Как бы то ни было, нас разбили наголову. Когда закончились все отведенные на матч сорок минут (по двадцать на каждый тайм) и раздался финальный свисток, несмотря на все наши старания, кроме пары ободранных коленок да разошедшихся по шву шорт Ботле, продемонстрировать нам оказалось решительно нечего. Хозяева наши были дружелюбны, весьма великодушны в своей победе и чрезвычайно обрадовались, когда Китсо подарил им два новых мяча. Тот единственный, что был у них в наличии, более походил на огромную, грязную и вспученную картофелину. Хозяева любезно пригласили нас на чай, коему мы воздали должное в актовом зале. Бедняга Ботле все это время, сгорая от смущения, сидел на капоте Старой Королевы-Мамы и наотрез отказывался слезать.
Пока Элизабет и сопровождавшие группу мамаши занимали детей, я прогулялся по деревушке.
Просто поразительно, насколько отличался уровень жизни в нашем городке и здесь, в глуши Окаванго. Инфраструктура Касане, его больница, полицейский участок, офисы и банки были вполне сопоставимы с любым другим подобным населенным пунктом в мире. Здесь же, однако, кроме совмещенного с почтой универсального магазина, образца пятидесятых годов, жалких школьных построек да пункта медицинской помощи, сильно смахивавшего на придорожный киоск, как будто ничего больше и не было.
Наблюдая за запряженными ослами повозками, беспечно поскрипывавшими по главной улице (при этом выплескивалась из бидонов набранная в деревенской колонке вода), я утверждался в мысли, что Ботсване предстоит пройти еще долгий путь, дабы вновь приобретенное богатство алмазных копей гарантированно распространилось и на подобные изолированные поселения. Пятьдесят процентов населения все еще пребывали за чертой бедности, но — и это наполняет меня величайшим оптимизмом — уровень жизни повышается с каждым годом. (И честно говоря, меня приводит в полное замешательство, когда люди, бывавшие в развивающейся стране двадцать-тридцать лет назад, выражают разочарование, заслышав о достигнутых успехах. «Знаете, в наше [наше?] время дороги между Франсистауном и Касане не было. И чтобы добраться из одного пункта в другой, уходила целая неделя. Больница? Хо-хо, ничего подобного!»)
Да, мы не победили — таково было общее мнение, когда мы пересекали границу и я уже с привычной легкостью заполнял на паспортном контроле груду белых бланков), но все же 5:0 не так уж и плохо, да и на реке было здорово.
— И есть еще кое-что, чего вы, мальчики и девочки, пока не знаете! Сказать что? — спросил я, когда мы уже прыгали по разбитой колее грунтовки в направлении дома.
— Да, мистер Манго, скажите, пожалуйста! — Позади поднялся шум и гам, и две или три гладких ручонки обвили мою шею, из-за чего Старую Королеву-Маму бросило в сторону и машине пришлось поскакать по колдобинам, прежде чем она снова въехала в колею.
— Угадайте, что тренер из Шакаве сказал мне перед самым нашим отъездом?
Перебивая друг друга, они загалдели, что угадать никак не могут и чтоб я немедленно говорил. Да и Элизабет с Габамукуни тоже присоединились к просьбам детей. И вот, пока мы скакали по колее, а красноголовые цесарки в панике разбегались во всех направлениях, я, стараясь сдержать возбуждение, сообщил им:
— Так как рождественские каникулы у них начинаются рано и многие дети в это время разъезжаются по пастбищам, между прочим, это очень далеко, а у них проблемы с транспортом, — так вот, знаете, чего они не могут сделать?
Вопли усилились:
— Скажите, скажите нам! Скорее, мистер Манго!
— Ну, они решили, что в итоге не будут играть с Начальной школой Виктория-Фоллз — а это значит, что с ними сразимся мы!
— Круто! — авторитетно высказался Габамукуни.
— Аи! — вскрикнула Элизабет, прибегнув к этому превосходному сетсванскому выражению изумления и величайшего удивления.
— Ура! — хором заорали дети.
