- Вполне. Мы проанализировали его поведение на местах предыдущих преступлений и выявили последовательную схему.
- Но откуда вы знаете, что жертвой должна быть Хелен Белл?
- Как только мы поняли, что следующей целью является спектакль «Ромео и Джульетта», мы опросили всех актрис. Только за Хелен ухаживал очаровательный поклонник, который засыпал её любовными стихами, цветами и приглашениями на ужин.
Я пожелал Молли удачи и вернулся на главную сцену.
Все уже ушли.
Я поднялся на сцену, собираясь спрятаться в левой части зала. Но тут же отступил в тень занавеса.
Что-то было не так.
По центру сцены лежал бледно-голубой конверт и сапфирово-синий атласный пояс. Он обвивался вокруг письма, напоминая готовую к броску змею.
У меня заколотилось сердце.
Он пришёл раньше. Он был в театре - но где именно?
Я огляделся; тишина.
Видел ли он меня? Или остальных?
Я посмотрел вверх, пытаясь отыскать прятавшегося на мостике Луи. ьТам было темно и тихо.
Он ведь всё ещё там?
Я не смел зажечь спичку и рискнуть выдать Джеку своё местонахождение.
Посмотрел на часы: ещё почти двадцать минут до того, как Алистер приведёт Малвани. Если Джек уже здесь, значит, мы ошиблись со временем. Они прибудут слишком поздно, и остаётся только надеяться, что Малвани поверит словам многочисленных свидетелей.
Я двинулся влево, направляясь к пространству за занавесом, где стоял на страже Изадор. Я должен предупредить его, что Джек уже здесь — если он ещё не знает.
Я держался поближе к чёрным занавескам, подходя все ближе и ближе к участку за кулисами.
Вокруг не было ни звука; лишь моё учащённое дыхание.
Но что-то было не так.
- Изадор, - тихо прошептал я. - Иззи! - теперь мой голос звучал настойчиво и громко. - Ты здесь?
Я отодвинул занавеску, скрывавшую месторасположение Изадора.
Сначала решил, что его там нет.
Я сделал шаг влево и чуть не упал, споткнувшись о лежащее на полу препятствие.
Нога.
Нога Изадора.
Эта неповоротливая громадина лежала на полу без сознания.
Я потряс Изадора за плечо. Никакого ответа.
Я дотронулся до шеи.
Пульса не было.
Он мёртв? К сожалению, у меня не было времени это выяснять.
Запаниковав, я автоматически бросился обратно к гримёрке Хелен, обогнул её и завернул за угол.
Я вспомнил слова Алистера: «Он наслаждается каждой деталью своей работы. А человек, который настолько наслаждается делом своих рук, никогда не остановится. По крайней мере, добровольно».
Он был здесь, и каким-то образом ему удалось быстро и бесшумно вывести из строя Изадора. Он одолел нашего самого крупного помощника, ветерана военных действий. Но каким образом? В конце концов, на стороне Изадора было преимущество в девяносто килограммов.
Мы его недооценили. Если ему улыбнётся удача, всё будет напрасно.
Я коснулся дверной ручки в комнату Хелен и услышал за дверью шорох.
Молли!
Я потянулся за револьвером более крепкой, левой рукой, а правой толкнул дверь. И увидел его, сидящего в кресле за букетами цветов.
Не Джека Богарти, нет. Своего отца. Его руки и ноги были связаны верёвкой, а в рот, вместо кляпа, был всунут красный шейный платок.
Он был один.
Я бросился развязывать его, положив пистолет на пол.
- Вот так, отец...
Он дико дёргался, хрипел и смотрел на меня вытаращенными от страха глазами.
Я замер, сбитый с толку.
Удар по голове оказался полной неожиданностью.
Я отпрянул. Боль была невыносимой, но у меня хватило сил, чтобы осмотреться в поисках нападавшего.
Где Джек?
Боль пронзила голову, и я упал на колени от внезапно возникшего головокружения.
Малвани никогда не успеет вовремя. Мы потерпели неудачу и подвергли опасности собственные жизни.
Ещё один удар пришёл из ниоткуда.
Шатаясь от невыразимой боли, я упал на пол; комната кружилась у меня перед глазами. Усилием воли я старался не закрывать глаза. Борясь с тьмой, грозившей накрыть меня с головой, я смотрел на потолок и на букет алых роз.
А потом увидел лицо с решительным и непоколебимым взглядом.
