась бы замечательная Амерлин. Однако в нынешних она была излишне энергичной и решительной. Слишком уверенной в себе. – Но что касается Зеленых… Да, с этим я согласна. Две? – Она обвела взглядом пять других Айз Седай. – Чтобы наверняка?
– Кируна Начиман? – предложила Анайя, а Беонин добавила:
– Бера Харкин?
Остальные кивнули, одна Мирелле недовольно дернула плечиком. Айз Седай – не маленькая девочка, чтобы капризы показывать, но она словно губки надуть собралась.
Суан облегченно вздохнула во второй раз. Она не сомневалась: ее доводы верны. Ранд куда‑то исчез, а если бы он проявился где‑нибудь между Хребтом Мира и Океаном Арит, то неизбежно пошли бы слухи. И, где бы он ни находился, рядом с ним – Морейн, держит его за ошейник. Кируна с Берой не откажутся передать Морейн письмецо, а на двоих у них семь Стражей, так что убить гонцов – даже для айильцев задача не из легких.
– Нам бы не хотелось утомлять ни тебя, Суан, ни Лиане, – сказала Шириам. – Я попрошу кого‑нибудь из Желтых сестер позаботиться о вас. Может, они сумеют чем‑то помочь, как‑нибудь облегчат ваше состояние. Нужно подыскать комнаты, где вы отдохнете.
– Если вы встанете во главе наших глаз и ушей, – заботливо добавила Мирелле, – вам нужно поберечь свои силы.
– Я не так хрупка, как вам кажется, – возразила Суан. – Будь я такой слабосильной, неужели бы дошла к вам почти через две тысячи миль? Какую бы слабость после усмирения я ни испытывала, все уже давно прошло, поверьте мне!
А правда было проста: вновь оказавшись в средоточии власти, Суан вовсе не желала лишаться возможности влиять на события. Но не могла же она так им напрямую и заявить! Все эти озабоченные взгляды, устремленные на нее и на Лиане… Ну, про Карлинию этого не скажешь, но остальные… О Свет! Того и гляди, еще приставят к нам послушницу, чтоб нас в кроватку укладывала!
Раздался стук в дверь, и тут же вошел Аринвар, Страж Шириам. Это был невысокий и, несмотря на седые виски, стройный кайриэнец; лицо его отличалось суровостью, а двигался он, словно крадущийся леопард.
– С востока сюда направляются двадцать с лишним всадников, – доложил он без всяких предисловий.
– Не Белоплащники, – заметила Карлиния, – иначе, полагаю, ты бы так и сказал.
Шириам покосилась на нее. Многие сестры оказывались весьма обидчивыми, если другая вмешивалась в их отношения с Гайдином.
– Нельзя дать им уйти. Иначе, весьма вероятно, не только они узнают, где мы находимся. Пойдут слухи… Аринвар, их можно захватить? Лучше всего их пленить. Мне бы не хотелось их убивать.
– И то и другое может оказаться трудным делом, – ответил Страж. – Махан говорит, они вооружены и вид у них, как у ветеранов. Каждый стоит десятерых солдат помоложе.
Морврин досадливо хмыкнула:
– Мы должны сделать либо так, либо этак. Прости меня, Шириам. Аринвар, могут ли Гайдины скрытно подвести к ним поближе кого‑нибудь из сестер попроворней? Чтобы она их Воздухом оплела?
Тот еле качнул головой:
– Махан говорит, они могли увидеть наблюдавших за отрядом Стражей. И наверняка заметят, если мы попытаемся подвести к ним одну‑двух из вас. Тем не менее они все равно направляются сюда.
Изумленно переглянулись не только Суан и Лиане. Мало кто способен заметить Стража, который не хочет, чтобы его увидели, пусть даже на нем и нет плаща Гайдина.
– Тогда делай, что считаешь лучшим, – сказала Шириам. – Если удастся, захвати их. Но ни один не должен уйти и выдать нас.
Не успел Аринвар поклониться, положив руку на эфес меча, как позади него возник еще один мужчина, очень похожий на медведя – смуглый, высокий и массивный, с волосами до плеч и короткой бородкой, но с выбритой верхней губой. Для такой крупной фигуры его плавные движения казались странными. Подмигнув Мирелле, своей Айз Седай, он произнес с отчетливым иллианским акцентом:
– Всадники остановились, но один продолжает скакать сюда. Даже если б моя престарелая матушка упрямо это отрицала, я бы все равно с одного взгляда назвал его имя. Это Гарет Брин.