До Касане мы доехали очень весело. Как говорится, обходной маневр или, нет, главное — результат. Ну, или что-то в этом роде. Я все еще улыбался восторгу детей, когда Артур забрался на переднее сиденье — в нарушение всяких правил — и застенчиво показал мне свои рисунки Дельты, птиц и животных, а также не совсем правдоподобное изображение того, как он с центральной линии забивает гол головой. Взглянув на улыбающееся лицо мальчика, когда он обнял меня (а мы к тому времени уже взбирались на холм в Касане), я вдруг осознал — и внутри у меня неприятно при этом заныло, — что мне придется проведать Янни и мистера Муки. Может, к этому времени они уже что-нибудь наскребли об операциях Дирка.
Доставив детей к школе, я поехал назад к реке и лагерю Тебе. Представьте, в каком я был ужасе, когда вышел из машины и взору моему предстала сцена полнейшего разорения. Казалось, здесь произошла крупная битва: кухонное и лагерное оборудование, одежда, книги и еда — все было разметано по поляне.
С полдесятка верветок, «мартышек с голубыми мошонками», жизнерадостно пробирались по руинам, дегустируя кулинарное изобилие и время от времени, при наклонах, демонстрируя то, за что и получили свое прозвище. Чистильщик бассейна все так же лениво вычерпывал из воды навоз, словно так и торчал тут с момента нашей последней встречи.
— Что произошло? Драка, что ли?
— Нет, всего лишь слон.
— А, всего лишь слон, понятно. Тогда без проблем.
А вы не знаете, где Янни и ррэ Муки?
— У них дела во Франсистауне. Приедут на следующей неделе. — И он вернулся к своему занятию.
На следующее утро я выяснил в школе, что у Грэхема, помимо скорого рождения ребенка, была и еще одна весьма убедительная причина поскорее сойти со сцены. Школьная инспекторша, эта небезызвестная вам дамочка, регулярно совершала набеги для осуществления «надзора» — на что, увы, она имела полное право. Значительную часть времени ммэ Моквена неодобрительно постукивала карандашом по раз-личным предметам: столам, окнам, костяшкам пальцев (моим и своим собственным) и даже по головам детей, при этом практически никогда не озвучивая причину столь явного недовольства. В конце каждого визита она забиралась в свой автомобиль и с грохотом уезжала, разгневанно поднимая тучу пыли. Ее враждебное отношение проистекало, судя по всему, из чего-то большего, нежели просто из желания повысить уровень образования в школе. В городке, где имелась по меньшей мере дюжина различных церквей, представлявших разнообразные течения христианской веры — от традиционного до совсем уж экзотических, — дружеские взаимоотношения и привязанности в основном не выходили за религиозные границы. Фонд нашей школы, кажется, не соответствовал убеждениям школьной инспекторши, и ходили слухи, что она вознамерилась взять руководство школой в свои руки. Все, что ей надо было для этого сделать, — доказать, что нынешний директор не отвечает требованиям, и после этого ммэ Моквена вполне могла бы занять его место. А поскольку на данный момент сей пост занимал я, похоже, задача ее была не такой уж и сложной.
Вскоре настал день, когда решили проинспектировать меня самого, ммэ Моквена бдительно отслеживала каждое мое движение, начиная с утренней линейки и вплоть до того момента, когда я распрощался с детьми у школьных ворот. После этого я робко и вопросительно улыбнулся ей, но инспекторша лишь надела колпачок на авторучку, сняла очки и, зажав папку под мышкой, зашагала к машине. Когда она отъезжала, из выхлопной трубы буквально вырвалось ее раздражение. По ее молчанию я понял, что все хорошо. Ммэ Моквена определенно не упустила бы возможности сделать мне выговор, если бы сочла мое исполнение обязанностей неудовлетворительным.
Настали короткие каникулы, и, как это часто бывает, в самый подходящий момент. Поскольку Янни и мистер Муки все еще отсутствовали, я решил не терять зря времени и воспользоваться этими несколькими днями для дальнейшего изучения окрестностей. Крис, добрый и жизнерадостный пилот маленького экскурсионного самолета, как-то поздним вечером (мы сидели с ним в «Старом доме») позвал меня в путешествие, которое чуть не привело к весьма продолжительной задержке в создании данного повествования.
— Уилл, чем занимаешься завтра? Есть предложение, тебе непременно понравится, братан. — Он со смаком хлебнул пива и отер пот со лба. — Как насчет того, чтобы слетать к водопаду Виктория? Для тебя бесплатно, конечно же.
— О, спасибо огромное. Когда думаешь отправляться?
— Ну, около девяти. Не слишком рано. Придешь?