В первую секунду я подумал, что она пришла на помощь.
Я не осознавал опасности, пока не стало слишком поздно, и я не увидел веревку... и окровавленное лезвие ножа, приближавшееся к моей шее.
Жестокий смех вырвался изо рта кружащегося передо мной лица. Или это была игра моего воображения?
Ведь это был человек, которого я никак не ожидал увидеть - нет, не в таком виде!
Никогда!
Я пытался понять, но мысли ускользали.
Я лишь знал, что ошибался на её счёт - иначе она не схватила бы меня за руки и не связала бы.
Я не мог придумать ни единой причины, по которой она стала бы помогать Джеку Богарти — и, конечно, ни единой причины, по которой она так жестоко предала нас.
Я закрыл глаза, и все мысли исчезли.
Растворились во всепоглощающей боли.
И лишь образ Молли Хансен с ножом оставался перед глазами до последнего, пока меня не накрыла темнота.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Театр «Лицеум», 45-ая улица, дом 149.
Я очнулся в состоянии полнейшей паники. Было совершенно темно. Я не мог пошевелиться, не мог вдохнуть. Клаустрофобия брала надо мной верх. И всё усугубляла жуткая боль в голове и правой руке.
Я снова закрыл глаза, заставляя себя сосредоточиться и дышать медленно. Кислорода хватит, если я расслаблюсь. Воздух вокруг меня был сырой и душный, пахнущий краской.
Не открывая больше глаз, я оценил своё положение.
Руки? Связаны верёвкой за спиной и неподвижны.
Ноги? Сверху на них давило что-то тяжелое и жёсткое. Я мог слегка ими пошевелить вправо-влево - они оказались не связаны; но двигать не мог.
Что ещё я слышал, кроме краски?
Свежераспиленная древесина. И безошибочно узнаваемый затхлый запах сырости.
Я всё ещё был в театре... в единственном месте, где была краска... и дерево... и иногда просачивалась вода.
Подвал, где выпиливали и красили декорации для сцены.
Я попытался осмотреть комнату.
Освещение было тусклым, но как только мои глаза привыкли к темноте, я понял, что лежал под грудой досок. Именно они придавили мои ноги.
Ещё одна куча почти накрывала моё лицо, а несколько досок торчали в десяти сантиметрах от моего носа.
Я собрал все силы в ногах, чтобы толкнуть. Я должен был выбраться из этого затруднительного положения. Но доски оказались слишком тяжёлыми.
Тогда я вывернулся и освободил от груды распиленного дерева лицо и верхнюю часть туловища. И услышал приглушенный стон, заставивший меня дёрнуть головой и посмотреть в его направлении.
Отец.
Он сидел, связанный и с кляпом во рту, у дальней стены.
- Поп, - позвал я. Это прозвище я придумал отцу ещё в детстве - и не произносил его уже долгие годы.
Он закашлялся, и всё внутри него забулькало.
Я хотел помочь ему, но не мог пошевелиться.
Полный разочарования, я опёрся на руки и принял сидячее положение. Затем вылез из-под возвышающейся надо мной груды досок и толкнул её левым плечом, пытаясь развалить.
Это было ошибкой. Снаружи донеслись приближающиеся шаги.
Чьи это шаги? И откуда?
Я застыл, ругая себя за то, что был таким неосторожным.
Шаги замерли.
Из-за леса - точнее, из-за выкрашенной в зелёный цвет декорации, должной изображать деревья, - показалось лицо Молли. Она обошла комнату, сначала осмотрев меня, затем - моего отца. И вздохнула с облегчением.
- Всё ещё здесь, но причиняете кучу неприятностей, - пробормотала она, глядя на кучу обрушенных мной досок.
- Ты же знаешь, что сюда направляется капитан Малвани. Если ты нам поможешь, я выбью для тебя сделку.
Она окинула меня насмешливым взглядом.
- Мне не нужна сделка. И я боюсь, твой капитан так и не придёт.
Молли была в курсе нашего плана. А это означало, что теперь Джек знает, как сорвать каждую его часть.
Мой отец издал булькающий звук. В свете фонаря Молли я увидел, что его подбородок был испачкан кровью. На долю секунды мне показалось, что он ранен. Но потом, когда он чуть не задохнулся, пытаясь откашляться, я понял, что кровотечение было вызвано туберкулёзом.
- Ради бога! - взорвался я. - Он же захлебнётся собственной кровью, если ты не вытащишь кляп!