Суан уставилась на Стража; руки и ноги у нее вдруг разом похолодели. Ходили упорные слухи, что Мирелле в самом деле замужем за этим Нугелом и за двумя другими своими Стражами – что являлось открытым вызовом обычаям и законам всех стран, о которых Суан было известно. Но по закоулкам ошеломленного разума проплыла иная невероятная мысль – и на голову Суан будто мачта обрушилась. Брин – здесь?! Невозможно! Безумие! Немыслимо, чтобы кто‑то мог пройти за ними по следу от той деревеньки до… Нет, этот, как раз мог. И он явно так и сделал. С него станется. Когда Суан вела свой маленький отряд на юг, то упрямо твердила себе: есть всего одна разумная причина не оставлять за собой следов – какие бы толки ни ходили о смерти прежней Амерлин, Элайде известно, что беглянки живы, и она не прекратит их выслеживать, пока не отыщет Суан и Лиане или пока ее саму не свергнут. Суан сердилась на себя – под конец ей приходилось спрашивать дорогу, однако ее, точно акула, терзала иная мысль: Элайда сумеет как‑то отыскать кузнеца в той глухой алтарской деревушке. И Суан лишь надеялась, что Элайде такое не под силу. Но для Брина тот кузнец стал будто размалеванным указателем. Не ты ли говорила, что это глупой. Ну вот, пожалуйста, он тут как тут!
Суан хорошо помнила, как схлестнулась с Брином, когда вынуждена была склонить его перед своей волей из‑за того дела в Муранди. Согнуть его оказалось ничуть не легче, чем толстый железный прут, все равно что сжать огромную пружину, которая так и норовит вырваться, ослабь нажим хоть на миг. Суан пришлось применить всю свою силу, она вынуждена была прилюдно его унизить – чтобы он наверняка оставался согнутым, сколько ей нужно: вряд ли Брин пошел бы против своего слова, когда давал обещание, стоя на коленях, и к тому же просил у нее прощения на глазах пятидесяти свидетелей из благородного сословия. И с Моргейз‑то справиться было трудно, а Суан вовсе не хотелось рисковать тем, что Брин даст Моргейз повод поступить вопреки данным ей инструкциям. Странно думать, что когда‑то, чтобы приструнить Моргейз, они с Элайдой действовали сообща.
Суан с трудом взяла себя в руки. Она была точно в тумане – потрясенная, что думает о чем угодно, только не о том, о чем нужно. Сосредоточься! Паниковать еще рано.
– Вы должны отослать его прочь. Или убить.
Слова еще не успели слететь с языка, но Суан уже жалела о своей ошибке. Слишком она была настойчива. Даже Стражи поглядели на нее, а уж Айз Седай… Суан никогда не представляла, как чувствует себя женщина, не имеющая поддержки Единой Силы, когда все эти строгие взгляды устремлены на нее в полную силу. Она ощущала себя голой, ее самые сокровенные помыслы словно оказались у них как на ладони. Даже понимая, что не во власти Айз Седай прочитать ее мысли, Суан так и подмывало признаться, пока они сами не начали уличать ее во лжи и перечислять ее провинности. Она надеялась, что лицо у нее не такое, как у Лиане: на щеках той жарко горели алые пятна, а глаза округлились.
– Вам известно, почему он оказался тут. – В голосе Шириам звучала холодная уверенность. – Вам обеим известно. И вы не хотите с ним встречаться. Настолько, что толкаете нас на убийство.
– Выдающихся военачальников ныне немного. – Нугел принялся загибать пальцы: – Агельмар Джагад и Даврам Башир, думаю, не покинут Запустения, а от Пейдрона Найола вам безусловно никакой пользы не будет. Если Родел Итуралде и жив, то, скорей всего, погряз в сваре где‑то там, на осколках того, что осталось от Арад Домана. – Страж поднял руку в боевой перчатке и выставил большой палец:
– И остается Гарет Брин.
– Значит, ты считаешь, что нам нужен великий полководец? – тихо спросила Шириам.
Нугел и Аринвар друг на друга и не взглянули, но Суан не покидало чувство, будто Гайдины обменялись взглядами.
– Решать тебе, Шириам, – так же тихо ответил Аринвар. – Тебе и другим сестрам. Но если вы намерены вернуться в Башню, то мы можем воспользоваться боевым опытом Брина. Если же вы склонны оставаться здесь, пока за вами Элайда не пришлет, тогда весь этот разговор ни к чему.
Мирелле вопросительно посмотрела на Нугела, тот кивнул.
– Похоже, Суан, ты была права, – мрачно заметила Анайя. – Гайдинов мы не одурачили.