— Э-э-э… Да, конечно. Обязательно приду, звучит заманчиво, спасибо тебе огромное.
К тому времени мне следовало бы уже усвоить, что столь легко соглашаться на что-либо, ни о чем при этом не спрашивая, — наипростейший способ попасть в переплет.
Приблизительно через полчаса после того, как мы с ним встретились на взлетно-посадочной полосе, Крис закончил предполетную проверку.
— На, надень! — Он со смехом бросил мне фирменную футболку своей авиакомпании. — Ты сегодня — второй пилот.
О чем он не поставил меня в известность, соблазняя меня поездкой к водопаду, так это о том, что в действительности полет был коммерческим. Его постоянный второй пилот отбыл на похороны в родную деревню, а поскольку летать в одиночку Крису не разрешалось, то, получается, я оказывал ему услугу, совмещая приятное с полезным. Он улыбнулся мне, я ему тоже.
Черт. Почему бы и нет?
— Пошли, встретим клиентов и возьмем их багаж. Потом я пойду и разберусь с полетными документами. А ты просто посади их. Ладно?
— Ага, конечно. Без проблем, кэптен. — Надевая солнцезащитные очки, я случайно облокотился о фюзеляж и весьма чувствительно ожег локоть.
Крис заспешил в главное здание аэропорта, а я ошеломленно последовал за ним. Было неимоверно жарко. Через некоторое время перед фасадом здания остановился автомобиль. По его размерам я понял, что принадлежит он Дирку. И действительно, водительская дверь распахнулась, и оттуда тяжело вывалился прославленный охотник собственной персоной. Эдвин и Эрвин поспешно перелезли с двойного переднего сиденья и юркнули к задним дверям. Когда они открылись, братья вышли и все трое направились в мою сторону.
Укрывшись за большим растением в горшке, я следил за ними. У меня не было ни малейшего желания встречаться с Дирком. Еще меньше я хотел, чтобы он начал у меня выспрашивать, почему это на мне авиаторская футболка, — это перед двумя-то пассажирами. Да уж, нам с Крисом предстояло везти весьма колоритную парочку! Дамочка, примерно шесть футов и четыре дюйма ростом, обладала незаурядной внешностью. Одежду ее я могу охарактеризовать лишь одним эпитетом — «скудная»; вообще красотка напоминала мне Пинки, когда я увидел с некоторым беспокойством, как она покачивалась на шпильках, утопавших в размягченном асфальте. Кажется, дамочка несколько нервничала: все хваталась за срывающуюся зеленую ленту для волос — ногти ее были того же цвета — и расправляла на пышных бедрах юбку из поддельного леопарда. Ее спутник, напротив, был совсем маленьким — не выше пяти футов. Самой его замечательной чертой, помимо морщинистого лица в коричневых пятнах, была копна несомненно накладных оранжевых волос, торчавших во все стороны из-под темно-зеленой фетровой шляпы. Несмотря на жару, этот пассажир был одет в обтягивающий коричневый макинтош, рубашку и галстук. У него был портфель, к моему ужасу пристегнутый наручником к его морщинистому запястью. Не без труда я придал своему лицу некое подобие важности, когда они довольно чопорно пожелали всего хорошего Дирку.
— Скажите, а пилот вы или тот круглолицый парень, которого мы только что повстречали? — По выговору я определил, что наш пассажир, несомненно, ирландец. — Просто хочу знать, как обстоят дела. — Он нервно откашлялся в свободную руку.
— О да, конечно. Не сомневайтесь, вы имеете дело с профессионалами, ха-ха. Э, знаете, да мы тут оба понемногу рулим. В зависимости от состояния, понимаете ли. Двойное управление. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. — Я отчаянно старался произвести на пассажиров самое благоприятное впечатление. — А теперь давайте уложим ваши вещи сюда.
Я схватил сумку, которую держала женщина, и легко бросил ее за спинки сидений.
— Теперь, пожалуйста, залезайте, и мы пристегнем ремни.
Оба неловко забрались на свои места и принялись вертеть в руках лямки. У них, судя по всему, возникли некоторые затруднения.
— Позвольте вам помочь, — сказал я как идиот. После множества «извините, простите, вы не пододвинетесь немного, о-ох, надеюсь, вы не ушиблись?» мы так и не смогли обнаружить одну важную лямку. Вынужденный соображать на ходу, я решил воткнуть его лямку в ее, соединив их таким образом в единый ремень, который тесно прижал пассажиров друг к другу.