Молли захохотала.
- Да он всё равно сдохнет! Какое мне дело?
Ещё один жуткий хрип.
Услышав его, она смягчилась и пробормотала:
- Но я бы предпочла его больше не слышать. Наклонись вперёд, - скомандовала она отцу.
Прежде чем вытащить кляп, девушка проверила узлы, которыми были связаны его руки и ноги. Удостоверившись, что всё в порядке, она потянулась к кляпу.
- Я вытащу его, - произнесла она, - но если станешь шуметь, затолкаю ещё глубже.
Я внимательно наблюдал за отцом. Она стояла достаточно близко, чтобы он мог её ударить.
«Борись!» - молча взмолился я.
Он отец лишь прохрипел:
- У меня всё тело затекло. Пожалуйста, позволь мне вытянуть руки.
- Ни за что! Ты же сможешь тогда развязать узлы!
- Молли..., - он запнулся на мгновение, - почему?
Не обращая на него внимания, она обыскала комнату и нашла лом. Я наблюдал за ней, гадая: Молли планирует использовать инструмент на нас или для того, чтобы разобрать завалы досок?
Кто же она?
И тут меня осенило.
Да, сходства практически не было ни в телосложении, ни во внешности. Но это не важно - многие члены семьи не похожи друг на друга, да и я не считаю себя экспертом в области человеческих лиц. Но когда девушка наклонилась, чтобы убрать с дороги доску, у меня в голове пронеслись слова миссис Лейтон: «Её Роберт и моя дочь очень сдружились. Несмотря на разницу в возрасте в десять лет, они были близки, как родные брат и сестра».
- Где твой двоюродный брат?
Молли ухмыльнулась.
- Неплохая работа, детектив. Это ты всё-таки выяснил...
Она вернулась к доскам.
- Он наверху? И всё это время ты ему помогала?
Я был прав: у всех членов этого семейства проблемы с психикой.
- Полагаю, он не справился бы без тебя, - я постарался, чтобы мой голос звучал искренне. - Но я не могу понять, зачем ты это делала?
Молли пробормотала что-то невразумительное.
- Как давно он убивает, Молли? Когда ты впервые об этом узнала? Потому что это продолжалось гораздо дольше, чем просто последние несколько недель.
Она молча смотрела на меня. Девушка только что уложила последние доски на стол, словно забыла, что прежде они валялись на мне.
Я должен и дальше её отвлекать.
«Человек, способный задушить женщину, не оставив следов, явно делает это не в первый раз», - сказал мне как-то Алистер.
- Он уже давно этим занимается, - тихо произнёс я. - И всё это время ты ему помогала?
Молли прищурилась.
- Робби... болен. Ему настолько нравятся некоторые женщины, что он, в конце концов, причиняет им боль.
- Он их убивает, - холодно отрезал я.
- Он не хочет, чтобы они менялись, - сказала она. - Так он мне всегда говорил. Просто иногда он заходит слишком далеко.
- Тогда зачем ты ему помогаешь?
- Я ему не помогаю, - взорвалась она. - Я его защищаю! Я делаю так, чтобы его не поймали!
- А это значит, что умрёт ещё много женщин.
- Они отправили бы его в психушку, а то и вовсе убили бы, - упрямо ответила она. - А я этого не потерплю. Они и так уничтожили всю нашу семью, - её голос прервался.
В тот момент мне показалось, что я её понимаю.
- И вы хотели уничтожить Чарльза Фромана, - мягко произнёс я. - Вот почему ты во всё это ввязалась.
Она удивлённо на меня посмотрела.
- Ты винишь его в смерти своей тёти, - продолжил я.
- И более того, - кивнула она, - он у нас в долгу. У всех нас. Но он никогда не сделал для нас ничего хорошего.
- Я знаю, что Роберт написал несколько пьес...
- И хороших пьес. Пьес, которые должны были быть поставлены на сцене, особенно с учётом того, что Робби - сын Фромана.
Мой отец зашёлся в приступе кашля, отплёвываясь кровью.
- Держи.
Она швырнула ему грязное полотенце, с отвращением глядя на моего отца, когда он попытался извернуться и дотянуться до тряпки. Но его руки были связаны за спиной, и у него ничего не получалось; и эта беспомощность только вызвала у Молли очередной приступ хохота.
- Чарльз Фроман и Элейн Коби?