– Еще вопрос, согласится ли он служить нам, – промолвила Карлиния, и Морврин кивнула, добавив:
– Мы должны заставить его увидеть наше дело под таким углом, чтобы он сам пожелал служить. Если станет известно, что мы, не успев даже начать, убили или держим пленником столь выдающегося человека, это не принесет нам ничего хорошего.
– Верно, – согласилась Беонин. – И нужно предложить Брину награду, которая накрепко привяжет его к нам.
Шириам обратила взор к Стражам:
– Когда лорд Брин доберется до деревни, ничего ему не говорите. Приведите его сюда. – Как только дверь за Аринваром и Нугелом затворилась, взгляд Шириам посуровел. Суан было знакомо выражение ее лица: от такого ясного зеленого взора послушницы падали на колени, хотя Шириам еще слова не проронила. – Та‑ак. А теперь вы расскажете нам, почему Гарет Брин здесь.
Выбора не было. Если Айз Седай поймают Суан даже на микроскопической лжи, то учинят допрос с пристрастием. Суан глубоко вздохнула:
– В Андоре, возле Корийских Ключей, мы укрылись на ночь в одном сарае. Брин, оказывается, лорд в тех краях, и…
Глава 28
В КАПКАНЕ
Брин верхом на Путнике миновал первые каменные дома, когда к нему приблизился Страж в серо‑зеленой куртке. Брин признал в мужчине Стража, едва тот сделал два шага, даже не будь вокруг столько характерных для Айз Седай лиц, которые он заметил на улицах. Что, во имя Света, столько Айз Седай делают в такой близи от Амадиции? Люди в деревнях, через которые проезжал отряд Брина, толковали, что Айлрон намерен наложить лапу на этот берег реки Элдар, а это значит, что таковы планы Белоплащников. Айз Седай вполне способны за себя постоять, но коли Найол пошлет за Элдар легион, очень многих из этих женщин ждет смерть. Если Брин не утратил напрочь способность по срезу пня определять, когда срублено дерево, то еще месяца два назад эта деревенька была во власти леса. Зачем же сюда так стремилась Мара? Брин был уверен, что найдет ее тут: в одной из деревень мужчины запомнили трех путешествующих вместе хорошеньких женщин – одна из них интересовалась, как добраться до поселка, заброшенного со времен Белоплащниковой Войны.
Страж, рослый мужчина с широким лицом, судя по бороде, иллианец, перегородил дорогу большеносому гнедому мерину Брина и поклонился:
– Лорд Брин? Я – Нугел Дроманд. Пожалуйста, пойдемте со мной. Кое‑кто здесь желает с вами побеседовать.
Брин не спеша слез с коня, стащил с рук боевые перчатки и заткнул их за пояс с мечом, рассматривая тем временем поселок. Сейчас на Брине была простая желто‑коричневая куртка – она удобнее в походе, чем тот шелковый серый камзол, в котором Брин пустился в путь. Естественно, от того наряда пришлось отказаться. Айз Седай и Стражи, да и прочие тоже молча наблюдали за ним, но даже те, кто с виду походил на слуг, не были удивлены. Вдобавок Дроманду известно, как его зовут. Нельзя сказать, что немногие знали Брина в лицо, но, по его подозрениям, за подобной осведомленностью кроется нечто большее. Если Мара – если они – агенты Айз Седай, это обстоятельство ни на волосок не меняло данную ими клятву.
– Веди, Нугел Гайдин.
Если Нугела и удивило подобное обращение, Страж ничем его не выдал.
Дроманд повел Брина к гостинице – или к тому, что некогда представляло собой гостиницу. Обстановка там более всего напоминала штаб во время военной кампании – суета и деловая спешка. Так бы оно, наверно, и было, если б поход возглавляли Айз Седай. Брин первым заметил Серенлу, сидевшую в уголке с рослым мужчиной – скорей всего, тем самым Далином. Заметив Брина, девушка изумленно разинула рот, а потом заморгала и прищурилась, будто не веря своим глазам. Далин же, уставясь в никуда, будто спал с открытыми глазами. Никто из Айз Седай и Стражей словно и не заметил, как Дроманд провел гостя в дом, но Брин готов был поставить на кон свой манор и все свои земли, что любой из них видит вдесятеро больше, чем все слуги вместе взятые, которые пялились на него во все глаза. Надо было сразу развернуться и ускакать прочь, как только стало ясно, что за народ поселился в этой деревне.