Взобравшись на свое место, я вполне успешно постарался не представлять эту парочку на любовном свидании.
Время шло, и отсутствие Криса начало меня беспокоить, поэтому, дабы подчеркнуть значимость исполняемой мною роли, я принялся нервно щелкать переключателями и вертеть ручки на приборной панели, не забывая при этом возвращать их в исходное положение. Внезапно одна нажатая кнопка заупрямилась, решительно отказываясь выщелкиваться обратно, и меня охватила паника. Когда Крис наконец-то вернулся, пробурчав, что в офисе никого не было, но это неважно, я попытался тайно связаться с ним посредством наушников.
— Да ты не беспокойся! — объявил он жизнерадостно и, как мне показалось, чересчур громко. — Она все равно не работает.
С тем мы и полетели.
— Лусака.
— Что Лусака?
— Мы летим в столицу Замбии, мой bru.
— А, понятно. — Я повернулся к пассажирам. — Так значит, в Лусаку?
— Не говори, что ты не знал этого. Кажется, ты ведь пилот, черт побери! — последовал сзади излишне грубый комментарий.
— О да, конечно знал. Я только проверил.
— Что ты проверил? — Пассажир был явно не в духе.
— Да просто проверил. На всякий случай. — И я в отчаянии промямлил, лишь бы сменить тему: — Похоже, вы знакомы с Дирком, да?
— Да, а что? Он твой друг?
— Ну нет, я бы не сказал. Скорее, наоборот.
— Вот и прекрасно, потому что этот человек — самый *** бесчестный *** ***, с кем я имел *** несчастье *** *** ***_ Мать его ***— и с этими словами наш пассажир закрыл глаза и тяжело вздохнул.
Примерно через сорок минут мы пролетали над Ливингстоном, колониальным городком на замбийской стороне Виктории. Поигрывая настройкой своих наушников и беззаботно теребя логотип на своей новой футболке, я потихоньку начал вживаться в образ.
Вскоре мне стало ясно, что лучшего способа постичь масштабы континента и придумать было нельзя. Огромные саванны, горные цепи, озеро Кариба в стороне справа от нас, на границе с Зимбабве, и на удивление большое количество рек, широких и совсем маленьких, образовывали причудливые узоры на ландшафте Замбии. Страх перед полетами полностью затмился широтой и красотой зрелища. Я с улыбкой повернулся к нашим пассажирам и заговорщически, но вполне профессионально подмигнул им. Чудная парочка крепко спала — в руке с зелеными ногтями был крепко зажат флакон с пилюлями.
Избегая туч, летя за солнцем, мы быстро прибыли в Лусаку. Посадка вприпрыжку доставила мне все-таки особое удовольствие, и я последовал примеру Криса, откинувшего вверх пластиковое окно рядом с сиденьем. Мы выруливали к зданию аэропорта, когда я ощутил какое-то движение позади. Внезапно оттуда раздался ужасный звук, как будто кто-то задыхался, а затем последовала целая серия ирландских проклятий.
Мы с Крисом обернулись и застыли, обнаружив, что оба пассажира мокрые — мокрые насквозь, с головы до пят. Рыжий парик забавно сдвинулся над одним ухом, а зеленая повязка сползла на глаза. С двух потрясенных носов капала вода. Лишь через несколько мгновений до нас дошло, что сей внезапный потоп произошел, когда самолет прокатился по глубокой луже, оставшейся после ливня. Наши открытые окна выполнили функцию двух точно направленных водостоков. Крис поспешил остановиться у главного входа.
Как бы мы ни старались сдержать смех, нам все же толком не удалось извиниться перед разгневанной парочкой, в конце концов с хлюпаньем удалившейся в направлении аэропорта. Когда же они исчезли из виду, мы разразились Хохотом и, держась за бока, направились в зал прибытия выпить по чашечке кофе.
За дверьми стояли десять солдат-африканцев с «Калашниковыми». По меньшей мере половина дул была нацелена на меня. Оказывается, Крис не удосужился получить разрешение на полет, и потому наше пересечение границы и посадка были расценены как незаконные. Нас арестовали и вскорости должны были доставить в тюрьму.
«Интересно, — с тоской подумал я, — когда меня освободят и успею ли я к началу занятий в понедельник?»
Глава 14