Такого я не предполагал; если, конечно, Молли говорит правду...
Образ Джека Богарти — вернее, Роберта Коби — всплыл у меня в голове. Я не видел ни малейшего сходства.
- Именно. Как ты думаешь, что он делает со всеми актрисами, которых «превращает в звёзд»? Это часть сделки и одна из причин, почему он никогда не разрешает им жениться или встречаться с кем-то другим. Но в случае с тетей Элейн, - она вздохнула, - вместо того, чтобы поступить правильно, он внёс её в чёрный список и разрушил её карьеру.
Я не собирался спорить и лишь произнёс:
- Я понимаю, почему ты считаешь, что он должен Роберту и Элейн. Но ты же говорила, что он в долгу перед всеми вами...
- Он в долгу передо мной, - с горечью произнесла она. - У меня есть талант Элейн. Её внешность. Её виртуозная игра. Она даже написала Фроману, прося, чтобы он мне помог...
- Но он не помог, поэтому много лет спустя, когда Фроман отверг сценарии Роберта, вы сговорились и решили разрушить его жизнь.
- Роберт всё равно преследовал бы женщин, - она тряхнула головой. - А мне пришла в голову гениальная идея: мы могли бы направить его «болезнь» в нужно русло. Полезное. Всё, что потребовалось, - это показать ему пару фотографий, дать несколько советов...
- Но убитые девушки абсолютно не похожи между собой, - заметил я.
- Они и не должны быть похожи, - взглянула она на меня удивлённо. - Ты ещё не понял? Их привлекательность заключалась не в том, кем они были. Робби тянуло к тому, кем они могли бы стать с его помощью. Мне нужно было лишь посеять семена...
- Но все эти девушки были невинны! Они заслуживали лучшего.
- Избавь меня от нотаций, детектив. Невинных людей не существует. И никто никогда не получает то, что заслуживает, - её слова были пропитаны ядом и горечью.
- Да ради бога, он же их убил! И ты не просто не остановила его - ты его поощряла!
- Они послужили моим целям, - холодно ответила она.
Сверху донеслись голоса.
Молли развернулась и вышла, не сказав больше ни слова. Мы услышали, как она поднялась по деревянной лестнице, а потом в замке подвальной двери наверху повернулся ключ.
- Прости меня, сынок, - сказал отец, закашлявшись вновь. - Я опять всё испортил.
- Ты не мог знать, - покачал я головой.
Или мог? Вдруг он пропустил какие-то симптомы, не обратил внимания на какие-то знаки? Теперь это уже не важно.
Внезапно я понял, что вес, давивший на мои ноги, стал меньше; видимо, упавшие от моего толчка плечом доски выбили какую-то подпорку.
Мне повезло, что Молли уложила упавшие доски на стол, а не обратно на меня. И теперь я мог пошевелить ногами.
Сантиметр за сантиметром вытаскивал конечности: сначала - ступни, затем - голени... Я чувствовал, как к передавленным ногам возвращается чувствительность, а вместе с ней - и боль.
Сжав зубы, полез к отцу.
- Что ты делаешь?
- Ты должен меня развязать.
- Я не могу, - всхлипнул он. - У меня самого руки стянуты.
- У нас нет выбора. И сейчас не время для ложной скромности. Я знаю, что ещё не придумали такого узла, который ты бы не смог развязать.
Я пополз вперёд, пока мои запястья не коснулись его. Усевшись спиной к спине, я скомандовал:
- Давай, попробуй.
Через несколько минут я смог высвободить сначала левую руку, затем правую. Я энергично растёр их, пытаясь разогнать кровь, и принялся развязывать стягивающие отца верёвки. Я тянул их, пытаясь ослабить узел.
- Расскажи мне, что произошло. Я думал, вы с Хелен Белл ушли...
- Почти, - горько вздохнул отец. - Я вывел её через служебный вход в переулок. Но там меня ждал он, словно знал, что я появлюсь. У него было оружие, и он заставил нас повернуть обратно. Он наблюдал, как Молли связывала меня в гримёрке. Но я не знаю, куда он потом забрал Хелен.
- Я догадываюсь, - мрачно произнёс я.
Я стряхнул веревку на пол.
- Всё, твои руки я освободил.
Он осторожно вытянул одну руку, затем другую, сцепив их в замок перед грудью.
- Хочешь, я сам развяжу тебе ноги?
- Не надо. У меня получится быстрее.