Брин кланялся шести сидящим Айз Седай, которым его представлял Страж, и предусмотрительно делал зарубки в памяти – легкомысленному глупцу подобная встреча наверняка сулит беду. Но более всего Брина заинтересовали две молодые женщины, стоявшие у стены возле недавно починенного камина. Вид у обеих был как у только что наказанных девчонок. На сей раз гибкая, как ива, доманийская кокетка улыбалась скорее жалко, чем чарующе. Мара тоже была напугана – он бы сказал, до полусмерти, – но ее голубые глаза встретили его взор с прежним дерзким вызовом. Отваги у этой девушки – льву впору.
– Мы рады приветствовать вас, лорд Брин, – заговорила огненноволосая Айз Седай. Чуть склонная к полноте, с раскосыми глазами – на такую красотку загляделся бы всякий мужчина, забыв и о кольце Великого Змея на ее пальце. – Не расскажете ли нам, что привело вас сюда?
– Разумеется, Шириам Седай, – уверил ее Брин.
У его плеча стоял Нугел, хотя вряд ли Шириам требовалось охранять от одного старого солдата. Он был убежден: этим шестерым уже все известно, и их лица, на которые он смотрел, рассказывая свою историю, подкрепили его уверенность. Айз Седай не позволяют другим увидеть то, чего они не хотят показать, но по крайней мере хоть одна бы да мигнула, когда он упомянул о нарушенной клятве, – если только они ранее не слышали о случившемся.
– Ужасная история, лорд Брин! Просто не верится. – Эту звали Анайей; на лице ее не было печати прожитых лет, но она больше походила на счастливую жену преуспевающего фермера, чем на Айз Седай. – Однако я удивлена, что вы так долго гнались за ними, хоть они и клятвопреступницы. – Мара вспыхнула щеки горели огнем ярости. – Тем не менее такую клятву нельзя нарушать безнаказанно.
– К несчастью, – промолвила Шириам, – мы пока не можем позволить вам забрать их.
Значит, эти беглянки и впрямь агентки Айз Седай.
– Такую клятву нельзя нарушать, однако вы не хотите позволить им исполнить данный обет? За что ж такое бесчестие?
– Они исполнят клятву. – Мирелле бросила на парочку у камина взгляд, от которого обе девушки выпрямились. – И будьте уверены, они уже сожалеют о том, что, дав клятву, сбежали от вас. – На сей раз покраснела Амаена; а у Мары было такое лицо, что, дай ей булыжник, она его разгрызет. – Но мы пока не можем отпустить их. – Не была упомянута ни одна Айя, но Брин не сомневался: хорошенькая смуглянка наверняка принадлежит к Зеленой, а коренастая круглолицая женщина по имени Морврин из Коричневой. Иным не объяснить ни улыбку, которой Мирелле одарила Дроманда, когда тот ввел гостя в комнату, ни отсутствующий вид Морврин – та будто думала о чем‑то далеком от темы разговора. – По правде говоря, они ведь не сказали, когда начнут вам служить, а у нас есть для них неотложное поручение.
М‑да, вот ведь глупый номер он выкинул. Надо было извиниться, что он их потревожил, и убраться восвояси. И это тоже было бы ничуть не умнее. Он ведь знал, еще до того, как на улице к нему подошел Дроманд: вряд ли он живым уйдет из Салидара. В лесу, где Брин оставил своих людей, отряд окружило с пятьдесят Стражей, а то и с сотню. Джони со товарищи не ударят в грязь лицом, но Брин не имел права обрекать их на гибель. Стоило уводить так далеко от дома старых солдат! Но раз он оказался настолько безрассуден, что позволил паре глазок завлечь себя в капкан, можно и последнюю милю в ловушку проехать.
– Поджог, воровство, оскорбление словом и действием. Таковы их преступления, Айз Седай. Дело было вынесено на суд, приговор обвиняемым вынесен, и они дали клятву. Но я ничего не имею против, могу остаться тут, пока вы с ними не закончите. Когда Мара будет вам не нужна, она вполне может послужить мне сторожевой собакой. Я стану отмечать часы, когда она будет работать на меня, и после вычту их из срока ее службы.
Мара разгневанно открыла было рот. Но, будто зная, что она попытается заговорить, шесть пар глаз Айз Седай одновременно, будто по команде, вперились в нее. Мара дернула плечами, захлопнула рот и, стиснув прижатые к бокам кулаки, сердито воззрилась на Брина.
Казалось, Мирелле вот‑вот расхохочется:
– Лучше бы, лорд Брин, выбрать другую. Судя по тому, как она на вас смотрит, вторая покажется вам куда более… приятной.