Когда он распутал верёвку, я забрал её и положил в карман - мне пришла в голову мысль, что она могла пригодиться. Мы в мгновение ока поднялись по лестнице, схватив по пути небольшой лом и молоток.
Молли забрала мой револьвер, пока я валялся связанный, так что они с Джеком были вооружены по меньшей мере двумя пистолетами и, вероятно, ножом Изадора. К счастью, они не забрали миниатюрный наборчик, который я держал в кармане. Я передал его отцу.
- Уверен, с замком ты тоже справишься быстрее.
Он быстро раскрыл его и за минуту разобрался с хлипким приспособлением, которое запирало дверь в подвал. Мы медленно её открыли, стараясь не шуметь.
Я остановился и глубоко втянул носом воздух.
- Что это? - прошептал я.
Мы оба сделали ещё один глубокий вдох. Это был безошибочно узнаваемый едкий запах чего-то горящего.
Пожар.
- Нам надо убираться отсюда, - сказал отец.
Я бросил взгляд на часы.
Был ли шанс, что Малвани появится, несмотря на уверения Молли в том, что она сорвала наши планы?
Не важно. Даже если Малвани прибудет к назначенному часу, он не успеет нас спасти.
- Мы должны остановить Джека сами, - произнёс я.
Отец схватил меня за руку.
- Если ты пойдёшь туда без оружия и без помощи, у тебя ничего не получится! - в панике прошептал он.
- А если не пойду, то Хелен умрёт, - возразил я.
- Они вооружены! - прошипел отец.
- Я что-нибудь придумаю. Слушай, тот путь свободен, - я указал на чёрный вход. - Я прослежу, чтобы ты выбрался без приключений. В полуквартале отсюда есть отель. Пусть они вызовут пожарных. И полицию, - добавил я, когда отец уже бросился к двери.
Он распахнул её, и мне в глаза ударил электрический свет. Затем вокруг его фигуры сомкнулась тьма, и дверь вновь закрылась.
Дым становился всё гуще, и я закрыл нос и рот платком, пробираясь за кулисами к противоположной стороне сцены.
Где же Луи? Неужели они нашли и его?
Я торопился изо всех сил. Но когда добрался до левого края сцены, замер.
Молли стояла в трёх метрах от меня. Любой звук сейчас окажется смертельно опасным.
Я схватил веревку и на цыпочках подошёл к ней, протянул руку и застигнул её врасплох в последний момент. Она вскрикнула и толкнула меня, но я схватил её за руки и быстро связал их за спиной.
- Робби! - успела крикнуть она, прежде чем я закрыл ей рот.
Я рассчитывал, что он будет занят делом.
Слышал ли он её? Возможно. Но станет ли он нарушать свои планы ради её освобождения? Надеюсь, нет.
Я потащил её обратно в гримёрку Хелен Белл, где нашёл несколько шарфов. Одним крепко связал ноги, чтобы она больше не пиналась. Второй затолкнул в рот и завязал, чтобы она больше не смогла позвать своего сообщника. И, хотя я сомневался, что у неё есть отцовские навыки по развязыванию узлов, третьим шарфом я привязал её к стулу.
Она яростно забилась, как птица в силках, отчего узлы только сильнее затянулись.
- Полиция уже скоро будет здесь, - произнёс я и закрыл дверь, молясь про себя, чтобы я оказался прав.
Потом вернулся к сцене, осознавая, что больше преимущества в неожиданности у меня нет.
Сцена была ярко освещена - на ней полукругом были установлены пылающие факелы из какого-то предыдущего спектакля. В центре сцены стоял шезлонг, накрытый одеялами и напоминавший кровать. На нём сидела Хелен Белл, руки и ноги которой были связаны длинными шарфами.
У её ног лежал мужчина. Я узнал в нём Луи и резко выдохнул.
Сегодня вечером он уже не помощник.
Хелен отчаянно извивалась, пытаясь освободиться, а Луи лежал неподвижно. Он был просто без сознания - или уже мёртв?
Джек стоял ко мне спиной, работая над каким-то костюмом, но словно почувствовал моё присутствие и заговорил:
- Детектив, мы вас ждали.
Он медленно повернулся ко мне, держа в одной руке пылающий факел, а в другой - мой собственный револьвер.
Его лицо перекосила безумная ухмылка, и мужчина отвесил насмешливый поклон.
- Вы как раз успели к грандиозному финалу.