Брин ожидал, что Амаена смутится, зальется румянцем. Ничуть не бывало. И она в самом деле разглядывала его – оценивающе. Амаена даже улыбнулась Мирелле в ответ. Что ж, в конце концов Амаена – доманийка, как показалось Брину, стала ею еще в большей степени, чем когда он видел ее в последний раз.
Карлиния – такая отстранение‑холодная, что рядом с ней остальные казались теплыми и сердечными, – подалась вперед. К ней, как и к той большеглазой, по имени Беонин, Брин отнесся настороженно. Участвуй он тут в Игре Домов, то сказал бы, что эти две женщины преисполнены честолюбия. Может статься, именно в Великую Игру его и втянули.
– Вам следует знать, – холодно промолвила Карлиния, – что женщина, известная вам как Мара, на самом деле – Суан Санчей, в прошлом Амерлин. Амаена же подлинно зовется Лиане Шариф, она была Хранительницей Летописей.
Брин только и сумел, что не пялиться на всех, разинув рот, точно деревенский олух. Теперь‑то он понял – увидел в чертах Мары лицо Суан, смягченное молодостью. Лицо, от которого он даже отшатнулся.
– Как?… – Большее Брин вряд ли сумел бы произнести.
– Есть некоторые вещи, о которых мужчинам лучше не знать и не пытаться узнать, – холодно ответила Шириам. – Впрочем, как и большинству женщин.
Мара – нет, Брину ничто не мешает называть ее подлинным именем – Суан усмирена. Постепенно он начал все понимать. Должно быть, дело именно в этом.
А если эта доманийка с лебединой шеей была Хранительницей Летописей, то Брин готов спорить, что и она тоже усмирена. Но заговорить об усмирении в присутствии Айз Седай – вряд ли найдется более удачный способ проверить, какой ты смельчак. Кроме того, когда Айз Седай начинают говорить загадками, они ни за что не дадут прямого ответа даже на вопрос, голубого ли цвета небо.
Но они хороши, эти Айз Седай. Убаюкали его, успокоили, а потом, когда он расслабился, врезали сплеча. У Брина екнуло сердце – у него закралось подозрение, что он знает, зачем они его размягчили. Интересно бы определить, прав он или нет.
– Данную ими клятву все вами сказанное нисколько не меняет. Будь они по‑прежнему Амерлин и Хранительницей Летописей, любой закон требует от них сдержать свою клятву – в том числе и закон Тар Валона.
– Поскольку вы не возражаете против того, чтобы остаться здесь, – произнесла Шириам, – пусть Суан будет при вас личной служанкой, когда она не нужна нам. Если желаете, забирайте себе троих, в том числе и Мин, которая вам, как видно, известна под именем Серенлы. – Отчего‑то упоминание этого имени не понравилось Суан в той же степени, как и то, что было сказано о ней самой. Она что‑то проворчала себе под нос, но тихо, чтобы никто не услышал.
– И поскольку у вас нет возражений, лорд Брин… Раз вы остаетесь с нами, мы можем предложить вам службу.
– Айз Седай еще никто и никогда не упрекал в неблагодарности, – сказала Морврин.
– Служа нам, вы будете служить Свету и справедливости, – добавила Карлиния.
Беонин кивнула, произнеся серьезным тоном:
– Вы верно и с честью служили Моргейз и Андору. Служите нам так же, и вас не постигнет изгнание. О чем бы мы вас ни попросили, ничто не будет противно вашей чести. О чем бы мы ни попросили, ничто не принесет ущерб Андору.
Брин поморщился. Все правильно, он в Игре. У него порой мелькала мысль, что Даэсс Деи'мар создали Айз Седай – они как будто и во сне в нее играли. В битвах, вне всяких сомнений, проливается куда больше крови, но они и много честнее. Если Айз Седай вознамерились использовать его, то уж точно будут за ниточки дергать – так или иначе, своего они добьются. Однако пора показать этим шестерым, что он не безмозглая кукла.
– Белая Башня расколота, – скучным голосом произнес Брин. Глаза шестерых Айз Седай расширились, но заговорить никому из них он не позволил. – Все Айя расколоты. Это единственная причина, почему вы все оказались тут. Лишний меч вам совершенно ни к чему. – Брин взглянул на Дроманда, и тот в ответ утвердительно кивнул. – Поэтому единственная служба, какую вы можете от меня потребовать, – возглавить армию. Ну а сначала – создать ее. Если, конечно, у вас нет других лагерей, где много больше людей, чем я видел здесь. А отсюда очевидный вывод – вы намерены бросить вызов Элайде.